Огненный князь 5

Глава 5

Глава 5

Раз и другой, Фредди идет за тобой,

Три, четыре, запри-ка лучше дверь,

Пять, шесть, возьми распятие,

Семь, восемь, встанешь поздно,

Девять, десять, и больше не уснешь…

М-да, я-то наивный думал, что прошлая ночь их измотала. Но нет, слухи о божественной регенерации не врут. К тому же Вера, осознав, что я теперь только в ее распоряжении, не хотела терять и минуты. Ну а я был не против. Чем еще заняться голым парню с девушкой в номере?

Поэтому бросок на кровать, улыбка страсти. Нагнуться — обнять ее, руками еще ниже, ее потрясающий зад, круглые и аппетитные ягодицы — ладони под них — сильный рывок вверх, и вот она уже со мной, рядом. Я стою и держу ее на руках, ее ноги обвили мою талию, и по бедру моему стекает капелька ее сока, а значит, пора вставить свой давно готовый член поглубже.

Вот он входит — Вера изогнулось назад, и узенькое влагалище плотно сжалось вокруг меня. Так, одна из теорий подтверждена — она больше не девственница. Видимо, организм счел эту травму несущественной.

Она обнимает меня за шею и между стонами шепчет нежные слова о какой-то любви — ее глаза наполнились влагой, совсем чуть-чуть, и она кончает. Так стоять совсем не просто, но еще можно выдержать этот полуминутный оргазм Веры.

Вдруг я увидел нас как будто глазами нескромного наблюдателя… Роскошная девушка верхом на члене, ее лицо горит, волосы вольно растрепались и лежат на плечах, слегка скрывая тело, ее ягодицы широко раскрыты — может быть, ей больно — но не сейчас! Чудное зрелище — стройная смуглая спина, резко очерченная талия, ниже два текущих соком отверстия. Попка ее немного раскрылась и пальцы мои сами скользнули внутрь ее влажных глубин, терзая ее теперь с двух сторон, да Вера и сама яростно подпрыгивает на мне, все больше и больше раскрывая свои входы для грубоватых ласк.

Наконец, она открывает глаза. Очнулась. Я осторожно опускаю ее на кровать — потому что я все-таки устал и затем еще, чтобы без труда добраться до ее попки и овладеть ей еще глубже.

Теперь я наверняка знал, что одного раза для нее недостаточно, а сам я задержался немного на подъеме к вершине и был не прочь затопить ее буквально распирающей меня спермой.

Сейчас самое время посмотреть в ее наполненные страстью глаза — в них я увидел жажду продолжения. Вера — прекрасная и замечательная, безумно похотливая, изнемогала от желания, и жар ее тела испепелял меня и заставлял задыхаться, словно от нестерпимого зноя. Кажется, что кружится голова, я не могу больше стоять сверху и припадаю губами к ее чудесной груди, небольшой, но такой вкусной. Я играю языком с ее соском, целую смуглую кожу вокруг и спешу ласкать второй. Мокрые, они блестят и встают еще больше. Она стонет и улыбается мне в ответ.

— Видишь, моя попка ждет — прошу тебя! — стонет Вера, когда пальцы мои спускаются по ее животу, проскальзывают вниз, минуя девственно гладкий лобок, немного погружаются в истекающую соком пещерку, затем сначала нежно, а потом все настойчивей — один, второй, третий — проникают в узкую дырочку попки. Конечно, она уже не девственница в этом смысле, и анус уже не раз доставлял ей удовольствие, пропуская в себя немаленький мой член, но такая попка достойна самого нежного отношения. Нежно смазываю пальцы в ее смазке. Теперь опять внутрь — как легко! — и дырочка раскрывается еще больше, словно понимая, что боли так и не будет.

Вера, конечно же, не выдерживает, одна ее рука оказывается вдруг рядом с моей, и подождав, когда я на секунду вышел из нее, сама запускает туда пару пальчиков. Ее движения глубже и быстрее, темная воронка ануса пульсирует все интенсивней, то сокращаясь вслед выходящей руке, то покорно раздвигаясь, принимая пальчики обратно.

