Однажды Ты будешь Моя

Глава 7

Пятеро бойцов замерли рядом с нашим бронеавтомобилем и издалека наблюдали за мной. Я чувствовал, как их нетерпеливые взгляды буравят мне спину. Бойцы ожидали моего приказа выдвигаться. Куда торопятся? Неясно. Прибыть обратно на базу мы всё равно должны к определенному времени, даже если стартуем позже.

Как старшего в экипаже, меня, вместе с остальными офицерами, отозвал в сторону командир патруля, чтобы дать последние ЦУ. Короткие пояснения по маршруту следования и карту местности нам вручили ещё вчера, чтобы было время подготовиться. При этом карта была бумажная, с маршрутом, отмеченным пунктирной линией. Не уставал поражаться этой местной фишке. Навигаторы уже лет — цать как придумали, и работать они могут офлайн, но… приказы не оспаривают.

В воздухе разливался своеобразный микс ароматов. Завтрак недавно окончился и запах еды из столовой плотно переплетался с парами выхлопных газов от заведенных бронеавтомобилей и запахом нагретой пыли. Традиции мыть территорию военной базы из шланга здесь не было. Все же пустыня вокруг и воду тут привыкли экономить.

Солнце уже начало потихоньку припекать хотя было еще ранней утро. Сегодня обещали аномально высокую температуру, поэтому я не поленился лично проверить количество питьевой воды, которую члены моего экипажа взяли с собой. И, не церемонясь, уточнил намазали ли бойцы свои брутальные физиономии защитным кремом.

Тигр басовито урчал, с аппетитом поглощал дизель и был готов без промедления двинуться в путь.

— Ну что, командир, по коням? — спросил, ухмыляясь младший лейтенант и под шутки остальных бойцов первым залез в Тигр на место рядом с водителем, которое я ему определил вчера. Если не ошибаюсь, Володя Заикин. Этот простой парень из смоленской глубинки был одним из тех, кто больше всего старался на тренировках. Даже скупой на похвалу Плохиш отметил его успехи.

Знал бы я наперёд, что нас ждёт, оставил бы этого шутника Володю на базе.

В этом рейде на удивление подобрались одни соотечественники. Поэтому мне не придётся повторять приказы. День уже близился к полудню, патрулирование шло штатно, когда младший лейтенант возбужденно выкрикнул:

— Капитан, вы видели это? Вон там! Он схватил её и затолкнул туда! — Володя указывал пальцем на один из полуразрушенных жилых домов.

Вопрос проверять или нет — не стоял. Проверять подозрительную активность мы были обязаны. Пока в городе отсутствуют полицейские службы, армия помогает обеспечивать порядок. Поэтому бронеавтомобили, патрулирующие улицы, не раз останавливались, бойцы выходили из машин, проверяли документы, разнимали драки, проводили задержания. Однако и порядок был суровее. Никто ни с кем церемониться не будет, зачитывать права как в фильмах, соблюдать милые сердцу любого либерального гражданина законы и положения. Но и за мелкие нарушения никто в ближайший участок не повезёт. Потому что его тут просто нет. Предупредят, пару раз случайно уронив на землю, и возьмут на заметку.

Младший лейтенант быстро взял себя в руки и значительно спокойнее доложил:

— Высокий мужчина схватил женщину со спины и затащил ее внутрь этого дома. Оружие у него не заметил, но всё произошло быстро, поэтому исключать, что оно имеется — нельзя.

По моему сигналу водитель повернул на небольшую улицу, притормозил, и прижавшись к обочине остановился. Типовой формы невысокие в жилые дома стояли вдоль улицы. Улица казалась безлюдной. Ни одного целого дома на ней не осталось. Некоторые этажи полностью обвалились, где-то отсутствовала часть стен и потолка, окна были разбиты.

Впрочем, завалы из обломков бетона и строительного мусора уже разобрали, поэтому мы смогли подъехать и остановиться так, чтобы контролировать все три стороны дома. Выход из здания был только один, не считая разбитых окон. Четвертая сторона единым монолитом сходилась со следующим домом и так дома шли стена к стене до конца улицы. Интересующий нас дом был крайний к перекрестку.

— Готовьтесь. Мы не знаем, кто он и чего хочет от этой женщины. Может быть засада. Тодоров, Заикин, вы со мной. Платонов, ты прикрываешь нас.

— Так точно. — ответил снайпер.

Обстановка в городе была напряженной. При этом официально считалось, что угроза нейтрализована. По факту в разных частях города все ещё происходили столкновения правительственных войск с остатками бандформирований. Только теперь масштабные военные действия между сторонами сменились точечными террористическими атаками боевиков и усилиями их поймать, обезвредить и предотвратить повторение.

Платонов натянул защитную каску с бармицей и начал методично проверять винтовку.

— Муханов, — обратился я к водителю, — всё по инструкции, держи двигатель на ходу. Будь готов к немедленной эвакуации.

— Готовы, командир. — почти синхронно отозвались бойцы.

Дождавшись пока Платонов займет позицию, мы с бойцами последовательно выдвинулись к дому. Тодоров обеспечивал прикрытие с правой стороны. Заикин, следом за ним, с левой. Я взял центр. Перед тем как зайти в здание, обязательная проверка.

— Командир, всё под контролем. — с легким шипением прозвучал голос Платонова в наушнике. От бойцов, оставшиеся в Тигре, также пришло подтверждение.

Обеспечивая прикрытие друг друга, мы зашли в здание. Напряжение повисло в воздухе. Ситуация мне категорически не нравилась. Конечно, это был далеко не первый досмотр местных и проверка подозрительной активности при патрулировании, но в этот раз чуйка подсказывала, что-то здесь не так.

Я не мог не отметить схожесть с тем, как мы в ходе основной операции выманивали бойцов, по-тихому их нейтрализовали и потом забирали вооружение, транспорт и часть их амуниции. Могло ли быть так, что наши новые партнеры захотели убрать? Странно. Слишком рано, мало они успели поиметь от нашего сотрудничества. Однако ничего нельзя исключать.

Я хлопнул по плечу Тодорова, который тут же двинулся вперёд по коридору.

