- Но, Айрис, зачем унижаться до скандала с попом, если поп уже сам себя обосрал?


- Хм! Унвейг, скажи, Алуэтта сама придумала такую стратегию, или подсказал кто?


- Если честно, то ей подсказала Стэйси Вакехиа. И зрительские симпатии по интернет показали, что это правильная стратегия. А синодальный поп проиграл все в хлам.



Айрис Шелтон задумчиво похлопала ладонью по колену.


- Как-то все это подозрительно. Ладно, пусть Стэйси подсказала Алуэтте, как лучше обработать ситуацию на пару с королевой Боудис, и выставить Синод NZ сборищем фанатиков, не имеющих ничего общего с современными христианами-киви. Но я не понимаю: с чего вдруг королева Боудис всем этим занялась? Только не говори, что она взаправду хотела улучшить паблисити этих смешных миссионеров Стоунеров.


- Знаешь, - сказала Унвейг, - через час здесь будет разгневанный магистр Хобо Ван, он лучший политолог среди прикладных физиков. И если ты его успокоишь, то сможешь вытрясти из него все ответы, которые тебя интересуют. Ну, или почти все.


- Так…Я слышала, что Хобо Ван родом из NZ, возглавляет техникум на Факаофо, и он собирался прилететь сюда, чтобы пообщаться с Халлуром Тросторсоном, и глянуть на королеву Боудис. А что его разгневало или кто его разгневал?


- Сложная история, - проворчала Унвейг, – спроси у Хелвер. Это была ее идея.


- Так… А где Хелвер?


- Она ночью колдовала, теперь дрыхнет вот под той пальмой. Можешь разбудить ее.


- Блин… - Айрис вздохнула, и поднялась на ноги. - …Опять ты меня загрузила.


- Гордись! У тебя такая карма! - весело крикнула Унвейг ей вслед.



…



…Хелвер – своеобразная девушка была на три четверти просто канадкой, на четверть - эскимоской, и на этом основании считала себя особо продвинутой в нео-шаманизме. В некоторых случаях у нее получались сказочно-успешные практические фокусы. Иногда ничего не получалось - Хелвер воспринимала это очень спокойно. А иногда она давала странные психологически-рискованные советы. Ладно бы она давала эти советы просто друзьям и коллегам, но она поступала так и в отношении «курсантов» (тут этим словом называли девушек, травмированных сексуальным и домашним насилием). Хотя (как и в случае с фокусами) результат всегда получался позитивный, или никакой, и никогда – отрицательный, но Айрис считала безобразием такие эксперименты над курсантами. В данном случае, она была уверена, что речь идет об очередном эксперименте, поэтому разбудила Хелвер довольно бесцеремонно, и сходу резко спросила:


- Что на этот раз?


- Привет, Айрис, - отозвалась четверть-эскимоска, сладко потянулась и зевнула, - А где «доброе утро»? Знаешь, как приятно, открыв глаза, услышать: «доброе утро, Хелвер, ты замечательная, красивая, гармоничная»? Вот ты, Айрис, точно замечательная, красивая, гармоничная, но почему-то рассерженная. Что случилось? Давай, я тебе помогу.


- Давай, помогай, - проворчала австралийка, – ключевое имя: магистр Хобо Ван.



Четверть-эскимоска переместилась из позиции лежа в позицию сидя по-индийски.


- Ага, понятно, тебе кто-то наболтал чепухи.


- Хелвер! Мне никто ничего не наболтал! Просто скажи: что ты сделала?


- Я дала совет Нэнси и Барби: проводить эту южную осень ярко, сильно и радостно.


- Проводить осень? Ты о чем?


- Я о том, что сегодня предпоследний день южной осени. Послезавтра зима. А каждый уходящий сезон надо провожать красиво.


- Хелвер! Скажи прямо: что ты посоветовала Нэнси и Барби, и при чем тут Хобо Ван?


- А ты не догадалась? Я посоветовала им лететь на Факаофо и склеить Хобо Вана, не рассказывая ему, что с ними когда-то было, поскольку прошлое уже не существует.


- Склеить?!!! Не рассказывая?!!!


- Да. На одну ночь, а дальше - как звезды покажут. Я объяснила, как все сделать.


- Ты с ума сошла! - рявкнула Айрис, - Ты понимаешь, что пережили эти девушки?!


- Я понимаю, - сказала четверть-эскимоска, - что они это пережили. Этого уже нет, оно исчезло отовсюду, и надо только стереть его отпечаток из своего внутреннего мира.


- Хелвер! Я знаю эту твою нео-шаманскую философию! Но что, если Хобо Ван как-то случайно травмирует их? Это же будет возврат психосексуальной травмы!


- Не будет. Потому что это – Хобо Ван. Он как маленькое доброе солнышко.


- Неужели? – язвительно переспросила австралийка.


- Да, Айрис. Я так его почувствовала.


- Почувствовала? Ты что, спала с ним?


- Да, конечно, - ответила Хелвер с такой непосредственностью, как будто вопрос был «пробовала ли ты кока-колу?», - теперь извини, Айрис, я пойду в туалет. А тебя ждет хорошая девочка Пеланг. Улыбнись.



С этими словами, четверть - эскимоска упруго вскочила на ноги, дружески похлопала австралийку по плечу, и побежала трусцой в сторону ближайшего бунгало-коттеджа.


- Подожди! – крикнула Айрис, - А почему Хобо Ван разгневан?


- Ну… - отреагировала Хелвер, остановившись на секунду - …Значит, девчонки ему рассказали… После. Наверное, получилось весело. Не беспокойся из-за этого.


- Черт побери… - буркнула Айрис, и повернулась к смуглой девочке лет 10, которая с немного обиженным видом стояла, прислонившись худеньким плечом к пальме.


- Я тут, - сообщила она, - а ты занята, и меня не замечаешь.


- Что ты, Пеланг! – воскликнула австралийка, сделала два шага вперед, и порывисто, слишком крепко, обняла девочку.


- Ой, ты меня раздавишь!


- Черт… Извини, Пеланг, просто я сегодня немного задерганная. Так бывает.


- Бывает, - согласилась та, и подмигнула, - а я тебе принесла подарок, угадай от кого!


- М-м… Вряд ли я угадаю. Может, от Стоунеров?


- Нет! Не угадала! Не угадала! Вот, возьми, и попробуй еще раз угадать! - и Пеланг с торжественным видом протянула австралийке какое-то широкое и гибкое прозрачное кольцо. Айрис не сразу поняла, что это такие необычные очки для дайвинга


- М-м… - она надела очки и огляделась, - …Хорошая штука. И от кого это?


- От инженера Ларвефа! – объявила Пеланг, и добавила, - Ты могла бы угадать.


- Может, и могла бы, - задумчиво согласилась Айрис, - А почему Ларвеф передал этот подарок через тебя?


- Потому, что он ночью летал на Самоа Паго-Паго за спецгрузом, и прокатил меня. Он почти всегда меня катает, ты же знаешь. На ночном маркете Паго-Паго столько всяких штучек – ты же была, видела. Вот, он мне подарил сандалии, и шортики. Я сказала, что хорошо бы что-то подарить тебе, и выбрала эти очки. Тебе же понравилось, да? Я умею выбирать подарки! Ну, я побегу завтракать, я еще не успела. Ты не уходи, я быстро!



Сделав такое объявление, Пеланг подтянулась на плечах Айрис, чмокнула ее в нос - и, развернувшись, побежала в сторону несколько аляповатого здания с угловатой крышей, расчерченной камуфляжными узорами (такая тут была столовая). Большинство зданий кампуса имели камуфляжный дизайн. Это Айрис поняла еще в декабре прошлого года, оказавшись здесь с первыми «курсантами» - Нэнси Руст и Барби Гаррет. Теми самыми, которые (как выяснилось) отправились вчера с секс-миссией к магистру Хобо Вану на Факаофо по совету нео-шаманки Хелвер. С точки зрения полицейской психологии, это недопустимая авантюра… В начале декабря прошлого года эти две 19-летние киви, с юношеской бесшабашностью, поучаствовали в любительском эко-патруле к северу от Австралии, на полпути к Папуа, и угодили в лапы банды яванских мигрантов. Термин полицейского протокола «побои второй степени и групповое изнасилование» - весьма слабая характеристика произошедшего. Правда, то, что сделал меганезийский спецназ, «накрывший» эту банду примерно через полдня - вообще не поддается описанию. Как рассказали австралийские полисмены «это круче, чем в кино про битву за Иводзиму». Девушки-киви были освобождены и (когда выздоровели после физических травм), поехали на Атафу в сопровождении Айрис Шелтон, младшего офицера СКомПол) для психореабилитации. Айрис уже была знакома с работой Народного флота против работорговцев. Прошлой осенью она (еще стажер полиции Австралии) на семь недель не совсем добровольно (точнее – совсем недобровольно) оказалась в экипаже незийского морского перехватчика, ходившего в секторе к западу от Палау. Схема работы: если на задержанном корабле найдены рабы, то всех, кто их вез - в расход на месте без суда.



10-летняя Пеланг - индонезийская девчонка с острова Сулавеси, уже год пробывшая в рабстве, и отправленная к очередному перекупщику - появилась на Атафу вследствие одного из таких задержаний в марте этого года, когда Айрис Шелтон уже работала в кампусе, как спец-офицер южно-тихоокеанской (а точнее - австрало-новозеландской) полицейской службы СКомПол. Теоретически, спец-офицер не имеет права заводить любимчиков среди «курсантов», но Айрис отступила от этого правила - ведь Пеланг нуждалась не только в реабилитации после пережитого насилия, но и в ком-то, кто бы заменил ей маму, или, хотя бы, старшую сестру. И Айрис попала в хорошо известную «ловушку Экзюпери» (ты в ответе за тех, кого приручил). Это - одна психологическая проблема. А второй психологической проблемой стал Ларвеф, бортинженер морского перехватчика - веселый и остроумный хиппи, иммигрант в Меганезию из США.



У Айрис с Ларвефом случился «как бы, фронтовой роман» (надо было как-то снимать напряжение – верно?). Есть свое очарование в таких романах, заведомо без будущего. Красивый финал: поцелуй на причале, и фото на память. Так и было 10 декабря, когда «практика» Айрис внезапно прервалась. Дальше – возвращение в Австралию. Ларвеф остался географически - в квадрате Палау - Папуа - Индонезия - Филиппины, а хронологически - в прошлом. Но, через три недели, в Новый год вспыхнула атомная «Декадная война», с главным фронтом в том квадрате…



…5 января появился повод (отправлять на Токелау девушек) и Айрис отправила SMS Ларвефу.


Iris> Ты как?


…Прошел, наверное, час. А затем пришел ответ.


Larv> Я - ОК. Ты?


…И покатился диалог из коротких фраз.


Iris> ОК. Буду работать на Токелау.


Larv> Классно!


Iris> Я смотрела TV про ваш квадрат. Ужас.


Larv> Был ужас.


Iris> А сейчас?


Larv> Все ОК. Добиваем.


Iris> Кого?


Larv> Всех, кто не смылся.


Iris> Это как?


Larv> Расскажу после войны.



…Ларвеф демилитаризовавшийся из Народного флота, прилетел на Атафу в феврале. Видите ли, ему было все равно, где осесть, и он поискал, нет ли чего там, где работает чудесная девушка Айрис. Оказалось, что есть. Ларвефу предложили здесь интересную работу в ЭЭНХММЭ (Экспериментальном Эллинге Нехимической Мобильной Мини-Энергетики) на моту Туага, соседнем с моту Утуа. А значит - по соседству с кампусом кйоккенмодингеров, где по теме психореабилитация работала Айрис Шелтон.



Внимательный взгляд, конечно, сразу зацепиться за странный термин «Нехимическая» применительно к энергетике. Только очень наивный человек может подумать, что тут имеется в виду какая-то ветровая, или солнечная энергетика. В таких случаях прямо и незатейливо пишут «ветровая» или «солнечная». А «нехимическая» пишут если… Ну, теперь, вы догадались, с каким видом энергии экспериментировали на этом эллинге?



Наличие атомного объекта по соседству ничуть не удивило Айрис. Она была в курсе происхождения этого кампуса (что-то услышала краем уха, о чем-то догадалась). Даже офицеры АЭО уже не сильно скрывали, что нео-шаманизм в значительной мере инфо-прикрытие. На самом деле, сюда перед войной эвакуирована с атолла Киритимати одна лаборатория совместного канадско-незийского атомно-энергетического предприятия. По неким причинам, основу персонала лаборатории составляли молодые женщины с легким увлечением идеями феминизма. Чем не ведьмы? В ходе Декадной войны, Комплекс на Киритимати подвергся ракетной бомбардировке, и был восстановлен в апреле. За этот период лаборатория «пустила корни» на Атафу и стала самостоятельным филиалом…



В общем, основная функция кампуса была для Айрис Шелтон более-менее ясной, но в отношениях с Ларвефом было намного сложнее. Он нравился ей, и она нравилась ему. Только одна проблема портила дело: Ларвеф был хиппи. Это не мешало ему воевать, и стричься «под ежик», но моногамии это мешало радикально. Ларвеф считал, что секс с Айрис никак не исключает для него секс с другими девушками (а для Айрис - никак не исключает секс с другими парнями). Он не скрывал этого. Он готов был спокойно это обсуждать. Он говорил: «Айрис, ты ссылаешься на обычаи, которые не соответствуют биологии. Я люблю тебя, но если ты в какой-то день не настроена на секс, или тебя нет рядом, то чем тебе может повредить мой секс с другой девушкой?». Айрис хотела это объяснить – но у нее получались какие-то морализаторские глупости, или штампы из глянцевых журналов для человекообразных овощей - рантье и офисного планктона. В результате она сердилась, ругалась, а Ларвеф говорил: «извини, что я тебя расстроил, поговорим об этом в другой раз, если ты захочешь» - и исчезал. Правда, ненадолго. А дальше – он возвращался, и все было прекрасно до следующего повода к разговору.



Как-то раз Айрис, специально переспала с посторонним парнем. Капитан транзитного корабля. Симпатичный веселый этнический эквадорец. Отличный партнер для секса по случаю. Вечером - встретились, утром - разбежались. Австралийку интересовало: какая будет реакция Ларвефа? Оказалась – никакая. Хиппи верил в то, о чем всегда говорил: свобода - это красота, а красота - это свобода. В частности, свобода секса. Такие дела.