Широко распахнутыми глазами я смотрю на ее игру, потом в глаза. Нет, — конечно, без слов, мой взгляд говорит ей — я не могу смотреть, как ты мастурбируешь, я сейчас взорвусь. Просто взорвусь…

Все происходит в одно мгновение — очень-очень быстро… Я хватаю ее за ноги. Повыше их. Ее руки помогают мне. Еще. Теперь бедра ее раздвинуты, Вера схватила себя под коленками и притянула их к себе, отчего ее зад немного приподнялся, а попка оказалась как раз напротив члена. Беру его рукой, подаюсь вперед — она кусает губы — касаюсь ее ТАМ, все сильнее, теперь немного надавить. Вера охает, а я вижу, как мой член медленно исчезает в ее попке. Меня встречает жаркое тело девушки, жаркое еще более оттого, что так тесно, и ее попка сжимает меня со всех сторон.

Так много влаги — наверное, я переборщил со смазкой, а может быть, это пролился источник из ее верхней дырочки… Я вижу ее тело сквозь оранжевую дымку, торопливое дыхание мое кружит голову, сердце бешено стучит. Наверное, проходит минут десять, но для меня они становятся одной секундой, а тела наши сливаются в одно. Словно в полусне, я замечаю, как она яростно подмахивает мне, приподнимая попку вверх… Бессознательно моя рука ложится между ее ног, и пальцы раскрывают ярко-алые губы… Я ласкаю клитор, зачерпывая текущую смазку, потом Вера помогает мне, а я проникаю во влагалище, чувствую там невероятный ритм моего члена в анусе. Она рычит, вскрикивает, и обратного пути уже нет. Для нее и для меня.

Внезапно все вокруг пропадает, сердце, видимо, останавливается, я закрываю глаза — и все равно вижу только яркую пульсирующую темноту. Обжигающие волны пронзают тело, оно трепещет в них, чувства исчезают и совсем не страшно лететь… Потом сильные толчки внизу, бурные потоки вырываются из моих глубин и струятся в нее…

Внезапно я почувствовал боль — самую настоящую, открыл глаза и увидел свежие царапины на моих бедрах, быстро алеющие; и еще ее, всю влажную, блестящую от тонкого слоя пряного пота, вздрагивающую и почти напуганную…

Устало мы ложимся на постель. В голове каша. Источник пульсирует в такт сердцу.

— Это что вообще было? — едва придя в себя, спрашиваю я.

— Обмен энергиями, милый, -довольная девушка переворачивается и нависает надо мной. — Аватары суть стихии и силы бога. И при слиянии они могут отдавать свои и принимать чужую. Что сейчас и произошло. Теперь ты стал еще сильней.

— То есть, прости за грубость, трахая вас, я становлюсь сильней? Как-то не вовремя ушли эти трое.

— Тебе меня мало? — рассмеялась она. — Не переживай, они свое еще возьмут. Постараюсь сильно не заездить тебя до их возвращения.

— Еще кто кого заездит, — буркнул я, прикидывая перспективы. Блин, знал бы, что все так просто, уже давно бы их трахнул! Совместить полезное с приятным, что может быть лучше?

— Ладно, хорошего понемножку. Предлагаю теперь выдвинуться в город и посмотреть место, куда повесим Ловец снов. Нам бегать по городам не надо, потому как именно тут центр силы Ужаса. Просто повесим и ждем сигнала от девчонок. А заодно надо еще вина прикупить. А то от этой кислятины уже воротит…

Я сидел в номере и злился. Нет, не так я был в бешенстве. Этот город меня бесил до такой степени, что хотелось плюнуть и залить тут все огнем. Три чертовых дня мы тут, а я уже хочу убивать. Представьте себе самый сильный грех, самое мерзкое извращение и будьте уверены, что вы его тут встретите — и не один раз. Сильный унижал слабого, слабые, объединяясь, унижали тех, кто до этого унижал их. Все по кругу.

В первый же день нашей прогулки я был им сыт по самые уши. Сколько раз Вера удерживала меня от убийства, и не сосчитать. Наши мантии, показывающие наш статус, были стеной, через которую жители этого города пробиться не могли. Нас обходили стороной, угодливо улыбались. Но все это была ложь, потому как губы, растянутые в улыбке, шептали проклятья.

