Огненные стрелы

РЕШИТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ

Подполковник Огнянов подошел к дверям, щелкнул выключателем. Весь кабинет сразу залил яркий свет, и в нем утонул бледный круг, который перед тем отбрасывала настольная лампа.

Он вернулся к столу, но не сел. Мысль его снова остановилась на цифрах, которые уже несколько дней подряд мучили его. Что скрывается за ними?

Вражеская радиостанция «X» все с прежним упорством продолжала передавать по нескольку раз в день тот же текст, состоявший из девяти чисел: шесть различных двузначных чисел, а затем 03-06-03. Все усилия разгадать шифр, которым пользовался враг, остались бесплодны. Огнянов был убежден, что текст марша «Болгария, земля родная», который предшествовал передаче, и три числа: 03-06-03 («нулевая тройка» — называл их подполковник) связаны каким-то образом с шифром. Но как?..

Он убрал бумаги со стола, запер их в несгораемый шкаф. Потом оделся и медленно отправился домой. Но проклятая нулевая тройка и еще несколько двузначных чисел не выходили из головы. Они не давали ему покоя. «Ловко ухитрились шпионы переговариваться цифрами. Не нужно им ни кодов, ни шифровальных таблиц, ни загадочных объявлений в газетах, всех этих способов агентуры».

Усталость начала одолевать его, мысли перескакивали с одного на другое. Борьба с врагом была нелегкой. Однако Огнянов знал, что и на этот раз, как всегда до сих пор, противник будет в конце концов побежден. В этом он ни минуты не сомневался.

Двое приятелей — Ангелов и Маджаров из сектора «С» завода № 36 почему-то стали сторониться Христова. Токарь и фрезеровщик, прежде такие общительные с бригадиром уборщиков и такие с ним внимательные, в последнее время явно избегали его.

Личность парашютиста, убитого у села Деберцы, должна была быть вскоре установлена. На внутренней стороне запачканного кровью воротника его куртки капитан Везнев обнаружил этикетку: «Трудово-производственная артель «Звезда». По документам артели удалось составить список рабочих, получивших за последние годы куртки такого типа. Проверка этого списка дала интересные результаты: оказалось, что одно из перечисленных лиц — Димитр Райчинов из города Смоляна — исчезло. Как выяснил капитан Везнев, в прошлом этот человек был на службе в полиции. Везнев принялся разыскивать его семью.

Неделю назад инженер Борис Борисов из конструкторского отдела сектора «С» на заводе № 36 снова получил предупреждение: принять срочные меры против группы лиц, которые — согласно прежним его донесениям — могут совершить вредительские акты и причинить серьезный вред заводу.

Он сообщил письменно, что вражеская группа продолжает существовать на заводе и, как прежде, вынашивает преступные замыслы. Инженер жаловался, что начинает опасаться за свою жизнь, так как фрезеровщик Николов из механического цеха относится к нему враждебно, и он подозревает, что тайная группа преследует его.

По этому поводу Везнев, посоветовавшись с капитаном Лечевым, посетил завод и вел продолжительные разговоры с начальником сектора «С», с инженером Борисовым и с инженером Михайловым. Он пришел к выводу, что враг атакует сектор «С» по двум линиям: с одной стороны, через фрезеровщика Николова, с другой — через токаря Ангелова.

Капитану Везневу было ясно, что по обеим этим линиям противник ищет возможности связаться с ответственными инженерами конструкторского отдела. Он был убежден, что задача, поставленная сперва токарю Ангелову, а затем фрезеровщику Николову сводится к одному и тому же и исходит из одного и того же источника. Не было никаких сомнений, что эта задача касается работы конструкторского отдела.

Но вчерашний день неожиданно принес нечто новое.

На столе подполковника Огнянова лежали 4 листа с колонками двузначных чисел, перехваченные передачи по азбуке Морзе на различных волнах, исходящие от неизвестных радиостанций в Болгарии.

Первая радиопередача велась где-то в районе села Кремиковцы около 6.30 ч., вторая — в районе горы Люлин около 13.45 ч., третья около 18.25 ч. возле Радомира, четвертая — в 22.52 ч. в районе Самокова.

При первых трех передачах перехвачены были по 80—90 двузначных чисел. Все три передачи заканчивались числами 04-05-04. Во время четвертой передачи три раза были повторены, с краткими интервалами, числа 04-08-04.

Через несколько секунд после четвертой передачи радиостанция «X» передала сотню двузначных чисел, закончив числами 04-08-03.

На столе зазвонил телефон.

— Вражеская станция «X» начинает передачу, — раздался в трубке голос дежурного по радиопосту.