А вчера Айрис сделала такой заход: «Ларвеф, давай по-другому. Давай ты объяснишь: почему можно спать с кем-то на стороне, игнорируя чувства своей пары?». Он ответил: «Чертик спрятан в отношении к другому человеку, как к собственности, как к чему-то твоему, как твоя лодка, или твой ноутбук. Но человек - не собственность, правда же? Вспомни: что мы делали с людьми, поступавшими вопреки этому принципу?». Айрис мгновенно вспомнила практику на морском перехватчике, и разревелась. Ларвеф в очередной раз исчез, сказав: «извини, что я тебя расстроил»… А сегодня передал ей подарок через Пеланг (и по выбору Пеланг). Конечно, он знал, что в таком варианте Айрис психологически не сможет отказаться… Вот, кстати, Пеланг возвращается.



…Пеланг вернулась уже без сандалий и без штанишек – на ней был только браслет-коммуникатор и улыбка во всю мордашку.


- Это уже я! Ну, поплыли на ближний риф в лагуне, испытаем твои новые очки!


- Ладно, - согласилась Айрис (не отказывать же маленькой девчонке, у которой такая радостная улыбка).



…



Айрис увлеклась дайвингом в новых очках, и совсем забыла, что прилетит Хобо Ван. Вспомнила, только увидев маленький гидроплан, заходящий на лэндинг. Причем не к пирсам, а прямо сюда, к рифу, лежащему в лагуне в четверти километра от берега. За короткий интервал времени (пока гидроплан катился по воде, и маневрировал, чтобы подъехать поближе), австралийка успела прокрутить в голове возможные сценарии…



…Гидроплан остановился, и почти сразу же с правого поплавка изящно - «ласточкой» нырнули две девушки - киви. Так, понятно. Нэнси и Барби в полном порядке. У Айрис Шелтон отлегло от сердца. Главное: не случился возврат психосексуальной травмы. А разгневанный магистр Хобо Ван это нестрашно. Айрис была мельком знакома с ним, и отлично понимала: все обойдется недовольным ворчанием. Вот он – магистр. Молодой дядька, 35 лет, невысокий, толстоватый для своего возраста, несколько неуклюжий, но подвижный, энергичный, в общем – в достойной биофизической форме. Он шагнул из кабины на поплавок, и с демонстративной небрежностью обожравшегося альфа-самца нутрии, шлепнулся в воду. Там движения Хобо Вана, как по волшебству, стали четко-выверенными. Он легко нырнул до дна, затем проплыл снизу вверх по диагонали и, с превосходной точностью вынырнул прямо перед носом у Айрис.


- Aloha, офицер Шелтон,- несколько церемонно начал он.


- Aloha, магистр, в тон ему ответила австралийка.


- …Вы знаете, - продолжил он, - до сих пор мы с вами мало пересекались, и все-таки, я достаточно знаю о вас, чтобы глубоко уважать за человеческие и за профессиональные качества. Возможно, я чего-то не понимаю, но у меня не укладывается в мозгу, как вы позволили, чтобы эти две чудесные девушки, пережившие менее полгода назад травму психофизической, в частности - сексуальной сферы, пустились в подобную авантюру с мужчиной, не обладающим профессиональными знаниями в такой сфере, и вообще не информированным о том, что упомянутая травма у названных девушек имела место?


- Ой, - непроизвольно отреагировала Айрис.


- Что – ой, офицер Шелтон?


- Ой, в смысле, я не думала, магистр, что вы говорите в жизни, как на лекции.


- Ну… - произнес Хобо Ван, и перевернулся в воде на спину, - …Со мной это бывает в случае, если я рассержен, и стараюсь строить речь так, чтобы не обидеть кого-либо.


- Благодарю вас за тактичность, магистр, - сказала она, - и извините, что наша команда втянула вас в этот психологический эксперимент без вашего согласия.


- Ну, офицер. Передо мной-то не надо извиняться. Мне от хорошего группового секса никакого вреда, а только польза для здоровья. Но две очаровательные девушки весьма рисковали. Вдруг я бы затронул не ту струну, вы понимаете? И что тогда?



Австралийка мысленно вздохнула, готовясь взять на себя чужой занос, и объявила:


- Наш эксперт, которому я доверяю, сделал вывод, что с вами такого не произойдет.


- Ваш эксперт сделал такой вывод? Ну, тогда, конечно, никаких претензий.


- Благодарю за понимание, магистр Хобо Ван. Mauru-roa.


- Aita pe-a, офицер Шелтон. Позвольте пригласить вас на дегустацию бананового пива, сваренного по факаофской технологии. У меня на борту оно всегда есть - для друзей.


- С удовольствием, магистр, - ответила она.


- В таком случае, - предложил Хобо Ван, - вылезайте на поплавок и устраивайтесь под крылом, где тень, а я принесу все, что надо.



…



Распитие пива на поплавке гидроплана тихим утром в лагуне - процедура, навевающая мысли о колдовстве типа «Фата-Моргана». Все вокруг кажется несколько нереальным, сказочным. Изумительная лазурная вода, которая отсвечивает яркими бликами, но так прозрачна, что, посмотрев вниз, можно разглядеть ярких рыбок, деловито снующих на извилистом буром ландшафте коралловых холмов. А на расстоянии пары сотен метров раскинулся неправдоподобно-белый пляж, над которым покачивают кронами пальмы, наклоненные к воде, будто они захотели полюбоваться своими отражениями в кривом зеркале едва заметных волн, набегающих на песок. Можно прислушаться, и тогда уши начинают улавливать тихий баюкающий шорох этих волн. Ш-ш… Ш-ш…


… - Вы обеспокоены, офицер Шелтон, – заметил Хобо Ван, протянув ей стакан.


- Да, - она тряхнула головой, - mauru, магистр.


- Maeva, - ответил он и сделал глоток. Она тоже попробовала, и честно похвалила:


- Вкусно! Я бы назвала напиток не банановым пивом, а легким банановым вином.


- Быть может, вы правы. А все-таки, чем вы так обеспокоены, если не секрет?


- Тут, на Атафу, - медленно произнесла Айрис, – многое непривычно для меня.


- Атафу странное место, - отозвался Хобо Ван, - история накладывает отпечаток. Если говорить в терминах буддизма, то этот атолл отягощен некоторой кармой.



Австралийка с удивлением посмотрела на него.


- Магистр, о чем вы?


- А вы, - спросил он, - знаете историю колониального правления на Атафу?


- Так, в общих чертах, - ответила она, - атолл Атафу был открыт в середине XVIII века британской экспедицией, но населения здесь не было. И через сто лет, когда на Атафу побывала вторая британская экспедиция, населения тоже не было. Только иногда сюда приплывали туземцы с соседних атоллов - за кокосами. Но в конце XIX века, когда все атоллы Токелау стали британской колонией, на Атафу уже был поселок, христианская миссия, и плантации. Видимо, часть соседних туземцев успела сюда переселиться.


- Вы не в курсе, - спокойно заключил Хобо Ван, - что происходило на Атафу в течение полувека между второй экспедицией и прибытием британской администрации.


- Видимо не в курсе, - согласилась Айрис, - а что здесь происходило?


- А вот что, - сказал он, - плантаторы-европейцы увидели, что Атафу плодороднее, чем соседние атоллы. Тогда они захватили в рабство более тысячи туземцев с Факаофо и с Нукунону, и пригнали сюда. Тогда и была основана миссия, для объяснения туземцев воли бога, желающего, чтобы они работали на белых господ. Но полинезийцы плохо переносят рабство. Три четверти умерло от тоски и болезней. Не удался бизнес…



Хобо Ван замолчал, вертя в руке стакан с банановым пивом - будто его интересовали сверкающие при этом солнечные блики. Айрис Шелдон вздохнула и пробурчала:


- Неприятная история.


- Да, - подтвердил он, - впрочем, это кануло в прошлое. Теперь здесь сверхновая эра.


- Сверхновая эра, - иронично отозвалась она, - долой евро-религию и евро-мораль, это уродливое наследие колониализма. Даешь культуроцид! Viva Tiki! Viva Magna Carta!


- Типа того, - ответил Хобо Ван, будто не заметив иронию молодой австралийки.


- Магистр, а вы уверены, что это правильно? – спросила она, - Вы уверены, что Tiki и лантонская Великая Хартия не ведут вас по пути «красных кхмеров» Пол Пота?


- Хэх… Офицер Шелтон, а в чем вы видите сходство Tiki с идеологией Пол Пота?


- Во многом. Культуроцид я назвала. А еще обобществление земель, запрет кредитно-банковской системы, запрет политических партий, и запрет создавать семью.


- Что-что вы сказали про семью? - удивился Хобо Ван.


- Я, - пояснила она, - говорю о запрете регистрировать браки.


- Хэх! А зачем их регистрировать? Миллион лет люди жили семьями без регистраций. Влюблялись, объединялись в семьи, создавали хозяйство, и обзаводились детьми. Это принципиально не изменилось с первобытных времен, ведь биология и зоопсихология человека все та же. Но возникло государство, влезло в это дело, и стало предписывать человеку, с кем можно заниматься сексом, а с кем нет. Мы уничтожили государство, и вернули семью к натуральной схеме. Демография уже показала позитивный эффект.


- Черт… - буркнула Айрис, - …Мне не нравятся игры с возвратом в первобытность.


- Игры… - отозвался Хобо Ван и внимательно посмотрел вниз на воду, - …Да, бывают сомнительные игры. Хэй, юная леди, вы слышите? Или мне надо взять вас за слишком длинные ушки, и подергать, чтобы привлечь ваше внимание к вопросам этики?



Пеланг выплыла из тени между поплавком и фюзеляжем гидроплана, и пропищала:


- Что, мне даже послушать нельзя?


- Послушать можно, – ответил магистр, - а вот наставлять ухо из засады не надо.


- Ладно, - согласилась 10-летняя индонезийка, и вскарабкалась на поплавок, - а я знаю важный секрет, но скажу, только если Айрис разрешит.


- Выкладывай, - лаконично потребовала австралийка.


- Секрет, - объявила Пеланг, - что у тебя было мало мужчин! Ты не понимаешь, когда мужчина с женщиной просто бум-бум, а когда это серьезно! Разные вещи. Вот.


- Ух ты!.. - воскликнула Айрис, и уже собралась было высказать несколько забавных (необидных, разумеется) комментариев, которые обычно используются, если девочка младшего подросткового возраста в разговоре с взрослыми людьми изображает из себя авторитета по «заведомо взрослым вопросам»… Айрис уже собралась, но не стала.


- Хэй, юная леди! - вмешался Хобо Ван, - твоя филиппика о мужчинах и женщинах так впечатлила меня, что я назначаю тебе приз. В кабине гидроплана есть контейнер, в нем свежая клубника со сливками. Ложку и миску найдешь в пакете рядом. Это понятно?


- Это понятно! – обрадовалась Пеланг, и стремительно метнулась в кабину.



Айрис Шелтон вздохнула и сердито пожаловалась:


- Что за дурацкий день сегодня? Все учат меня жить.


- Радуйся, - ответил Хобо Ван, - вокруг столько людей, желающих тебе хорошего.


- Ладно, я попробую радоваться. А можно задать вам вопрос из другой области?


- Почему бы и нет, - ответил он, и плеснул в стаканы еще бананового пива.


- Магистр, - сказала она, - кто режиссер в политическом театре с королевой Боудис?


- Хэх!.. Интересная тема, офицер Шелтон. Мы - люди, нам проще искать режиссеров, кукловодов, людей, дергающих за нитки, чем объективную причину. Поэтому теории заговоров всегда популярнее, чем научно-прикладные теории.


- Но, - возразила Айрис, - объективная причина, это что-то вроде стихии. Вы видели вчерашний Круглый стол? Стихия не могла сочинить такой спектакль, верно?



Хобо Ван многозначительно покрутил пальцем над своей головой.


- Конечно, стихия, творящая историю, не могла сделать это НЕПОСРЕДСТВЕННО, но могла мотивировать значительную массу людей к действиям, ведущим к общей цели, с которой каждый в этой массе связывает те или иные позитивные ожидания и надежды. Смотрите, каких разных людей эта стихия собрала под один флаг. Британская королева Боудис и тред-юнионист киви Эстебан Стивелли. Канадские атомщики во главе с Доди Спенсером и премьер-министр Японии умеренный националист Окадзаки Кано. Босс малайско-сингапурской ФПГ «UMICON» Тянцай Баоцзю и финансист экономической оппозиции Бахрейна Омар Зурарра. Это еще далеко не полный реестр участников.


- Я поняла, - ответила австралийка, - например, вы, никого из ваших не назвали.



Хобо Ван улыбнулся и кивнул.


- Да, я как-то забыл. Но, вы же о них знаете, офицер Шелтон.


- Конечно, я знаю. СМИ трезвонят об этом с апреля месяца. Но я не поняла, что это за «стихия, творящая историю»? Какой-нибудь виртуальный демон нео-марксизма?


- Демон транс-марксизма, - поправил Хобо Ван, - можно прочесть детально в книжке «Джинн покидает бутылку» Лукаса Метфорта, он, кстати, ваш земляк, вы в курсе?


- Да, я в курсе, - Айрис Шелтон кивнула. Еще бы ей быть не в курсе, что доктор Лукас Метфорт, известнейший меганезийский социальный философ - родом из Австралии… Ходили слухи, что, Лукас Метфорт был главным редактором Великой Хартии, и что проконсул Визард Оз, военный координатор Меганезии - это сын Лукаса Метфорта…



Между тем, магистр Хобо Ван продолжил.


- Так вот, Айрис, детально - у Лукаса, а я скажу кратко. Демон транс-марксизма умеет


размораживать производительные силы, до этого замороженные транснациональными концернами, охраняющими свою монополию. Вот сейчас разморожен огромный пакет производительных сил и ресурсов. Стартовала война за дележ пирожка, и группировка, первой успевшая к пирожку, укрепляет свои позиции - информационно и материально. Нетрудно заметить, что королева Боудис – превосходный инструмент для этого, если рационально применять ее к существующей политико-идеологической ситуации.


- Звучит не очень красиво, - проворчала Айрис.


- Война всегда некрасива, - ответил Хобо Ван, - но люди воюют уже сто веков. И, если рассматривать королеву, как элемент оружия, то одним ее залпом можно легализовать бизнес в Киви-Антарктиде, отправить в нокдаун консервативный блок парламента NZ, вместе с их главной спецслужбой, разжечь террористический конфликт в британском истеблишменте, и привлечь на свою сторону социально-значимый бизнес Меганезии.


- А какой бизнес у вас социально-значимый? – спросила она.


- По Хартии, - пояснил он, - это тот бизнес, который дает значительный вклад в общее благосостояние наших граждан и качество обитаемой инфраструктуры. В этом случае подключается Народный флот. Вы примерно знаете, как это выглядит. Разумеется, для работы такой схемы, группировка у пирожка должна сгладить острые углы. Например, устранить неприязнь к Меганезии, сформированную у новозеландских христиан...



