Огненные стрелы

ТАЙНА РОЗОВОГО ДОМИКА

Младенов, сборщик платы за электричество, вошел во двор и позвонил у дверей Димитра Раденкова. Никто не откликнулся. Еще раз позвонил, опять никого.

Он повернул обратно и прошел в соседний двор. На его звонок ему открыла крупная курносая женщина — тетя Катя, уборщица с завода № 36.

— Что вам нужно? — спросила она, вытирая о передник мокрые руки.

— Где у вас счетчик?

Младенов записал показания счетчика.

Тетя Катя стояла возле него, упершись руками в бока…

— Ну как? — спросила она.

— Все в порядке.

Младенов вышел во двор, курносая женщина последовала за ним.

Они были уже на улице, когда Младенов вдруг вспомнил:

— Я и к твоим соседям звонил. — Он показал на розовый домик Раденкова. — Никто не отвечает. Когда можно их застать?

— Это зависит от того, в какой смене он сейчас работает.

— А там разве только он один живет?

— Нет, их двое. Муж и жена. Но ее уже некоторое время нет. Опять закатилась куда-то. А муж работает посменно.

— Где работает?

— В одной будке. Продает папиросы, газеты…

— Знаешь, где именно?

— На бульваре Георгия Димитрова.

— Его зовут… — Младенов вынул записную книжку и карандаш.

— Димитр Раденков, — поспешила сказать тетя Катя.

— Постой, да я как будто знаю его. Он не из Пловдива? Такой низенький, смуглый. Жену его зовут Добрина Христова.

— Нет, не те. Он высокий, хромой. Жена его Добрина, но не Христова, а Райчинова.

Инкассатор еще раз попрощался и побрел по переулку. Не дойдя до перекрестка, он услышал за спиной звучный голос тети Кати:

— Товарищ? Эй, товарищ!

— Что такое? — обернулся Младенов.

— Вы можете проверить и у соседа, у Раденкова. Он, когда уходит, оставляет ключ под ступенькой крылечка.

— Но без него… неудобно будет войти.

— Ничего, ничего! Я вам отворю. Мне уже случалось. Спальня и кухня у него заперты, но счетчик в передней. Хромой не рассердится.

Инкассатор вернулся. Тетя Катя достала ключ и отперла двери. Младенов посмотрел на счетчик. Стрелка его крутилась.

— Видно, что хозяйки нет дома!

— А что такое?

— Счетчик работает. Человек, уходя, забыл выключить какой-то прибор.

— Нет, он очень аккуратен. Как так мог забыть?

— Нельзя ли как-нибудь проверить?

— Можно посмотреть в окна спальни и кухни.

Тетя Катя вышла во двор, Младенов за ней. Окна были низкие. Женщина поднялась на цыпочки. Оба заглянули в одно окно, в другое. Лампы не горели. Не видать было, чтобы в штепсельных розетках было что-нибудь включено.

— Может быть, проводка не в порядке, где-нибудь соединение, — сказал инкассатор. — Надо будет сообщить на службе, пусть проверят.

Тетя Катя презрительно поджала губы.

— Не беспокойтесь.

— Почему?

— Заплатит по счетчику. Ничего ему не станется. Не почувствует даже.

— Как так не почувствует? Обыкновенный продавец.

— Продавец, — многозначительно закивала тетя Катя. — Он-то продавец. А жена его?

— Но она, кажется, не работает?

— А на черта ей работать! — злобно процедила Катя и что-то шепнула на ухо инкассатору.

— Эти дела меня не интересуют! — пренебрежительно отрезал Младенов и удалился.

Несколько часов спустя, перед будкой, где работал Раденков, остановился милиционер и тихо сказал в окошечко:

— Пожалуйста, выйдите на минутку.

— Зачем? — недовольно спросил Раденков.

— Выйдите. Я вам объясню.

Раденков вышел. Милиционер показал ему надпись на задней стене будки, несколько слов, крупно написанных мелом.

— Какие-то дети баловались.

— Да, наверное. Сотрите, пожалуйста. — Раденков зашел в будку и опять вышел, с тряпкой в руках.