— Сейчас иду, — ответил Огнянов. — Записывайте внимательно!

Он поднялся на верхний этаж, в радиопост.

Огнянов еще только входил в двери, когда из громкоговорителя послышалась знакомая мелодия марша: «Болгария, земля родная…»

— Уже третий раз передают, — шепнул дежурный и протянул подполковнику пару радионаушников.

— Когда начали передачу?

— Точно в 21.51.

Мелодия стихла. Десять секунд длилось молчание. Потом, все на той же волне, начался неровный писк: короткий, длинный, короткий, короткий.

Огнянов взглянул на дежурного, который торопливо записывал.

Писк в наушниках прекратился.

— Все то же, — сказал подполковник.

— Да, — ответил дежурный и подал запись.

Там было отмечено:

Огнянов велел записывать все до конца. А сам снял наушники и поднялся.

Но в наушниках, которые он еще держал в руках, мембрана опять затрещала.

На этот раз потрескиванье было несколько иным.

Когда передача опять прервалась, Огнянов просмотрел запись.

— Ага! Теперь здесь что-то новое!

На листе было записано:

Подполковник моментально заметил, что между текстами двух передач есть маленькая разница: в середине нулевых троек не 06, а 09, а в конце ряда двузначных чисел вместо 49 стоит 40.

Опять запищали наушники. Дежурный не отрывался от книги записей.

Через десять минут передача закончилась, немного спустя снова повторилась, на этот раз медленнее и глуше.

В книге у дежурного было записано еще около ста двузначных чисел.

Огнянов внимательно переписал их и вернулся к себе в кабинет.

На следующий день к Огнянову пришел Петруша. Он постучал, отворил двери и застыл на пороге. Большие серые глаза его были задумчивы.

— Входи, Петруша!

Студент смущенно уселся у столика в углу комнаты и вынул из сумки тетрадку.

— Я принес вам дневник.

— Какой дневник?

— Упражнения в азбуке Морзе. Помните, вы мне говорили…

— Да, да! — рассеянно вспомнил Огнянов.

— Я записал передачи по азбуке Морзе иностранных радиостанций. Не понимаю, что они передают, но думаю, есть интересные радиограммы.

— Ну давай сюда, — сказал подполковник, не рассчитывая прочитать что-нибудь существенное, а только не желая обидеть своего юного приятеля.

— Вот посмотрите. Это я записал 19 и 29 прошлого месяца.

Огнянов все так же рассеянно заглянул в тетрадку и спросил:

— Что, по-твоему, интересного в этих передачах?

— А вот посмотрите: в передачах по девять чисел, каждое из двух цифр.

На этот раз Огнянов внимательно просмотрел запись. Цифры были все те же, которые постоянно передавала вражеская радиостанция «X».

— Ну и что же? — вопросительно посмотрел он на Петрушу.

— Неужели вы не замечаете? — удивился тот. — Первое из чисел — дата передачи.

Огнянов схватил тетрадь. Да, Петруша был прав: первое число совпадало с датой передачи. Как он сам до сих пор не обращал на это внимания? Конечно, тут не могло быть случайного совпадения.

— А вчера я поймал и записал ответ на эти передачи.

— Что такое?!

— Ответ на передачи, товарищ Огнянов. Что ж тут странного? Вот! — и Петруша перевернул страницу тетради.

На обратной стороне листа было записано:

Это был тот самый текст, который Огнянов прошлым вечером слышал собственными ушами.

Петруша провел пальцем по второй строчке.

— Вот это ответ.

— Откуда ты взял, что ответ?

— И по звуку, и по тому, как стучали. Звук более тупой, а стук как будто неопытного морзиста. Я едва смог записать.

— Может, еще что-нибудь интересное заметил?

— Как вам сказать? Мне показалось, будто ответ был передан откуда-то из большого дома, где я живу.

Большие темно-серые глаза Петруши странно заблестели.

Огнянов с трудом скрывал свое волнение.

— Да я, главным образом, потому и пришел к вам. Думаю, вы должны это узнать. Считаю своим комсомольским долгом! — гордо прибавил он.

— Да что такое?

— Как что? Одна радиостанция передает, другая отвечает. Одна кто его знает откуда передает, а другая — из жилого дома.

— Ты в этом уверен?

— Почти уверен. Сперва я слушал первую радиостанцию, записал передачу. Потом другая станция откликнулась. Меня удивило, что и она повторяет то же самое. Я снял радионаушники и тогда услышал…

— Что услышал?