Последней каплей, поставившей крест на наших совместных прогулках, стало насилие. Нет, никаких извращений на этот раз. Просто три здоровенных жлоба затащили в переулок девушку и трахали ее, периодически нанося удары по лицу, чтобы не сильно кричала. На ней не было рабского ошейника, да и одета она была прилично…

Что-то в этот момент у меня в душе перевернулось. Парой быстрых ударов я вырубил горе-насильников, а потом, борясь с брезгливостью, просто оторвал им яйца. Именно оторвал, схватившись рукой. Их пронзительные крики боли, постепенно переходящие в посмертные стоны, были бальзамом для моей души.

А после я полечил находящуюся в почти в бессознательном состоянии девушку. Множественные порезы на коже, выбитые зубы — чтобы не посмела откусить их вонючее достоинство, повреждение кишечника, из которого вытекала кровь. Я бесился, но молча делал свою работу.

Потом, не слушая возражений Веры, я отвел пришедшую в себя девушку к ней домой. Как оказалось, была она дочерью лавочника и выскочила из дома буквально на минуту, забыв о сопровождении. За что и поплатилась. Что ж, тело я вылечил, а вот душу… Надеюсь, с ней все будет нормально.

После этого я из номера не выходил, а Вера и не настаивала. Признаться, я думал, что учитель выбил из меня всю эту благородную чушь о помощи слабым, но как оказалось, я ошибался. Осталось во мне еще что-то человеческое, и это радовало сильней, чем оторванные яйца насильников.

Поэтому я сидел, гонял эфир, периодически бухал и трахал Веру. Мы ждали сигнала от девчонок, что все готово, но они задерживались. Видимо, все было не так просто, как они говорили…

— Что, вот так просто? Надо лишь заснуть? — мой голос сочился сарказмом, который Вера уже научилась не замечать. Как и мое настроение, которое постоянно находилось в минусовой зоне. Привыкший быть постоянно в движении, я изнывал от скуки.

— Не просто заснуть, а погрузиться в Мир Грез. Мы свяжем себя общим сном, но добраться до места сбора каждый должен будет самостоятельно. И не рассчитывай на легкую прогулку. Демон Ужаса уже знает о нас и будет действовать.

— Я понимаю, зачем это вам, но нахрена мне в это лезть?

— Это будет еще один твой урок. Именно там ты научишься защищать свой разум. Дойдешь до конца, и никто на тебя воздействовать не сможет. Как и найти по эфирному следу, если ты сам этого не захочешь.

— Риск?

— Конечно, есть. Иначе какой в этом смысл? Умрешь там, умрешь и в реальности. И запомни самое главное, ты — хозяин своего сна, и никто иной. Будь сильным, не поддавайся влиянию, не позволяй изменять его. Реальность нереальна, страхи — выдумка, боль — иллюзорна. А теперь ложись, закрывай глаза и очисти голову, выкинув из нее все мысли. Встречаемся на главной площади.

— Какой площади? — только и успел спросить я, прежде чем мои глаза налились свинцом, и я заснул…

Медленно я шел по коридору нашей квартиры. Из столовой, где мы всегда обедали, слышались голоса. Один принадлежал моей маме, а второй был незнакомый, грубый, мужской. На цыпочках подойдя поближе, я замер возле незакрытой двери, слушая, о чем они говорят.

— Мы знаем, что он украл больше, чем есть у вас, — с напором говорил незнакомец. — Все счета проверены, но мы ничего не можем найти. Где он прятал деньги?!!

— Вы уже три раза устраивали у нас обыски, — устало проговорила мама, -но так и ничего не нашли. Надо — ищите еще. Больше мне нечего вам сказать. Но у нас никогда, я повторяю, никогда не было больших сбережений. Я уверена, что произошла чудовищная ошибка, и мой муж невиновен.

— А вот следствие считает иначе. Его вина полностью доказана, и казнь состоится через три дня. Сознайтесь, где вы прячете украденное, и я обещаю поспособствовать, чтобы вам оставили ваше жилье. Поверьте, если у вас его конфискуют, в муниципальном вам точно не понравится.

— А вы проверили счета его начальника? Если не ошибаюсь, барона Шувалова? — спросил я, заходя внутрь.

— Молчи, щенок! — тут же зашипел он. — Не смей оскорблять своим поганым ртом имя уважаемого аристократа!!!