Внутри дома обвалились часть стен и потолка, всё было покрыто пылью. Сохранить тишину в таких условиях было нереально. Под нашими берцами то и дело хрустели обломки бетона и разбитое стекло. Однако инструкции предписывали в таких ситуациях сохранять тишину и безкрайней необходимостине говорить вслух.

Без слов я подал Заикину условный сигнал остаться на развилке около лестницы и прикрывать нас сзади. Мы с Тодоровым двинулись дальше по коридору, продолжая обход первого этажа. По обе стороны прохода двери были открыты или просто отсутствовали. В проемах виднелась разломанная мебель, разбросанные вещи. Очевидно, что здесь не раз побывали мародёры. В лучшем случае бывшие хозяева были первыми, кому удалось найти и забрать что-то пригодное.

Мы бегло осматривали последнюю квартиру на этаже, по возможности продолжая держаться под прикрытием стен, когда из коридора раздались отрывистые механические хлопки автоматной очереди. Судя по звуку Калаш.

«Вашу ж мать! Вот она и крайняя необходимость».

— Внимание, контакт! Всем приготовиться. — рявкнул я в гарнитуру, встроенную в шлем. Одновременно жестами указал бойцу, который был со мной в связке, двигаться обратно к лестнице.

— Огонь со второго этажа, северное крыло здания, — отозвался один из бойцов, оставшихся в Тигре. Их по голосам я пока не различал.

— Цель не видна. Гражданские лица в зоне видимости отсутствуют, — отозвался Платонов.

— Принял, — ответил я, мысленно выдохнул, одной проблемой меньше. Боевая ситуация в окружении гражданских — нет ничего хуже. — Муханов, передавай сигнал на базу.

В случае возникновения боевой ситуации водитель экипажа по приказу командира оповещает базу. Сейчас подкрепление будет не лишним. Пусть Заикин видел только мужчину и женщину, но никто не мог гарантировать, что в здании не засел отряд боевиков.

— Сигнал отправил. — коротко отчитался Муханов.

Значит, скоро один из ближайших экипажей прибудет для подкрепления.

Вновь раздались хлопки автоматной очереди. Отрывистый, глуховатый старый Калаш и другой, длинный, чуть резкий. Тот, другой был определенно наш. Тот же известный на весь мир АК, но его новейшая модификация.

Однако звук перестрелки быстро стих.

— Заикин, доложи обстановку. — приказал я, не останавливаясь ни на секунду. Мы с Тодоровым продолжали координировано двигаться к месту, где я оставил на прикрытии младшего лейтенанта.

Ответа не было. И это было паршиво. Раз он не отвечает, высока вероятность того, что Заикин серьезно ранен или убит.

— Жилин, к Платонову на поддержку. — приказал я. — Всем, будьте готовы к эвакуации. Возможно, у нас раненный.

Да когда же этот чертов коридор кончится? И когда прибудет подкрепление?

— На месте, командир, поддерживаю Платонова. — отчитался Жилин, который до этого дежурил в Тигре.

Наконец мы, прикрывая друг друга, зашли за угол, и лестница оказалась в зоне прямой видимости. Привалившись к стене, без движения сидел Володя Заикин, сжав в руках автомат. Вашу ж мать!

Я подал Тодорову знак, что он отходит вправо, беря под контроль лестницу, а я двигаюсь к раненному бойцу. Заметил пробитие бронежилета в районе груди и живота. О скрытых повреждениях можно было только догадываться. Спустя несколько секунд я опустился на колено рядом с младшим лейтенантом, и прижал пальцы к его шее. Рыжеватые ресницы дрогнули, Володя с трудом приоткрыл глаза, и я почувствовал облегчение. Ранен, но, главное, жив! И скоро прибудет помощь.

В голубых глазах на миг мелькнуло узнавание. Но затем по лицу парня пробежала едва заметная судорога и его взгляд мгновенно угас. Однако я неотрывно продолжал нащупывать пульс, надеясь на чудо… Скоро стало очевидно, что младший лейтенант Володя Заикин погиб при исполнении.

Я перекрестился. «Пускай небеса примут тебя», — попросил мысленно, и бережно закрыл Володе глаза.

Значит, в здании вооруженный, как минимум, автоматом враг. Возможно, не один. Остаётся дождаться подкрепления и выкурить эту падлу отсюда. Желательно живым, чтобы хорошо допросить. Может что интересное поведает о своих близких и дальних знакомцах.

— Ждём подкрепления и начинаем, — сухо распорядился я.

С характерным шипением дальней связи в наушнике послышались ответы бойцов.

А я остался на той же позиции, рядом с погибшим бойцом. Вполне подходящее место, чтобы подождать здесь подкрепление. Да и Тодоров безопасно расположился за широкой колонной. Отсюда и двинемся наверх.

Не спуская глаз с лестницы, периферийным зрением я продолжал видеть младшего лейтенанта. Как же жалко парня, ведь совсем молодой. Сколько ему? Двадцать три от силы. А ведь так старался парень, хотел к нам в отряд попасть. Я с сожалением мотнул головой.

Со смертью я был хорошо знаком. Видел её вблизи не единожды. А как иначе, если такая работа. Я сам её выбрал, потому что так я могу сделать жизнь людей, в том числе в моей стране, безопаснее. Я в это верил тогда и продолжаю верить сейчас. Однако это не значит, что смерть бойцов я стал считать неизбежным злом. Наоборот, чем дальше, тем больше я стал ценить жизнь. И свою, и вообще.

При всем том мне самому приходилось убивать, и не раз. Но я скажу вам так: ни один нормальный боец, во-первых, не делает это легко, а во-вторых, не убьет, если есть другой способ обезвредить угрозу. А если кто-то убивает легко, значит, это уже не человек, а бездушная машина, которую нужно изолировать, потому что рано или поздно она даст сбой.

Недавно стал замечать за собой маниакально стремление к контролю и соблюдению всех наших положений и инструкций. Потому что они писались кровью и реально помогают уберечь жизни бойцов.

Но бывают дни, как этот гребанный день, когда инструкции не спасают.

Почему младший лейтенант Володя Заикин не вышел на связь, как только заметил приближение врага? Почему сразу начал действовать?