— Стук телеграфного ключа. Звук раздавался где-то в трубах. Я подумал было, что только так кажется. А потом шум в трубах стал еще явственнее.

— В каких трубах шум?

— В отоплении. У нас в доме паровое отопление. Иногда звуки по трубам очень ясно передаются с этажа на этаж. Когда я услышал стук, прижался ухом к трубе. Стук стал яснее слышен. Сестра моя как раз в это время вошла в комнату, она тоже услышала.

— Да, очень интересно. Надо посмотреть. Ты кому-нибудь об этом рассказывал?

— Ни с кем об этом я не говорил.

— И никому не говори!

— Не буду, товарищ Огнянов.

— И сестре скажи, чтоб молчала.

Петруша ушел. Огнянов опять уселся за стол и стал отмечать те радиограммы, в которых шифрованный текст начинался с даты передачи.

Ему становилась теперь ясно, что враг и за границей и внутри страны прикрывал действительный текст фальшивым, состоящим из ничего не выражающего набора цифр.

Он задумался над отдельными листами и незаметно просидел несколько часов. Только под вечер он оторвался от работы с радостно блестящими глазами.

«Как однако просто это было!» — сказал он себе.

Распознанный им текст гласил:

Все остальное представляло собой бессмысленно нагроможденные цифры.

«Славный хлопец Петруша», — подумал подполковник Огнянов.

Поздно вечером он собрал у себя в кабинете своих помощников. Морщины на его щеках стали как будто глубже, от этого выражение лица сделалось еще более внушительным и сосредоточенным.

Он прежде всего взглянул на Везнева:

— Что вы сейчас делаете?

Капитан усмехнулся.

— Продвигаюсь вперед. Ищу сестру Димитра Райчинова. Из 52 женщин, с тем же именем и фамилией, как у нее, я навел справку о сорока шести. Пока еще сестры убитого между ними не оказалось. Но завтра наведу справки и об остальных шести.

— Что-нибудь удалось уже установить?

— Да. Некоторые результаты получены. Убитый парашютист — Димитр Райчинов из Смоляна. Это несомненно. Я нашел его школьного товарища, и он осветил некоторые факты, подтверждающие его личность.

— Что за факты?

— Его товарищ хорошо помнит, что Райчинов был левша. В классе из-за этого над ним потешались.

— Ну, это все же еще не вполне убедительно, — заметил подполковник, — левшей на свете много.

— Зато второй факт способен уничтожить всякие сомнения.

Везнев поднес начальнику два снимка. На обоих был виден полуголый мужчина с татуировкой на груди, изображавшей вензель из двух переплетенных букв: А и О.

— Да это снимки, сделанные с убитого, — сказал Огнянов, внимательно разглядев фотографии. — Но именно они-то и показывают, что покойника звали как-то иначе. Я продолжаю думать, что имя его начинается на А или на О.

Везнев хитро ухмыльнулся.

— Вы упускаете существенное обстоятельство. Снимки сделаны не с одного лица. Один — это убитый парашютист, а другой — школьный его товарищ, которого я допрашивал.

— Да ну! — воскликнул изумленный подполковник. — Как это возможно?

— Я тоже сперва удивился. А в сущности, дело простое. Оба школьника некогда дружили с двумя сестрами-близнецами Аней и Ольгой, и оба сделали себе одинаковые татуировки.

— Да, теперь ясно, — произнес Огнянов.

— Кроме того, и соученик и обе сестры-близнецы утверждают, что снимок на паспорте — Райчинова.

— А вы и сестер нашли?

— Это было нетрудно. Ольга вышла замуж за того, у которого такая же татуировка, как у Райчинова.

С лица подполковника Огнянова сошла тень. Теперь на нем появилось выражение радостного удовлетворения.

— Признаюсь, — искренне сказал он, — в этом пункте я действительно ошибся. А относительно вчерашних радиопередач, удалось ли вам напасть на след?

— Да! Вчера перехвачены пять передач вражеских станций. Полученные сведения показывают, что передачи происходили последовательно в районе Кремиковцы, Банкя, Радомир, София, Самоков. Можно предполагать, что работали две радиостанции.

— Почему?

— В передачи были включены известные нам серии чисел: 03-06-03 и 03-09-03.

— А нельзя ли допустить, что работало большее число радиостанций, но по общему плану?

— Нет, факты говорят иное.

— Откуда вы это берете?

— Прежде всего, манера передавать. У каждого телеграфного ключа есть свои характерные особенности, свой тембр. По этому тембру хороший морзист, принимающий на слух, может не только определить, кто передает, опытный или нет, но даже узнать, кто он такой, разумеется, если уже слышал его передачи. Дежурный с уверенностью утверждает, что из засеченных станций передавали два человека. Он считает, что один из них вел четыре передачи, а другой — только одну, в районе Софии.

