Одиннадцать

Эпилог

Неимоверная боль чувствовалась ежесекундно в каждой клеточке тела. А ещё поганый противный напрягающий хохот твари, что являлась к нему во снах. Одним словом боль терзала ещё и сознание. Сколько времени он провёл в таком состоянии сказать точно вряд ли бы получилось: каждый раз по-разному, в зависимости от повреждений тела.

Он почувствовал сильнейший удар в грудь, как будто душу вбивают обратно, и лёгкие вобрали в себя большую порцию воздуха, совершая первый вздох, гулко отразившейся от каменных стен. В призрачном изумрудном магическом свечении он мог рассмотреть где находится. Каменный гроб. Склеп. Как и ожидалось.

Всё тело дрожало мелкой дрожью, то ли холода, то ли от нервного перенапряжения. Он лежал как и положено, в саване. Никакой одежды или оружия. Первые несколько минут он просто приходил в себя, выравнивая дыхание и постепенно восстанавливая память.

Очередная жизнь прошла. И на этот раз вроде бы неплохо. Но слёзы душили, как и всегда, привязанности никуда не деть. Они мучили его больше, нежели боль физическая.

Крышка саркофага отодвинулась легче, чем ожидалось. Тускнеющий свет от камня ещё позволял рассмотреть всё вокруг. Скоро он пропадёт, так что надо спешить.

Как же ему нравились халтурные чиновники, жрецы и прочие государственные деятели государства Вейген. Склеп оказался не заперт, так как замок скорее всего был украден. Ведь никто же не полезет грабить мертвецов? На его памяти самые ответственные жрецы оказались в Гэларе, когда его тело сожгли, прах убрали в амфору, а её запели в общем склепе с хорошим замком.

Погода стояла однако же мрачная, вечерело и над городом Карф висели низкие тучи, накрапывающие мелким поганым дождиком. На кладбище у города даже в ясные дни редко когда можно встретить людей, а сейчас так даже жрецы бога смерти не высовывали носов из своих келий.

Голышом бегать однако же всё равно не стоило. Выбравшись наружу он мелкими перебежками добрался до своего схрона в лесу, в котором спрятал одежду, оружие и немного денег. Знал, что когда-то этот день настанет, итак прожил здесь весьма порядочно по времени. И этой личностью ему жить было приятно.

Он натягивал сапоги, когда сзади раздался механический голос:

― Слышал ты умер, друг мой Нерлан.

― Эсвос, ты всё же меня вспомнил, ― усмехнулся Нерлан, поворачиваясь к нему.

― Это было не легко с твоей бородой и суровым видом, но да, лицо узнаваемое.

― Положение обязывало.

― Следователь Управления, солидно, ― смех голема младших богов звучал довольно странно. ― Какая это уже?

― Одиннадцатая, ― произнёс Нерл с тяжёлым вздохом и серьёзным выражением лица. Он сидел на старом пеньке и глубоко задумался, положив руки на колени и сгорбившись. Казалось над ним нависла вся прорва сотен и сотен лет жизни, что он ходил по Инфиниту.

― О, ты ведёшь им счёт?

Экс-следователь ответил далеко не сразу и Эсвос тоже уселся на ствол упавшего дерева, вглядываясь в лицо старого знакомого.

― Конечно, и помню каждую жизнь. Ганс ― это теперь одна из моих любимых личностей. И каждый раз мне больно уходить, оставлять всё, ― после чего провёл ладонью по полностью лысому черепу, лицу без бороды и усов, и добавил, ― Знаешь, я теперь себе кажусь таким же перевёртышем. Только меняю не тела, а личности. И даже не знаю что из этого мне менее погано. С тех давних пор, когда эта пещерная тварь наградила меня вечностью я сколько раз пытался жить хорошо. И сделал только один вывод: чем лучше живёшь, тем больнее потом всё это хоронить. А чем худшей личностью притворяешься, тем больнее и то и другое. Ты же знаешь, не люблю я зло, ибо оно меня и породило.

― Честно говоря я полагал, что пламя демона тебя изничтожит, ― сказал кованый и очень удивился, услышав смех товарища.