Магистр сделал паузу, чтобы закурить сигару, и продолжил:


… - На прошлом шаге, СМИ NZ представляли нези жестокими неоязычниками, и это проблема для группировки. Ведь половина новозеландцев - христиане, еще четверть – уважают некие «христианские ценности». А в Меганезии действительно очень сильно преобладают неоязыческие идеи. Решение – TV Круглый стол, причем в том месте, где христианство постепенно растворяется в неоязычестве, но еще сохранило признаки, по которым TV-зрители узнают в этом христианство. Выбор пал на миссию Стоунеров.


- Это… Это… - тут Айрис Шелтон запнулась, подбирая соответствующий негативный термин. Но подобрать так и не успела. Из кабины высунулась мордашка, основательно вымазанная клубникой и сливками, и объявила.


- Вот на том катере сюда уже едет королева!!!


- Инструмент… - тихо проворчала Шелтон.


- Она очень симпатичная женщина, - возразил Хобо Ван, - и она не виновата, что жизнь поставила ее в такую ситуацию. Так что я с искренней теплотой отношусь к Боудис.




…



*53. PR-шахматы. Подготовка позиции эндшпиля.


Та же дата 30 мая. Примерно это же время (утро).


Новая Зеландия, Веллингтон, офис генерал-губернатора королевы Новой Зеландии.



Адам Текарапу считал большой удачей должность генерал-губернатора Ее величества. Действительно: работа состоит в том, чтобы улыбаться на дипломатических раутах, и ставить чисто-номинальную визу на государственных документах. Еще надо было по некоторым поводам сочинять ничего не значащие письма, но с этим легко справлялась


секретарь-референт. У везучих такая лафа длится десятилетиями, но Адаму Текарапу хватило везения лишь на полгода. Затем грянул гром. Парламент Британии низложил королеву Боудис, а несколько позже - возвел на трон малолетнюю королеву Марию. В истории такое последний раз случилось в XVII веке, но теперь геополитика выглядела совсем иначе. В бывших колониях, оставшихся (номинально) владениями Британской Короны, существовали свои независимые правительства, со своим мнением, а в Новой Зеландии с 1952 года по политическим мотивам местная корона оказалась отделена от британской. Теперь эти игры прошлого века аукнулись, и Парламент Новой Зеландии поручил юридической комиссии разобраться в том, означают ли действия парламента Британии, что королева NZ тоже сменена, или же не означают.



В ожидании ответа юристов (а скорее всего – в ожидании негласного вывода лидеров ведущих новозеландских партий) вопрос: кто же королева Новой Зеландии - завис. И, соответственно - зависла вся деятельность офиса генерал-губернатора в Веллингтоне. Протокольная королевская переписка и дипломатические рауты приостановились - до ключевого решения. Адам Текарапу день за днем скучал в своем красивом кабинете, а секретарь-референт лишь стереотипно отвечала на технические звонки и письма… Это обычное утро (30 мая) не обещало никаких изменений, как вдруг…


- Мистер Текарапу, к вам мистер Гисборо, - сообщила секретарь-референт.


- Что-что, Ребекка? Вы сказали: мистер Гисборо? - искренне удивился Адам, совсем не ожидавший визита премьер-министра Новой Зеландии.


- Да, сэр. Он приехал без звонка. Вы его примете?


- Да, Ребекка. Конечно, пусть он заходит. И, пожалуйста, принесите нам кофе.



…



После того, как Ребекка принесла две чашечки кофе, и вышла, закрыв за собой дверь, премьер-министр Новой Зеландии положил перед генерал-губернатором распечатку свежего сетевого выпуска британского таблоида «Mail-Live», и предложил:


- Мистер Текарапу, просмотрите, пожалуйста, вот этот материал в центре листа.


- М-м… А это важно, мистер Гисборо? – удивился Адам.


- Да, мистер Текарапу, это важно, - ответил премьер-министр, и сделал глоток кофе, показывая всем своим видом, что разговор продолжится только после ознакомления генерал-губернатора с указанным материалом.



Как правило, серьезные политики не читают «Mail-Live» и прочие таблоиды. Все это – псевдо-новостные комиксы для плебса. Но, серьезным политикам приходится, все же, учитывать публикации в таблоидах с тиражами под миллион экземпляров, поскольку упомянутый плебс - это «электорат». «Электоратом» полагается управлять… И Адам Текарапу начал просматривать. Слово «читать» неприменимо к таблоидам, в которых основная площадь занята картинками, а не буквами. Текст материала выглядел так:



*** Mail-Live 29 мая. Аномалии климата создали второй Бермудский треугольник ***


Из-за феномена Эль-Ниньо район островов Галапагос становится похож на Бермудский треугольник. Его новая жертва: круизная шхуна из Гуаякиля. Туристы и экипаж шхуны спасены гидропланом Королевства Новой Зеландии. Капитан гидроплана, инженер и бизнесмен Стефан Хорсмен, является волонтером в новой научной сети, созданной по инициативе Боудис, королевы Новой Зеландии. Офис генерал-губернатора королевы в Веллингтоне подтвердил: 1 июня Ее Величество встретится с участниками этой сети в Университете Лантона (Острова Кука). Не пропустите наш горячий репортаж оттуда!


***



Текст сопровождался яркими фото с пояснениями (по одой строчке на каждое фото).


* Гидроплан Королевской Научной Сети рядом с опрокинувшейся круизной шхуной.


* Общее фото: спасенные туристы и экипаж шхуны вместе с д-ром Хорсменом.


* Королева Боудис, д-р Тью и кэп Хорсмен рядом с гидропланом полярной авиации.


* Королева Боудис и д-р Тью на геобазе Тини-Хеке (у Южного острова Новой Зеландии).


* Королева Боудис встречается с учеными NZ и USA на острове Росса в Антарктиде.



…Адам Текарапу отложил распечатку и развел руками:


- Но, мистер Гисборо, вы же понимаете, что «Mail-Live» это таблоид, который печатает любую чепуху, лишь бы привлечь как можно больше невзыскательных подписчиков.


- Тут вы правы, - согласился премьер-министр NZ, - но вот «Financial Times» это уже не таблоид. Вы читали сегодняшний выпуск?


- Нет, я обычно читаю серьезную прессу после обеда.


- Прочтите, пожалуйста, - сказал Гисборо, и положил на стол еще одну распечатку.



*** Financial Times 30 мая. Раскол британской монархии обрушил рынок акций ***


Статья «Аномалии климата…», опубликованная британским таблоидом «Mail-Live», в течение дня была перепечатана сетевыми таблоидами Новой Зеландии. Причина этого ажиотажа понятна: сенсация. Вопрос не в климате, а в том, что «киви» отвергли смену монарха Британии, и продолжают признавать Боудис своей королевой. Офис генерал-губернатора в Веллингтоне информирует всех желающих о графике круиза Боудис по меганезийским атоллам, входящим в номинальное Королевство Новой Зеландии. Хотя, теперь оно уже не номинальное, а отражает реальный альянс новозеландского бизнеса «новой волны» с незийским «политэкономическим оффшором». Такой альянс может похоронить южные проекты британских топливно-энергетических компаний - и биржа отреагировала массовым сбросом соответствующих ценных бумаг.


*


Важный факт: исходная статья «Аномалии климата…» не содержала провокационных указаний на легитимность королевы Боудис. Там рассказывалось о спасении туристов с круизной шхуны, и об аномалии, угрожающей судоходству у островов Галапагос. Но, в течение часа после публикации, произошла хакерская атака, заменившая часть текста и картинок, без нарушения объема и стиля. Редакция «Mail-Live» заметила это слишком поздно, решила «оставить все как есть», и не отвечать на вопросы о хакерской атаке.


*


Статья не получила бы такого мощного резонанса на бирже, но референтура генерал-губернатора в Веллингтоне подтвердила данные из этой статьи своими ответами по телефону и электронной почте. Официальный Лондон обещал в ближайшее время дать комментарии по инциденту, но эксперты оценивают PR-ситуацию, как необратимую.


***



…Видя, что генерал-губернатор уже прочел статью, премьер-министр тихо произнес:


- Мистер Текарапу, как видите, все очень серьезно. Поэтому, я прошу вас пригласить секретаря-референта, отвечавшего вчера на звонки и письма.


- Я понимаю, мистер Гисборо, - ответил Адам, и нажал клавишу селектора, – Ребекка, пожалуйста, зайдите ко мне прямо сейчас.


- Да, сэр, - прозвучал ответ, и через несколько секунд Ребекка появилась в кабинете.


- Присядьте, - сказал Адам, - и расскажите: какие поступали вчера запросы, прямо или косвенно связанные с леди Боудис Виндзор?


- Какие? - переспросила девушка, и потерла лоб ладонями, - Так-то, сразу трудно будет перечислить все, но самые важные я помню, конечно.


- Расскажите о них, Ребекка, – попросил Гисборо.


- Никаких проблем, - ответила она, - сначала позвонил директор по рекламе из «Iguana Watercraft», это круизная фирма в Эквадоре, она устраивает круизы на Галапагос. Там вопрос был элементарный: куда прислать памятный подарок для королевы Боудис? Я посмотрела в интернет, сказала: лучше всего в ее резиденцию в Омокороа, и дала ему почтовый адрес и номер телефона. Потом был вызов по SKYPE из Японии, и девушка референт-переводчик премьер-министра Окадзаки Кано спросила то же самое. Как она объяснила, на круизной шхуне была дюжина туристов-японцев, и они спасены, значит, японские приличия требуют, чтоб была принесена благодарность. Еще она спросила о полном титуле - откуда копировать? Я дала ей телефоны двух секретарей леди Боудис.


- Минутку, Ребекка, - перебил премьер-министр NZ, - а почему вы вообще отвечали на вопросы так, будто Боудис Виндзор не была низложена?



Секретарь-референт невозмутимо пожала плечами.


- Меня же не спрашивали про это низложение, а в инструкции для меня про это сказано: «референту запрещается по своей инициативе как-то упоминать и комментировать акт парламента Британии о низложении Боудис Виндзор, а если респондент задаст прямой вопрос об этом акте, то следует переключить его на телефон юридической службы».


- Ладно, - произнес Гисборо, - но почему вы давали респондентам координаты Боудис Виндзор, и координаты ее персональных служб?


- Простите, сэр, а что я должна была отвечать?


- Ребекка, вы могли бы отвечать «не знаю».


- Простите, сэр, но в инструкции для меня про это сказано: «оказывать респондентам информационную помощь по любым вопросам, касающимся Ее величества, кроме тех случаев, когда это противоречило бы приличиям или здравому смыслу».


- Э-э… - премьер-министр NZ глубоко задумался, - …Э-э… Ребекка, вы должны были понимать, что такими ответами вы создали у респондентов впечатление, будто Боудис Виндзор все еще королева Новой Зеландии со всеми титулами и прерогативами.


- Простите, сэр, но по контракту, я обязана действовать по инструкции. Считается, что составителям инструкции лучше известно, какие от чего получатся впечатления.



…



Несколько позже (30 мая, время обеда). Токелау, атолл Атафу, кампус на моту Утуа.



Королева Боудис несколько устала за 4 часа общения с большим количеством шумной публики кампуса. Лет 10 назад она бы с удовольствием «зажигала» в такой компании до вечера (а может, и до утра), но… К данному этапу жизни королева уже перешла в более серьезную возрастную группу. Так же и доктор Лйалл Тью. Поэтому, они моментально приняли приглашение доктора Халлура Тросторсона и аспирантки Бетси Уард «пойти в гости к общей знакомой, у которой дома мило и спокойно». Правда, Боудис и Лйалл не догадались, кто же общая знакомая. Даже когда они пришли в северный край длинного пляжа, к домику вроде маленькой 2-ярусной пагоды, никаких мыслей о хозяйке этого жилища у них не возникло. Пагода не выглядела особенной, но к ее крытой веранде, нависающей над водой, был припаркован плавучий объект, сюрреалистическому виду которого позавидовал бы сам Сальвадор Дали. Это была гигантская (намного больше африканского слона) толстая, уродливая, асимметричная жаба из тусклого металла.



Если приглядеться, то эта штука была не очень-то похожа на жабу. Скорее, какой-то бесформенный пузырь, вроде тех, которые делаются из жидкого мыла с глицерином, и неизменно приводят в восторг детей на ярмарках. Но (как уже говорилось выше) этот плавучий пузырь был металлическим, гигантским, и в его дикой геометрии (все-таки) наблюдалось концептуальное сходство с толстой жабой.


- Кто автор этой скульптуры? – поинтересовался Лйалл Тью.


- Видите ли, коллега, - ответил Халлур Тросторсон, - это не совсем скульптура. Можно назвать это результатом ограниченно-удачного полупромышленного эксперимента по интегральному конфигурированию оболочек из аморфного алюминиевого сплава.


- В функциональном смысле, - добавила Бетси Уард, - это квартира.


- Квартира? – удивилась королева Боудис, - Вы хотите сказать: там кто-то живет?


- Да. Там живет Балрог.


- Гм… - королева была совсем озадачена, - …Вы имеете в виду капитана Балрога, шефа локального Агентства Эволюции Океании?


- Да, именно его. Вы не верите, миледи? А зря! – с этими словами Бетси наклонилась и, подняв первый попавшийся подходящий камешек (размером с теннисный мяч) резким движением метнула его в жабу… «Бум-м!» отозвалась металлическая оболочка.



Еще несколько секунд, и раздался громкий лязг откидываемого металлического люка. Затем, на спину жабы, вылез мужчина-европеоид лет 30, среднего роста, загорелый, и достаточно хорошо сложенный, одетый только в килт камуфляжной раскраски.


- Бетси! - рявкнул он, - Тебя в Канаде в Университете не учили, что существует такая полезная хреновина, как телефон? Или вы там тоже швыряли камни в стену, когда без предупреждения подваливали к кому-то в гости?


- Балрог, извини, я не удержалась. У тебя стена с такой чудесной акустикой.


- А, ладно, - капитан Балрог махнул рукой, - проехали. Мое почтение королеве Боудис, доктору Тью, и доктору Тросторсону. Если вы ко мне в гости, то заходите. Только я вас предупреждаю: у меня там беспорядок. Стол залит вчерашним кофе, а грязные миски и пустые бутылки валяются по углам. У меня беспорядочная личная жизнь, такие дела.


- Мы в курсе, - ответил ему Халлур Тросторсон, - вообще-то мы хотели зайти в гости к Танигути Назуми, но, Балрог, без твоего посредничества это было бы нетактично по отношению к ней.


