Ох уж этот Мин Джин Хо 9

Глава XVII

К зданию тюрьмы, где содержалась Джи Хё, я подъехал уже в сумерках. Оставил «Генезис» и машину сопровождения на парковке, предупредив водителя, что в случае необходимости с ним свяжусь. После чего направился к главному входу.

Визит был согласован заранее, так что никаких проблем не предполагалось. Тем не менее они возникли. Причём весьма неожиданные. Что ещё более интересно — это стало новостью не только для меня, но и для адвоката Джи Хё. Когда сотрудник заявил, что она угодила в больничное крыло и сейчас находится в реанимации из-за обострения ишемической болезни сердца, лицо юриста заметно вытянулось. Он даже пытался возражать. Забормотал что-то о том, что созванивался с ней буквально пару часов назад, и всё было в порядке. На что получил логичный ответ. Вернее, встречный вопрос — как он мог с ней говорить, если никаких звонков в журнале учёта не зарегистрировано, а женщина находилась в камере?

Понятное дело, обе стороны прекрасно понимали, о чём идёт речь. Прекрасно осознавая, что звонок был сделан при помощи не совсем легального мобильного телефона, который у Джи Хё явно имелся. Тем не менее адвокату пришлось сдать назад. А вслед за ним отступить был вынужден и я сам. Как минимум по той причине, что никаких контактов в этой тюрьме у меня не было, а скандалить с рядовым сотрудником, который сидел на пропускном пункте, не имело никакого смысла. Не говоря о том, что в свете последних новостей, у меня возникали серьёзные опасения по поводу ангажированности местного персонала.

Конечно, возможно, это просто совпадение, и женщина оказалась в тюремной больнице из-за вполне реальных проблем с сердцем. Но как-то уж больно всё удобно совпало. Вплоть до того, что она была госпитализирована всего за два часа до моего визита. Что наталкивало на определённые подозрения.

Когда мы с адвокатом оказались снаружи, он первым делом попробовал позвонить. После двух неудачных попыток, тихо выругался, убирая телефон в карман. Посмотрел на меня.

— Я обязательно выясню, что происходит, господин Мин Джин Хо. И мы вернёмся к вопросу о встрече.

Глянув на него, я пожал плечами. Если женщину убрали в тюремную больницу исключительно ради того, чтобы не допустить контакта со мной, с высокой долей вероятности она оттуда уже не выберется. По крайней мере, без посторонней помощи. А в данном случае у меня не было ни единого контакта, который мог, хотя бы в теории, помочь с подобным вопросом. Бён Хо искал знакомых ещё в тот период времени, когда мне требовался доступ к прокурору Иль Сону. И ничего не добился. В итоге тогда нужного человека обеспечил адвокат Чжи, но сейчас, боюсь, он кажется бесполезен. Его уровень влияния не настолько высок, чтобы контактировать с кем-то вроде начальника тюрьмы или кого-то из его заместителей. Действовать же в таком вопросе через президента или кого-то из членов правительства будет слишком опрометчиво. Во-первых, информация сразу же уйдёт на сторону и успеха они всё равно не добьются, а во-вторых, таким образом я продемонстрирую слабость.

С высокой долей вероятности, в данной ситуации была замешана куда более влиятельная персона. Наверняка располагающая контактами на самом высоком уровне.

— Подайте запрос. Заявите о пытках, покушении на жизнь вашей клиентки, угрозах. Встряхните их. Выбейте фамилии докторов, которые отвечают за её состояние. Предайте их огласке. Пусть не думают, что смогут провернуть всё за закрытыми дверями, обеспечив свою полную безопасность.

Глаза адвоката чуть расширились. Мгновение он молча стоял на месте, смотря на меня. Потом покосился в сторону входа в тюрьму.

— Это будет уже слишком. Если я подниму такой скандал, а в итоге выяснится, что никаких нарушений не было, карьеру можно смело считать оконченной. Они же ещё и в суд подадут. Да и дело завести тоже могут.

Я усмехнулся.

— Вы разве не обещали защищать свою клиентку до самого конца? Могу поспорить, говорили, что станете сражаться до последнего, чего бы это ни стоило. Возможно, даже упоминали, что станете защищать её ценой свой жизни. Верно?

Мужчина чуть смутился. Отвёл глаза в сторону. Потом снова посмотрел на меня.

— Вы же понимаете, что это просто фигура речи, господин Мин Джин Хо? Даже в древности, когда министры молили короля о смерти, он никогда никого из них не казнил.

Я тоже посмотрел в сторону тюрьмы. После чего обратил взгляд на лицо адвоката.