― Сколько раз я хотел смерти, но не умер. Сколько раз меня убивали и не сосчитать. Способы, надо сказать иногда попадались куда изощрённее этого. Я не нежить, воскресать каждый раз крайне болезненно. И умирать знаешь ли тоже.

Нерлан поднялся и начал надевать камзол:

― Долго я был в склепе?

― С декаду, ― пожал плечами Эсвос. ― У тебя кстати были пышные похороны, захоронили в склепе Управления. Более всего рыдали Гербо, Ли-Ли и девушка-плазмоид, как там её…

― Кеври.

― Точно! Я сопровождал Кейда и с меня наблюдал Сквик. Так что полный комплект твоих товарищей. Да, армейские в честь тебя даже салют магический запускали. Прям герой.

― Да ладно тебе, ― улыбнулся экс-Ганс. ― Лучше расскажи чем всё в итоге завершилось?

― Да ничего особого, ― хмыкнул кованый. ― Скажу что слышал: из таверны погиб Бо-Бо, не сумев выбраться. Говорят дотащил до выхода нескольких официанток, а дальше сил не хватило. Ли-Ли и Дари оклемались. Феник заполучил труп перевёртыша, пишет научную работу. Гербо, Ли-Ли и Кеври сумели убедить городской совет и армию, что Атр этот ваш не опасен. Но за ним наблюдают маги из Башни теперь. И таверну не тронули.

― И конечно же тебе это известно по каналам Сквика?

― Конечно, у этого проныры везде свои существа имеются.

― Это точно, ― хмыкнул Нерлан.

Он уже оделся, пристроил две сабли по бокам и закрыл голову капюшоном длинного хорошего плаща.

― И куда ты теперь?

― Сяду на первый отплывающий корабль и подальше отсюда. А ты?

― Подзаработаю деньжат и может быть встретимся где-нибудь? Хочется приключений, как в старые добрые.

― Может быть, ― тихо отозвался Ганс.

― Пошли, я тебя провожу до порта.

― Отлично, приятно когда тебя хоть кто-то встречает и провожает, ― тепло произнёс вечный человек, похлопав Эсвоса по плечу. ― Только одна просьба.

― Всё, что угодно.

― Проводи меня на могилу Ниссы.

Через несколько минут, в лучах заходящего солнца, проглянувших сквозь отступающие на запад тучи, бывший следователь смотрел на простую каменную могильную плиту своей бывшей напарницы, на которой красовалась надпись на общем языке: "Нисса, лесной гном. Следователь Управления. Погибла на задании. Жизнерадостная сердцем и приключенец в мечтах".

Ганс опустился на колени рядом со свежим земляным холмиком. И пристроил у засохшей розой, лежащей прямо у могильного камня (по всей видимости от Феника) компас, что носит с собой каждый авантюрист.

― Я думаю, ты поймёшь, ― тихо, едва слышно проговорил он.

Ещё раз взглянул на небольшое простое лиственное деревце, что сажают на могиле каждого гнома её народа. Оно уже прижилось и вовсю тянулось к небу. После чего тяжело поднялся, на мгновение закрыв глаза, прощаясь с образом жизнерадостной смышлёной девушки, остающимся для него навсегда здесь. Хотя… Как бы Нерл не отрицал это, он помнил всех, кто запал к нему в душу.

― Пошли, ― произнёс он, опуская капюшон на лицо.

И они отправились в сторону порта, где уже ждали корабли, готовые отвести вечного человека в любую часть Инфинита…

Кеври, собираясь отходить ко сну и, снимая украшения, напоённые магий и заклинаниями, открыла небольшую шкатулку. Взгляд упал на чёрный жетон следователя Управления, что ей удалось тайком утащить из вещдоков, благодаря Фенику. Снова накатили грустные мысли. Однако вдруг случилось то, что чуть не повергло её в панику: на абсолютно тёмном жетоне в центре появилась серебряная точка, которая начала разрастаться, пока не покрыла весь жетон целиком. Затем он стал бронзовым…