- Типа того, - согласился капитан локального АЭО, исчез со спины жабы, несколькими секундами позже появился на веранде пагоды. Там он негромко позвонил в бронзовый колокольчик, свисавший на шнурке со стропил навеса.



«А! - подумала Боудис, - Вот, значит, кого Халлур и Бетси назвали общей знакомой. Да, формально можно сказать, что мы с мисс Танигути знакомы. Хотя, общались только по видеосвязи, с бортом летающего корвета, причем мисс Тангути присутствовала там не физически, а через гаджет – дистанционно-управляемого робота-бабочку…». Боудис мысленно прокрутила ту авантюру 6-недельной давности: тайный вывоз своих детей из Британии в Новую Каледонию через Азоры, Бермуды и Гондурас. Брр!



Королева тряхнула головой, чтобы сбросить поток воспоминаний о тех экстремально-тревожных днях, и вернулась в «здесь и сейчас». Балрог негромко общался через дверь, вероятно – с хозяйкой домика-пагоды. А Бетси, тем временем, пояснила.


- Вы, наверное знаете, что Танигути Назуми, в плане генезиса - хикикомори из Токио. Переехав в Море Нези, она сразу занялась своей адаптацией к жизни среди людей. Не очень-то простая задача в 20 лет, когда отношение к реальности уже сформировано.


- Не драматизируй, - вмешался Халлур, - в 20 лет человек способен без запредельных психических усилий повернуть себя лицом к позитиву. Особенно, если есть стимул в интеллектуальной сфере, и есть спокойный разумный помощник - привлекательный субъект противоположного пола.


- Нет-нет! - Бетси покрутила головой, - Не так просто. Назуми нужен не бой-френд, а мужчина-монстр, общепризнанный кошмар. А для просто бой-френда она психически слишком ранима, пока. Так думает наш спец-психолог Айрис Шелтон.


- Я не уловил тут логику, - признался Лйалл Тью.


- Как объясняла психолог на коллективном тренинге, логика в том, что самоизоляция хикикомори вызвана абсолютной беззащитностью индивида-одиночки перед массой маниакально-агрессивных людей, объединенных в некую параноидную систему. Это логичный страх, ведь именно так обстоят дела в… Хэх… Цивилизованном мире.


- Как вы сказали? – переспросила Боудис.


- Я сказала: в цивилизованном мире индивид-одиночка абсолютно беззащитен перед массой маниакально-агрессивных людей, объединенных в параноидную систему.



Королева задумалась на несколько секунд, и кивнула.


- Да, такой сюжет встречается одинаково часто в литературе и в реальной жизни. Но, я сомневаюсь, что самоизоляцию можно считать адекватным ответом на это.


- Миледи, а что можно считать адекватным ответом на это? – спросила Бетси.


- Не знаю, - ответила Боудис, - но есть общий принцип: бороться и не сдаваться.


- Wow! - Бетси хлопнула в ладоши, - Точно так же говорит Айрис на тренингах.


- Интересно… - произнес Лйалл Тью, - …Значит, Айрис Шелтон проводит тренинги по схеме открытого обсуждения интимных проблем?


- Это же известный метод, - сказал Халлур Тросторсон, - обозначить общую проблему. Разобрать детально. Придумать пошаговое решение. Дальше - двигаться шаг за шагом. Классический путь, применяемый в любой прикладной науке.


- Вы правы, - согласился Тью, - но я не уловил, при чем тут… Э-э… мужчина-монстр, общепризнанный кошмар. Мисс Уард, я верно вас процитировал?


- Верно, - сказала Бетси, - а это кажется вам странным?


- Да. Я полагал, что хикикомори - люди эмоционально-ранимые, и стараются избегать контактов с монстрами и кошмарами. Ради этого они идут на самоизоляцию.


- Монстр-кошмар, - ответила она, - может быть не только проблемой, но и решением. Принцип «подобное побеждается подобным». Кошмар служит защитой от кошмара. У русских есть поговорка: «тот никого не боится, кто самый страшный».


- У русских странный юмор, - заметила королева, - но, мне мистер Балрог не показался монстром. Или я просто не знаю чего-то важного, что знает мисс Танигути Назуми?


- Второй вариант, верен, миледи, - сообщила Бетси, - но подробнее об этом вам лучше расскажет сама Назуми. Если захочет. Это ее секреты, а не мои.



…



Когда створки фронтальной стены пагоды были полностью раздвинуты, веранда как бы слилась с внутренним интерьером первого яруса. Так получилось единое пространство – внушительный холл. Теперь нетрудно было догадаться, что хозяйка пагоды обитает на втором ярусе, а первый ярус служит ей только для приема гостей. Здесь было уютно, и относительно прохладно, несмотря на жаркий послеполуденный час.



Функции гостеприимного хозяина дома взял на себя капитан Балрог, а сама Танигути Назуми, невысокая и худенькая, одетая в тонкий короткий серый плащ с капюшоном, выглядела как ненавязчивый призрак. Накинутый капюшон почти скрывал ее лицо, и только большие миндалевидные глаза поблескивали из тени.


- Пожалуйста, - попросила она, - общайтесь, веселитесь, пейте вино, оно легкое и очень хорошее. Arigato. Благодарю.


- Значит так, - решительно сказал Балрог, наливая вино в чашечки, - я предлагаю, по обычаю киви, сначала выпить за гостей, и прежде всего, за нашу королеву.


- Да здравствует Ее Величество! – поддержали остальные.


- Спасибо друзья! – ответила Боудис, - А я пью за добрую хозяйку этого дома.



Танигути Назуми чуть наклонила голову.


- Это честь для меня, Ваше величество.


- Обращайтесь ко мне просто: миледи, - предложила королева, и спросила, - как ваши успехи в учебе? Удачно ли прошла ваша практика на летающем корвете-атомоходе?


- Я старалась, миледи. А получилось ли у меня, лучше спросить у шефа программы.


- Ну, вот, - смущенно проворчал Халлур Тросторсон, - я опять отдуваюсь за всех. Но, данный случай хорош тем, что есть повод похвастаться. Курсовая работа Назуми по мафиарту превосходна. Это не только мое мнение, но и мнение моих коллег в Канаде.


- Простите, Халлур, но я не знаю, что такое мафиарт. Звучит так похоже на мафию…


- Миледи! - доктор Тросторсон широко улыбнулся, - Вы же знаете, что физики шутят. Иногда получается весело, как с этим названием. Мафиарт не связан с мафией. Просто акроним от термина «математико-физическое искусство». Основы мафиарта заложены Морисом Эшером в 1950-х, и сформулированы Анатолием Фоменко в 1980-х, хотя, на сегодняшний день мафиарт еще не считается самостоятельной научной дисциплиной. Весьма авторитетная международная редколлегия «Mathematical Sciences» определяет мафиарт, как специальную область представления знаний на пересечении матфизики, компьютерной графики, и психологии натурфилософского постмодернизма.


- Ага! – сказала Бетси, - Но там не определен натурфилософский постмодернизм.


- Совсем недавно, - заметил Тью, - я встречал большую статью о натурфилософском постмодернизме в «Australasian Journal of Philosophy».


- А вы эту статью читали?


- Честно говоря, нет. Я открыл этот журнал только ради детального обзора с Азиатско-Тихоокеанской конференции по научной этике экологических исследований.


- И не читайте, - посоветовала она, - это позор для такого журнала публиковать статью, начинающуюся словами: «в наше время многие молодые ученые попадают под ложное обаяние аморальных неоязыческих доктрин». У кого учился автор? У иезуитов?


- Леди и джентльмены, - вмешалась королева, - объясните, все же: что такое мафиарт?


- Миледи, я лучше покажу, - тихо сказала Назуми, и вытащила из недр своего плаща тонкий гибкий 10-дюймовый планшетник…



…Первая же картина вызвала у королевы легкое головокружение – настолько это было необычно. На первый взгляд, эта картина изображала длинную стаю птиц, летящих над спокойным океаном в направлении солнца. Поверхность океана была вогнутой, как при отражении в кривом зеркале, а стая птиц, будто долетала до центра солнечного диска и втягивалась в него. Если смотреть внимательнее, то в центре диска была круглая дыра, причем летящие птицы сливались в ленту, которая наматывались на эту дыру, будто на призрачную ось. Дальше, взгляд открывал все новые детали. То, что вначале казалось искривленным облачком у края солнца, было теми же птицами. Они возникали на краю солнечного диска, срывались с него, и летели по ровной дуге, рассеиваясь в небе. Они исчезали из поля картины, чтобы затем возникнуть на краю этого поля, превращаясь в полосу брызг, втягивающихся в искривленную поверхность океана. И, еще одна деталь замыкала картину. Стая птиц, стремящаяся к солнцу, в начале своего пути срывалась с пологих волн по осевой линии всей композиции. Огромный круговорот. Хаотичный, но целенаправленный. Прерывистый, но гладкий. Механический, но живой…


…Картина называлась: «Мое первое знакомство с квантовой геометрией».



…



Это же время. Южный край того же пляжа.



… - Знакомство с квантовой геометрией, - произнес магистр Хобо Ван, - началось для естественнонаучного мира, как бы, невзначай, где-то между 1900-м и 2010-м. В 2008-м профессор Поул Эспинвалл из Университета Северной Каролины произнес загадочное научное заклинание: «когда классическая геометрия Калаби-Яу является сингулярной, четырехмерная физика выглядит гладкой». Это надо понимать так: обычная геометрия, изобретенная в античности на базе бытовых представлений о мире, для бытовых целей: расчета дистанций, площадей и объемов, не годится для расчета корневых физических процессов, делающих вселенную такой, какая она есть. Героические попытки Германа Минковского в начале 1900-х обойтись легким косметическим ремонтом геометрии - переходом, вульгарно выражаясь, от линейного пространства к искривленному - скоро разбились о квантовый предел Планка. Следующие сто лет физика и геометрия, как бы потерявшиеся, искали друг друга в джунглях релятивистской и квантовой механики. Точкой встречи оказалась геометрия, изобретенная итальянцем Калаби и китайцем Яу, работавшими в США в период Первой Холодной войны. С вульгарной точки зрения, пространство Калаби-Яу выглядит, как коллективное гнездо хомяков, обкурившихся марихуаной. Иллюстрация есть в Популярной математической энциклопедии. Если вы заглянете туда, то поймете: существуют вещи пострашнее, чем триллеры Хичкока.


- Звездец нах! - сказал инженер Ларвеф, мигом нашедший названную иллюстрацию.


- Не ругайся при детях, - тут же отреагировала Айрис Шелтон. Она продолжала на него обижаться (по личным причинам, названным ранее) и сейчас не упустила случая слегка пройтись по его разговорной лексике.


- Ну, я извиняюсь, - и Ларвеф виновато развел руками.


- Это было красивое ругательство, - оценила 10-летняя юниорка Пеланг.



Между тем, две новозеландские «курсантки» тоже нашли эту иллюстрацию.


- Круто… - оценила Барби.


- Да уж… - согласилась ее компаньонка Нэнси, - …Скажи, док Хобо, ты на самом деле понимаешь, как решать физико-геометрические задачи на такой чертовой косичке?


- Ну, разумеется, я этого не понимаю, - ответил магистр Хобо Ван, - на всей планете это понимают человек триста, причем, если верить им на слово. Если же проверить, то, я не исключаю, что в числе триста один ноль лишний.


- На фиг тогда нужна такая непонятная геометрия? – резонно спросила Кюгю Фирин.


- К этому, - сказал магистр, - я перейду после того, как я прочищу горло. Тимоти, вас не затруднит передать мне пиво?


- Aita pe-a, - ответил бывший майор MI-6 Тимоти Стид, протянув Хобо Вану бутылку.


- Mauru, - поблагодарил Хобо Ван, и сделал изрядный глоток…



…Самое время уточнить: семинар по физике происходил на пляже, в тени атмосферно-водяного конденсатора (воронки высотой с 7-этажный дом, в которую втягивался поток воздуха, закручивался, охлаждался до нуля Цельсия, и сбрасывал конденсат на стенки). Семинар начался как-то сам собой. Отдыхала на пляже компания в часы сиесты, в этой компании был Хобо Ван, почему бы не задать ему несколько вопросов? Наблюдатель, склонный к «теории заговоров» заявил бы, что инициатор – Тимоти Стид. Мол, он, по привычке, приобретенной за годы службы в MI-6, спровоцировал незийского военно-гражданского физхимика на разговор «по стратегически-важным темам науки». Но, не будем разбираться в причинах. Семинар шел – и все тут. Хобо Ван глотнул еще пива, передал бутылку обратно майору Стиду, вытер губы ладонью, и продолжил:


- Ситуация примерно на 2020-й год сложилась такая: квантовая геометрия Калаби-Яу хорошо обслуживала текущие задачи квантовой физики, но большинство прикладных ученых в ней не разбирались, и лишь применяли расчетные методы. Плохая ситуация, потенциальный застой в науке. Но, своевременно, появился Халлур Великий.


- Так-таки великий? - переспросила Кюгю Фирин.


- Ну, - сказал Хобо Ван, - если это преувеличение, то не слишком сильное. Еще когда Халлур Тросторсон работал дома в Исландии, его называли «вторым Нильсом Бором», поскольку он блестяще реформировал классическую капельную модель атомного ядра, создав относительно-простую альтернативу сложным моделям начала 2000-х. Если не вдаваться в формальности, то Халлур ушел от концепции полноценного пространства, заменив его новой концепцией «квази-паркета». Противники этого стиля говорят, что Халлур, мол, не смог разобраться в геометрии Калаби-Яу, поэтому придумал эту свою «недогеометрию», где пространство заменено чем-то наподобие виртуальной решетки напряжений, применяемой для инженерных расчетов прочности деталей. Сторонники этого стиля говорят, что Халлур сделал такую замену именно потому, что разобрался в геометрии Калаби-Яу, и понял, какая ее часть действительно важна для физики.



Магистр сделал паузу. Инженер Ларвеф почесал в затылке, и поинтересовался:


- Значит, типа, даже сторонники не отрицают, что Халлур сделал недогеометрию?


- Не отрицают, - ответил Хобо Ван, - но с их позиции, это не просто недогеометрия, а замечательная прикладная квантовая недогеометрия. В очаге этого спора, как всегда, центральный вопрос естествознания: обладает ли модель Квази-паркета Тросторсона предсказательной силой? Может ли эта модель предсказать новый эффект в физике?


- И что? – спросила Нэнси.