— То есть, вы просто бросите её умирать в тюремной больнице? Абсолютно ничего не предприняв для спасения жизни вашей клиентки? Но при этом оставите себе все полученные гонорары?

Юрист заметно смешался. Для человека его профессии он пожалуй был слишком чувствительным. Либо из-за чего-то нервничал. И чем дольше мы беседовали, тем более вероятным мне казался второй вариант.

— Естественно, я не брошу её просто умирать там. Сделаю всё, чтобы выяснить детали состояния, обеспечить необходимую помощь и спасти её жизнь. Но действовать буду исключительно в рамках закона. Сейчас у меня нет ни единого факта, который указывал бы на пытки, покушение на убийство или иные нарушения. Всё, что я знаю — моя клиентка оказалась в тюремной больнице из-за обострившейся ишемической болезни сердца. Если это правда, никакого нарушения закона здесь не просматривается. А любое моё заявление на эту тему станет клеветой. Из-за чего я сам могу оказаться в этом мрачном месте. Чего совсем бы не хотелось.

Формально он был абсолютно прав, но при всём этом нельзя было не заметить осторожность, которая обычно не свойственна адвокатам, работающим на подобном уровне. Как правило, у каждого из них имелся свой небольшой пул журналистов и блогеров, способных вбросить практически любую информацию в сеть, сделав так, что отыскать её реальный источник окажется практически невозможно. Очевидно, подобная группа имелась и у него. Вот только адвокат не спешил её использовать. Более того — прямым текстом отверг моё предложение. Высказавшись вполне однозначно и безальтернативно.

Не наблюдай я за ним в момент, когда мы услышали новости о госпитализации Джи Хё, подумал бы, что он сам в этом замешан. Но лицо юриста я в тот момент видел. И удивление мужчины было абсолютно искренним. Ни грамма фальши и притворства. Что значило, таких новостей он не ожидал. Но при этом и идти на любые меры, чтобы помочь клиентке, не хотел. При том, что она вполне могла щедро его отблагодарить — раз Джи Хё смогла его нанять, значит какие-то финансовые ресурсы у женщины оставались. А учитывая её характер, она явно не раскрывала ему какие-то конкретные цифры. То есть предполагать, что клиент внезапно окажется неплатёжеспособным, он никак не мог.

Объяснение происходящему было два. Первое — ему было банально страшно. После недавних громких событий и с учётом произошедших перемен в стране, он вполне мог предполагать, что секреты Джи Хё касаются самых высших эшелонов корейской элиты. Что означало зашкаливающий уровень опасности. Особенно если кто-то узнает о его причастности к нашей возможной встрече и решит перестраховаться, попросту ликвидировав бедолагу. Другой вариант — на него уже вышли с предложениям. И пусть он удивился новости о госпитализации своей клиентки, тем не менее вполне мог взять с них деньги. При этом ему даже не требовалось нарушать закон. Достаточно было бездействовать, оставаясь в его рамках.

— Вы говорили, что ваша клиентка располагает ценными сведениями. Которые могут заинтересовать меня настолько, что я вытащу её из тюрьмы?

На этот раз мужчина не отвёл взгляд. И в целом выглядел довольно невозмутимо.

— Говорил. Но я всего лишь передал вам слова моей клиентки и её просьбу о встрече. Что именно это было — попытка привлечь ваше внимание или реальное предложение, которое могло закончиться сделкой, можно было бы судить только после состоявшейся беседы. Тем более, она не раскрывала мне никаких деталей, и я не в курсе, что именно госпожа Чен хотела с вами обсудить. Если вы намекаете, что её могли попытаться убить именно из-за этой информации, то в теории такое возможно. Но для этого необходима утечка. Чтобы человек, которого она могла потенциально раскрыть, был в курсе предполагаемого разговора между вами. С моей стороны информация никуда уйти не могла.

На секунду сделав паузу, он вопросительно приподнял брови, смотря на меня.

— Вы же никому не рассказывали об этой встрече, господин Мин Джин Хо?

Что интересно, судя по всему, он не лгал. Возможно, что-то недоговаривал, но откровенной лжи в его словах не было. Что означало один простой факт — с высокой долей вероятности адвокат действительно никому не рассказывал о просьбе своей клиентки о встрече со мной.

— В тюрьме могла быть прослушка. Ваши телефоны тоже могли прослушивать. И если посмотреть на ситуацию в целом, вариантов для установки наблюдения за вашей персоной достаточно много. В случае же с Джи Хё их ещё больше.