В это время на противоположном тротуаре стоял, с рассеянным видом, капитан Везнев. Когда Раденков стал вытирать стенку будки, Везнев едва не вскрикнул: будочник был высокий, крупный, с багровым лицом, прихрамывал на правую ногу. На нем была зеленая парусиновая куртка.

«Вот ты где, голубчик!» — произнес про себя капитан.

Через несколько минут милиционер, вызывавший Раденкова, медленно прошел мимо Везнева, погруженного в разглядыванье витрины какого-то магазина.

— Ты свободен, ступай, — прошептал Везнев и удалился.

По дороге ему встретился лейтенант Косев, в штатском, шедший с девушкой в форме машиностроительного техникума. Везнев узнал ее: Райна, к которой они ходили накануне вместе с лейтенантом, та самая девушка, что была на Люлине. Девушка весело беседовала с лейтенантом. Они не заметили Везнева, а тот только усмехнулся им вслед.

Косев, в своем сером спортивном пиджаке, остановился у кассы междугородных автобусов.

— Извините… мне одну справочку. Третьего дня я ехал на автобусе из Самокова в Софию и забыл в машине маленький пакетик. Пустяки, две-три книжки, но в одной из них листок с адресами, которые мне очень нужны.

— Ясно. Вы проверили в канцелярии? Нет? Потерянные и забытые вещи передаются туда.

В канцелярии ничего не оказалось. Косев мрачно задумался.

— Вам, видимо, этот пакет очень нужен?

— Да, там записаны необходимые мне адреса. Может быть, вы могли бы…

— Что именно?

— Если бы кондуктор указал мне хоть одного пассажира, ехавшего со мной. Ведь в ваших автобусах, особенно в праздник, ездят большие группы, люди знают друг друга…

— Сомневаюсь, добьетесь ли вы чего-нибудь этим путем, но попробуем. Каким рейсом вы ехали?

— Той машиной, что отходит около полуночи.

— Значит, последний рейс. Минуточку! Сейчас посмотрю, какая бригада была на машине. Вот, автобус этот как раз сейчас отходит. Бригада здесь. Сию минуту их позову.

В канцелярию вошли двое мужчин и женщина: водитель, помощник и кондукторша.

Косев в третий раз объяснил свою просьбу.

— Нет, никого не знаю, — заявили один за другим оба мужчины.

Женщина подумала.

— Я знаю некоторых из пассажирок. Но только по имени. Не знаю адресов.

— Может быть, знаете, где они работают? Ну хоть бы одна из них.

— Да, кажется, вспоминаю. — Темные брови кондукторши приподнялись, а карие глаза лукаво вспыхнули. — Одна из них работает в будке у моста, против стадиона. Зовут ее Рашка. Низенькая, черноглазая.

Лейтенант поблагодарил и ушел.

Через полчаса он был возле будки на мосту.

Когда он объяснил, зачем пришел, Рашка насмешливо поглядела на него быстрыми глазами и сдержанно улыбнулась.

— Да, многих из воскресных пассажиров я знаю. В одной лишь нашей компании было восемь девушек. Но никто из нас не нашел в автобусе пакета. Если бы нашли, мы бы…

— А все-таки, дайте мне адреса тех, кого знаете. Может быть, кто из них укажет других пассажиров.

Девушка сообщила имена и адреса четырех девушек.

— А из других пассажиров никого не знаете?

— Нет… А впрочем… — Рашка стала припоминать. — Одного знаю. Он тоже работает в газетной будке.

— Может быть, знаете, где именно?

— На бульваре Георгия Димитрова. Спросите там… — И она описала внешность продавца.

Через десять минут Косев был возле указанной ему будки, наклонился к окошечку, заглянул внутрь, купил пачку папирос и медленно пошел дальше по бульвару.

Когда из техникума стали выходить группы учащихся, он подошел к широким дверям.

— Здравствуйте! — остановил он девушку, спускавшуюся по лестнице.

Это была Райна.

— Я зашел пригласить вас на маленькую прогулку.

— Сейчас, в обеденный перерыв?