- Хэх… Вопрос пока открытый. Четыре эффекта, предсказанные этой моделью, нельзя считать фундаментально-новыми. Оглянувшись, можно показать, что они могли быть предсказаны в рамках модели 2000-х. Но, предсказал их, все же, Халлур, и сделал это, пользуясь Квази-паркетом. А в ракурсе спора о том, разобрался ли Халлур в геометрии Калаби-Яу, есть пример, поучительный для студентов. Нэнси, Барби, вы слушаете?



Обе новозеландские студентки подняли ладошки, показав, что слушают, и Хобо Ван задумчиво произнес:


- Скажите-ка мне, юные таланты, кто придумал теорию относительности?


- Альберт Эйнштейн! – мгновенно выпалила Барби.


- Э-э… - протянула Нэнси, - …Раз такой вопрос, значит, наверное, не Эйнштейн.


- Мнения разошлись, - иронично констатировал магистр, - придется поставить вопрос несколько иначе. Что такое теория относительности? Ну, девушки, что вы приуныли?


- А можно письменно ответить? – робко спросила Барби.


- А нельзя, - сказал он, - ведь я ни капельки не сомневаюсь, что письменно ты можешь ответить. Но мы договорились, что семинар – неформальный, значит – устный... Так, я вынужден обратиться к тяжелой артиллерии. Ларвеф, ты можешь ответить?


- Легко! – заявил инженер, - Это теория, что у волны в эфире - максимальная скорость передачи сигнала. Такая скорость постоянна для всех систем, даже если они движутся встречно. Такая фишка требует кривой геометрии, связанной с массой и гравитацией.


- Вот! – Хобо Ван вскинул руку и щелкнул пальцами, - Примитивная формула с тремя главными достоинствами. Первое: полная понятность. Второе: предельная краткость. Третье: отражение сути дела! Почти так сформулировал Эйнштейн свою теорию. И не Пуанкаре, не Минковский, а Эйнштейн считается автором теории относительности.



Возникла пауза (пляжная аудитория осмысливала прозвучавшее объяснение). Первым сориентировался Тимоти Стид.


- Магистр, давайте, я сформулирую, как понял, а вы поправите?


- Идет, - согласился Хобо Ван.


- …Итак, - продолжил Стид, - секрет успеха Эйнштейна в том, что он не умничал.


- Хэх! Блестяще! – магистр снова щелкнул пальцами, - Эйнштейн не умничал. Он, как ковбой, сразу взял корову за вымя, и показал эту корову публике в том виде, в котором публика могла это оценить. Требуется большой талант, чтобы соотнести возможности раскрытия нового физического эффекта с осознанными потребностями публики. Такой талант был у Эйнштейна. Это знали все его коллеги. И, когда в 1939 году у Сцилларда возникла идея атомной бомбы на эффекте цепной реакции деления урана-235, он сразу обратился к Эйнштейну, как к человеку, способному оптимально донести эту идею до президента Рузвельта. Так стартовал проект создания атомной бомбы в США…


- …Но, - перебила Айрис Шелтон, - впоследствии Эйнштейн сожалел об этом.


- Да, - Хобо Ван кивнул, - но, это другая тема. Если хотите – обсудим это с вами после семинара, тет-а-тет.


- Можно, - предложил Ларвеф, - за час до заката встретиться у меня дома на моту Туага. Хороший какао, и закуска всякая. Я обещаю не подглядывать и не подслушивать.


- И я обещаю! – встряла юниорка Пеланг, - Ты же меня тоже приглашаешь, правда?


- Ну, как же без тебя, - подтвердил инженер, и похлопал ее по затылку.



…





*54. Эйнштейн и относительность гуманизма.


30 мая 16:00. Токелау-Атафу, моту Утуа. Северный край пляжа. Пагода Танигути.



Когда Танигути Назуми сказала: «миледи, позвольте пригласить вас в мою домашнюю галерею, в комнате, где я живу», Боудис была изумлена. Каждому, кто интересовался психологией хикикомори, известно: они не любят пускать посторонних в свое бытовое пространство. Приглашение туда - это знак огромного доверия, и королева согласилась практически сразу, можно сказать – рефлекторно…



…Поднимаясь по лестнице на второй ярус пагоды, Боудис ожидала увидеть в комнате типичный «хикикомори-интерьер»: маленькое пространство, центр которого занимают эргономичное кресло и компьютер с широкоформатным монитором, а вокруг довольно бессистемно разбросаны вещи: одежда, альбомы, чашки для еды (зачастую грязные), и сумки с пищевыми пакетами. В одном углу что-то вроде постели, прямо на полу. Но…


…У Танигути Назуми почти все оказалось иначе. Здесь из перечисленного имелось «главное трио»: эргономичное кресло, широкоформатный монитор, и постель в углу. В остальном, комната была пустой и невероятно-чистой. Одну стену полностью занимало большое окно (жалюзи - задвинуты). Другая стена состояла из трех прозрачных дверей, сквозь которые были видны: компактный санузел с душем, крохотная кухня, и полки с аккуратно сложенными вещами. Третья стена играла роль галереи. Вся она (3x2 метра примерно) была оклеена картинами и фото, распечатанными на пластиковых листах, а середину стены занимала камуфляжная жилетка с нашивкой - эмблемой. На эмблеме - стилизованная панда, держащая в лапах джедайский меч из «Звездных войн». Второй - настоящий меч, самурайский «katana» в лаковых ножнах - висел поперек жилетки.


- Миледи, вы хотите посмотреть? - спросила хозяйка пагоды, заметив взгляд королевы, обращенный на этот, мягко говоря, небезопасный предмет.


- Да, это очень интересно, - сказала королева, экстренно вспоминая, как полагается по правилам японского этикета осматривать такое оружие. Вспомнила. Осмотрела. И…



…Прочла на клинке гравировку – цепочку иероглифов. Познаний королевы в японском языке хватило для аллитерации и приблизительного перевода.


«Taniguti Nazumi gote hosho tatakai no tokubetsu sukiru».


«Капрал Танигути Назуми награждается за специальные навыки в бою».


По всему выходило, что это наградное оружие за участие в боевых действиях. Но ведь хикикомори на войне - абсурд! Как черепашка в футбольной команде. Или, все-таки, не абсурд? И Боудис решилась задать вопрос, выбрав для этого родной язык своей визави.


- Utsukushi ken Nazumi. Anata wa senso ni atta?


(Красивый меч, Назуми. Вы были на войне?)


- Hai, kyonen no fuyu. Watashi wa, kaso ashisutantodatta Balrog no tame ni. Wareware wa katta. (Да, прошлой зимой. Я была виртуальным помощником капитана Балрога. Мы победили).


- Wakatta.


(Понятно), - ответила королева, вернула меч Назуми, и подумала: «Да, разумеется, в виртуальном пространстве хикикомори может быть превосходным солдатом. Многие политики применяли интернет-фанатов как хакеров-самоучек, или чаще - как мелких сетевых пакостников на идеологической PR-войне. Но вот нези посадили хикикомори в виртуальное кресло помкэпа реальной боевой машины. Как еще раньше они назначили Визарда Оза (Осбера Метфорта, австралийца, вчерашнего студента, разработчика идей военно-стратегических компьютерных игр), шефом-координатором реальной войны».



Тем временем, Танигути Надзуми вернула меч на место, повесив его поперек жилета с эмблемой в виде панды-джедая, и добавила, сделав круговой жест ладонью:


- Ima mirai o kaku tame no jikandesu. Kekkyokunotokoro, wareware wa kono tame ni tatakatte kita. Hai-sodesu?


(Сейчас время, чтобы рисовать будущее. Ведь за это мы сражались. Это так?)


- Mottomo kanosei ga takai.


(Вероятно, действительно так), - согласилась королева, и стала присматриваться к этим рисункам на стене. Фантастические маленькие городки, очень разные, но обладающие одинаково необъяснимой притягательностью.



Японка-хикикомори, тем временем, продолжила:


- Watashi wa, korera no toshi ni arukitai, sorera ga kochiku sa rete ita baai.


(Я хотела бы погулять во всех этих городах, когда они будут построены).


- Toki, karera ga kochiku sa remasu ka?


(Когда они будут построены?), - удивленно переспросила королева.


- Hai-sodesu. Sudeni motte iru fotto Ra, Samoa, to kyanpasu Lanton daigaku, saikin.


(Да, так. Уже есть Форт Ра, Самоа, и кампус университета Лантона, недавний).



Боудис покивала головой, стараясь не слишком сильно показывать удивление что, эти головокружительные архитектурные фантазии воплощены в реальность. Затем, Боудис выбрала на стене самую понравившуюся картину, и спросила:


- Sorehanandesuka?


(А что это?)


- Korera wa fudo-kessai ni kata. Chosha: anata no musume to watashi, - тут Назуми очень внимательно посмотрела на королеву, - миледи, лучше перейти на ваш родной язык?


- Да, вероятно, - с облегчением, согласилась Боудис, - я слабо владею японским, и я не уверена даже, что верно поняла последнюю фразу. Вы сказали: это плавучий поселок в лагуне, и авторы этого рисунка – не только вы, но и моя дочь.


- Все так, миледи. Мы дружим - ваша дочь Беатрис, и я. С того полета от Центральной Америки до Новой Каледонии. Там я была бабочкой. Вы помните?


- Конечно, Назуми, - ответила королева, понимая, что говорит полуправду. Она только сейчас узнала, что в ходе трансокеанского перелета, 12-летняя Беатрис подружилась со странной 20-летней японкой-хикикомори.


- Мы дружим, - повторила Назуми, - и мы иногда рисуем вместе, через сеть.


- Что ж, замечательно. Я рада, что у моей дочки такое интеллектуальное увлечение.



Танигути Назуми улыбнулась и неожиданно откинула назад на спину капюшон своего серого плаща. Еще через несколько секунд она потянула застежку-липучку, аккуратно сбросила плащ на спинку кресла, и осталась только в спортивном бикини.


- Так удобнее, миледи, - пояснила она, - хотите чая? У меня очень хороший чай.


- Да, с удовольствием, - Боудис улыбнулась и кивнула.


- Я сделаю быстро, - пообещала Назуми, и начала быстро, четко, будто в отработанном привычном танце, перемещаться по комнате. Вот серый плащ убран в шкаф. Вот вода налита в электрический чайник. Вот в стеклянный котелок насыпаны резаные сушеные листья черно-бурого цвета, от которых сразу распространился тонкий аромат. Вот уже закипела вода. Вот и чай заварен. Котелок и две чашечки поставлены на столик.



Между тем, королева отметила, что японка очень красива. И это было не соответствие модельным стандартам, а неуловимое очарование, свойственное (согласно аналитике литературы) юным девушкам-эльфам из добротно созданных миров фэнтези.


- Прошу вас, миледи, пейте чай.


- Благодарю вас, Назуми, - и Боудис сделала пробный глоток, - да, превосходный чай.


- Ваша оценка, миледи, это честь для меня.


- Я рада, - сказала королева.


- Миледи, - очень тихо сказала японка, - я должна признаться вам, но могу это сделать только после того, как вы пообещаете сохранить мое признание в тайне.


- Yakusoku shimasu moshi meiyo to no gokansei.


(Я обещаю если это совместимо с честью), - произнесла Боудис формулировку, которая применялась самураями до эпохи Мейдзи.


- Sore jubun'na (этого достаточно), - ответила Танигути Назуми, - я должна признаться, миледи, что это я взломала сайт таблоида «Mail-Live» за 29 мая, и заменила материал о спасении людей с круизной шхуны из Гуаякиля командой гидроплана кэпа Хорсмена.


- Вы? Но зачем?


- Затем, чтобы парламент Новой Зеландии признал: вы были и остаетесь королевой.



…Тут королеве вдруг вспомнилась песенка команды «Ace of Base» начала века.


«Tokyo girl, Tokyo girl,


You’ve got the moves to rule the world…»


…Похоже, что конкретная девушка из Токио всерьез решила поиметь этот мир.


- Гм… - произнесла королева, - …Назуми, а почему для вас это так важно?


- Потому, миледи, что я уверена: это правильно.


- Назуми, неужели вы думаете, что одна перекроенная статья изменит политику?


- Изменит, - ответила японка, - потому что есть не только статья. Но остальное – чужая тайна. Я не могу говорить об этом. А перекроенная статья, это узел линий истории. Как письмо Эйнштейна Рузвельту в 1939-м, это узел, из которого выросла атомная бомба.



…



Тот же день 30 мая, Токелау-Атафу. За час до заката. Коттедж Ларвефа на моту Туага.



- Письмо Эйнштейна Рузвельту в 1939-м, - произнес Хобо Ван, - это узел, из которого выросла атомная бомба. Это главное, что сделал Эйнштейн в своей жизни. Остальное сделали бы другие гении науки, без него, может, разве что, на год-два позже.


- Вы так уверенно говорите… - с сомнением в голосе отозвалась Айрис Шелтон.


- Я уверенно говорю потому, что прикладная кибернетика дает возможность во многих случаях строить линии исторического сценария. Эти линии ветвятся или склеиваются в особых точках, называемых «узлами». История мало чем отличается от неравновесной термодинамики. Если быть точным, то история – просто один из видов неравновесного термодинамического процесса в планетарной популяции хомосапиенсов.


- Магистр Хобо, я не буду спорить с вами о том, что сделали, или сделали бы ученые в области развития науки. Мы встретились тут тет-а-тет поговорить об этике Эйнштейна, поскольку вы не захотели поднимать этот вопрос на экспромте-семинаре по физике.


- Да, - он кивнул, - деградация этики Эйнштейна отражает нечто важное, некий особый феномен социальной психологии, который, возможно, пригодится в вашей работе.


- Деградация этики Эйнштейна? – переспросила австралийка, - О чем вы, магистр?


- Я о двух его статьях. «Религия и наука» в 1930-м, и «Наука и религия» через 10 лет. Почему великий ученый отступил от своей этики рационального знания, отвергавшей иудео-христианский морализм, и ухватился за этот самый дегенеративный морализм?


- Э-э… Извините, магистр, но, боюсь, я не читала эти статьи.


- Aita pe-a, - ответил Хобо Ван, и протянул ей планшетник, – вот прочтите. Я выделил красным маркером некоторые фразы. На мой взгляд, они принципиальны.



…Эти две статьи произвели на Айрис тяжелое впечатление. Особенно – те фрагменты, которые были выделены магистерским маркером:



1930.


«Привилегированный класс сочетает светскую власть с функциями жрецов, либо же правящая политическая каста объединяется с кастой жрецов для достижения общих интересов».


«Этическое поведение человека должно основываться на сочувствии, образовании и общественных связях. Никакой религиозной основы для этого не требуется. Было бы очень скверно для людей, если бы их можно было удерживать лишь силой страха и кары и надеждой на воздаяние по заслугам после смерти. Нетрудно понять, почему церковь различных направлений всегда боролась с наукой и преследовала ее приверженцев».