Вчера я собрал бойцов, мы проговаривали порядок действий в разных ситуациях, и я особо отметил, что никто не действует в одиночку без крайней необходимости! А тут по всем признакам её не было. Я прокручивал в голове всё произошедшее, пытаясь понять: что я мог сделать иначе, чтобы это предотвратить? И не находил ответа.

Далеко не первый раз при мне погибали люди, и мирные жители, и бойцы. Некоторых из них я знал намного лучше, чем Володю. Но в этот момент я решил, что обязательно лично принесу соболезнования его родителям. Все же он был под моим командованием.

Устроить это будет не так просто, потому что наш отряд здесь есть, но его вроде бы нет. Но я запрошу разрешение у своего командира…

В наушнике послышалось легкое шипение, прервавшее мои размышления, и затем голос:

— Командир, прибыло подкрепление.

«Наконец-то. Ну что, суки, сейчас посмотрим из чего вы сделаны».

Алёна ждала как на иголках, когда дочь вернётся домой после последнего экзамена и расскажет, как всё прошло. Она уже по второму разу протирала все поверхности на кухне, когда услышала, как ключ поворачивается в замке.

В квартиру вошла бледная Нина.

— Что случилось, дочка?

— Я думаю, что неправильно ответила на два последних вопроса по химии, — убитым голосом призналась Нина, поставив сумку на пол.

Алёна взяла дочь за руку и повела её в комнату. Нина безучастная ко всему, словно кукла послушно последовала за матерью.

— Нина, что с тобой?

Алёна подтолкнула дочь к кровати, и после того, как Нина села, заметила:

— Ничего страшного не произошло. Два вопроса — это мелочь. Отчего такая апатия? Это на тебя совершенно не похоже.

— Просто… по дороге домой я как-то вдруг представила, а что будет если я не поступлю? Что я буду делать?

Алёна всмотрелась в глаза дочери и, поймав расстроенный взгляд, с теплотой улыбнулась.

— Во-первых, ты указала ни один университет…

— Нет, мама, я не пойду никуда кроме именно этого государственного университета. Именно там лучший биологический факультет в стране. А деканом кафедры микробиологии является сам Скрипичников, академик, доктор наук, который…

— Тише-тише, я поняла. — Алёна примирительно подняла руки.

— Мам, там лаборатории, исследования… — на мгновение взгляд Нины вспыхнул. — В других учебных заведениях направленность больше не научная, а прикладная, производственная.

Алёна вскинула брови и улыбнулась.

— Нет, я не зазнаюсь. Специалисты на производство тоже очень нужны. Просто наука мне все же ближе.

Нина приосанилась и с напускной веселостью продолжила:

— Да и амбиции у меня большие. Хочется сделать открытие, что-то глобальное.

— Ради известности? — с искренним интересом и без осуждения спросила Алёна.

— И это тоже, но в последнюю очередь, — с ироничной улыбкой ответила Нина. — Хочется, знаешь, изменить жизнь людей к лучшему. Может быть, это будет разработка антибиотика от вируса или способ обнаруживать патогены на ранних стадиях инфекции… да сколько всего можно сделать, — Нина раскинула руки в стороны, пытаясь охватить пространство.

Они поговорили ещё час и за это время на лицо Нины вернулись краски, взгляд снова наполнился жизненной силой и оптимизмом, а улыбка стала более яркой и теплой, словно первые лучи весеннего солнца выглянули после долгой зимы.

Уговорив дочь на два бутерброда и чашку чая, удалось также уговорить и на идею «подремать часик».

— Поспи, — Алёна поцеловала Нину в лоб, как делала в детстве, и вышла из комнаты.

Вернувшись на кухню, Алёна первым делом позвонила мужу и рассказала о том, как дела у Нины. Потом налила себе чай и задумалась, вспоминая разговор с дочерью и её планы на будущее.

«Все прекрасно, но как в эту картину мира впишется Влад, который будет контролировать каждый твой шаг? И как участие в конференциях? Обмен опытом с коллегами? А закрытая фаза исследований, если говорить об исследовании вирусов? Непонятно», — подумала Алёна, но тогда в комнате дочери она мудро промолчала. Сейчас было совсем не время задавать Нине подобные вопросы.

Вот, когда сын мужа благополучно вернётся из командировки, тогда она и начнёт приводить Нине аргументы против отношений с Владом. К молодому мужчине Алёна относилась хорошо. Она знала его уже почти десять лет и за это время у неё с Владом не было ни одного конфликта. Хотя Рита, и в этом Алёна ни секунды не сомневалась, настраивала сына против новой жены отца.

Однако одно дело — поддерживать хорошие отношения с сыном мужа от первого брака, и совсем другое с радостью согласиться на то, что твоя единственная дочерь выйдет замуж за властного, любящего все контролировать мужчину.

Алёна внутренне вздрогнула, невольно вспомнив Долохова, своего бывшего мужа. Тот был жутким тираном, который не признавал никакого мнения, кроме своего. Сколько усилий стоило уговорить Долохова разрешить ей выйти на работу после рождения дочери. Он ведь хотел запереть её дома и сделать из неё домохозяйку. Потому что именно так, в его понимании, и должна жить благополучная замужняя женщина.

Возможно, для какого-то это именно так. Но Алёна считала, что это должен быть только выбор самой женщины! Но никак ни другого человеказанеё, не спросив её мнения.

Успокаивало Алёну только понимание, что Влад, при всем своём непростом характере, не считал себя истиной в последней инстанции, с уважением слушал другое мнение, умел находить компромисс, и что важнее всего, обладал чувством юмора и определенной веселой легкостью. К примеру, он придумал подарить отцу набор для отдыха, включающий в себя пару шлепанцев с военными узорами, пляжную шляпу с логотипом спецназа и солнцезащитные очки с шутливой надписью на футляре «В режиме невидимки».

Или, когда он устроил сюрприз, подговорил Алёну, и во время отпуска отца приехал за ним, скомандовал собираться и увез с собой на отдых на Алтай. А какие замечательные подарки он придумывал для Нины…

Тогда она и не подозревала, что возможно вся эта забота о сводной сестре не просто так.