— А почему бы и нет?

— Ладно, — согласилась Райна.

Они не спеша пошли к центру города.

— У меня к вам просьба, Райна! — сказал Косев и дал ей несколько мелких монет. — Я зайду в аптеку, а вы купите мне, пожалуйста, папирос вон в той будке. Потом приходите сюда, я вас буду ждать. Вы потом поймете, зачем это нужно.

Райна удивленными, широко раскрытыми глазами посмотрела на него. Конечно, она знала уже, что Косев служит в госбезопасности, но все-таки странная просьба. Ничего, потом все выяснится.

Когда, минутку спустя, девушка подошла к ожидавшему ее лейтенанту, у нее был возбужденный вид.

— Почему вы мне сразу не сказали, что в будке тот человек, которого вы ищете? — нервно спросила она.

— Кто такой?

— Да один из тех, с радиопередатчиком. Высокий. Тот, что сторожил на скале во время передачи.

— А вы уверены, что это он?

— Совершенно уверена, товарищ Косев. Тот самый человек, хромой. Ведь я разговаривала на Люлине и с ним, и с другим, его спутником.

— Да, — усмехнулся лейтенант. — Я нарочно вам не сказал.

— Чтобы увидеть, узнаю ли я его? Сейчас же узнала.

— Вы с ним говорили?

— Нет, он на меня даже не посмотрел. В будке была какая-то женщина. Он с ней говорил.

— Смотрите же, никому ни слова об этом.

— Будьте спокойны, товарищ Косев.

— А теперь, если не возражаете, можно погулять. Я потом вас провожу.

Они пошли, весело переговариваясь.

В комбинезоне, с большими темными очками на носу, капитан Лечев стоял на тротуаре у телефонной будки, возле конечной остановки автобусов завода № 36. Был третий час дня. Через несколько минут должна была подойти первая машина. Утренняя смена заводского сектора «С» заканчивала работу в два часа.

Несколько раз Лечев входил в телефонную будку, набирал номер, опять выходил и принимался ждать, обернувшись спиной к улице.

На углу, под тенистой липой, стояла Ленкова. Двое юношей, тоже ожидавших очереди к телефону, посмотрели на нее и переглянулись. Девушка была высокая, стройная, с красивыми пышными волосами.

К противоположному тротуару подкатил желтый заводской автобус. Рабочие выходили из него и рассыпались по всем направлениям.

Лечев поднял руку к глазам, посмотрел на часы. В телефонной будке молодая женщина говорила громко и раздраженно. Лечев снова посмотрел на часы, махнул рукой, показывая, что потерял терпение, и зашагал по тротуару.

По другой стороне улицы, немного впереди него, шел токарь Ангелов.

Ленкова, стоявшая на углу под липой, тоже двинулась и нагнала Лечева.

— Вышел из автобуса? — спросила она.

— Да, тот, что идет по той стороне, перед нами. Низкий, седой.

Токарь брел медленно. Волосы его, серые, слегка вьющиеся, беспорядочно спускались на лоб, тусклые глаза смотрели настороженно. Он внезапно остановился у дощатого забора и стал читать наклеенные на него объявления. Немного спустя к нему подошел высокий человек, с сильной проседью. Они обменялись несколькими словами, одновременно поглядели на часы и разошлись.

— Интересно! — прошептал Лечев.

— Что? — спросила Ленкова.

— Вот эти двое. На заводе они уже шесть месяцев не разговаривают друг с другом.

Высокий человек с проседью был фрезеровщик Николов. Серьезный, задумчивый, он строго глядел по сторонам и медленно шагал, наклонив голову.

Токарь Ангелов опять остановился, на этот раз перед будкой на перекрестке. Лечев и Ленкова видели, как он купил газету и несколько листов почтовой бумаги, аккуратно свернул покупку и пошел дальше. На следующем перекрестке он зашел в кондитерскую.

— Иди за ним! — сказал Лечев Ленковой. — Не спускай с него глаз.

Через полчаса токарь вышел из кондитерской.

— Ну что? — спросил Ленкову капитан Лечев.