1940.


«Высшие принципы наших устремлений и оценки даны нам иудейско-христианской религиозной традицией. Она ставит высокую цель, которую, при нашей слабости мы в состоянии достичь только не полностью, но которая дает прочное основание нашим устремлениям и оценкам».


«Если взять эти высокие принципы и сравнить их с современной жизнью и духом нашего времени, станет ясно, что цивилизованное человечество находится в настоящее время в смертельной опасности».



…Трудно было представить, что эти два текста написаны одним автором. Напрашивался вывод, что между 1930-м и 1940-м автор испытал надлом, опрокинувший его жизненные ценности. Возможно, приход нацистов к власти, или начало Второй Мировой войны?


- Это лишь частности, - отозвался Хобо Ван.


- О, черт! - Айрис тряхнула головой, - Похоже, я стала думать вслух.


- На закате это нормально, - магистр улыбнулся, - особый астрономический момент, по наблюдениям психологов, влияет на эмоциональный фон человека.


- Да, это так, магистр Хобо.


- …Поэтому, - продолжил он, - давайте сделаем паузу и просто посмотрим.



…Последний сверкающий краешек солнца утонул в океане, и на лагуну упала ночь, как черный занавес в огромном театральном зале. На мгновение вспыхнуло алое зарево над горизонтом, а затем сразу очень ярко вспыхнули звезды. Лишь здесь, в экваториальной полосе так стремительно меняется небо. Хобо Ван, не торопясь, добавил какао в чашки, прикурил тонкую сигару из листа самоанского табака, и произнес:


- Прекрасное место. Такой вид с веранды, кусочек берега лагуны, и кусочек пальмовой плантации. Ларвеф не прогадал, выбрав этот участок, и такой открытый фасон дома.


- Да, наверное, - согласилась австралийка, - а что значит: «это лишь частности»?


- А! - магистр улыбнулся, - Мы возвращаемся к нашей теме. Что же перевернуло этику Эйнштейна? Приход нацистов? Но, Эйнштейн в том же 1933-м, уехал в США, где сразу получил дом и работу в Нью-Джерси. Прощай Германия вместе с нацизмом. И, Вторая Мировая война выглядела абстрактно из его дома в Нью-Джерси. Это лишь частности.


- Тогда, какой ваш ответ? – спросила она.


- Страх перед быдлом, - спокойно сказал Хобо Ван, - представьте себе очень умного и эмоционально-тонкого человека, который понял, что застрял в проеме между тупым, агрессивным быдлом, которое внизу, и хитрым, агрессивным быдлом, которое вверху. Приехав в США, Эйнштейн, вероятно, увидел, что два национальных лидера, которые демократически избраны в 1933-м, похожи, почти как две капли одного дождя.


- Простите, это вы о ком? – удивилась Айрис Шелтон.


- Это я о Гитлере и Рузвельте. Прочтите их речи при вступлении в должность. Тексты составлены будто у хитреньких студентов, списавших с одного и того же образца.


- Но, - возразила она, - Рузвельт же не был нацистом.



Хобо Ван небрежно помахал сигарой, нарисовав в воздухе эфемерный вензель из дыма, рассеивающегося в мерцании люминесцентной лампы под потолком веранды.


- Да, Рузвельт не был зациклен на мифических арийцах и евреях. В остальном, «Новый курс» Рузвельта и «Новый порядок» Гитлера, это один и тот же национал-социализм, в интересах одной и той же финансовой олигархии, готовящейся решить свои проблемы методом построения трудовых концлагерей в своей стране, и ограбления других стран. Знаете, это трюизм для политэкономии, но для Эйнштейна это был шок. И, в шоковом состоянии, он пишет… Посмотрите, у меня это выделено рамочкой в тексте 1940-го.


- Вот это? – спросила австралийка, протянув ему планшетник.


- Да, - он кивнул, и зачитал с экрана: «В тоталитарных странах опасность исходит от правителей, которые стремятся уничтожить дух гуманизма. В более благополучных странах опасность удушения этих бесценных обычаев исходит от национализма и нетерпимости, а также от подавления индивидов экономическими средствами».



После актерской паузы, Хобо Ван произнес:


- Беспомощный испуганный интеллектуал, застрявший между быдлом и быдлом, ищет выход для всех похожих интеллектуалов в обычаях того же быдла, аккумулированных библией. Две самые вредные библейские догмы, это отношение к сексу, и отношение к власти. Две монополии: на тело человека для секса, и на силу для решения споров. Так Эйнштейн докатился до проповеди ненасилия, обращенной к властям быдла, которые, согласно библии, являются монополистами насилия. Какой идиотизм…


- …Знаете, Хобо, - рассердилась Айрин, - не вам судить об интеллекте Эйнштейна.


- Wow! - магистр изобразил улыбку до ушей, - Вы умеете огрызаться, мисс Шелтон!


- Умею, - буркнула она, - а к чему был весь этот исторический экскурс?


- О! Это очень полезный экскурс, показывающий, как низко может упасть даже очень интеллектуальный, креативный, эрудированный человек, если ему приходится жить в постоянном беспомощном страхе перед быдлом. Это уже по вашей части, не так ли?


- Что по моей части? – не поняла австралийка.


- По вашей части, - пояснил магистр, - анализ психики жертв насилия. Есть типичная ситуация: жертва домашнего насилия обращается в полицию, но не находит защиты.


- О, черт! Это же другое дело. Криминал, а не политика.


- Айрис, а вы никогда не задумывались о том, что политическое насилие в государстве держится на безнаказанности большинства случаев домашнего насилия?


- Это как? – удивилась она.


- Это так, - ответил Хобо Ван, - вспомните средневековую Европу. Власть феодала над вилланами транслировалась через главу крестьянского хозяйства на всех домашних. А современные государства западной цивилизации выросли из такой системы. И если вы взглянете с этого ракурса на опыт вашей полицейской работы, то заметите нечто.



Айрис Шелтон сжала кулаки.


- Магистр Хобо! Не надо меня агитировать за вашу политическую систему!


- О! - Хобо Ван поднял руки, - Мауи и Пеле держащие мир! Не допустите меня к такой глупости! Я не агитирую вас, а указываю на факты, которые можно анализировать. Вы учились и стажировались в Австралии. Вы поработали в незийской команде по борьбе с работорговлей. Вы работаете в кампусе Атафу-Атуа. У вас достаточно знаний и опыта.


- И? – спросила австралийка.


- И, - сказал он, - вы можете сравнить эффективность двух стратегий реабилитации, у которых диаметрально противоположные философии в части силовых решений.


- Значит, - заключила она, - вы специально спровоцировали этот разговор тет-а-тет?


- Да. Я надеюсь, что вам было интересно, и что я отнял не слишком много времени. А теперь я прощаюсь. Вы всегда можете связаться со мной, если захотите пообщаться. Я буду рад, - с этими словами Хобо Ван поднялся из-за стола.


- Еще минуту, магистр. Скажите: почему вы уделили столько внимания этой теме?


- Потому, что у вас в Австралии немало друзей в полиции. Полиция порой имеет дело с талантливыми ребятами, попавшими в ту же ловушку, что Эйнштейн, попытавшимися выскочить из нее, и поймавшими проблему. Вы можете помочь и своим друзьям, и этим ребятам. Мы освободим всех от этой проблемы, а у ребят появится шанс раскрыть свой талант в стране, где нет доминирующего быдла. Вообще нет, и никогда не будет.


- А вы, значит, - хмуро проворчала Айрис, - научите их философии Tiki: что гуманизм распространяется только на foa, что остальные - не совсем люди, что главное средство против страха - это смерть врага, и что без вооруженной силы нет права?


- Такие плохие мы! - весело прокомментировал Хобо Ван, - Ну, я пошел, а вам, Айрис, я рекомендую философское упражнение на досуге: вспомнить хотя бы один достоверный случай, когда у кого-то реально было право без вооруженной силы. Aloha oe.



Последнее слово, все же, осталось за магистром. В голове у Айрис Шелтон после этого разговора крутился какой-то торнадо, всосавший кучу разнородных вещей, которые, в беспорядке двигались, сталкивались, и разлетались… Австралийка допила какао, еще немного посидела за столом в одиночестве, и двинулась в дом, в угловой холл, где, как оказалось, инженер Ларвеф устроил 10-летней Пеланг трагедию «школьные домашние задания». Офицер Шелтон была встречена артистичным воплем:


- Айрис! Айрис! Я подвергаюсь невыносимым физическим и моральным страданиям!


- Вот же ты маленькая змея! - возмутился Ларвеф, и пояснил для Айрис, - Прикинь: она нашла на твоем блоге линк на сайт службы «СКомПол», и там нахваталась.


- А ты, Ларвеф, - заявила Пеланг, - истязаешь меня в извращенной форме.


- Что-что? – переспросил он.


- А то! У меня глаза вылезли на лоб от этих задачек по навигации!


- Пеланг, - мягко произнесла австралийка, - что конкретно случилось?


- Случилось, что наш парусник попал в магнитную бурю, и у нас нет ни спутникового сигнала, ни даже компаса! И, как на зло, разбился секстан! Такую хитрую вводную дал тичер Ксавер. Нам надо сориентироваться, иначе мы пропадем! А Ларвеф вредничает!


- Я не вредничаю! – снова возмутился он, - Я тебе подсказал: на борту есть детальные астрономические таблицы, значит, надо просто сделать астролябию…


- Ничего себе подсказка: сделать такую штуку по картинке из сетевой энциклопедии!


- Стоп! – Айрис звонко хлопнула в ладоши, - Проблема понятна. Знаешь, Пеланг, если честно, то Ларвеф прав. Это ведь твоя домашка, а значит…


- …Так не честно! - обиженно перебила Пеланг, - Я недавно тут учусь, и сразу вот…


- Стоп! Дослушай. Я сказала: Ларвеф прав, но не сказала, что прав во всем. Давай, мы попросим его найти образец астролябии? Так будет проще, чем с картинкой.


- Образец? - спросил Ларвеф, - Откуда? Ведь астролябией не пользуются с XVIII века.


- Стоп! - третий раз сказала Айрис, - Если так, то почему ты посоветовал это ребенку?


- ОК… - инженер вздохнул и встал с кресла, - …Пойду за образцом астролябии.


- Минутку! - удивилась Айрис, - Где ты возьмешь эту древнюю штуковину?


- Ну, типа, я нырну, поищу на дне. Вдруг завалялась со времен Магеллана.


- Э-э… Ты шутишь?


- Отчасти, - сказал он, подмигнул, выскользнул за дверь и был таков…



Инженер Ларвеф не собирался нырять в поисках астролябии (возможно) потерянной тут экспедицией Магеллана в 1521 году. Вместо этого Ларвеф звякнул коллеге по здешней работе, договорился с ним, и прошел по берегу до ЭЭНХММЭ - Экспериментального Эллинга Нехимической Мобильной Мини-Энергетики (единственного промышленного объекта на моту Туага). Этот объект окружала живая изгородь из драконового бамбука - быстрорастущего трансгенного растения, красиво цветущего и зверски колючего. Как нетрудно догадаться, в воротах Ларвефа тормознул караульный сержант.


- Aloha, Ларв. Ты куда? Ты же, типа, на отдыхе сегодня и завтра до полудня.


- Точно, Аргх. Я на отдыхе, но хочу заглянуть к бригадиру Жорику.


- Хэх… А зачем, на ночь-то глядя?


- Мне астролябия нужна, вот зачем.


- Чего-чего? – удивился сержант Аргх.


- Астролябия, - повторил Ларвеф, - античный навигационный инструмент.


- Вот, блин… А откуда у Жорика такая фигня?


- Так, у Жорика в цеху хороший 3D-принтер, а я знаю, где скачать модельный файл.


- А-а, понятно. Только не факт, что Жорик согласиться. Машинка-то служебная.


- Уже согласился, - ответил Ларвеф, - дело чепуховое в смысле расхода ресурсов.


- ОК, это ваши дела, - сказал сержант, прицепил маячок на рубашку Ларвефа, и махнул рукой, разрешая проход на территорию.



…



Основную часть небольшого цеха занимал ультрасовременный карусельный сборочный робот-конвейер, забавно напоминающий древний граммофон с крутящейся пластинкой-диском и массивной считывающей головкой на подвижной консоли. Только габариты циклопические для граммофона, на диске-пластинке лежат посторонние предметы, а на считывающей головке вместо иглы – группа манипуляторов. Эту машину обслуживала бригада всего из полдюжины человек, и среди них выделялся Жорик – на его обычном полукомбинезоне красовался бейджик с оскаленной мордой акулы и надписью «Chef».


- Aloha foa! - рявкнул Ларвеф.


- Aloha, Ларв, - отозвался кто-то из парней.


- …И незачем так шуметь, инженер, - добавила одна девчонка, - мы уже не на войне.


- На войне, - заметил он, - я как раз все делал очень тихо. Тут не дадут соврать.


- Это точно, - подтвердил бригадир Жорик, - ну, ладно, Ларв, где там твой чертеж?


- Модельный файл, - поправил инженер, - идем к пульту, я сейчас скачаю из сети.


- Ну, идем, - согласился Жорик и они поднялись по трапу на второй ярус цеха.



В следующие несколько минут бригадир оказался не на шутку удивлен. Источником модельного файла оказалась… «Энциклопедия мифов Tiki», приложение «Примерная реконструкция артефактов Океании эпохи Мауна-Оро - XII век до н.э.». Среди прочих реконструкций тут была астролябия (как бы) антично полинезийского дизайна. Жорик заметил по этому поводу, что инструмент, как бы, простой: один диск, две подвижные кольцевые шкалы, и две линейки, но для античности слишком уж хорошо придумано. Впрочем, аутентичность древнего полинезийского инструмента звездной навигации в данный момент не играла роли. Главное, что эта штука была работоспособна, и к ней в «Энциклопедии мифов Tiki» имелась подробная инструкция с картинками…



…



По итогам, вся «спецоперация астролябия» (от выхода из дома до возвращения домой) заняла менее часа. Еще два часа занял азартный изобретательский процесс: из чего бы можно было сделать на крейсерском паруснике такую штуку, и какое астрономическое событие лучше использовать для определения координат с помощью «полинезийской астролябии»? Остановились на относительном расположении Луны и звезды Канопус в момент восхода Луны. Банзай! Виртуальный учебный парусник спасен!