Алёна улыбнулась, вспоминая пазл с таблицей Менделева или 3 D-лампу в форме ДНК. Нина была в восторге от подарков «брата». Каждый праздник дочка гадала, что Влад ей подарит на этот раз. И Влад никогда не повторялся. А ведь это же нужно было придумать с учетом увлечений Нины, и потом найти. Несколько раз он вообще заказывал подарки. К примеру, ежедневник "Заметки юного ученого" с обложкой, на которой изображены забавные карикатуры известных ученых с их наиболее известными цитатами. Нина хранит этот ежедневник до сих пор.

Вот Долохов даже в молодости отличался необычайной для своего возраста серьёзностью. В начале Алёне казалось, что это положительное качество. Но потом стало очевидно, что Нинин отец был таким серьёзным всегда. Не только на службе, но и дома в кругу семьи.

Алёна вдохнула, покачав головой. Нет, Влад похож на Нининого отца только своей властностью, но у него есть качества, которые более-менее её уравновешивают.

С другой стороны, а вдруг она ошибается и судит по себе?

Возможно, что между Владом и Ниной вспыхнула истинная любовь, глубокая и неизменная, способная противостоять всем испытаниям жизни.

Влад

Шестерка бойцов, которые патрулировали соседний квадрат, прибыли по сигналу «требуется подкрепление» и переключились на наш канал связи.

Поставив вместо себя Жилина контролировать лестницу, я вышел к бойцам, собираясь объявить им о том, что командовать штурмом буду я, и обсудить дальнейшие действия.

Командиром второго экипажа был накиб Карам Зуаби, один из Тигров, которые тут считались элитным подразделением. Все бойцы в его отряде также были арабами. Совпадение? Не знаю, недавно командование заявляло, что в наряд будут выходить смешанные отряды. Типа это способствует боевому слаживанию. Может быть это и так, но в любом случае слаживание требует времени.

Но пока до этого далеко. Наши офицеры отмечают, что в схожих с нашей ситуациях несогласие со стороны местных военных имело место быть, и неоднократно. Арабы при всем своём видимом дружелюбии, подчиняться чужакам сильно не любят. А мы с Зуаби к тому же в одном звании.

Поэтому я был готов к спору с его стороны. Хотя вот бл*дь не до разговоров нам сейчас. Совсем.

По всем инструкциям именно мне надлежит командовать штурмом объединенного отряда. Квадрат патрулирования мой, и на местности мы с бойцами уже освоились. И тем не менее инструкции на бумаге, а боевая ситуация происходит в жизни.

Однако Накиб меня удивил, спорить не стал и спокойно выслушал приказы, которые я дал ему и остальным бойцам. При этом подчиненные накибу бойцы с той же готовностью, как и мои, принялись исполнять приказы.

Не исключаю, что сыграли бонусы от совместных тренировок. В начале мы с комрадами совсем не обрадовались перспективе натаскивать бойцов и постоянно светить лицами. Но нельзя отрицать, что тренировки позволили нашему отряду без проблем влиться в тысячный контингент союзный войск. Особенно бойцы узнавали нас пятерых: меня, Лютого, Плохиша, Даву и Свята. Как наставники мы больше остальных были на виду.

Я быстро оценил обстановку и обратился к бойцам на обоих языках, готовя их к решительным действиям.

— Слушайте все! У нас есть одна цель — нейтрализовать угрозу в этом здании. Но не забывайте, что среди них, вероятно, есть заложница.

Посмотрев в глаза каждому, я жестко закончил:

— Мы потеряли человека, но не потеряем ещё. Мы делаем это за него и за всех нас.

Бойцы только сейчас услышали о том, что кто-то погиб. И без того серьёзные лица мужчин мгновенно посмурнели.

— Субхи, со мной в первой группе. — я обратился к бойцу из второго отряда, который один из первых попросился на усиленные тренировки по ножевому бою.

Боец без лишних вопросов подошел ближе ко мне. С выраженным уважением кивнул.

— Карам, ты ведёшь вторую группу, обходите с фланга. Не давайте им шанса на отход. Нельзя исключать, что прыгнут со второго этажа.

Накиб кивнул и повернулся к двоим бойцам, которые направятся на обход вместе с ним. Платонову, залегшему в соседнем здании, я отправил ещё одного снайпера на поддержку. Прикрытие нам не помешает.

— Вторая группа, готова к действию. — объявил Карам по-русски с сильным акцентом сразу как его бойцы закончили проверять оружие и снарягу. Хм, не знал, что он знает русский. Хотя не только же нам учить арабский.

— Платонов, держи нас в поле зрения. Увидишь угрозу, ликвидируй.

— Понял, командир. Всех вижу.

Тот же приказ повторил второму снайперу и получив от него подтверждение, жестом указал бойцам начало движения. Сам также двинулся вперёд, Субхи на полшага правее, прикрывая меня со стороны окон.

— При первом же сопротивлении — стреляем на поражение. Никаких рисков. Живыми мы забираем только тех, кто сдаётся без боя. — сказал я на обоих языках уже в движении.

— Принято, — отозвались бойцы.

До лестницы добрались за считанные минуты. Подал условный сигнал бойцам в здании выдвигаться вперёд. Они моментально последовали к лестнице, сохраняя порядок. Следом за ними двинулись я и Субхи.

Проходя мимо Володи, бросил на него мимолетный взгляд и внутри вспыхнула обжигающая ярость. С каким бы удовлетворением я бы сейчас держался в первых рядах и стал последним кого увидят боевики, убившие нашего бойца.

И вот сейчас тот самый боевой устав и инструкции, которым я старался следовать, играли против меня. Идти на штурм в авангарде я не мог. Взяв командование на себя, я был обязан оставаться в относительной безопасности и координировать действия своего отряда. Ничто не должно было мешать сосредоточенности бойцов и нарушить ход штурма. А ранение командира как раз то, что может испортить ход всей операции и поставить под угрозу жизни остальных бойцов.

— Командир, мы на позициях, — отчитался Карам.

— Принял. Будьте настороже, — сказал я, поднимаясь по лестнице. Обломки штукатурки хрустели под моими берцами, каждый шаг ближе к цели наполнял меня азартом боя.