— Хорошо. Давайте дальше…

— Кроме того, у нас имеются уже определенные данные о двух лицах, одно из которых, вероятно, и провело четыре передачи.

— Везнев, не торопитесь ли вы слишком?

— Нет, товарищ подполковник. Эти двое были довольно неосторожны и оставили следы, по которым Косев проследил сегодня весь их маршрут.

— Здорово! — Огнянов весело забарабанил пальцами по столу. — Но как возможна такая неосмотрительность? Косев, докладывайте, вы, кажется, родом из Самокова?

— Да, товарищ подполковник.

— Вы хорошо знаете этот район?

— Отлично.

— Что ж вы, оттуда начали розыск? Последняя передача была откуда-то из тех мест.

— Нет, я начал приблизительно с середины маршрута этих людей.

— Докладывайте последовательно!

— Когда капитан Везнев давал мне задание, он пояснил, что какая-то девушка вчера сообщила в милицию в селе Банкя о двух людях, замеченных ею с радиостанцией вблизи вершины Люлина. По телефону я узнал от милиции адрес этой девушки. Сегодня утром я с ней встретился. Оказалось, что с нею был один студент, который тоже видел этих людей с радиостанцией. Юная парочка наблюдала за ними в бинокль и заметила, что один из них работал на радиопередатчике, а другой в это время сторожил. Девушка и студент подобрались к самой вершине, но те двое в это время исчезли. Однако на месте, где стояла радиостанция, девушка нашла железнодорожный билет, изданный в Кремиковцах. Билет со вчерашней датой. Девушка дала очень точное описание людей, которых они видели. Один из них высокий, полный, с багровьим лицом, прихрамывает на правую ногу. Он был в узких спортивных брюках, в руках держал зеленую парусиновую куртку. Другой — низкий, смуглый, в брюках-гольф и непромокаемой куртке.

Косев умолк.

— Милиция в селе Банкя не приняла ли мер для преследования и поимки этих людей? — не вытерпел капитан Лечев.

— Да как же. Были расставлены посты.

Косев продолжал докладывать.

— Вместе с тем студентом я отправился на вершину Люлина. Он мне показал место, где стояла радиостанция и где девушка нашла железнодорожный билет. При осмотре места вот что я нашел.

Косев развернул пакет, который держал в руках. Там были окурки папирос, две консервные коробки, банка из-под варенья, пустая коробка из-под папирос, несколько обгорелых спичек, чистый листок бумаги.

Огнянов начал внимательно рассматривать принесенные Косевым предметы. Когда дошло до клочка бумаги, подполковник удивленно поднял брови.

— Посмотрите-ка!

Обрывок бумаги имел форму треугольника. Он был оторван от линованого листа и с одной стороны слегка обгорел. На нем написано было карандашом… «07-04».

Подполковник положил обрывок бумаги на стол, тщательно прикрыл чернильницей и обратился к Косеву:

— Продолжайте!

— С Люлина я направился в Радомир. На автобусной станции узнал, что те двое уехали к вечеру в Самоков.

Лейтенант умолк с сосредоточенным выражением лица.

— Ну а что же в Самокове?

— Там их следы потерялись.

— А в Кремиковцы вы ездили?

— Да, после объезда всех других мест. Я узнал на станции, что эти люди прибыли поездом в 5.30 и уехали обратно в Софию в 7.20. Как они потом добрались до Люлина, я не мог установить.

Огнянов опустил голову. Лицо его вытянулось.

— Почему окурки разделены на два пакетика? — спросил он.

— Я отделил окурки одного лица от окурков другого.

Капитан Лечев усмехнулся. В складках его рта ясно проступила ирония.

— А вы твердо знаете, какие окурки кому принадлежат? — спросил он.

— Да, товарищ капитан. Впрочем, это совсем не трудно было установить. Один курил с мундштуком, окурки у него короткие. Другой — без мундштука, окурки длинные. С мундштуком курил низкий. Это я узнал: на автобусной станции в Радомире.

Подполковник не обратил внимания на легкую насмешку в тоне Лечева и обратился к капитану Везневу.

— К каким выводам вы пришли?

— По-моему, все вчерашние радиопередачи вел один из двоих, низкий. Лейтенант Косев упустил доложить вам одно важное обстоятельство. Студент и девушка ясно видели в бинокль, что у радиопередатчика сидел низкий, а хромой сторожил на скале. Можно бы привлечь для дачи показаний и группу школьников, которые прошли мимо тех двоих по тропинке на гору, или по меньшей мере ту парочку — девушку и студента, которые наблюдали за ними в бинокль.