На этом завершился сегодняшний акт в многосерийной семейной трагедии «школьные домашние задания». Можно философски разобрать этот концепт. Семейная трагедия по смыслу предполагает наличие семьи – а в данном случае семьи-то и не было. Были три человека, с очень разными (в чем-то диаметрально-противоположными) жизненными представлениями. Но, по игре случая, эти трое часто оказывались под одной крышей:


Девочка-подросток трудной судьбы с индонезийского острова Сулавеси.


Молодая женщина из австралийского сектора полицейской службы СКомПол.


Молодой мужчина - хиппи из Калифорнии, инженер, резервист флота Меганезии.


Причем из всех троих только австралийка всерьез переживала из-за странности таких отношений под крышей коттеджа-бунгало инженера Ларвефа на моту Туага. Юниорка Пеланг считала, что все отлично, только у взрослых какие-то непонятные фантазии, но ничего страшного – у взрослых всегда так. Сам Ларвеф слегка расстраивался, когда, по очередному спорному вопросу происходили размолвки с Айрис, но именно что слегка. Абсолютно иное дело – Айрис. Ее внутренний мир сотрясали апокалипсисы…



…Хотя, конкретно в данный момент она не думала об этом, а предавалась релаксации в дружественной (почти семейной) обстановке. На столе – чудесные пирожки из здешней китайской мини-пекарни, миска только что сделанного фруктового домашнего салата, и бронзовый чайник стимпанк-стиля в виде самоходной артиллерийской установки… И в самый неподходящий момент запищал сигнал видео-вызова на OYO-коммуникаторе.


- Вот черт, - буркнула Айрис Шелтон, и ткнула кнопку «ответить», - кто это?


- Айрис!!! – отозвался хор голосов, - С юбилеем тебя! Год от последнего звонка!!!


- А-а… - протянула она, узнав на экранной картинке несколько лиц сокурсников.


- А-а! – весело передразнили ее, - Давай, рассказывай! Мы собрались, угадай где?


- В «Mama Mamba» на Пирмонт-Бэй, точно? – предположила Айрис, назвав маленький ресторанчик ямайской кухни, где по различным поводам много раз встречалась, чтобы «погудеть» их учебная группа Полицейской Школы Сиднея. И – угадала!


Ребята там, в ресторанчике, покрутили web-камерой, чтобы она убедилась, а потом, не позволив ей опомниться, засыпали вопросами. Особенно много вопросов задавали, как водится, те, с кем она давно не общалась. Например, с прошлого Рождества… Итак:


«Правда ли, что на Токелау никакая не NZ, а сплошные нези, и Лантонская хартия?».


«Правда ли, что ты вчера играла в пляжный волейбол с теневой королевой Боудис?».


«Когда ты, вообще, собираешься домой в Австралию?».


«А канадские ведьмы на Токелау настоящие, или это ролевая игра, как в хоббитов?».



Пока Айрис отвечала на все эти (и последующие) вопросы, Ларвеф убрал оставшиеся пирожки в холодильник, поставил на стол ноутбук, и предложил:


- Переключись-ка лучше на широкий монитор, чтоб нормально всех видеть.


- Mauru, - отозвалась она, - это хорошая идея.


- Aita pe-a, - ответил он, - если что, я буду в башенке-обсерватории. А вообще, в твоем распоряжении мансардная берлога.


- А я, - добавила Пеланг, - буду спать в гамаке в саду! Ладно?


- Ладно, - сказала Айрис, - только не забудь почистить зубки перед сном.



Таким образом, австралийка на какое-то время осталась физически – в одиночестве, а виртуально – в компании недавних товарищей по Школе полиции. И товарищи тут же высыпали на нее еще кучу вопросов.


«Кто этот парень, который принес ноутбук?».


«Кто эта девочка? Она индонезийка, кажется?».


«У тебя что теперь, вилла с башенкой-обсерваторией и садом?».


«У тебя что, изменения в личной жизни?».


Айрис немного неуверенно стала объяснять, что изменений в личной жизни нет. Что Пеланг просто под ее присмотром. Что парень - это знакомый инженер, и это его дом. Сразу после этого (чтобы пресечь дальнейшие вопросы) Айрис принялась сама у всех спрашивать что-то вроде «как дела?». Ее упорство дало результат: сокурсники стали активно делиться новостями быта и карьеры, так что она уже надеялась, что удастся избежать разговора тет-а-тет с Бертраном Вильсоном, но…



…Не удалось. Ох уж эта чертова привычка людей (вроде бы из лучших побуждений) устраивать встречу без свидетелей двум субъектам, относительно которых у общества сложилось мнение, будто они – хорошая пара. Год назад это (наверное) было правдой. Бертран Вильсон, видный парень, поступил в Школу полиции после юридического факультета Университета Канберры, чтобы получить «плюсик» для последующей, уже запрограммированной карьеры в Генеральной прокуратуре. Какие-то семейные связи обеспечивали «зеленый свет» на этом пути, а от Бертрана требовалось только «собрать формальные плюсики» (практика в полиции, участие в качестве помощника адвоката в каком-либо деле «для общественной пользы», и еще несколько пунктов того же типа). Можно было не сомневаться, что у Бертрана это получится.



Отношения между Бертраном и Айрис начались позапрошлой зимой (южным летом). Ничего особенного: выезд группы на пикник, хи-хи, ха-ха, ночь на пляже. Чаще всего подобные пляжные романы забываются через неделю. Реже - затягиваются надолго. В данном случае получилось надолго. А в конце октября прошлого года Айрис (как уже говорилось) не по своей воле угодила на меганезийский морской перехватчик. Ничего фатального с ней там не произошло, но некоторые взгляды на жизнь изменились, и это привело к спору и ссоре с Бертраном. Затем, Айрис уехала на Токелау…



…Вскоре она внесла все его E-адреса и телефон в стоп-лист своего коммуникатора и ноутбука. Они не общались до сегодняшнего дня. В телефонных разговорах Айрис с друзьями в Австралии с тех пор Бертран стал своего рода табу. Но теперь сокурсники решили нарушить это табу, и вот: подсуетились.


- Послушай, Айрис… - начал Бертран, - …Я думаю, мы зря тогда подняли эту тему.


- Не знаю, - ответила она, – может, было бы хуже, если бы мы не подняли эту тему.


- Как – хуже? – удивился он.


- Хуже, - пояснила Айрис, - потому, что мы бы не заметили, что абсолютно по-разному смотрим на некоторые вещи. Это бы выяснилось слишком поздно.


- Послушай, Айрис! Это же не главное. Ты знаешь: люди с разными взглядами, даже с разными религиями, живут вместе. Подожди, я договорю. Хотя, я уже говорил тогда, в декабре. Я получил место советника прокуратуры в Канберре. Это чертовски хорошо оплачивается. Давай, ты после своего контракта приедешь. У меня теперь прекрасная квартира-секция в таунхаузе в Эйнсли-дистрикт. Круто, верно?


- Я за тебя рада, Бертран. Если я когда-нибудь появлюсь в Канберре, то посмотрю.


- Айрис, почему «когда-нибудь»? Ведь твой контракт на Токелау скоро закончится.


- Мне, - ответила она, - предложили пролонгацию, так что я пока остаюсь тут.


- Но зачем?! Что для тебя такого важного на этих атоллах посреди океана?


- У меня там интересная работа. А вот в Канберре мне абсолютно нечего делать.


- Подожди! Как это нечего? Я же говорю: у меня чертовски хорошее место, и…


- И что?


- И, - договорил он, - мы могли бы пожениться.


- С какой целью? – спросила Айрис.


- Как? Разве это непонятно? Мы могли бы жить вместе.


- А что, Бертран, в Канберре сложно нанять домработницу?



Бертран Вильямс удивленно замолчал на несколько секунд, а потом сказал:


- Думаю, что нанять домработницу – не проблема. Приезжай, мы обсудим это.


- Бертран, извини, но я тут не при чем. Это у тебя квартира в Эйнсли-дистрикт. Кто-то должен поддерживать там порядок, наводить чистоту, возиться на кухне, и все такое.


- Послушай, Айрис, почему ты пытаешься перечеркнуть почти год совместной жизни? Признайся честно: это было здорово. Так в чем проблема? Объясни, хотя бы!


- Бертран, ты ведешь себя, как сталкер, - ответила она, и достигла ожидаемого эффекта: Бертран Вильямс, молча, прервал видеосвязь.



Сталкер - многозначное слово, и в полицейском сленге оно применяется к психопатам-фетишистам, маниакально домогающимся кого-то. Чаще всего сталкер-фетишист - это отвергнутый мужчина, преследующий женщину, на которой зациклен. Поэтому, среди полицейских слово «сталкер» может применяться, как довольно грубое оскорбление…



…Айрис Шелтон закрыла глаза и откинулась на спинку стула. Бывают же неприятные разговоры в самый неподходящий момент. Тут запищал сигнал вызова коммуникатора. Негромко выругавшись, Айрис открыла глаза, и глянула на экран. Так и есть: Силена Бушберри – сокурсница, подружка, и любительница неуклюже (хотя вполне искренне) пытаться помочь всем правильно устроить свою жизнь.


- И снова привет, Силена. Ну, что новенького за столом в «Mama Mamba»?


- Что новенького? Ты просто с ума сошла, Айрис, вот что я думаю! Чем ты умудрилась обидеть Бертрана так, что он ушел в дальний угол в обнимку с бутылкой виски?


- Он меня достал, - ответила Айрис, - он так вдохновенно рассказывал про свою новую квартиру в элитном районе Канберры, что я посоветовала ему нанять домработницу.


- Надо же… - протянула Силена, - …А зачем ты отшиваешь парня, с которым ты была вместе почти год, у которого такие перспективы, и который хочет на тебе жениться?


- Просто, я не намерена быть ковровой дорожкой на карьерной лестнице Бертрана или другого клерка. Они все одинаковы, как манекены для дорогих костюмов и галстуков.


- Айрис! Тебе же нравился Бертран! Что между вами случилось вообще такое?


- Случилось вот что: в прошлое Рождества, Бертран слегка пооткровенничал.


- О! Бертран пооткровенничал, и сказал, что жена это коврик на карьерной лестнице?


- Нет, он сказал иначе, но, если вдуматься, то смысл был именно такой.


- А, по-моему, все проще! – объявила Силена, - У тебя появился другой мужчина. Это хозяин виллы с башенкой и садом, правда? Давай, признавайся, мы же подруги!


- Слушай, Силена, я ведь говорила: этот парень – инженер, мой хороший друг.


- Ты говорила: знакомый, а теперь говоришь: хороший друг! Ты с ним спишь, правда?


- Ладно, - Айрис вздохнула, - я с ним иногда сплю. Ну, что, легче тебе стало?


- Конечно! - обрадовалась Силена, - А то я думала: вдруг с тобой что-то не так! Давай, рассказывай про этого своего инженера. Сколько монет он намолачивает в месяц? Он наемный, или со своим бизнесом? Дом сколько по площади? Какой там сад? Большой участок, или backyard? Яхта у него есть? И как он в койке? Круто или так себе?


- Силена, давай я в другой раз расскажу, ладно?


- Ладно, - смилостивилась сокурсница, - но чтоб без обмана. Мы же подруги, правда?


- Да, конечно. Счастливо, Силена.



…



Иногда Айрис даже немного завидовала Силене, для которой вселенная был простой и понятной: люди в этой вселенной все время желали купить что-нибудь. Ради этого они продавали себя другим людям, или корпорациям, или правительству. Вся премудрость состояла в том, чтобы подороже продать себя, и подешевле купить желаемое. Загадкой оставалось лишь, как Силена находит что-то привлекательное в таком дрянном мире...



…Можно (подумала Айрис) порадоваться за Силену, пожелать ей удачи в ее странном условном мире, забыть про нее (пока в очередной раз не позвонит), и заняться своими запутанными делами. Только вот с чего начать? Попытавшись, для начала, привести в порядок хотя бы мысли, Айрис убедилась, что сделать это сейчас не удается. Ладно. В таких случаях можно вспомнить принцип Маргарет Митчелл: «не буду думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра». Иначе говоря: пойти спать.



…




*55. Вомбаты и другие обитатели планеты.


Ночь с 30 на 31 мая. Токелау-Атафу. Коттедж Ларвефа на моту Туага.



Айрис поднялась по лестнице-трапу в холл мансарды, и из четырех дверей, выбрала ту, которую украшало изображение вомбата под надписью «берлога». На самом деле, это просто была одна из спален, но вомбат присутствовал. Игрушечный, но в натуральную величину, сумчатый медведь-хомяк размером с добермана, только гораздо толще. Это пушистое произведение незийского прикладного постмодернистского искусства лежало на кровати, поверх пледа. На стене был плакат с заголовком крупным ярким шрифтом:



* Вомбат в постели - лучший выбор для женщины! *


И ниже - более мелким шрифтом:


* Вот пять случаев, когда вомбат в постели лучше, чем мужчина *


Ниже были предельно кратко объяснены эти случаи (по строчке на каждый).


Еще ниже – строчка совсем мелким шрифтом:


* Случаи, когда мужчина в постели лучше, чем вомбат, пока слабо изучены *



Вообще, коттедж Ларвефа был богат такими «научными материалами». Так, в ванной, откуда Айрис вышла пару минут назад, присутствовал угрожающий плакат:



* Осторожно! Термобарическая опасность! *


* H2O (оксид водорода) при нагревании >100 Цельсия под атмосферным давлением - вскипает, выделяя пар, способный вызывать тяжелые ожоги незащищенной кожи *



Своеобразное чувство юмора – не так ли. Но, сейчас Айрис было совсем не до шуток. Улегшись на кровать рядом с вомбатом, выключив свет, и глядя в потолок, на котором причудливо играли тени пальмовых листьев, колышущихся за окном в свете дворового фонаря, она заново прокручивала в сознании сеанс видеосвязи с соотечественниками-сокурсниками. И как-то резко нахлынуло ощущение своей потерянности в море Нези. Вспомнилось, что отсюда до Австралии – 4000 километров. Дело, конечно, вовсе не в географическом расстоянии, а в культурологическом, что ли. Сегодня Айрис с ужасом почувствовала, что эти тысячи километров уже не снаружи, а внутри нее. И если даже завтра полететь на самолете в Сидней (что технически - не проблема), то это не будет возвращением домой. Ведь «домой» это значит не просто в город, где улицы с детства знакомы, и в квартиру, где вокруг - знакомые вещи. Это (прежде всего) возвращение в человеческую среду с определенным языком, обычаями, стремлениями, ценностями, и типичными планами на будущее (о которых можно поболтать за чашкой кофе).