Следующая ступенька… и тишину разорвали хлопки автоматных очередей. Теперь стало ясно, что боевик в здании скрывался не один. Тут этих тварей как минимум двое.

— Внимание, контакт! Огонь на подавление! — рявкнул я.

Тодоров и Жилин мгновенно среагировали и открыли ответный огонь, мы с Субхи приблизились, и взяли под контроль открытый участок.

В какой-то момент среди звуков перестрелки до меня донёсся другой, едва уловимый звук — голос женщины. Заложница была там, среди террористов. Она кричала и звала на помощь по-арабски. В этот момент наша задача обрела новое измерение — не только нейтрализовать угрозу, но и спасти невинную жизнь.

— Женщина жива. Стараемся не задеть заложницу. — приказал я.

Обеспечивая огневое прикрытие, наша четверка продвигалась вперед шаг за шагом. Длинные автоматные очереди со стороны террористов сменились отрывистыми выстрелами.

«Возможно у них патроны заканчиваются», — пришло в голову и в эту секунду наискосок от меня промелькнул темный силуэт. Резко поднял кулак вверх призывая бойцов к вниманию, и следующий момент я не упустил. Одна очередь и раздался истошный крик.

По моему сигналу Жилин, который был ближе всех к раненному боевику, начал сближаться с целью под прикрытием Тодорова. Я с Субхи шли следом. В комнате наполовину заваленной обломками стены, которую просто снесло авиаударом, на полу лежал мужчина. Не жилец — прямое попадание в голову. Тут и контрольный делать не нужно.

— Первая цель нейтрализована. — сухо отметил я. — Платонов, что с остальными? Видишь цели?

— Движения не вижу.

Я недовольно скривился, услышав ответ. Где же ты прячешься, тварь? Не знаю почему, но я был уверен, что террористов было только двое. Один убит, а второй с заложницей всё ещё в здании. Вот только полагаться только на интуицию в этом вопросе никак нельзя. И всегда лучше быть готовым к худшему.

Голос женщины я определенно слышал на этом же этаже, поэтому мы продолжили путь дальше по коридору. Недобиток затаился в одной из комнат. Надеюсь, либо снайперы его снимут, либо женщина крикнет и даст нам подсказку. Но мы продвигались все дальше и дальше, а женщина молчала, что наводило на нехорошие мысли. Не уж то мрази убили заложницу, когда запахло жаренным?

— Вижу цель, — раздалось в наушнике. — Мужчина. Один. Через три квартиры от вас.

— Принял. Заложница? — быстро спросил я.

— Не вижу. Только мужчина. Жду вашей команды?

— Цель устранить. — без колебаний отдал приказ.

Наша четверка вышла из квартиры и двинулась дальше по коридору в сторону укрывшегося боевика. Даже получив сведения о его местоположении, мы продолжали последовательно проверять помещения. Во второй по счету квартире мы увидели тело женщины. Она лежала на боку без движения.

И только Жилин склонился над ней, чтобы проверить пульс, тишину полуразрушенного дома разорвал одиночный выстрел. Хотя атмосфера уже была пропитана напряжением, почувствовав новую угрозу, наша готовность к действию мгновенно усилилась. Бойцы инстинктивно дернулись, как и я, плотнее сжимая оружие в руках.

— Цель нейтрализована. — отчитался Платонов.

— Принял, — отозвался я, мысленно выдохнув. Одной проблемой меньше.

В любом случае нам с бойцами предстояло передать заложницу, тело младшего лейтенанта и трупы боевиков военным медикам. Они окажут медицинскую помощь заложнице. И когда она придет в сознание, то тут подключится местная военная разведка. Трупы боевиков будут тщательно осмотрены и проведено их опознание. Возможно, это позволит выявить их связи с конкретными бандформированиями.

Наша работа также на этом не заканчивалась. Нам предстояло проверить все оставшиеся помещения, прежде чем считать операцию завершенной.

Влад

На военную базу мы вернулись, когда огромный оранжевый полукруг солнца сливался с линией горизонта, заливая мир последними лучами уходящего дня. Небо, окрашенное в глубокие оттенки красного и золотого, было подобно холсту, на котором природа создавала свой неповторимый шедевр.

Тягостное чувство повисло внутри. Место рядом с водителем, на котором еще несколько часов назад ехал погибший боец, осталось свободным. Никто не стал его занимать. Почти всю дорогу мы с бойцами ехали молчали.

— Должен признаться, что хоть климат тут совершенно не мой, — заметил Жилин, делая жадный глоток воды из бутылки, — но тут зашибись какие закаты.

— Эт дааа, — согласно протянул водитель, под дружное хмыканье бойцов.

— Ну должно же тут быть хоть что-то лучше, чем у нас? — с напускным весельем спросил Жилин.

Я криво улыбнулся, краем уха слушая ребят, но не вступая в завязавшийся разговор о том, что и где лучше. Жилин молодец, правильно сделал, что разрядил атмосферу.

Мимо нас проносился однообразный пустынный пейзаж, который до неузнаваемости преобразили закатные лучи. Тени мягко растягивались по земле как будто пытаясь укрыть мир от последних жгучих лучей уходящего солнца.

День закончился, и завтра будет новый.

Я тяжело вздохнул и на миг закрыл глаза, представляя перед собой свою любимую, её ласковую улыбку и теплый взгляд. Сжал зубы, ощущая бессилие. Я даже не мог дать ей знать, что со мной всё в порядке. Не мог услышать её нежный голос… Сейчас Нина представлялась мне недостижимо далекой, подобно Веге — ослепительно яркой звезде, которую я видел, когда время от времени выходил любоваться ночным небом. Да, определенно к диалогу о преимуществах этих мест стоило бы добавить великолепие чистого ночного неба, где миллиарды звёзд создают захватывающее зрелище.

— Почти на месте, — заметил лейтенант, возвращая меня в реальность.

Вскоре мы миновали охраняемые блокпосты на въезде к военной базе и оказались у ворот гаражного комплекса. Выйдя из Тигра, я вздохнул полной грудью, настраиваясь на доклад командованию о произошедшем.

Воздух вибрировал от дневной жары, но постепенно он становился всё прохладнее и свежее, обещая скорое облегчение. Быстрым шагом я пересек зону хранения вооружения и техники и подошел к командному пункту.

