Одиночный рубеж 3: Зелёный коридор

Глава 20

— О—о—о—о! Приветствую бывшего короля своего и владетеля! — Нельзенбер и Киерен смотрели друг на друга так, будто съели тухлого мяса, а выплюнуть нельзя. — Я всё думаю, когда же это славный Нильзенбер пожалует разделить чужую славную победу?

— Ты, старый безумец, превзошёл все мои ожидания, — не стал лезть за словом в карман владыка Алесуна. — Я искренне верил: дураком жил — дураком и помрешь. А ты вон как лихо, ещё и переродился дураком. Земли твои всегда на окраинах стояли, дальше чем у молодняка, всё ты никак в толк не мог взять, от чего? Подсказать, или сам додумаешься? — Киеренн не отвечал. — На твоём месте я бы попробовал сделать выводы. Новый лорд у вас достойный, но будешь продолжать в том же духе в военное время он может и не так на тебя осерчать. — Прочитав бортнику мораль, Нельзинбер обратился ко мне: —Лорд Штрих, смотрю и диву даюсь. Думал, только хорошие люди от нас к вам перешли. А оказалось и такие, как Киерен змеями просочились в ваши ряды, — король говорил так, будто бы бортник не стоил и пятака земли, на которой рожден. — Нужно устроить министерство по передаче подданных! Впредь мне позора меньше и к вам человеческому шлаку труднее попасть станет.

— Не приди жители Алесуна к древу, нас давно бы прибрали мертвые. Киеренн в стороне не стоял, когда все защищали границы. В семье Детей Древа он не последний. — Видя, что Нильзенбер, кривясь, ни в какую не принимает оды бортнику, я решил, что пора бы сменить акценты в речах. — А вот позволить Киеренну оскорблять славного Нельзенбера — моя грубейшая оплошность. Вместе с искренними извинениями даю вам обещание: этот словоблуд никогда более не позволит себе такого. — Строго смерил взглядом горделивого пчеловода. — И поклянётся впредь только с глубоким уважением и почтением обращаться к королю.

— Не торопитесь, лорд, давать таких обещаний, —вполне благодушно отозвался на мой спич Нельзинбер. — Думаю, это попросту невозможно.

Ожидая ответа бортника, я смотрел на него стараюсь донести свои мысли о происходящем посредством мимики. Совсем, что ли, старый, ополоумел — портить дипломатические отношения с соседом и подвергать риску поток высокоуровневых новобранцев?! Ну ладно, пусть это для тебя не довод, как и на внучку, живущую на землях Нильзенбера тоже плевать? Идиот, честное слово.

— Клянусь вам, прославленный Нельзинбер, впредь быть уважительным и почитать. И ты прости, лорд. — Мы с владыкой Алесуна переглянулись. Тот с нескрываемым удивлением согласно кивнул. Ещё бы. Похоже, Нельзинбер бортника всю жизнь гнобил за скверный характер, а результата ноль. Я же за короткий срок добился от Киеренна того, что он вполне сносно и искренне принёс извинения и дал обещание хорошо себя вести. Нет, конечно, на ворчливого пчеловода повлиял не мой авторитет, или уж точно не только он. Думаю, эмоции во взглядах соратников оказали куда большее влияние.

— Полон чудес ваш дом, — задумчиво протянул владыка Алесуна. — Я принимаю твои извинения, Киеренн. — Нильзенбер наслаждался триумфом.

Вот, ещё один гений себя проявил. Эх ты, кароль! Это раньше он был бессильным крестьянином, а теперь он могущественный маг—заклинатель насекомых. Кто хочет спать с клопами и всю жизнь носить в трусах бессмертных мандавошек — подходи ругаться к бортнику. Надеюсь, этот высокородный хмырь в подштанниках больше никак не обозначит своего присутствия. Зачем я вообще его сюда пустил?

Тут вроде бы как нам конец пришел, но до этого ни коме нет дела, хотим ругаться, и дипломатические отношения строить. Ладно, будет мне уроком.

— Я отправляюсь за подмогой в лице моих магов, — немного помолчав, поставил нас в известность правитель Алесуна.

— Подмога может нас спасти, благородный Нельзинбер, — желая поскорее расстаться с королем, я выдавил из себя остатки почтительных речей.

— Я провожу порталами, — подсуетился Двухсотый, открывая телепорт.

Как только король исчез, все облегчённо выдохнули.

— А что это он тут без штанов гулял? — быстро ушедший с балкона Нильзенбер спровоцировал Киеренна вернуть своё былое ехидство.

—Киерен потом, все потом. Смотри, —я указал на Антигуа.

Селеста и без того потерявшая свою улыбку при входе на балкон, подчиняясь всеобщему унынию, взглянула на стол—карту и совсем поплыла. Шаманка начала всхлипывать, по красивому лицу катились слёзы:

— Нам конец… Конец всему, — только и мог разобрать из причитаний зеленоволосой девы.

Я не разделял общего настроя. Ну да, ХП пятнадцать лямов, и что с того?

— Так, товарищи, — громогласно сказал я, притягивая всеобщее внимание. — Эту тварь нужно убить. И это возможно. Я вижу, что сила Антигуа не безгранична, и если мы сейчас соберём всю волю в кулак, дружно вдарим по этой кровавой колбасе, толк будет. Не паниковать! С каждой секундой он всё ближе, и, если так и будем бездействовать, титан доберётся до нас. Поэтому я решил… — все, казалось, затаили дыхание, ожидая от меня какого—то оригинального хода. — Бьём всем чем можем издалека. Не подставляемся.