— На одном листе он что-то нарисовал, а на другом написал. Он сидел в углу, у колонны.

— Газету он не читал?

— Нет.

— Что еще делал?

— Перед уходом вложил два листа в конверт, а конверт положил в газету.

Выйдя на улицу, Ангелов пошел еще медленнее. На ходу он мерно раскачивал правую руку, в которой держал свернутую газету. Пройдя шагов пятьдесят, он долго простоял у большой витрины, следя за отражением людей, проходящих за его спиной. Потом прошел еще несколько кварталов, вынул из внешнего кармана пиджака маленькое зеркальце и начал осматриваться в него. По-видимому, на него произвело впечатление, что за ним идет высокая девушка: он многозначительно ей усмехнулся. Затем положил зеркальце обратно в карман и все так же, не спеша, дошел до остановки троллейбуса. Там он развернул газету и сделал вид, что читает ее, время от времени бросая украдкой взгляды поверх нее, как бы высматривая кого-то.

Прошел один троллейбус, другой, а Ангелов все продолжал стоять на остановке и притворяться, что читает газету.

Остановился третий троллейбус. Когда он уже отходил, токарь быстро вспрыгнул на подножку и проскочил в двери, которые тут же за ним захлопнулись.

На задней скамейке сидел человек в рабочем комбинезоне, в темных очках. Он сидел сгорбившись, опустив голову, будто ничего не замечая. Рядом с ним, спиной к входу, стояла высокая девушка. Волосы ее были повязаны светлым шелковым платочком. Токарь что-то пробормотал себе под нос и, не оглядываясь по сторонам, прошел вперед.

Он сошел на последней остановке троллейбуса, медленно, не оборачиваясь, прошел через сквер у остановки к двухэтажному домику с палисадником и вошел во двор.

— А теперь что нам делать? — спросила Ленкова.

— Ничего не поделаешь, будем ждать.

— Может, он живет здесь?

— Нет.

— Но откуда же мы за ним наблюдать будем?

Капитан Лечев осмотрелся. Ни одного магазина поблизости. Оставался только сквер, в котором стоял десяток скамеек, занятых женщинами с детьми.

— Сядем и мы там, — кивнул Лечев в сторону сквера.

Просидели они в нем около часа, пока из ворот двухэтажного домика не вышел низкий, плотный человек и быстро зашагал по улице.

— Смотри, это Маджаров, — прошептал Лечев. — Ступай за ним и проследи его, насколько это будет возможно. Если он войдет в низкий домик на улице Найчо Цанова, возвращайся. Он там живет.

Ленкова встала, прошла мимо автобусной остановки и пошла по улице вслед за низким человеком.

Немного спустя из домика с палисадником вышло еще двое. Лечев сразу узнал их: токарь Ангелов и фрезеровщик Николов. Оживленно разговаривая, они направились к скверу. Не дожидаясь их, Лечев вышел на улицу, прошел мимо троллейбусной остановки и стал на углу маленькой площади.

Ангелов и Николов сели в троллейбус.

«Упустил!» — досадовал Лечев.

Переполненный троллейбус медленно тронулся. Лечев с огорчением посмотрел на него, затем пересек сквер и вошел в палисадник двухэтажного домика. Под одним из звонков он прочел надпись: Стоян Николов, техник.

Значит, вот где жил седой фрезеровщик сектора «С». Все на заводе знали, что он уже полгода в натянутых отношениях с токарем Ангеловым и даже не разговаривает с ним, а получилось, что два часа назад, встретившись на улице, они перекинулись несколькими словами и теперь отправились куда-то вместе.

«Это неспроста», — подумал Лечев, выходя из палисадника двухэтажного домика.

Поздно вечером Косев вошел в кабинет Огнянова. Там был и капитан Везнев.

Когда Косев закончил свой доклад, Огнянов испытующе посмотрел на него:

— Итак, вы утверждаете, что человек, которого мы ищем, работает продавцом в газетной будке.