В кабинете командира военной базы ждали только меня. Из наших тут был полковник Оленин, тот самый, который на учениях ржал, что бойцы нашего отряда похожи на местных. Не сложно догадаться, что среди солдат его знали как «просто Олень» или «Олень». И несмотря на сомнительное прозвище, в целом относились к полковнику хорошо. Примечательно, что он единственный из всех на военной базе знал, что мы не просто спецназ. Первое время мы с комрадами удивлялись как ему доверили эту информацию. Ну не производил Оленин впечатление надежного человека. Однако позже всё встало на свои места.

Полковник Оленин был один из тех людей, которые осознанно производили на окружающих впечатление простого в доску и не очень далекого мужика из какой-нибудь глубинки, непонятно как выбившегося «в люди», а если точнее в первые заместители командующего группировкой наших войск. Мужик он был хитрый и не удивлюсь, если в итоге он сто очков вперед даст командиру военной базы. Тому фраеру, который вменил нам с комрадами в обязанность тренировать личный состав. Кратко, оба командира, наш и местный друг друга стоили.

Помимо Оленина, из наших за массивным столом совещаний я заметил Лютого. То есть, я хотел сказать майора Лютаева, который, как и все бойцы отряда Заслон, был тут под другим именем. Лютый быстро окинул меня взглядом, словно рентгеном просветил, и кивнул, приветствуя.

— Ха нахну дза, аль-джамии хуна аль-ан [Вот теперь все в сборе…] — начал командующий военной базой акид Мухаммад аль-Кафиз, просканировав меня темными глазами и махнул в сторону свободного стула рядом с Лютым.

А дальше понеслось. После моего подробного доклада о сегодняшних событиях в центре города, о которых все присутствующие и так уже были уведомлены, последовал показ записи допроса заложницы.

Оказалось, что девушка отделалась относительно легко, учитывая обстоятельства. Несколько часов назад она пришла в сознание. И вот тогда поведала интересную историю.

Заложница приходится жене главаря крупного бандформирования родной сестрой. Боевики этого отморозка величали гордо «полевым командиром». А по сути — главарь местного отделения террористической организации, запрещенной и у нас, и в большинстве стран мира.

Сложно поверить, но заложница, девочка тринадцати лет, смогла сбежать из лагеря террористов вместе с ещё двумя девушками. Сбежали они, когда началась активная фаза военной операции по освобождению города. Основная часть боевиков участвовала в боях против правительственных войск. А в лагере остались всего несколько вооруженных мужчин.

А помогла девушке в побеге её старшая сестра.

«Охренеть. Сама жена главаря…» — услышав это я пораженно покачал головой. И не только я был шокирован. Местные военные, поболе меня знающие текущие реалии, не сразу поверили услышанному.

Одной из причин, по которой девушка-подросток решилась на побег, являлись постоянные домогательства со стороны брата её зятя. Мужик не раз говорил о том, что хочет взять девушку пятой женой. По словам заложницы брат главаря тот ещё жестокий отморозок. В это легко верится после отдельного доклада об этом главаре и подчиненных ему боевиках.

И только заступничество сестры её спасало. Но так не могло продолжаться вечно. Поэтому заложница решилась на побег, отлично понимая, что если её поймают, то лучшее, что с ней произойдет это смерть.

На вопрос дознавателя о судьбе сестры и остальных женщин, девушка расплакалась. И призналась, что женщины остались в лагере, они не могли бежать, потому что их дети содержаться отдельно.

А какая мать оставит своё дитя? Вот то-то и оно.

«Мда, вот такие тут социальные драмы. Ни меня бросил парень или меня обзывают в школе, а буквально «беги и попробуй выжить». — со злостью подумал я, понимая, что помочь таким вот женщинам ни я, ни даже все собравшиеся в этом кабинете военные мало чем могут. Как бы мы ни были сильны, обучены, опытны, но сломать существующий порядок, сложившиеся десятилетиями, так просто нельзя. Если, конечно, не готов убивать каждого второго. Но и сидеть сложа руки никто не будет.

Возвращаясь к рассказу заложницы. Из трёх девушек осталось двое. Одна погибла во время авиаудара. Вдвоём, в воюющем городе, они чудом добрались до родственников подруги, которые их спрятали.

Несколько недель после побега заложница решилась поискать своих родных. Тут-то её и заметили, выследили и хотели насильно вернуть обратно. Но случился Володя, который успел заметить мелькнувшие в проеме разрушенного дома мужчину и женщину.

«Если бы не он, неизвестно как бы закончилась жизнь этой девушки», — пришла в голову мысль.

Но ключевым в показаниях заложницы оказалось то, что девушка указала расположение лагеря террористов. Спутники-шпионы недавно подтвердили эту информацию.

И пусть, по словам заложницы, те двое боевиков не успели сообщить главарю о её поимке, вероятность, что их уже хватились, высока. А значит, террористы могут начать эвакуацию и снова затеряются среди тысяч разрушенных зданий и километров пустыни.

Время шло на часы.

Темная пелена ночи окутала пустыню, где каждый шорох разносился среди тишины, словно предвестник бури. В этом безмолвном мире, где звезды сияли ярче фонарей, затаилась группа военных, готовых к началу операции, способная переломить ход борьбы с терроризмом, по крайней мере на территории этой страны.

Майор Лютаев с двумя офицерами арабами оставался в командно-штабной машине для управления операцией и организации связи между тремя группами, которым предстояло проникнуть на охраняемый объект. КШМ остановился в низине, не доезжая до объекта. А команды бойцов, как тени, растворились в ночи, направляясь по координатам, полученным с разведывательного спутника.

Нам нужно было подойти ближе к цели, занять позиции в намеченных местах, где природный рельеф обеспечивал относительную скрытность для небольшой группы, и ожидать команду к началу штурма.

Из отряда Заслон в операции были задействованы все бойцы, а точнее восемнадцать человек, по шесть в каждой группе. Думаю, что Оленин и командующий нашими ВС тут сыграли не последнюю роль. И правильно сделали. Именно для подобных спецопераций и был предназначен отряд Заслон.