— Щенок? — переспросил я, делая шаг на свет и с ужасом понимая, что я в теле маленького мальчика, и этот разговор уже был мной услышан когда-то.

— Видит бог, я не хотел этого, — злобно усмехнулся мужик, после чего схватил маму за голову и со всей силы стукнул ею по столу. От удара ее лицо превратилось в кашу, а он все бил и бил, требуя деньги. Минута ступора прошла, и я с диким воплем кинулся на него.

Удар — и мое тельце отлетает к стене, больно об нее ударяясь. Схватив со стола кухонный нож, он направился ко мне, играя лезвием. Безумная улыбка, застывшая на его лице, и отливающие красным глаза придавали ему потусторонний вид.

— Что отрезать тебе первым, малыш? Может, ушко? Или пальчик? А быть может, твой длинный нос, который ты сунул туда, куда не следовало?

Я пытался отползти от него, не сводя взгляда с лезвия. Страх практически парализовал ноги и из горла вместо крика ужаса вылетал какой-то хрип. Глаза периодически лихорадочно шарили по полу в попытке найти хоть какое-то оружие. Но увы, кроме моей любимой машинки ничего под руку не попалось.

Хотя, и ее хватит. Мой разум стал вдруг кристально чистым, а движения точными. Толчок ее по гладкому паркету — и этот урод, делая следующий шаг, наступает на игрушку. Нога пошла вперед, и он, завалившись назад, падает, ударяясь головой об угол стола.

Рывок к нему, забрать нож из ослабевшей руки и воткнуть его тому в сердце и долго смотреть, как затухает его взгляд…

— Сынок, — донесся до меня стон моей мамы. — Зачем ты пришел сюда? Ты нас бросил, оставил одних. Уходи. У меня теперь новый муж и другая семья.

Моргнув, я понял, что стою в спальне родителей, а мама голая лежит под каким-то мужиком, что дергается на ней. С каждым его толчком с ее губ срывался стон то ли боли, то ли удовольствия.

— Пошел прочь, щенок! — оторвался он от нее, и я увидел у него во рту острые зубы и окровавленную шею мамы. — Тобой я позже займусь. И приготовь свою сестру, ее я оставлю на десерт.

Мое тело, не повинуясь мне, развернулось и собралось выйти из комнаты.

— Братик, — Ксюха стояла передо мной только в трусиках и маечке. В ее руках был маленький альбом для рисования и желтый карандаш, которые я ей подарил на день рождения. — Нас съедят?

— Что ты, дядя так просто шутит, -отозвался я, лихорадочно соображая, что делать.

— Не шучу, — раздался рык из комнаты. — И вообще, я уже с ней наигрался, идите сюда.

— Пойдем, — она взяла меня за руку. — Я не хочу смотреть, как ты умираешь. Умрем вместе.

— Нет, мы не умрем.

Думай, Тимофей, думай!

— Ну, долго вы там еще? — в дверях возник голый урод, полностью заляпанный кровью.

— Нет, уже идем.

Оцепенение спало, и я, выхватив у сестры карандаш, всадил его прямо в яйца этой твари. Упав на колени, он завыл, держась за промежность, а я недрогнувшей рукой сделал замах и вбил острый конец ему в глаз. И надавив, пропихнул вглубь, видимо, достав до мозга.

— Беги, сынок, беги!..

— Братик, мне нравится, когдаменя трахают сразу трое. Не хочешь присоединиться?..

— Кислота внутривенно — это прекрасно…

— Шлюха, помойная шлюха! Ты и твои дети должны сдохнуть…

— Прости, друг, у меня долги…

— Ты мерзок, проклятый простолюдин! Я никогда не выйду за тебя…

Кошмары сменялись один за другим, как и комнаты, через которые я проходил, а я шел — и с каждым разом становился все взрослее и сильнее.

Я уже не помнил, для чего я тут, но знал одно — мне надо зачем-то попасть на площадь, что виднелась из окна. А еще я хотел убивать — и неважно кого. В какой-то момент я ощутил, что у меня во рту вместо обычных зубов выросли острые как иглы клыки. И мне это понравилось.

В предвкушении того, как я их погружу в мягкую плоть, я толкнул последнюю дверь, что вела на улицу…