Добавлять слова о том, что тюрьма является полностью подконтрольным руководству местом, где можно проводить практически любые операции, я не стал. Это и так было очевидно. Кому, как не профессиональному адвокату, который за свою карьеру вёл сотни уголовных дел, знать о подобных вещах. Конечно, он мог не сталкиваться с делами на самом высоком уровне. Но возможности злоупотреблений внутри системы, такой юрист должен был представлять себе неплохо.

— Теоретически, возможно и такое. Но я сомневаюсь, что руководство учреждения могло пойти на этот шаг. Если это вскроется, им выкатит настолько длительные сроки, что никакие деньги мира этого не компенсируют. Слишком слабая мотивация.

Я покосился на свой «Генезис», который стоял в пятнадцати метрах на парковке. Снова взглянул на адвоката.

— Мотивацией может быть жизнь сына. Или внука. Как вариант, грязный секрет, который любой ценой нужно сохранить в тайне. И в данном случае, фраза «любой ценой» — это вовсе не преувеличение. Уж тем более, кто-то из таких людей готов заплатить цену в виде жизни одной старой женщины, арестованной по подозрению в совершении целого ряда тяжких преступлений.

Прежде чем он начал отвечать, я придвинулся чуть ближе. Посмотрел ему прямо в глаза. И продолжил.

— А теперь подумайте. Хорошо подумайте. Какой властью должен обладать человек, которого подобная женщина просит её свободить? Вы же не считаете, что ваша клиентка сошла с ума? Она просила исключительно той помощи, которую я действительно мог ей оказать. И буду откровенен — если бы у неё действительно были нужные мне данные, она бы эту помощь получила. Возможно, не в полном объёме, потому что я не склонен прощать тех, кто пытался меня убить. Тем не менее её жизнь стала бы заметно легче.

Об угрозах для него я не говорил. Но этого и не требовалось. Идиотом адвокат не был, так что мой намёк прекрасно понял и заметно занервничал. Снова покосился в сторону тюремного входа. Потом посмотрел на меня. Наконец определился.

— Знаете… А давайте мы с вами выпьем кофе. Через пару часов, например? Хотя нет, давайте прямо сейчас поедем куда-нибудь и продолжим за чашкой кофе. Как вы на это смотрите?

С одной стороны, предложение явно намекало на продолжение переговоров. С другой — от здания тюрьмы мы находились на удалении не менее сорока метров, ближайшей машиной был мой собственный «Генезис», а людей поблизости не было. Из-за чего в голове сразу всплыл вопрос — чего боится адвокат? Потому что нежелание обмениваться даже короткими фразами прямо перед зданием тюрьмы могло иметь только одно объяснение — опасения прослушки.

Но чтобы технически реализовать нечто подобное, необходимо было установить специальную аппаратуру в самом здании. И пусть я недавно размышлял о том, что территория тюрьмы полностью подконтрольна её руководству, тем не менее, развернуть комплекс наблюдения за прилегающей территории — это задача куда сложнее, чем разместить скрытую аппаратуру в одном из помещений. Для такого придётся привлекать дополнительный персонал и задействовать несколько точек для монтажа. Не говоря о том, что понадобится специалист, который постоянно будет находиться на месте, следя за её работоспособностью. Скрыть подобное от рядовых сотрудников практически невозможно. Слухи в любом случае поползут.

Все это указывало на то, что подслушать нас прямо сейчас было практически невозможно. Тем не менее, адвокат явно не хотел говорить здесь и заметно нервничал. Плюс, его взгляд постоянно возвращался к тюремному входу. Впрочем, возможно, его пугала не столько теоретическая возможность прослушки, сколько сам факт близости к зданию тюрьмы. Беспокоила не сама тюрьма, а какая-то определённая персона внутри.

Этот поток мыслей промчался у меня в голове всего за пару секунд, после чего я кивнул адвокату и предложил отправиться к машине. Адрес места встречи мы обсудили, но я настоял на том, чтобы поехали вместе, пусть и каждый на своей машине. Например, если реализуется самый бурный из всех сценариев, что родились у меня в голове, и адвоката попробуют устранить, как только мы окажемся на каком-то расстоянии от тюрьмы.

Уже в кафе, после того как официантка приняла наш заказ и направилась обратно к стойке, я вопросительно посмотрел на юриста и чуть развёл руки в стороны, приглашая того начинать. Он замялся. Отвёл взгляд, крутя в руках одноразовый пакетик с сахаром. После долгой паузы всё же посмотрел на меня.