Оставшихся бойцов отбирали из подразделений спецназа обеих стран. Решение командования было принято в пользу штурма лагеря террористов небольшим мобильными группами, исходя из опасения утечки информации террористам. При отборе бойцов в штурмовой отряд, как я понял из слов Лютого, учитывался не только их профессиональные навыки, но также надёжность. И Оленин лично поручился за наш отряд. Иронично с учетом нашей основной задачи.

Я ничуть не удивился, когда узнал в одном из бойцов в камуфляже Карама Зуаби, командира второго экипажа патруля, кто сегодня прибыл к нам по сигналу. Здесь было немало бойцов из сил тигра. К слову, командовать группами поставили двоих из этого подразделения. А третьим выбрали меня. Насколько я понял Лютый настоял. Также именно он распределял комрадов между группами, и в мою поставил Плохиша, с которым мы не раз работали в связке.

Общее руководство операцией осуществлял лично полковник Оленин и акид аль-Кафиз. План операции был оперативно рассмотрен командующим ВС и, чёрт знает, сколькими ещё высокопоставленными офицерами. Пока они думали, мы, не теряя времени, стали готовиться.

В результате мы уже прибыли на место, проверяли оружие, когда пришло подтверждение: «Операция Штормовой вихрь» согласована.

Не знают как другим, а вот мне всегда было интересно посмотреть на подобного «сказочника», того, кто в командовании придумывает операциям названия. Максимум пафоса — наше всё. И ведь нужно, чтобы не повторялось… Ладно, бог с ними, со сказочниками.

Исключительный случай, что такую сложную наземную операцию согласовали настолько оперативно. Так бывало только с воздушными операциями, так называемыми «точечными ликвидациями», и то редко.

Дрон-разведчик, по координатам установленным ранее, обнаружил лагерь наёмников и подтвердил присутствие более сотни вооруженных бойцов противника на территории, и около сорока женщин и детей. Их жизни — единственное, что спасало террористов от точечного авиаудара.

Штурмовые группы отчитались о прибытии на намеченные участки. И потянулись томительные минуты ожидания, которые складывались в часы. Каждый этот гребанный час подготовки к началу операции, пока ты ждешь приказа, тянется словно вечность, поверьте моему опыту.

Однако одна мысль грела особо, и я уверен не только меня. Перед началом операции Лютый получил подтверждение от нашего руководства. Ячейка террористов, которые мы будет ликвидировать, это те же люди, кто стоит за подкупом военных обеих стран. Именно этим боевикам сливали инфу о патрулях и перемещению войск. В результате этого на протяжении всей военной кампании террористы устраняли группы военных для получения вооружения и техники. Однако главной их целью, безусловно, было ослабление противника, моральное и физическое.

Постепенно темп происходящих событий начал нарастать. Это ощущалось по тому насколько чаще в наушнике стали звучать приказы командира операции и подтверждения их выполнения.

По прошествии нескольких часов оперативники блокировали дороги на подъезде к лагерю террористов. Солдаты комендантских рот перекрыли периметр на расстоянии трех километров от объекта.

— Снайперские пары занять позиции. — раздался приказ, который означал, что скоро настанет и наш черед.

Наконец в наушнике раздался приказ именно к штурмовой группе:

— Третья штурмовая группа выйти на позицию прикрытия.

Карам и его группа приступили к продвижению в направлении указанной цели. В первую очередь им предстояло прикрывать не нас (штурмовые отряды), а гражданских лиц, женщин и детей, которые находились в центре лагеря террористов.

— Позиции заняты, — вскоре пришло подтверждение от Карама.

— Первая и вторая группа, приготовиться.

Воздух в миг наполнился напряжением, словно в едва тлеющий костер плеснули керосин. Мы с бойцами резко встали, проверили снарягу, оружие, успели обменяться парой фраз и, когда наручные часы показали два часа тридцать минут, раздался чёткий приказ:

— Первая и вторая группа выйти на позиции.

В тот момент, когда мы начали движение к объекту, каждый шаг, каждое действие были наполнены исключительно желанием выполнить задание, никаких посторонних мыслей. Для того, чтобы каждый из бойцов Особой Группы Специального Назначения ГРУ действовал как хорошо отлаженный механизм, точно зная свою роль и без колебаний исполняя приказы, помимо многочисленных тренировок и участия в военных учениях, нас обучили специальных техникам. Медитация была лишь начальным этапом. Зато теперь никто из нас не считал медитацию лишь красивым слоганом для любителей йоги.

— Первая группа. Позиции заняты. Ожидаем приказа на вход, — негромко объявил я в эфир.

Мы стояли с западной стороны лагеря, прямо вдоль бетонной стены одного из крайних зданий. За стеной по периметру горели редкие фонари, развеивая темноту.

— Принято. Ждите. — прозвучал ответ.

Внезапно из темноты раздался одиночный выстрел, разорвавший ночную тишину.

— Контакт, контакт, — раздался крик в эфире.

Сердце забилось чаще. Адреналин пулей выстрелил в кровь. Ради этого чувства многие бойцы годами принимают участие в боевых операциях. Азарт, ощущение риска и непредсказуемость момента наполняют каждую клетку тела несравненным ощущением остроты жизни. В этом вихре эмоций, когда осознаешь, что каждая секунда может стать решающей, находишь саму суть и чувствуешь свою истинную сущность. Это токсичный коктейль из страха и восторга, борьбы и триумфа, становится причиной, по которой бойцы снова и снова возвращаются в эпицентр событий, жаждая пережить всё это вновь.

Я мысленно выматерился. По-тихому зайти не получится.

Грозно захлопали автоматные очереди. Бой разгорался как долбанная нефтебаза после атаки беспилотника. Когда же бл*дь поступит приказ на штурм?

Ответный огонь, вспышки стрельбы бросали рваные блики на стены. Пока ждали приказа я прокручивал в голове недавние события и сообщения. Если ни нам, ни второму отряду не поступал приказ, кто тогда устроил перестрелку? Неужели заметили отряд Карама или у террористов разведка сработала?

И вот в ответ на наши мысленные призывы прозвучало короткое:

— Первая группа, штурм.