— Правильно! — заметил Огнянов. — Но надо обдумать, под какой формой мы попросим их содействия.

— А в связи с вчерашней, пятой радиопередачей из Софии, — заявил Везнев, — я еще ничего определенного сказать не могу. Пока что мы знаем только, что передача происходила где-то в нашем районе.

— Я уже знаю точно, откуда она велась, — сказал подполковник.

Присутствующие удивленно поглядели на своего начальника.

— А теперь послушаем капитана Лечева!

Лечев, пожалуй, больше всех был изумлен словами Огнянова, что ему известно, где велась пятая передача. Он хорошо знал, что подполковник почти целые сутки не выходил из своего кабинета. Где же он мог почерпнуть такие сведения?

Лечев полез в карман своего плаща, вынул газету и подал подполковнику.

— Я ничего не могу прибавить к тому, что здесь написано.

Подполковник быстро пробежал газетный лист.

— Где вы взяли газету? — нетерпеливо спросил он.

— Из читальни завода № 36. Мне ее дал Христов, бригадир уборщиков.

Это не тот экземпляр, который был получен по почте в читальне. Этот экземпляр сильно помят, его кто-то носил в кармане.

Огнянов разложил газету на столе. Все заметили, что на широком белом поле над названием газеты что-то написано. Трое разведчиков в возбуждении подались вперед. Там было написано:

— Да это шифр вражеской радиостанции «X»! — нарушил молчание Везнев.

— Вижу, — равнодушным голосом отозвался Огнянов.

— Но вы как будто…

— Шифр мне стал известен еще несколько часов назад.

— Откуда?

— Я открыл его с посторонней помощью. Помог мне один наш случайный сотрудник, который и не подозревает, какую услугу мне оказал.

— Да кто же это? — нервно вмешался Лечев.

— Петруша!

Везнев и Косев весело переглянулись — они были знакомы с Петрушей. Только Лечев не знал его.

— Уже в течение нескольких часов я знаю текст всех шифрованных радиограмм станции «X», — заговорил Огнянов и посмотрел на Лечева, недовольно опустившего голову. — Но это ничуть не снижает значения следа, открытого капитаном Лечевым. Вот это здесь, — он показал на слова, написанные на газетном поле, — это решительно приближает нас к агенту Б—9.

Остальные трое присутствующих почти в один голос воскликнули:

— Кто он такой?

— Где он?

— Как вы его открыли?

Подполковник молча взял со стола лист бумаги и подал Везневу. Прочитав, тот так же молча передал лист Лечеву, Лечев, едва взглянув на первые строки, резко поднял голову.

— Это огромное достижение, товарищ подполковник!

На бумаге, которую он держал в руках, было написано:

Везнев вопросительно взглянул на Огнянова.

— Да, — кивнул ему подполковник. — Может быть, мы запоздали! Всего на несколько часов.

Лечев дочитал и остальные строки. Когда он оторвался от бумаги, глаза его потемнели. На второй половине страницы было написано:

— Да, мы опоздали, — и Лечев передал бумагу лейтенанту Косеву.

— Ведь вчера перехвачены еще три шифрованных радиограммы, — недоумевал Везнев.

— Да, но фальшивые, для заблуждения контрразведки, — объяснил подполковник. — И надо признаться: до сих пор они действовали успешно. Значащие радиограммы агента Б—9 передавались только 9-го, 19-го и 29-го числа, притом в точно определенные час и минуту.

— Здорово придумано, — задумчиво сказал Везнев.

— А все-таки… раскрыто! — радостно возразил Лечев.

Подполковник Огнянов задумался.

— Может быть, — начал он, помолчав, — и в нашей работе допущена ошибка. Невольная, но с большими последствиями.

— Какая ошибка? — поспешил спросить Везнев.

— Вы, — подполковник обернулся к Лечеву, — сказали, кажется, что спрашивали в библиотеке, кто забыл газету. Ту, с шифром.

— Да, спрашивал, — признался Лечев.

— Ну, а если владелец газеты вспомнит, где он забыл газету, и станет ее искать?

Все замолчали, сообразив, к чему это приведет. Враг сейчас же сменит шифр. Все прежние усилия останутся напрасны.

— Но все же, — тихо проговорил Огнянов, — мы достигли успеха. Мы сделали решительные шаги к цели. Теперь давайте обсудим, куда идти дальше.