— Моя клиентка действительно ничего не говорила мне о тех вещах, которые хотела с вами обсудить. Но упоминала, что её могут попытаться убить. Или вывести из игры иным способом.

Ещё на мгновение замолчав, быстро глянув в сторону моих телохранителей, занявших соседние столики, чтобы избежать лишних ушей. Затем снова посмотрел на меня. Слишком сильно потянул свою «антистресс-игрушку» и пакетик с сахаром неожиданно лопнул, рассыпав белый порошок по столу. Юрист раздражённо хмыкнул. Бросил на столешницу обрывки бумаги, оставшиеся у него в руках. Взглянул на меня.

— Послушайте, я не хочу лезть в ваши дела. Вернее, не лично в ваши…

Он снова замолчал, явно пытаясь подобрать правильные слова. Я же решил немного его подтолкнуть:

— Вы уже влезли в эти самые дела. Если не хотите купаться, не стоит лезть в воду. Тем более поздно кричать, что боитесь утонуть, когда сами прыгнули в озеро с деревянного моста. Рассказывайте всё, что вам известно, и, может быть, я попробую вам помочь. Иначе я буду вынужден считать вас своим врагом. Со всеми вытекающими из этого последствиями.

На лице адвоката появилось выражение лёгкого страха. Если до этого он был смущён, обеспокоен и напряжён, то теперь испугался за свою жизнь. Страх был откровенно ненадёжным и почти самым худшим из всех инструментов. Но в некоторых ситуациях оказывался весьма полезен. Как минимум, в качестве раздражителя и катализатора.

— Когда я был у неё в последний раз, со мной встреитсля заместитель директора тюрьмы. Он не предлагал взяток и не просил нарушать закон. Разглашать какие-то данные о клиенте тоже не требовал. Единственная просьба, с которой обратился — действовать строго в рамках законодательства. Не больше и не меньше.

Замолчав, адвокат с извиняющимся видом пожал плечами.

— По сути, просто попросил меня делать мою работу, строго придерживаясь норм корейских законов. Обещал, что если не стану выходить за границы дозволенного, меня обязательно вознаградят.

Голос мужчины, на первый взгляд, звучал ровно, но в его тоне сквозила неуверенность. Я же, поняв, что юрист не собирается продолжать, принялся задавать вопросы.

— Как звали этого заместителя директора тюрьмы? Что это за «вознаграждение», о котором он говорил? От кого именно оно должно было прийти?

Адвокат на несколько секунд замер. Какое-то время помолчал, опустив глаза вниз и разглядывая столешницу. Дождавшись, пока нам принесут кофе, сделал быстрый глоток. Проводил взглядом официантку, откровенно пялясь на ее туго обтянутую джинсами задницу.

— Мне предложили контракт. Новый и крайне выгодный. Представлять интересы «Тойоты» на территории Южной Кореи. В качестве автономного специалиста, с соответствующей оплатой.

Внутри меня на миг вспыхнуло удивление. Я ожидал услышать, что предложение поступило от какой-нибудь фирмы, связанной с операциями в Таиланде или Индонезии. Может быть из Тайваня, где тоже имелись юридические лица связанные с генеральским тандемом, который мы разоблачили. Но японцы? Они не имели к никакого отношения к нашему расследованию. Между островной империей и двумя разоблачёнными коррупционерами не было никаких связей.

— И вы согласились?

Адвокат недовольно сжал губы и покачал головой:

— А вы бы не согласились? Такой контракт — мечта каждого корейского юриста. Гарантированный заработок, независимо от нагрузки, с щедрой оплатой любых переработок и огромными премиями за успешные сделки. Один этот контракт может обеспечить отличную жизнь мне и моей семье на ближайшие десять лет.

Я сдержанно улыбнулся и, чуть подавшись вперёд, изменил интонацию, скорректировав тембр голоса. К подобному манёвру за нашу беседу я прибегал уже не впервые, Из-за чего юрист и был столь разговорчив. Теперь пришло время нанести финальный штрих. Или, если быть более точным, обрушить финальный ударн на плотину, за которой скрывалось море ценной информации.

— Контракт, безусловно, может обеспечить будущее вам и вашим детям. Но вы живёте не в Токио и не в Бангкоке. Даже не в Джакарте. Вокруг нас Сеул, где наличие денег не всегда решает все проблемы. Вы прекрасно это понимаете.

Мужчина настороженно прищурился, всматриваясь в моё лицо, а я продолжил:

— Если хотите, чтобы у вас было счастливое будущее — рассказывайте всё, что знаете. А потом мы вместе решим, что с этим делать.