И словно плотину прорвало. Мы с бойцами были единым целым, дышащим и действующим в унисон, пошли на штурм. С нашей стороны оказалось не так много противников, готовых к бою. Все же дело происходило глубокой ночью и не все смогли так быстро вскочить с постели, вооружиться и выбежать на встречу. Боевики, которые стояли на карауле, частично отвлеклись на звуки боя в другой стороне. На этом мы их и подловили.

— Вторая группа на штурм. — прозвучало в фоновом режиме. На данном этапе только те приказы, которые важны для всех участников операции уходили в общий эфир. Отдельные отряды общались между собой, пока не переключатся на общий канал.

Мы с бойцами быстро продвигались вглубь лагеря, туда, где была цель нашего отряда. Главарь и основной костяк его боевиков. Каждый из нас понимал, что в моменте именно скорость была ключом к успеху операции. Сто хорошо вооруженных, опытных боевиков — это до ху*. И нужно устранить как можно больше пока они все не очухались и не начали активно отстреливаться, положив при этом кучу наших ребят.

Проход по территории лагеря был далек от легкой прогулки. Мне пришлось на ходу менять тактику. Не на такую горячую встречу мы рассчитывали.

Отряд, следуя моим приказам, разбился на отдельные группы: три двойки и четверка бойцов, одним из которых был я. Мы рассредоточились по периметру, зачищая территорию вокруг нужного нам здания и ликвидируя боевиков «на излете», стоило им только показаться в зоне нашей видимости.

Такая тактика принесла свои плоды и вскоре шестеро бойцов стояли у входа в здание, по данным разведки обозначенное как цель для нашего отряда. Две двойки по моему указанию остались прикрывать нас. Слишком ненадежная была ситуация, а два здания, в которых находились казармы — цель второй группы, пока не зачистили.

— Вход, — тут же приказал я бойцам.

Используя ночное видение, мы проникли внутрь, прикрывая друг друга. Каждый из нас ведомый решимостью и бдительностью. И сразу же завязалась жёсткая перестрелка. Многие боевики держали своё оружие постоянно рядом, не ложась спать без любимого винтореза. Поэтому падлы нас жарко встретили.

— Ранен, — отчитался один из моей команды.

Твою ж мать. Не было времени уточнять насколько серьёзно ранение и оказывать помощь. Счёт шел на секунды. С трудом мы зачистили первый этаж, пора было двигаться дальше.

Я хлопнул по плечу бойца, жестом указав на раненного:

— Останься, прикрываешь.

И тут же приказал оставшейся в активе четверке:

— Цель наверху, двигаемся!

Бойцы единым слитным организмом продолжили движение к цели, когда сверху полетели выстрелы из пистолета. Ради разнообразия, мля.

"Вот чёрт лысый!" — матерился я, стреляя в ответ в то и дело мелькающего из-за угла полуголого боевика. Попил он нам крови, попал ещё в одного бойца, но несильно. Опытный сука. Был.

В результате его застрелил Плохиш. Едва поднявшись на этаж, как черти из того самого ящика Пандоры, выкатились ещё несколько головорезов. Кто в одних штанах, кто прямо в трусах, крича на арабском и сыпя отборным матом, и стреляя кто из автоматов, кто из короткоствола. Террористы сопротивлялись со всей яростью, на которую были способны.

С трудом мы преодолели сопротивление этой группы боевиков, и ворвались в комнату, где скрывался враг. Схватка была короткой, но ожесточенной. Главарь в отличие от своих соратников спал без арсенала оружия и патронов вокруг кровати. Но короткоствол был при нём.

— Цель нейтрализована, — доложил я, стоя в центре комнаты и охватывая взглядом обстановку, Плохиша держащегося за раненое по касательной плечо, и труп главаря на полу.

И вот тогда адреналин схлынул, и я резко осознал, что это п*дец. Я оказывается ранен, и похоже задело меня неслабо. Плохиш мне по-быстрому вколол обезболивающее прямо через одежду, чтобы не прилег тут же на полу от болевого шока. Валетом с главарем террористов, бл*.

Плохиш взял на себя командование первой штурмовой группой. Убедился, что помощь другим нашим бойцам оказана, при этом не отходил от меня, и применил на мне походу все навыки тактической медпомощи, которым нас учили. О чём я ему и сказал с вымученной улыбкой, а он в ответ рявкнул, чтобы я заткнулся.

— Кот, ты это… не смей, держись. — бормотал мне Плохиш на разные лады пока мы ждали разрешение на выход.

И видимо, когда я совсем хреново стал выглядеть, он раскрыл своё "тайное знание", приведя самый весомый аргумент:

— Тебя там невеста ждет.

Я усмехнулся и подумал: «Вот же Лютый трепло. А говорят, что это в женском коллективе сплетни любят, ха-ха, это ССО, е*нный в рот…». Нет я не злился на Лютого, скорее всего он мой неадекват, который был в последнее время, оправдывал перед комрадами. Не злился я и на остальных, кто в тайне от меня обсуждал мою личную жизнь. Это реально мои братья по оружию, а не чужие люди. Просто было смешно, что брутальные мужики, все такие крытые бойцы, многие с орденами, находясь на задании, болтают о том, у кого что в личной жизни. Я бы поржал, если бы мог. Может потом…

Накрыло меня уже на подходе к транспорту, который подогнали к въезду в лагерь. Ближе было не проехать. Плохиш, на которого я опирался, пока шёл к машине, успел меня подхватить, прежде чем я поцеловался с землей, потеряв сознание.

Чего я уже не видел, это возвращение на базу. Оно было тихим. Ни один из бойцов не выражал радости; они знали цену, которую пришлось заплатить.

Из пятидесяти — семь бойцов убиты, двадцать семь ранены, и еще неизвестно сколько останутся живы. Из тридцати семи гражданских — одиннадцать убиты, среди них дети и женщины. К сожалению, они стали жертвами перекрёстного огня, погибнув в хаосе битвы. Осознав своё безвыходное положение, террористы отчаянно сменили тактику, без колебаний используя невинных как живой щит, когда поняли, что милости ждать не приходится и оставлять в живых их никто не собирается.

Однако в глубине души каждого бойца жила надежда, что эта победа приблизит мир в стране и регионе на один шаг.