— Точно так, товарищ подполковник. Вчера я послал Райну опознать его. Она твердо уверена, что это тот самый, который сторожил во время радиопередачи. Зовут его Раденков. Кроме того, продавщица другой будки видела его в автобусе, шедшем из Самокова вечером в день радиопередачи. Это было в тот же день, когда велась радиопередача.

— Да, это интересные данные, — заметил Огнянов.

— Но кто в сущности этот человек? — с некоторым колебанием спросил Везнев.

— Лейтенант Косев уже собрал о нем кое-какие данные, — медленно ответил подполковник. — Раденков бывший адвокат, лишенный права заниматься своей профессией, бывший акционер одной фирмы по экспорту кож. Братьев и сестер у него нет. Женат вторым браком. У второй его жены есть брат и сестра. Брат ее — убитый парашютист Димитр Райчинов. Сестра живет в Варне. Супруга Раденкова моложе своего мужа на двадцать лет. Она часто отсутствует, иногда, по несколько месяцев…

— Но при этих данных не пора ли уже… — вырвалось у Везнева.

— Нет, еще рано, — остановил его Огнянов.

— Рано? — удивился капитан. — При таких условиях рано?

— Да, рано. Верно, что налицо явные улики. — Огнянов стал подсчитывать, загибая пальцы: — Во-первых, четыре радиопередачи; во-вторых, убитый курьер-парашютист; в-третьих, прибывший из-за границы агент.

— Неужели всего этого недостаточно?

— Более чем достаточно, если говорить о самом Раденкове. Но не забывайте еще двоих, о которых мы знаем очень мало! Один — тот, что делал снимки на заводах, а другой человек, проводивший радиопередачу в Софии в 21.51 ч.

— К тому же, — продолжал подполковник, — мы еще не напали на след человека, который вместе с Раденковым четыре раза работал на радиопередатчике. Пока что мы только добрались до сопровождавшего его человека — до хромого продавца газет. Но где тот, кто работал телеграфным ключом?

— Правда, — прибавил он, немного помолчав, — одно ничтожное на первый взгляд обстоятельство может помочь нам и его обнаружить. Капитан Лечев только что доложил мне, что сегодня, во второй половине дня, следил за хромым. Он в 6 часов вышел из будки, пообедал в соседнем ресторане, потом зашел в гастрономический магазин, купил там консервов и коньяку. Лечев заметил, что еды и выпивки было больше, чем на одного, к тому же уже закусившего человека.

Капитан Везнев вскочил:

— Погодите, я могу вам сообщить еще один как будто и незначительный факт… Сегодня заходил ко мне Младенов, мой добрый знакомый, инкассатор по электричеству. Он рассказал, что делал проверку в нашем районе и наткнулся на такую странность: в квартире Раденкова счетчик работал, когда никого дома не было и в штепсельных розетках ничего не было включено. Это его озадачило. Он подумал, что тут что-то неладно. К тому же соседка Раденкова кое-что рассказала ему об этом человеке.

Огнянов задумчиво постучал карандашом по столу.

— Он, вы говорите, проверил штепсельные контакты?

— Да, в комнате и кухне.

— А в подвале, на чердаке?

— Нет, там не мог проверить. Было заперто.

— Может, и лучше, что там не проверял.

— Да, но движение счетчика в отсутствие хозяев и покупка продуктов в большем, чем нужно, количестве наводят на размышления. Можно предположить, что в доме находился человек и что продукты были куплены для него.

— Правильное предположение, — заметил Огнянов. — Может, оно подтвердится. С нынешнего вечера установите за домом наблюдение. Но действуйте очень осторожно! Эта люди, по-видимому, крайне осмотрительны. К их аресту надо прибегнуть лишь в крайнем случае!

— А как с радиопередачами из 17-го корпуса? — поинтересовался Везнев.

— Об этом доме у меня есть кое-какие предварительные сведения. Завтра я отправлюсь туда. Петруша вас знает? — вдруг, без всякой видимой связи, спросил он лейтенанта Косева.

— Нет, не знает. Мы с ним не встречались.

— Ничего. Даже если он вас и не знает, нечего от него прятаться. Пойдем с вами в 17-ый корпус.

Огнянов поднялся, а за ним и его помощники.