Конечно, Айрис осталась носителем австралийского варианта английского языка (а все расхожие выражения на здешнем маори-английском и на незийском креольском лишь добавились к этому ее родному языку). И, Айрис продолжала придерживаться взглядов, обычно обозначаемых в литературе, как «современный гуманизм». Она даже гордилась своей твердостью в этом вопросе, и своей способностью сопротивляться влиянию Tiki. «Главное, - повторяла себе Айрис, - не раствориться в чужой идеологии и религии, не потерять себя, не позволить чужому течению взять верх над твоей волей»… У здешней публики это, порой, вызывало недоумение, и даже немного обидные шутки, однако, без каких-либо попыток «надавить». Еще бы! Автономия индивида в вопросе культурного выбора это идол Tiki, защищенный Хартией. Индивид верит, во что хочет, и точка.



В вопросе сохранения культуры Айрис одержала маленькую, но очень важную победу. Точнее, так ей казалось до сегодняшнего вечера... Теперь же, один разговор по видео с бывшими коллегами по Школе полиции, вдребезги разбил эту иллюзию. Айрис вдруг обнаружила, что ей приходится прилагать титанические усилия, чтобы понять смысл бытовых историй, рассказываемых такими же ребятами-австралийцами, как она. Ей не удавалось сходу уловить мотивы тех или иных действий, касающихся денег, покупок, семейных конфликтов, и суеты вокруг детей. Еще сложнее было вспомнить, как надо в цивилизованном обществе определять авторитет того или иного субъекта, на какие его признаки обращать внимание, и как поднять свой авторитет (престиж, статус).



Совсем сложно вышло с Бертраном. Ведь тогда, в декабре, у Айрис не было намерения ссориться с ним насовсем. Да, она внесла его E-адрес и телефон в свой «стоп-лист», но предполагала, что это ненадолго. На неделю, может на две. В любом случае, внесение в персональный «стоп-лист» оставляет открытой возможность звонков или сообщений с


другого коммуникатора… Что и происходило в конце зимы и начале весны.


Айрис реагировала на такие события предельно просто.


Услышав голос Бертрана в трубке, она прерывала связь и, не глядя, вносила исходящий номер в стоп-лист своего коммуникатора.


Получив SMS, подписанное «Бертран», она не читала, не отвечала, но SMS не удаляла.


В коммуникаторе накопилась своеобразная коллекция этих коротких текстов, и как-то в апреле Айрис прочла их все подряд. Сейчас (оглядываясь назад) она уже не могла четко ответить: зачем? Возможно, она надеялась увидеть там какой-то мотив для примирения. Возможно… Вот только мотив не нашелся. Было очень-очень скучно.


«Пожалуйста ответь на звонок»


«Может начнем все сначала?»


«Ты нужна мне»


«Давай поговорим как взрослые люди»


«Ты не можешь так со мной поступать».



Читая десятки таких однообразных SMS, Айрис недоумевала: как у нее получалось так долго быть вместе с таким парнем, стандартным, как герои мыльных TV- сериалов? Ее привлекала перспективность Бертрана? Или (еще точнее) привлекало то, что настолько перспективный парень выбрал из всех девушек именно ее? Все это казалось понятным, нормальным тогда, в Австралии, но выглядело глупо и нелепо сейчас, в море Нези…



…На этой фазе воспоминаний, Айрис рассердилась: «Какого черта я веду себя, будто слюнявая дива из мыльных TV- сериалов? Я же легла спать! Сон не идет? И черт с ним! Займусь чем-нибудь полезным. Вот, кстати: если Ларвеф не спит (а наверняка не спит), хорошо бы обсудить дальнейшие занятия с Пеланг, раз уж так получилось, что мы оба опекаем ее». Приняв такое решение, Айрис вскочила с кровати, включила свет, быстро оделась, мельком глянула на себя в зеркало, вышла в холл мансарды, и шагнула в тот дальний угол, где с потолка вниз спускался вертикальный трап, ведущий к круглому танковому люку. К потолку рядом с этим люком был приклеен плакат с текстом:



* Башня-обсерватория. Прочтите предупреждение, прежде, чем открыть портал! *


* Выход в реальный/виртуальный открытый космос без физической/психической защиты может причинить объективный/субъективный вред вашему здоровью *



Айрис смело поднялась по трапу и толкнула вверх крышку люка…



Пока эта крышка (получившая, пожалуй, слишком сильный толчок) поворачивается на петлях, можно успеть задуматься о психологии, и высказать предположение: внезапно придуманный поздний визит к Ларвефу не очень адекватно объяснялся благородными мотивами заботы о судьбе 10-летней индонезийской юниорки. Сама юниорка в данный момент прекрасно спала в гамаке на дворе, и с ее судьбой не происходило ничего, что требовало бы немедленного обсуждения заинтересованными лицами. Так что придется констатировать, что названный благородный мотив, скорее всего, был лишь поводом.



…Послышался звонкий лязг: крышка ударилась обо что-то также металлическое.


- Ну, и зачем так шуметь? – поинтересовался голос Ларвефа из пространства, залитого серебристым лунным светом.


- Извини, - ответила Айрис, - я впервые захожу сюда самостоятельно.


- Все ОК, - сказал он, - устраивайся. В твоем распоряжении или половина дивана, или пилотское кресло у телескопа. Ты заметила: в моей обсерватории появился телескоп? Правда, всего 10-дюймовый, но, типа, продвинутый, экспериментальный, малая серия производства предприятия «Bionicraft», Паго-Паго, на Американском Самоа.


- Да, интересная штука, - сказала австралийка, оглядев снежно-белую трубу на треноге, нацеленную в небо, сквозь проем в трехметровом полусферическом куполе.



Так, уделив должное внимание маленькому телескопу, она устроилась на той половине дивана, которая не была занята Ларвефом, разлегшимся с планшетником в руке.


- Луна вообще классная сегодня, - продолжил он.


- Да, - Айрис посмотрела в проем, - Луна красивая.


- Вот! - продолжил Ларвеф, - Через полчаса мы будем наблюдать Залив Радуги. Я задал роботу прицел в точку посадки «Лунохода-1» в 1970 году. Если все ОК, то можно будет завтра приобщить Пеланг к этому. Я так мыслю, что если в школе проходится звездно-планетная навигация, то лучше, чтобы девчонка увидела эти планеты реально, ага?


- Хорошая идея, - одобрила Айрис, - и, знаешь, я вообще хотела поговорить о Пеланг.


- Ну? – подбодрил он.


- Я хотела, - продолжила она, - чтобы мы как-то ответственно распределили роли.


- Роли? Типа, мама – папа, ага?


- О, черт… Я не имела в виду так… Э… Так радикально.


- Ничего радикального, - возразил он, - у всех млекопитающих есть мама и папа. Если смотреть на человекообразных обезьян, из которых люди самые человекообразные, то хорошо видно, у кого какая роль. Эволюция уже решила задачу про роли. E-oe?


- Ларвеф, ты серьезно, или это очередной твой прикол?


- Я серьезно. Ты же сама сказала: надо распределить роли. Ну вот: я предлагаю решить биологически. Если у тебя другой вариант, то давай тоже рассмотрим.


- У людей, - сказала она, – вообще-то есть семья. Мама, папа, дети живут вместе.


- Зачетный вариант, Айрис. Тогда переезжай сюда совсем, и будем жить вместе.


- Э… Подожди… Я перееду сюда совсем, и что дальше?


- Хе-хе, - ответил он, - вариант твой. По ходу, ты лучше меня знаешь что дальше.



Айрис Шелтон внимательно посмотрела на него.


- Мы с тобой уже говорили об этом, Ларвеф. Но ты перевернул все с ног на голову!


- Нет, - он покрутил головой, - мы говорили о твоих взглядах на секс. А сейчас с твоей подачи тема о семье. Это не секс, а другое. Прикинь сама: ты же, типа, психолог.


- Э-э… Ларвеф, ты предлагаешь мне семью без секса?


- Нет. Я просто стараюсь рассуждать логически.


- Тогда, - язвительно сказала она, - поработай над своей логикой! Как, по-твоему, если между мужем и женой нет секса, может ли быть такая семья благополучной?


- Хэх… - он почесал в затылке, - …Это же ты стажировалась в департаменте полиции, созданном потому, что в Австралии все очень-очень благополучно с сексом в семье.


- Ларвеф, ты издеваешься?


- Нет. Я просто хочу понять твое мнение. С этого начинается поиск компромисса.


- Какого компромисса?


- Просто, человеческого компромисса. Ведь я люблю тебя, Айрис. Прикинь?


- Что ты сказал?


- Я сказал, что люблю тебя, Айрис. И я уже говорил тебе об этом.


- Да, ты говорил. Но, черт возьми, тогда почему ты изменяешь мне? Я не понимаю!



Ларвеф улыбнулся, подмигнул и спросил:


- Что ты называешь изменой?


- А то ты не понимаешь? – язвительно отреагировала она.


- Увы, - он развел руками, - в журналах есть разные мнения. Изменой может считаться, например, долгий взгляд на постороннего хомосапиенса противоположного пола. Есть судебные прецеденты про измену даже вообще без постороннего хомосапиенса.


- Это что за прецеденты?


- О! - Ларвеф снова подмигнул, - Я как чувствовал, что тебя это заинтересует. Мне тут подвернулась занятная статья по бизнесу на эту самую тему.


- Так! Какая статья? Кто автор?


- Посмотри. А я проверю телескоп, - с этими словами он протянул ей планшетник…



*** К-Глобалист (Лондон-Оттава-Париж). Журнал международной коммерции ***


* Тематический обзор: юридические риски в торговле куклами для секса.


Навигация по тексту:


1. История вопроса. 2002 год. Фильм «Моник» (Франция). Первый случай публичной постановки вопроса об измене мужа жене с куклой - сексуальным имитатором.


2. Первый судебный прецедент. 2013 год. Расторжение брака за измену жене с куклой (Италия). При разводе с мужа взыскана денежная компенсация в пользу жены.


3. Первый судебный приговор к тюремному заключению за сексуальное приставание к «малолетней компьютерной кукле-анимации» 2014 год, Австралия, «дело Хэнсена».


4. Первый вторичный иск. 2021 год. Т.н. «Кукольный процесс» (штат Арканзас против компании Dolllove). Компания признана виновной в провокации супружеских измен.


5. Слушания в Королевском суде Лондона, 2028 год, по унификации позиций в делах о супружеской измене с гиноидами (роботизированными сексуальными имитаторами).


6. Юридический тупик в «Деле Мурлакатама» (Канада - Япония - Новая Зеландия).


7. Дело «Союз Хэнсена против Австралии» в жюри Южно-Тихоокеанского Форума.


8. Суд и международный рынок. «Торговая война гиноидов» между США и Китаем.


***



…Айрис Шелтон (как любой продвинутый офицер полиции Австралии, работающий по проблемам домашнего и сексуального насилия) знала ситуацию Хэнсена, посаженного в тюрьму за «интернет - домогательство к малолетнему». При этом «малолетним» был виртуальный робот, изображавший в чате несуществующую 10-летнюю девочку Свити. Правда, Айрис не могла представить, что эта мутная история как-то коснется ее лично.


- Проклятье! Ларвеф, какого черта ты дал мне эту статью?!


- Я сейчас объясню. Но посмотри сначала Луну на большом мониторе слева от тебя.


- О! Вот это да! - выдохнула Айрис, глядя на тускло-серебристый ландшафт, как будто наблюдаемый из иллюминатора летящего самолета при абсолютно ясной погоде, - это действительно изображение с твоего телескопа? Кроме шуток?


- Так точно, - подтвердил он, - классная штука. E-oe?



Айрис кивнула, посмотрела еще немного на восхитительную Луну, и снова спросила:


- …Ларвеф! Какое отношение имеет эта статья к нашему разговору?


- Какое отношение? - переспросил он, продолжая возиться с телескопом, - Прямое, вот какое! Государства тащат людей в средневековье. Секс только в госбраке, без всяких фантазий. Шаг вправо это домашнее насилие, шаг влево - домогательство, а прыжок на месте - домогательство к роботу Свити. Полвека назад был свободный Западный мир, а сейчас что? Последнее окно свободы секса: пластиковые куклы, их трудно запретить.


- Ты рассуждаешь с позиции macho, - резко возразила Айрис, - а ты не пробовал на это посмотреть с позиции женщины? Или с позиции девочки-подростка? Так попробуй, и поймешь, насколько важно быть законно защищенным от насилия в доме и вне дома.


- Ну, и как? - иронично отозвался Ларвеф, - Работает эта защита в Австралии? Меньше насилия стало в Австралии с начала XXI века по сегодня? Надежно защищают законы, позволяющие сажать мужчину в тюрьму просто за сексуальное инакомыслие? Или эти законы заточены против нормальных социализированных людей, а против настоящих криминальных субъектов все это не катит? Простой вопрос. E-oe?



Ларвеф сделал паузу, подождав ее ответа. Айрис промолчала. Что отвечать, если число актов насилия в Австралии устойчиво растет с начала XXI века? И Ларвеф продолжил.


- Ты ведь коп, и знаешь, что, посадив нормального субъекта в классическую тюрьму, ты получишь на выходе криминального субъекта. Даже в тюрьме, где решетки, режим, web-камеры в каждом углу, и охрана - даже там государство толком не защищает, и поэтому криминалитет чувствует себя доминирующей кастой. А уж на, как бы, свободе…


- …По-твоему, - перебила она, - лучше вообще не защищать? И, ты ушел от вопроса.


- Ну да! - он кивнул, - Я же macho, мне не понять позицию женщины или подростка.


- Извини, - буркнула Айрис, - я погорячилась про macho. Но на вопрос ты не ответил.


- ОК, - Ларвеф махнул рукой, - отвечаю. У женщин и мужчин от природы потребность общаться друг с другом. Но государство так оригинально стало защищать женщин от мужчин, что мужчина сто раз подумает перед знакомством. А вдруг - подстава? Одна неосторожность - и тюрьма. Но, если он, все же, познакомился и женился, то ходит по квартире, как по минному полю, где кругом ловушки типа «домашнее насилие». Лишь пластиковая кукла для секса – это надежный друг, она не сдаст копам.


- Черт побери! – воскликнула Айрис, - Что ты вцепился в эту идиотскую куклу?!


- Скоро объясню, - пообещал он, - теперь смотрим с позиции женщины. Она не может убедить мужчину, что она «не такая», ведь она потенциальный обвинитель, карающая авторучка государства, а он – потенциальный обвиняемый. Неоткуда взяться доверию. Женщина, это хроническая жертва законов о своей же сексуальной защите. Прикинь?



Айрис Шелтон резко ударила кулаками по своим коленям.


- Черт возьми! Ты утрируешь! Такого на самом деле нет!

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги