Охота на Зверя

Глава 5

К постоялому двору они прибыли, как и обещал возничий, на пятый день, после полудня. Тимур огляделся. Прерия, насколько хватает глаз с редкими холмами и островками скоплений деревьев, которые не дотягивали до звания рощиц. Дилижанс остановился около капитального каменного строения с деревянной пристройкой, видимо там располагался бар и салун. Чуть в стороне – конюшня, слишком большая для одного постоялого двора в степи, рядом колодец, за невысоким забором – пастбище с отарой овец, а дальше – огороженное поле со злаковыми. Замкнутая сама на себя система, способная выжить и без гостей извне.

- Добро пожаловать в «Дохлый суслик», - Марк огладил усы, пожевал жвачку. – Дальше я по Полуденному Тракту на запад, а тебе на юг, вон видишь указатель и дорогу?

Тимур привстал на козлах. За Трактом он разглядел столб с прибитыми досками, и широкую дорогу, уходящую в горизонт.

- Понял, спасибо.

Охотник спрыгнул на землю, забрал из дилижанса вещмешок, попрощался с возничим и пошёл внутрь постоялого двора. На вывеске над входом действительно был нарисован суслик, правда стоящий столбиком.

Внутри было пусто и пыльно. Тусклый свет едва пробивался через мутные стёкла окон. Снаружи щёлкнули вожжи, свистнул Марк и упряжка лошадей потащила фургончик дальше. «Остановится он теперь где-нибудь ближе к вечеру. Железная задница у мужика, столько сидеть на жёстких досках.» Тимур прошёл к стойке бара, специально громко впечатывая каблуки. Со второго этажа спустился крупный пузатый мужчина в неподвязанной рубахе и чёрных нарукавниках, как у счетовода.

- Добро пожаловать в «Осторожного суслика», странник. Я – Бартон, а вы?

- Лангри, - машинально ответил Тимур, и только после подумал, что можно было назвать любую другую фамилию.

- Очень приятно! Чем могу помочь? – трактирщик зашёл за стойку. За его спиной, на полке, стояло чучело сурка, старое, поеденное молью, с одним вывалившимся стеклянным глазом.

- Хотелось бы поесть, ну и мне нужна кой-какая информация.

- Могу предложить рулет из кролика с грибами или баранину с овощами, ещё есть сыр овечий, немного вяленой конины…

- Рулет и баранину. А давайте и сыру. И можно конины с собой. И выпить есть что?

- Самогон гоним, из пшеницы.

Тимур поморщился.

- Ну давайте стопку. И пустую кружку, и графин воды. Не хочу напиваться.

Бартон оглядел пришельца, что был ниже его на полголовы и в два раза тоньше.

- Хорошо, ожидайте, - он повернулся в сторону кухни, - Гуин, дорогуша, топи печь!

Тимур вернулся в зал, выбрал столик, так чтобы за спиной была стена, а бар и вход одинаково видны. В городах-из-башен его постоянно окружали какие-то звуки, шум на улицах, звуки механизмов в стенах, да просто человеческие голоса в коридорах Анклава. В Повитуме: скрип кораблей в порту, крики чаек над водой, шум волн, пьяные песни моряков. А в этих степных местах было удивительно тихо. «Наверное, на километры вокруг этого постоялого двора – ни души. Как они тут живут, пёс их знает. Может даже удовольствие от этого получают. Но если что произойдёт, помощи ждать неоткуда.» Охотник закинул ноги на соседний стул, надвинул шляпу поглубже на глаза и задремал, в обнимку с вещмешком.

Стук глиняной посуды об стол разбудил его. Круглая столешница стремительно заполнялась тарелками.

Тимур выложил две золотые монеты за обед.

- Присядь со мной, хозяин, поговорим.

Бартон опустился на заскрипевший стул.

- Да я и сам собирался поглядеть, как в вас всё это поместиться.

Молодой мужчина усмехнулся.

- Знал бы ты, как я питался последние пять, да не, семь дней… - Тимур поднял глаза к потолку. – А может даже и больше… В общем, нельзя упускать такую возможность, как поесть по-человечески.

Он взял нож в правую руку, вилку в левую и принялся отрезать мясной рулет. Трактирщик почесал в затылке.

- Вы законник, господин? Охотитесь на кого?

- Охочусь, но я не законник. – Тимур достал жетон. – Я из Анклава.

Бартон вздрогнул, побледнел.

- У нас тут Зверей нет, всё тихо.

- Я бы даже сказал слишком. Что можешь рассказать о городке на юг отсюда, Жатанасе, - молодой Охотник нахмурился, на мгновение перестав жевать. «Жатанас, где же я видел это название?»

- Городок как городок, небольшой, в основном там живут скотоводы и охотники, ну, обычные, что промышляют силками да ловушками. Раз в месяц, примерно, гоняют скот в Тримеру, на обратном пути у меня останавливаются, часть денежек спускают. Всё чин чинарём.

- И, говорят, давненько их не было?

- А вот, кстати, да, больше месяца поди прошло с последнего визита. Задерживаются что-то в этот раз. Но, думаю, такое уже бывало, они ж не по графику работают. Может скот ещё бока не нагулял. Зима скоро, из травы уже весь сок ушёл.

- Ну а обычные путешественники из тех мест давно к тебе заезжали? Не обязательно в Тримеру, может там на запад, в Карнусир, или на восток. Всё равно ведь быстрее по Полуденному Тракту выходит.

- Да, обычно все через меня идут, место дед мой хорошее выбрал для заведения. Но, знаешь что, господин Охотник, с юга давно никто не приезжал, давно. А раз тебя прислали, недоброе что-то Анклав предполагает?

Тимур проигнорировал вопрос. Бартон смотрел, как пустеют тарелки, а челюсти странника перемалывали пищу всё с той же скоростью. «Да когда ж он наестся?»

- Сколько до Жатанаса добираться? И лошадь у тебя есть свободная, хозяин? – молодой Охотник на время прекратил жевать.

- Лошади есть, врать не буду, но держу их для курьеров и для дилижансов, договор у меня с государством, денежки получаю за это. Поэтому вам выделить не могу, а вдруг какой посланец прилетит со срочной депешей царю, а ему сменного коня предоставить не смогу? Что будет с моей репутацией? По ветру пойдёт дело всей моей жизни и всех моих предков! Тут недалеко, часов за пятнадцать дойдёте. А может и попадётся кто по дороге, подбросит!

Охотник прищурился, трактирщик отвёл глаза, потупился.

«Были бы у меня лишние деньги – забыл бы он сразу про свою репутацию. Не хочешь по-хорошему, пёс, я могу и по-плохому.»

Тимур встал из-за стола, Бартон съёжился, насколько это было возможно для его фигуры.

- Может я и дойду пешком. Но если кто погибнет, пока я грязь месил, его смерть будет на твоей совести, трактирщик. И на обратном пути я с тебя за это спрошу. Так что лучше подай-ка мне коня!

- А вот не надо тут мне угрожать, господин Охотник! – всплеснул руками Бартон. – Всякий что-то с меня стребовать норовит! Возьмете без разрешения: вас вздёрнут! У меня есть чёткий договор с государством, оно же меня и защищает, понятно вам?

Тимур навис над ним. Ярость поднималась из глубин души, сердце разгоняло волнами страх, казалось сочащийся из пор на коже и давящий на Бартона.

- А вот прямо сейчас кто тебя защитит? – очень тихо спросил он.

Трактирщик открыл рот, но понял, что даже если крикнет, помощь прийти не успеет. На лбу выступили капельки пота. Тогда он поднял ладони вверх.

- Ой, ну что мы спорим, господин Охотник, ругаемся, к чему это? Да ни к чему же, мы же люди должны помогать друг другу, кто же нам ещё поможет, кроме нас же самих? Коня я вам выделить не могу, но давайте я вам соберу в дорогу припасов, и идти будет веселее, и пищей нормальной поужинаете, а не сусликом каким-нибудь подгорелым.

Тимур неуверенно сделал шаг назад, потёр переносицу. «В чём-то он прав, пёс его дери. Что я сразу на человека бросаюсь? Лучше так, чем ничего.»

- Пёс с тобой. Я погорячился. Ты верно говоришь, Бартон. Снедь в дорогу будет хорошей помощью.

Напряжение, повисшее в салуне, развеялось. Трактирщик вскочил со стула, засуетился, гремя опустевшей посудой.

- Один ещё вопрос, если позволишь. – Тимур постарался дружелюбно улыбнуться. -Может про сам Жатанас что-то вспомнишь, может чем-то знаменит этот городок. Где-то я это название слышал, не могу вспомнить где.

- Ну, городок этот старый, дед мой из него переехал, - Бартон сооружал пирамиду из тарелок, чтобы унести всё за раз. – Тогда многие из него разъезжались.

Он задумался.

- Дед говорил, что город проклят. Праздник там был, а на нём бойня случилась.

Трактирщик пожал плечами.

- А так, всё как у всех. Иногда бандиты заезжают, иногда Звери нападают. Лет десять назад, если мне память не изменяет, стая оборотней там прилично народу вырезала, до нас не добрались, к счастью…

- Что-о-о-о?! А ты не мог, пёс тебя раздери, вот с этой информации начать?

- А что такого, дело-то житейское. Тут каждую неделю слышишь – того-то убили, того-то сожрали… Да и давно это было.

Бартон ушёл с посудой на кухню.

«Звери стаями? Никто не говорил мне, что они могут объединяться в стаи!» - кажется волосы на затылке Тимура стали дыбом. – «Пёсья кровь! Как с такими бороться?!»

- И часто у вас тут Звери стаями кочуют? – он дождался возвращения трактирщика. Тот вручил ему свёрток, от которого соблазнительно пахло мясом и свежей выпечкой.

- Нет, не часто, господин Охотник. Говорю же, последний раз я про такое слышал с десяток лет назад. А до того… - Бартон опять задумался, – может быть когда молодой был, дочурка когда первая родилась, Илона. Это ж лет двадцать назад.

Молодой Охотник покачал головой.

- Как вы легко к такому относитесь. Нельзя принимать это как должное.

Трактирщик вновь пожал плечами.

- А от того, что я буду думать, нервничать, переживать – что-то изменится? Звери вдруг разом все пропадут, да?

Тимур нахлобучил шляпу, подхватил вещмешок.

- Нельзя на такое закрывать глаза, привыкать. Пока не знаю что, но я должен что-то сделать.

Он вышел из трактира, подошёл к деревянному пандусу на Полуденный Тракт. О нём ему рассказывала мать, он видел обозначения на картах, но вот так, вживую, на расстоянии вытянутой руки – впервые. Красные шестиугольные столбики, высотой в полметра стояли так плотно пригнанными друг к другу, что их вершины образовывали одну сплошную ровную поверхность. Гладкая, без заметных глазу перепадов, она уходила за линию горизонта в обе стороны, куда ни глянь. Молодой Охотник знал, что Тракт идёт через весь континент, Ларнею, от столицы Нимулона – Карнусира, до столицы Тары – Пириса, прерываясь лишь в одном месте Радужным Мостом над Ущельем Близнецов. Одно из чудес Ларнеи могло показаться просто ровной удобной дорогой, дорогой, что не покрывалась пылью летом и снегом зимой, дорогой, на которой не оставили следов ни прошедшие века, ни загребущие руки человечества. Тимур провёл рукой по чуть шершавым столбикам. Полуденный Тракт был сделан из того же неизвестного, напоминающего камень материала, что и стены башен в Тримере. И, видимо, как и они мог восстанавливать повреждения со временем, принимая исходное состояние. Мужчина ступил на расчерченное шестиугольниками полотно. Тело окутал лёгкий зуд, скорее забавный, чем неприятный. Путешественники, что часто пользовались Полуденным Трактом говорили, что к нему быстро привыкаешь и перестаёшь замечать. Тимур сделал десять шагов и спустился с противоположной стороны. Оглянулся.

«И всё? Даже как-то обидно. Ничего не произошло, чудо Предтеч не раскрыло свои тайны, стоило мне лишь захотеть. Тракт я тоже должен воспринимать как само собой разумеющееся? Как города-из-башен, как Зверей? Прав был Роскилле, мы бы докопались до сути, если бы нам только дали время.»

Поднимался холодный ветер, облака неслись по небу от горизонта до горизонта, и казалось, что даже если он не сдвинется с места, они всё равно дотащат его до проклятого городка. Охотник зашагал на юг. Дорога казалось не тронутой, ни свежих следов подков, или тележных колёс, а в грязи отпечатки только его сапог.

«Десять лет. Двадцать. Пятьдесят. Жатанас. Праздник.» Тимур выругался вслух. «Франц и Белла Тальбот! Свадьба, Жатанас, пятьдесят лет назад.» Перед глазами встала картинка с парой молодожёнов. «Вот поэтому они больше не вернулись в тот особняк. Очередные загубленные души, которые я должен воспринимать как обыденность. Нет, уж, к чертям собачьим! Не должен!»

Тимур услышал тявканье, огляделся. На холмике дрались шакалы. Он присмотрелся и заметил лошадиный скелет. «Обычное дело, ещё одно обычное дело, пёсья кровь!» Он решительно направился к хищникам. Те заметили человека, бросили кость, которую пытались вырвать друг у друга и отбежали в сторону. Впрочем, не очень далеко.

Молодой мужчина поддел носком сапога останки.

«Лошадь. Дохлая. Причём давно. С месяц поди, может немного меньше. Как интересно. Что ещё я ожидал увидеть?» Он чуть наклонил голову на бок. «А это похоже остатки седла. И седельных сумок.» Он закрутил головой, сделал несколько шагов на север, там, где оставался «Осторожный суслик». «А вот это уже человеческие кости. Лошадь пала, но всадник пробежал недалеко. Земля вся изрыта, трава ещё только прорастает, кости разбросаны.» Он поднёс осколок бедренной кости к глазам. «Разгрызена. Мощные челюсти были, точно не шакалы. Но могли бы и волки. Не обязательно сразу Зверь.» Поодаль Тимур нашёл череп. Затылок отсутствовал, на внутренней стороне черепной коробки глубокие борозды от клыков. Он померял пальцами расстояние. «Всё-таки не волк.» Посмотрел по сторонам. «Всадник не доехал минут десять до постоялого двора. Почти добрался до безопасного места. Лошадь бросилась в сторону от дороги и тут его настигли. Но Зверь не продолжил пиршество в трактире. Где-то была добыча подоступнее?» Охотник подтянул лямки вещмешка и зашагал на юг.

Ночью он не разжигал костра, не ставил палатку, дремал под звёздами на старом одеяле под лай шакалов и уханье сов.

Завтракал Тимур на ходу, прихлёбывая воду из фляжки. Следующая находка обнаружилась в канаве у дороги. Там среди ивняка тёк крохотный ручей, его и перегородила лошадиная туша. Тимур полез в кусты. Большинство ветвей были сломаны. Коню оторвали голову и вспороли брюхо. Одна нога всадника ещё торчала в стремени. Вторая нога и задница обнаружились в следующей канаве, метрах в десяти. Верхнюю половину Охотник так и не нашёл. «Судя по следам разложения – пара недель прошла. Ехал опять в сторону «Суслика». Если трактирщик не ошибся с временем пути до Жатанаса, я сейчас где-то середину прошёл.»

Третий труп лежал прямо на дороге. Вороны лениво прервали свою трапезу при приближении Тимура. От тела осталось мало, обрывки мяса и крошево костей. А вот лошадь была практически не тронута. «Аппетиты у Зверя растут. Если определять по кобыле – погиб человек неделю назад. Похоже раз в неделю всадники выезжали в трактир, и кто-то не возвращался.» Вдали, на юге, Охотник уже мог различить городские строения. «Почему они не забрали тело, не похоронили? Вороньё видать из города. Или уже некому хоронить?» Слева, так же вдалеке, виднелось огороженное пастбище. Тимур разглядел тёмную массу крупного рогатого скота, а когда ветер подул с той стороны, до него донеслось мычание. «Пастухов нет. Собак нет. Что же меня ждёт в Жатанасе?» Охотник прибавил шаг.

На подходе к городу в спину ему упёрся тяжёлый взгляд. Не меняя скорости, Тимур расстегнул нижние пуговицы шинели, откинул полу, достал револьвер, ощущая прямо физическое жжение чуть пониже затылка. Резко развернулся, направляя оружие. По морю высокой травы гуляли гонимые ветром волны. В одно мгновение мужчине показалось, что он видит чёрно-серую спину и острые уши, но прицелиться Тимур не успел. Не поворачиваясь спиной к колышущейся прерии, он попятился в сторону городка. Хлипкая плетёная изгородь, способная защитить разве что от случайно зашедшего бычка, была уже в паре шагов, когда в виски сдавило, его замутило, всё естество требовало остановиться и не идти дальше. Тимур, шаркая, сделал два шажочка обратно, где среди травы поджидал хищник, сожравший трёх всадников. «Пёсья кровь! Да не может быть в городе хуже, чем тут!» Он демонстративно развернулся спиной к полю, упрямо наклонил голову и протолкнул себя за черту плетня Жатанаса. Давящее ощущение ослабло, а через несколько шагов и вовсе пропало. Тимур выдохнул и огляделся.

Блеклые одноэтажные строения, с которых солнце и ветер стёр краски, перемежались голыми огородами с серой сухой землёй. Из домов, из канавок между грядками, из-за декоративных заборчиков на него со всех сторон смотрели большие блестящие глаза. Взрослые и дети казались близкими родственниками, так они были похожи. Одинаковые ввалившиеся щёки, сухие потрескавшиеся губы, обтянутые кожей кости, тонкие пальцы, сжимающие сельхоз орудия и оружие. Гул пробежал по городу, как ветер в густой листве. Измождённые люди потянулись к нему, сливаясь в единую массу из вопрошающих ртов.

- Человек! Человек пришёл. Кто-то пришёл? Кто пришёл? Помощь? Помощь пришла! Чужак! Чужак поможет. Поможет? У него есть еда? У него оружие. Аккуратнее, не пугайте! Да расступитесь, не давите!

Тимур сделал шаг назад, развернулся к толпе боком, выставив вперёд левую руку с вещмешком, как щит между собой и людьми, правая легла на рукоять револьвера.

Раздвигая толпу вперёд вышел мужичок в мятой шляпе с широкими круглыми полями.

- Богус! Пусть Богус говорит! Богус всё объяснит. Не давите! Расступитесь!

Стена людей качалась в опасной близости от молодого мужчины, всё ещё щетинясь вилами и ружьями.

Мужичок стащил шляпу, прижал к груди.

- Странник, ваше благородие, не серчайте, беда у нас, вы пришли нам помочь? Вы из Анклава?

Тимур ещё раз оглядел толпу, прищурился, облизнул губы.

- Да, из Анклава, - зачем-то достал левой рукой жетон, поднял его повыше.

- Анклав! Охотник! Помощь, помощь пришла! Хвала Богу на Кресте!

Молодой Охотник робко улыбнулся, убрал руку от револьвера. «Надо же, тут похоже к Анклаву хорошо относятся.»

- Беда у нас, ваше благородие, беда, - залепетал Богус, - проклятый Зверь не даёт выйти из города, уже больше дюжины человек потеряли!

- Так, давайте по порядку. И, - Тимур оглядел толпу, - может мы всё-таки не вот тут, прямо на дороге беседовать будем? Может в какой дом зайдём? Мне бы хоть присесть, я второй день к вам иду.

Мужичок развернулся к толпе, замахал на них шляпой.

- Разойдитесь, люди добрые! Идите по домам, по своим делам! Долго мы ждали, ещё немного подождём!

- Невмоготу уже! Детки плачут! Старики помирают! Чего лясы точить! Пусть идёт уже и убьёт Зверя! Да, пусть идёт!

Толпа вновь качнулась на Тимура. Блестящие глаза, как у роя крыс, смотрели недружелюбно. Мужчина полез в вещмешок, вытащил все сухпайки, что остались, принялся раздавать в ворох тянущихся рук. Брикеты вырывали мгновенно, оставляя царапины от ногтей на руках, если он недостаточно быстро разжимал пальцы. Люди разделились на мелкие, спорящие и дерущиеся друг с другом кучки. Охотник подхватил Богуса под локоть и потащил вглубь городка.

- Давай, веди быстрее, пока они не очухались! – зашипел он сквозь зубы.

Мужичок потянул его к двухэтажному дому, потом наверх, в комнату с выходом на балкон, усадил в кресло у круглого столика, достал из выдвижного ящика сигары. Тимур покачал головой. Богус пожал плечами, вытащил одну, запыхал колечками дыма.

- Берёг для торжественного случая, ваше благородие. Теперь-то всё наладится, уж кому как не Охотнику из Анклава справиться со Зверем!

Тимур покривился.

- Рассказывай, - он покосился на балконную дверь. С улицы доносились людские голоса, чем-то напомнившие растревоженный осиный улей. – И побыстрее.

Богус откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу.

- Всё наладится, как пить дать наладится! – он широко улыбнулся. – Даже вспоминать не хочется, что мы тут пережили!

Охотник поёрзал. Богус осунулся, уставился в одну точку, заговорил глухо.

- Всё началось больше месяца назад. Объявился Зверь, начал нападать на людей в поле, в лесу, на пастбище. Резал нас, как овец. Мужчины, женщины, старики, дети. Ему было всё едино. Некоторые видели, как он пожирал их близких заживо.

Тимур побледнел, пальцы сжали рукоять револьвера. Для ярости нашлась вполне заслуживающая того цель и причин её сдерживать Охотник не видел.

- Мы укрылись в городе. Зверь кружил по округе. Мы отправляли гонцов за помощью, никто не вернулся. Мы совершали вылазки в лес и к скоту, чтобы набрать еды. Зверь нападал и на группы, выдёргивал одного и скрывался. Если хватало времени, то потом ещё одного… Больше двадцати человек погибло, а те, кто остались живы… Мы съели всё, что оставалось на огородах. Потом всю мелкую живность, что жила в черте города. Куриц, собак, кошек. Крыс вот ловим.

Тимур сглотнул, ощущая на языке металлический привкус, набрал воздуха чтобы сказать и закашлялся, поперхнувшись. Словно попытка использовать человеческие слова была менее удобна, чем то, как он хотел выразить свои эмоции только что.

- Прррости, - прохрипел он, ловя себя на странном звучании. Ещё раз прочистил горло. - То есть Зверь атакует тех, кто выходит за городскую черту, но не заходит внутрь?

- Да, внутри Жатанаса от его клыков никто не погиб.

- Задумывались почему?

- Не особо, скорее радовались этому факту. Раньше наш городок страдал от нападений Зверей, и внутри, и снаружи, хоть что-то поменялось к лучшему.

- Про то, что было раньше ещё поговорим. Что ещё можете рассказать про текущие нападения?

Богус потёр лоб.

- Да вроде ничего, ваше благородие. Только люди думают, что Зверя что-то сюда приманивает. Никак он не отвяжется от нас, вроде уже и жратвы ему тут нет, не выходит никто из города, а всё одно рядом кружит, кто-нибудь нет-нет, да и заметит его морду, выглядывающую из травы. Последнее время совсем близко держится. Вовремя вы прибыли, ой вовремя!

Тимур нахмурился. Встал, сделал несколько шагов по комнате. Развернулся.

- А раньше какие нападения случались?

- Звери бывало стаями налетали. Давно это было, у нас стелы памятные стоят на центральной площади.

- Стел две?

- Нет, почему две? Четыре.

- Четыре?! Пёсья кровь! Раз в десять лет? И последнее нападение десять лет назад?

- Ну, да, - Богус ошарашенно смотрел на перепуганного Охотника. – Ваше благородие, вы же не думаете, что… Ну нет! Тут Зверь один, не стая! Нет, нет, нет, не явится за ним стая! Там, в старых нападениях Красный Зверь был, а этот чёрно-серый какой-то…

Тимур скрипнул зубами. Надвинулся на мужичка.

- А что, если он разведчик, удерживающий добычу в одном месте. Согнал в кучу и не даёт разбежаться. Как пастуший пёс овец.

- Нет, это не так! - глаза Бонуса забегали, будто он пытался отыскать выход. – Не может этого быть, зачем вы пугаете?! Зверь, ну, это просто Зверь! На такие сложные действия они не способны!

- А ты специалист? - прищурился Охотник, - знаешь, на что они способны, а на что нет? Поверь мне, в них остаётся гораздо больше человеческого, чем мы думаем.

Он подошёл к балкону.

- Мне нужно осмотреться. Как-то можно сделать, чтобы горожане не слишком под ногами путались?

- Я постараюсь что-нибудь придумать, могу выделить несколько человек, что покрепче, чтоб от вас остальных отгоняли…

Тимур хмыкнул.

- Заманчиво, но нет. Лучше собери их где-нибудь в центре города и заряди речь, на часик так, о том, как скоро всё будет хорошо и что нужно ещё немного потерпеть.

Богус закивал.

- Иди тогда. Сам понимаешь, времени у нас может быть в обрез.

Охотник вышел на балкон, прошёлся от края до края.

«Жатанас компактный городок, все дома располагаются рядом, все обнесены плетнём. В стороне только церковь на холме и кладбище. И всё же обойти его кругом займёт несколько часов.» Он посмотрел на солнце, едва видимое за облаками, потом достал часы на цепочке. «Закат – часа через четыре. Если я прав и Зверь ждёт стаю, то нужно действовать немедля. Выйти в поле с криком «Вот он я! Жрать подано, псина!» и всё. Он же где-то тут. Но почему не нападает на людей внутри?» Он проводил взглядом еле бредущих людей, стекающихся на главную площадь, где ровным четырёхугольником стояли стелы, захлопнул часы, бросил вещмешок прямо на пол в комнате, поправил кобуру и побежал вниз. «Пёсья кровь! Всё, абсолютно всё толкает меня к тому, что нужно поторопиться. Жители изнывают от голода, Зверь рыщет рядом, близится вечер, угроза нападения стаи в любой момент. И тем важнее не пороть горячку, не бросаться очертя голову, усмирить ярость и всё проверить. Как показала моя Первая Охота, иногда просто пойти и убить Зверя может быть недостаточно.»

«Первым делом ещё раз проверю границу.» Тимур пошёл к плетню. Подёргал прутья, осмотрел их. «Ничего необычного. Где бы тут перелезть, чтобы не идти до северного входа?» Он развернулся обратно и тут его накрыло. Возвращаться в город показалось плохой идеей, самым логичным сейчас было бы перелезть через ограду где получится и отойти подальше от Жатанаса. В животе крутило, затылок ломило, на душе стало так погано. «Ох, пёсья кровь! Я же понимаю, что это чушь, но как же трудно сопротивляться!» Он почти бегом ломанулся ближе к домам. Словно лопнувшая резинка нехорошие ощущения отпустили мгновенно и внезапно. Тимур отдышался. «Вроде второй раз, а ничуть легче не стало, пёс меня раздери!» Он повертел головой. «Наружу выпускает беспрепятственно, а вот с заходом обратно начинаются проблемы. И ограничительная черта, похоже, не плетень.» Он заметил мужика у соседнего дома.

- Эй, ты! Иди сюда! Да иди сюда, кому говорю! Дойди до забора. Да, вот прямо тут. Да я прикрою тебя, вот, видишь – достал револьвер. Иди. Так. Ага. А теперь обратно. Ты как, что-нибудь почувствовал? Ничего?.. Никаких неприятных ощущений?.. Ладно, это… иди, там, займись, чем-ты там занимался… Спасибо, помог…

Тимур смотрел на поле за оградой, на угол дома, на серые облака с прорехами. Рука с зажатым револьвером бессильно висела как плеть. Сердце глухо билось, нагнетая шум в ушах. «Может, может это просто местный житель. Он свой, а я чужак. А Зверь не нападает на горожан, потому что ждёт подкрепления. А не потому что что-то мешает ему войти внутрь, как и мне… Нет, нет, нет, псу под хвост такие мыслишки! Не может этого быть, зачем я себя пугаю?!» Мужчина скрипнул зубами. Такое же отрицание он видел совсем недавно от Богуса, не принимавшего очевидные выводы, возникшие первыми.

«Так, всё, собрался, тряпка! Нужно проверить периметр. Хотя если это защита от Зверя – будь где прореха, он уже был бы внутри. Вот и удостоверюсь! Если прорех нет, то защита, если есть, то… что-то другое!» Он надвинул поглубже шляпу, наклонил голову и потопал вдоль плетня, впечатывая каблуки в землю. Если шёл вдоль стен или по внутренним улочкам, всё было нормально, но стоило чуть ближе подойти к плетню, как возвращаться обратно приходилось через силу. И ни на третий, ни на пятый раз легче не стало, наоборот появился страх не туда шагнуть и вновь испытать, как из него медленно, мучительно тянут внутренности.

Через полчаса глаз начал цепляться за поначалу незаметные метки, которые, когда Тимур начал обращать на них внимание, имелись почти на каждом окраинном доме. Бледные спиралевидные рисунки, с точками и изломанными линиями, прилепленные рядом пёрышки и стебельки трав. Охотник подошёл к одному рисунку, поковырял ногтем, понюхал. Пахло ягодами.

- Что, тоже заметили эти колдунские знаки? – к нему подошла некогда дородная женщина. Кожа её обвисла множеством складок, будто натянутая на манекен меньшего размера.

- Колдунские? – мужчина старательно избегал смотреть на неё, делая вид что внимательно изучает нарисованные узоры.

- Да чтоб мне сдохнуть! Я их давно заприметила! Колдун ими Зверя к нам приманивает, вот он никак не уйдёт! Я главное стираю их, стираю, - она оттеснила Охотника, махнула передником по стене, размазывая рисунок, срывая пёрышки и травинки, - а на следующее утро они вновь появляются, свежие!

Тимур кивнул и поспешил дальше. В ещё нескольких местах рисунки были стёрты, и живущие в этих домах люди подтвердили, что регулярно уничтожают их, но узоры появляются вновь.

«Так. Вот, пожалуй, подходящее место: со второго этажа этого дома хорошо просматриваются два соседних, со стёртыми «колдунскими» знаками. Устрою ночью засаду и…» Он вспомнил полную пасть крови, стекленеющие зелёные глаза. «Этого нужно попробовать взять живьём. Но если попробует обратиться в волка – нашпигую серебром. А потом можно и на Зверя идти. Ведь если сделаю наоборот, и, если эта псина меня порвёт, колдун тут так и останется. И приманит следующего, а то и целую стаю. Придётся горожанам ещё одну ночку поголодать. Хорошо, что я решил сначала всё проверить.»

Охотник постучал в дверь и зашёл без приглашения в двухэтажный дом. Два человека, лежавшие на кроватях, едва повернули в его сторону головы. По обтянутым кожей скелетам можно было определить разве что пол, возраста они казались тысячелетнего.

- Мне… мне нужно устроить у вас засаду. Никому не говорите, что я тут. – «Пёс меня задери, что я несу?! Они едва живы!» Тимур забегал по дому, еды конечно же не было ни крошки. Всё что он нашёл – это полупустое ведро воды, по запаху из колодца. Выпоил по ковшу каждому, получив в ответ благодарный взгляд. «Если я сейчас начну бегать по Жатанасу, искать им еды, звать сюда на помощь, лишусь такого хорошего места для засады. Может быть есть и другие, а может нет, и я потрачу время в пустую, ища его.»

- Простите меня, я должен сначала разобраться с колдуном, - он отвёл взгляд и прошёл на второй этаж, оставив умирающих.

Уселся на полу, под окном, едва-едва выглядывая над рамой. На прерию опускалась ночь, появились первые звёзды. Огней в городке почти не зажигали, Жатанас замирал, как олень в траве, в надежде что волк пройдёт мимо. Тимур перевёл взгляд на колышущиеся длинные стебли и среди их серых волн ему показалась чёрная дорожка, как от кита-убийцы в океане. Но она тут же стиралась ветром и нельзя было наверняка утверждать, что это не его воображение. В тишине он различал дыхание лежавших на первом этаже. Охотник вслушивался в него, сам переставая дышать, когда ему казалось, что оно прервалось.

Чёрная тень отделись от одного дома и быстро пересекла проулок. Тимур встрепенулся, почти на четвереньках добежал до лестницы, скатился вниз, сделал глубокий вдох и выскочил на улицу. Револьвер блеснул в свете убывающей луны. Двумя прыжками он добежал до угла первого дома, выглянул и затаился.

Тонкая фигура в тёмной накидке скользнула от дома к колодцу, затаилась на мгновение и прошелестела тканью к следующему строению. Тимур сорвался с места, сапоги забухали по сухой земле, фигура обернулась, ойкнула, когда Охотник врезался в неё всем телом. Мужчина сжал пальцы на тонкой шее, под острым подбородком. Дуло револьвера упёрлось в впалую щёку. Страх бился в больших глазах, очерченными тёмными кругами. Женщина захрипела и саданула его корзинкой, что держала в левой руку, но попала только в плечо. Ручка отломилось и содержимое разлетелось по земле.

- Я тебе сейчас башку прострелю, сучья дочь! – рявкнул Тимур, вдавливая револьвер меж зубов. Женщина застонала, забилась дёргая ногами, руки вцепились в предплечья Охотника. Взгляд стал совсем безумным.

«Так она точно обернётся, совсем ничего не соображает!»

Он резко отпустил её, отскочил на шаг, взяв револьвер двумя руками.

- Всё, всё, не дёргайся! Спокойно, я сказал!

Женщина села, опираясь на руки и затравленно озираясь. Хлопнула одна дверь, заскрипела другая, голубоватый свет звёзд и луны прогнало оранжевое пламя ламп.

- Что? Что твориться? Это что же? Колдунья! Она колдунья! Смотрите!

На свет вытащили рассыпавшиеся перья и травы, в горсте земли.

- Это она малевала! У, мразь!

Двое подхватили колдунью за руки, дёрнули вверх, становя на колени. Женщина в одной ночной рубахе заслонила её от Тимура, он услышал только хлёсткий звук удара.

- Вздёрнуть её! Прямо сейчас! Вон, в колодец её!

- А ну прекратить, сукины дети! – заревел Охотник, швырнул бабу в ночнушке в сторону, дал в зубы мужику справа, замахнулся рукоятью револьвера на дедка слева. Тот скрючился, закрывая голову руками. Колдунья брякнулась обратно на пятую точку.

- Вы не понимаете! Я вас защищала! Это для защиты от Зверя! – она размазывала кровь, сочащуюся из свежей ссадины на щеке.

- Врёт тварь, - простонала женщина в рубахе, - ох, кажется я руку сломала…

Жатанас наполнялся звуками. Тимур закрутил головой. «Пёсья кровь! Скоро тут будут все, кто ещё может ходить!»

Он схватил колдунью за плечо, потащил в дом с лежачими. Толкнул внутрь, захлопнул дверь, задвинул засов.

- У тебя от силы пара минут! Говори быстро! – револьвер плясал в его руке. – Что ты делала? Зачем рисовала знаки?

- Это для защиты, защиты от Зверя, - снова повторила она. – Я… это всё, что я смогла сделать, я больше не знала, как уберечь горожан! Я ничего с монстром сделать не могу, только не дать ему войти в город! Мой ритуал никому из людей не вредит! Поверь, прошу, я защищала мой город как могла! Я… я пыталась позвать на помощь, очень долго никто не отвечал. Потом ответили, сказали, что Охотник скоро будет! И вот появился ты! Я – хорошая, я никому не врежу!

В дверь ударили. Дёрнули ручку. Забарабанили. Ноздри Тимура широко раздувались, он чуял её страх, ей отчаянье и в тоже время искренность.

- Но ты же колдунья?

- Да, да, я колдунья, и что? – мужчина взвёл курок, - но это не значит, что я плохая! Вот твой револьвер – он плохой?

- Что ты несёшь, пёс тебя дери?! Как револьвер может быть плохим?

- Ты прав, не может! Револьвер ни плохой, ни хороший. Его могут использовать как бандиты, чтобы убивать невинных, так и Охотники, чтобы защищать обычных людей от Зверей. Ты же защищаешь? Защищаешь револьвером? Но его же используют бандиты. Ты плохой, ты бандит, ты убийца?

Старая Самиля с дыркой во лбу. Неизвестный парень с обожжённым пулевым отверстием в груди. Толстый рыжий Ловчий с разодранным горлом. Горец снайпер с проломленным черепом. Колдун Исмаил с перекушенной шеей. «Мог ли я тогда поступить по-другому? Могу ли я сейчас поступить по-другому? Должен ли я убить колдунью?»

- Мой дар – он как револьвер. Не хороший и не плохой. Важнее, кто его использует, - тихо закончила женщина.

Тимур убрал палец со спускового крючка.

- Я хочу тебе верить. Пожалуйста, не подведи меня. – Он развернулся к ходящей ходуном двери. Отдёрнул засов и пинком распахнул, расшвыряв столпившихся людей.

Грянул выстрел. Народ на карачках пополз в стороны.

- Слушайте меня, жители Жатанаса! Я, Охотник Анклава, провёл расследование! Эта женщина не виновата в нападениях Зверя! Она наоборот защищала вас и ваш город, чтобы вы могли продержаться до прихода помощи! Она жила вместе с вами, так же страдая и голодая и каждую ночь обновляла защиту, пока вы, сучьи дети, уничтожали её труды! И потому она находится под моей охраной! Если хоть один сучий потрох, хоть одним своим поганым пальцем её тронет!.. – дуло револьвера скакало с одного лица на другое. Люди жмурились, отворачивались, закрывались ладонями, будто это смогло бы помочь.

- Ваше благородие, не серчайте! – раздался знакомый голос Богуса, - мы вас поняли! Не тронем мы Арьяну! До вашего распоряжения, конечно же. Только что со Зверем делать-то? Если не она его призывала, он же не уйдёт, получается. И если то, что вы говорили правда…

Он не закончил, заозиравшись на остальных.

- Я убью Зверя! Вот прямо сейчас пойду – и убью! – «Пёсья кровь, что я несу?!»

- Так ночь же, темно, - кто-то ещё подал голос.

- Я не могу смотреть, как вы мучаетесь! Я хочу помочь вам как можно быстрее! – «Он хотел помочь всем как можно быстрее. Это на моём надгробье и выбьют.»

Охотник расправил плечи, вздёрнул подбородок и пошёл вперёд.

- Герой! Он – герой! Благослови его Бог на Кресте! – тонкие руки касались его, похлопывали по плечам, спине.

- А ещё вы, кретины, сломали защитные знаки, - проворчал Тимур, проходя через толпу, - и Зверь может вломиться в город в любую минуту через любую из сделанных вами дырок. Сидите-ка лучше по домам.

Горожане начали спешно разбредаться.

***

Молодой мужчина снял шинель, намотал как сумел на левую руку. Полы всё равно волочились по земле. «Какая-никакая защита, может сумею сунуть руку Зверю в пасть. Вдруг не прокусит.»

- Эй, псина сутулая! Ты где?! Иди сюда! – «Это не тощий парень, защищающий свою территорию. Это хитрый людоед, уже как минимум месяц кормящийся горожанами.» - Вылезай, сучий потрох!

Тимур махнул шинелью по траве.

- Эй! Ну давай же!

Он удалялся всё дальше от слабых светляков окон Жатанаса. Брёл как по пояс в воде, через бескрайнюю серую степь, под чёрным небом с колючками звёзд. «Далеко отходить нельзя. Вдруг Зверь в моё отсутствие решит выбрать более доступную цель – городок. А он теперь под моей защитой. Жатанас… мой…»

Тимур изменил направление движения, пошёл вдоль городка, закладывая дугу.

- Эй, псина! Это теперь мой город! Эти люди – мои! Это всё - мои владения! Моя территория! Моя!

Вой прокатился над прерией, разбился об Охотника, как прибой об маяк. Он тряханул головой. «Пёс тебя дери! Шибает как бутылка самогона и удар в морду! Но и я тебя зацепил, Зверь!»

Тимур нарочито громко засмеялся. Зашагал быстрее.

- Что, псина, тоже считаешь, что Жатанас тесен для нас двоих?! Ну так ты его получишь только через мой труп!

Длинные пальцы сжимали револьвер, указательный едва сдерживался от того, чтобы не нажать на спусковой крючок. Взгляд как прицел скакал по степи, выискивая малейшую неестественность в колебаниях стеблей. Кажется, луна вышла из-за облаков, потому что Охотнику стало лучше видно в темноте, но он не стал отвлекаться на поиски её на небе.

Мужчина пёр через прерию, оставляю дорожку примятых трав.

- Это мой горрод, любой, кто позаррится на моё – будет рразоррван! – сжимаемая рукоять револьвера поскрипывала в кулаке. Он искренне верил в то, что говорил.

Острая боль резанула поперёк спины, под треск рвущейся ткани и скрип когтей по позвонкам. Тимур развернулся, стегая полами шинели наугад. Чёрно-серая туша отшатнулась, Охотник направил на неё револьвер, когтистая лапа ударила по руке, выбивая оружие. Скрюченные пальцы метнулись к груди мужчины, тот перехватил Зверя за запястья. Чудовище нависло над ним, давя всем весом. Захрустели, затрещали мышцы спины, суставы рук, каблуки сапог вдавились в землю. Тимур взглянул прямо в жёлтые волчьи глаза. Выдох вырвался из груди Охотника с глухим рокочущим рычанием. Он по-прежнему удерживая Зверя, не давая ему коснутся себя. «Я убью тебя!» Затрещала ткань пиджака, брюки и сапоги внезапно стали малы. Охотник словно начал расти, глаза Зверя, только что смотревшие сверху вниз оказались практически на одном уровне. Оборотень попытался вырваться из хватки Тимура и тот резко упал назад, дёргая Зверя на себя. Ноги мужчины упёрлись в живот чудовища и когда спина Тимура встретилась с землёй – пружиной распрямились, подбрасывая Зверя в воздух. Охотник тут же перекатился, сгрёб ставший вдруг игрушечным револьвер, сжал спусковой крючок. Шмякнувшегося чудовища выстрел вдавил в землю. Он заскулил. Охотник привстал на колено, пальнул ещё раз, и ещё, наслаждаясь, как пули словно пушечные ядра врезаются в тушу Зверя. Подождал секунду, встал. Оборотень не шевелился. Тимур выстрелил снова. Пуля чавкнула, тело дёрнулось, но уже не так сильно, как до этого. В ушах звенело, пальба оказалась почему-то оглушительно громкой, словно он опять стрелял в закрытой келье-стрельбище, а не в чистом поле. Тимур открыл рот, подвигал челюстью, пытаясь снять заложенность в ушах.

«Пёсья кровь. Ну вот и всё. Опять. Я опять смертник со сроком до ближайшего полнолуния. А потом, видимо, опять какому-нибудь колдуну нужно голову откусить.» Он вздохнул. «Кажется, я начинаю к этому привыкать.» Тимур сбросил с предплечья шинель, аккуратно снял пиджак, внутренне сжимаясь от предчувствия боли. Но её не было. Спина пиджака разодрана в лохмотья, и на швах нитки повылезали. «А ведь он мне велик, с плеча-то кузнеца. И чуть не порвался во время схватки.» Он потрогал, насколько дотянулся, позвоночник между лопатками. Сорочка рваная, сырая от крови, но кожа кажется целой. Тимур никак не мог коснуться ран. «Но они должны быть! Вон, пиджак весь пропитался кровью. И на пальцах кровь, это же не мерещится мне!..» Он попробовал заглянуть за плечо. «Дурацкая идея. Мне нужно как минимум зеркало. Так, ладно, это всё потом.» Его колотило, скорее всего от холода. Он стянул и сорочку, потёр спину чистой частью, как сумел. Надел шинель, застегнулся до самого горла. «Так. Вещи нужно сжечь. Вопросы мне ни к чему. Но спички остались в вещмешке. И спрятать тут негде, прерия кругом. Если просто брошу где попало, рано или поздно кто-нибудь найдёт из местных. Сучий потрох! Не мог просто сдохнуть, не задев меня?!» Охотник подавил желание подойти и пнуть труп. «Шляпа ещё где-то… Не разглядеть в темноте… А, вот и она. Почему так темно стало?» Он задрал голову. Половинка луны щерилась выбоинами кратеров, не закрытая облаками. «Ага. Понятно. Всё ясно. Осталось только признать это самому себе. Я видел в темноте, боролся со зверем практически на равных и у меня затянулись нанесённые раны. Вывод? Убийство Исмаила, пёс его дери, не помогло мне стать человеком. Не, ну из Зверя-то я обратно обратился, уже хорошо. Что-то во мне изменилось, но похоже не до конца. Может, нужно было сожрать его сердце?» Тимура передёрнуло. «Мерзость! Ну уж нет, на такое я не готов.» Он посмотрел на мёртвого грязного мужчину, с кучерявыми чёрными волосами и бородой. «Похож на этих, кочевников, ромов. А, пёсья кровь! Какая разница?!» Он сделал из пиджака и сорочки подобие петель, повязал их под подмышки трупа и волоком потащил к городу.

«Пусть порадуются. Ничто так не вселяет уверенность в завтрашний день, как дохлый враг. Надеюсь, они его потом сожгут, людоед не заслуживает погребения.»

Тяжёлый труп цеплялся за каждую кочку, будто не хотел в конце концов оказаться там, куда стремился при жизни. «И самый главный вопрос: кто же я теперь? Я точно не Зверь, но и, похоже, не человек. Колдун? Я - колдун? Я что, могу проклинать и портить посевы? Бред! Как может укус Зверя дать человеку сверхъестественные способности? Но я же потом укусил колдуна, может я от него чем заразился? Как это вообще работает? Пёсья кровь! В Тримере обязательно нужно поговорить с Мастером Назарэ. А пока можно попытать эту, как её, Арьяну. Она мне должна, за спасение от петли либо костра. Что-то же она должна знать!»

Наконец доволок тело до дороги. Помахал рукой выглядывающим горожанам - те ответили радостными криками. Огней в Жатанасе стало больше. «Ещё немного, пёс меня раздери. Защиту преодолеть и можно расслабиться.» - Внутренний голос наполнился ядом сарказма. – «И почему же она на меня тоже действует, прямо как на Зверя? А, пёсья кровь, почему же это? Никто не знает? Нееет, никтооо… Откуда же мне знать? Это же настолько неочевидно!» Тимур застонал, прорываясь через невидимый барьер. «С другой стороны, Зверь через него не мог пройти, а значит я всё-таки не Зверь. Так, просто оборотень. Что вы, оборотня никогда не видали? Ну такого, обычного. Да каждый день, куда не плюнь!..»

Он сбросил с плеча импровизированные ремни. Глубоко вздохнул. «Я схожу с ума. Соберись, тряпка. Незачем пугать этих бедных людей им и так досталось.»

- Это он? Это Зверь? А кто ж ещё? А выглядит как человек… Дура ты, они все после смерти становятся людьми!

Тимур присел рядом с телом, окружённый плотным кольцом горожан.

- Дайте лампу, - он раздвинул веки трупу. Глаза помутнели, но жёлтый цвет ещё был различим. Тимур приподнял губу мертвецу. «Клыки всё ещё увеличены. Даже после смерти. Он же мёртв?!» - рука потянулась к револьверу – «Не дури, никто не выживет после четырёх пуль, ни Зверь, ни человек. Но в башку нужно было выстрелить для верности.» Охотник взял руку мёртвого мужчины – ногти длинные, клиновидные. «Тоже как будто не до конца вернулись к исходному состоянию. А может он так и выглядел до превращения?»

Тимур поводил фонарём над трупом. «Нет следов укуса или глубоких царапин.»

- Ну ка, помогите перевернуть.

«И тут нет. Дерьмо собачье! То ли он обратился в результате проклятья, как говорил Назарэ, то ли был как я. У меня же тоже шрамов не осталось. Теперь уже и не спросишь.»

Охотник распрямился, простонал, разминая спину.

- Всё, я осмотрел тело. Вскрыть бы его ещё, - Тимур поскрёб бороду, - но я, пожалуй, не хочу видеть содержимое его желудка. Рекомендую вам сжечь этого людоеда. Чтобы наверняка. Он даже мёртвый меня раздражает. И тряпки эти тоже сожгите, они все в его крови. И порвались пока тащил.

«Пёс меня раздери, как же я устал.»

- Эта ваша, Арьяна, где?

- Где вы и оставили, ваше благородие, там и сидит, я ещё охрану поставил, чтобы никто не полез.

Охотник обернулся к вездесущему мужичку.

- Хороший ты человек, Богус, правильный. – Тимур похлопал его по плечу, приобнял и повёл в сторону. - Может проводишь, а то я пока ещё найду тот дом. Я даже сейчас плохо понимаю с какой мы стороны вашего замечательного городка из одинаковых зданий…

- Идёмте, ваше благородие, идёмте. А что до домов, так такие быстрее возводить. Места тут у нас спокойные, ни смерчей, ни ураганов, ливни и те нечастые. Вот и строим что полегче.

Глаза Тимура слипались, тело всё стонало, каждая мышца болела, словно он в одиночку разгрузил целый отцовский корабль, полный улова.

- Богус, эй, слышишь, - подал голос Тимур, - не давай людям сразу много есть. Это их может убить. Я видел такое, корабль бывало приплывал на недели позже и там одни скелеты, а не люди, прям как вы. Нельзя сразу много еды, бульончики там, отвары…

- Понял, понял, ваше благородие. Спасибо за заботу.

Колдунья встречала их на крыльце, беседуя с охранниками.

- Вот, ваше благородие, цела и невредима, как вы приказывали. Что дальше с ней делать?

- А? Да, что-то надо делать. Но мне бы, пожалуй, сначала… пёсья кровь, язык заплетается…

- Отдохнуть ему надо, - тихо вставила Арьяна, - ведите его ко мне, у меня в доме посвободнее.

- А ежели он у тебя окочуриться, колдунья?

- Зачем мне это? Ты, Богус, если волнуешься - этих доходяг приставь, пусть сторожат до утра.

- Филипп, Тихон, помогите его благородию добрести, а то он уже на ногах не стоит. А ты, Арьяна, не думай, что мы про тебя забудем, всем городом будем решать, что с тобой теперь делать.

- Я всегда действовала только во благо Жатанаса и его жителей, ты знаешь, - женщина посмотрела в глаза Богусу. Тот отвёл взгляд.

Тимур уже едва шагал, загребая носками землю. «Я всё решу, но завтра,» - хотел он сказать, но язык отказался повиноваться.

- Раньше мы не знали, что ты колдуешь.

- Что это меняет? – женщина резко остановилась. Скрестила руки на груди.

- Для кого-то – всё. – Богус развёл руками.

Арьяна вздохнула. Мотнула головой на украшенный цветами домик.

- Пришли. Заносите, лавка слева.

***

- Ну, как там его благородие?

Тимур открыл глаза.

- Спит ещё.

Небольшая комната, аккуратно заправленная кровать в дальнем углу, цветы в горшочках на подоконнике, пучки трав на верёвочке, банки с порошками на полках.

- А может ты его уже уморила? А ну дай пройти!

- Да пожалуйста!

- О, проснулись, ваше благородие?

Охотник спустил ноги с лавки.

- Ага.

- Ты ж сам его и разбудил своими воплями, - тихо проворчала Арьяна.

Живот Тимура очень громко заурчал.

- Ох, вы же вчера нам всю свою еду отдали, - Богус прижал шляпу к груди, - сейчас на центральной площади мы организовали раздачу пищи. Вы тоже подходите. Только мы там отдельно не готовили, как у всех будет, только мясной бульон. Мы уже к стаду сходили, бычка забили, там правда кожа да кости, прям как у нас.

Богус виновато засмеялся.

Тимур хмурясь кивнул. Посмотрел на Арьяну. «Так вот ты какая, колдунья, в свете дня.» Русые, чуть волнистые волосы, выбивающиеся из-под чепца, каре-зелёные глаза, припухшая щека, тонкие пальцы с голубоватыми венками, синее платье с грязной, испачканной в земле юбкой. «Так и не переоделась со вчера. Я ночевал у неё дома, а она не попыталась меня убить или ещё как-то навредить. С одной стороны, могла испугаться возмездия горожан, с другой – а что ей сейчас терять? Значит действительно нет у неё злых намерений… Ну и что мне с тобой делать?» Живот настойчиво напомнил о себе.

Охотник глянул на колдунью исподлобья.

- Никуда не уходи из города. Разговор есть.

Он встал, грузно протопал к выходу.

- Веди, друг Богус, напьюсь хотя бы вашим бульоном!

- Вот это правильно, ваше благородие! Арьяна никуда не денется, сначала нужно о себе позаботиться.

Тимур вышел на крыльцо, сощурился на свет, потянул носом воздух.

- Труп, я так понимаю, сожгли? И тряпки мои?

- Да, как вы и сказали. Пепел на удобрения огородов пустим! – Богус хохотнул. Повёл молодого мужчину за собой на площадь. Тимур поравнялся с ним.

- Из ваших жителей был Зверь?

- Нет, пришлый какой-то. Из кочевников похоже.

- И я так подумал, - кивнул Охотник. – Слушай, Богус, а найдёшь мне пиджак и сорочку? А то я вчера из своих волокушу сделал. А лучше по две штуки каждой вещи.

- Для вас, ваше благородие, всё что угодно! – выпалил мужичок и тут же, спохватившись, добавил: - В разумных пределах.

Тимур хмыкнул.

- Не боись, много не попрошу. Лошадь мне бы, чтобы обратно на своих двоих не топать.

- Мужики ушли за табуном, как пригонят – выделим, почему нет-то?

На широкой площади топился народ. Большущие котлы парили ароматным запахами, людской гомон заполнял всё пространство, очерченное натягиваемыми лентами с разноцветными флажками. За вытащенными столами и лавками сидели исхудавшие горожане, но ввалившиеся глаза светились надеждой, а на впалых щеках появились улыбки. Заметив Тимура, они махали руками, звали к себе за стол, кричали слова благодарности.

Охотник остановился растерянный и ошарашенный.

- Всё благодаря вам, ваше благородие. Если б не вы – Зверь передушил бы нас по одному как курей, или померли бы от голода все. Или и того хуже, – добавил Богус тихо, - начали бы себе подобных жрать, прямо как оборотни.

- Это моя работа, я должен людей защищать.

- Много кто чего должен, да не всяк делает. Пойдёмте, пойдёмте, - Богус потащил его за руку к котлам.

- Я лучше где-нибудь в сторонке сяду, - пробормотал Тимур. Получил жестяную тарелку из рук поварихи, затравленно огляделся. Все седели своими компаниями, незнакомые ему люди, и при этом радовавшиеся ему и благодарившие за то, что он просто выполнил свою задачу. Это было странно и немного приятно. Охотник, не отходя от раздачи, выпил бульон прямо через край и протянул миску поварихе. – Можно ещё?

Женщина улыбнулась и зачерпнула половником в котле ароматное варево.

Тимур отошёл после пятой плошки, когда в раздувший живот уже точно больше нисколько не помещалось. «Хоть сейчас я и чувствую себя сытым, это ненадолго. Нужно будет раздобыть нормальной еды.» Он поискал глазами сидящего Богуса. Подошёл, присел рядом с ним, кивая здоровающимся горожанам, при этом стараясь не смотреть на них.

- Как вы, ваше благородие?

- Как говорил мой отец – «до выглядывания». Но хочется мяса пожевать или хотя бы хлеба.

- Хлеба нет, - печально покачал головой мужичок. – А что насчёт мяса… Распоряжусь ещё одного бычка забить, чисто для вас, там на костях немного мясца будет. Можно будет рёбра пожарить и ноги. Отряжу кого покрепче, чтоб во время готовки слюнями ваше блюдо не залили.

Он хохотнул. Охотник выдавил из себя улыбку, чтобы поддержать шутку.

- У меня такой вопрос, Богус. Ты говорил, что во время нападений стаи Зверей, среди них был какой-то Красный?

- Да, был. Но что вы опять об ремесле вашем, ваше благородие! Мы ж только от напасти избавились, даже думать об этом не охота, - но натолкнувшись на твёрдый взгляд Тимура, поспешил ответить. – Выжившие, а их было немного, замечали Красного Зверя. Шерсть, дескать, у него буро-красная, как волосы у рыжих. Не знаю, как в первых нападениях, но в последних двух его точно видели. В последнем нападении Красный Зверь будто командовал остальными, в стороне держался. А потом словно искал чего-то, тела обнюхивал.

- А потом?

- А ничего, увёл стаю из города. Налетели, поранили-поубивали кто попался под руку, точнее под лапу, и исчезли.

- Заражённых много было?

- Много, ваше благородие. И мы совсем не гордимся тем, что нам потом сделать пришлось.

Тимур поковырял ногтем столешницу. «Странно это всё. Необычно. Начиная от Зверей, охотящихся стаей с явным вожаком и заканчивая брошенной добычей.»

- Охотников из Анклава вызывали?

- А как же! Сначала одна команда приезжала, да сгинула в степи. Потом вторая, суровее прежней. Всё обыскивали, всех трясли, каждого на допрос. Но своих не нашли и уехали вроде как ни с чем. А может я всего и не знаю, давно дело было. – Богус почесал в затылке.

- Ещё вопрос к тебе есть. Что-нибудь слышал про Франца и Беллу Тальбот? Они пятьдесят лет назад свадьбу тут хотели играть.

- Пятьдесят лет? Нет, я тогда только родился и здешним мэром ещё не был, - засмеялся Богус.

Молодой мужчина задумался. «Может быть архивы в Тримере проверить? Если им принадлежал особняк не так уж и далеко от Тримеры, они могли быть чем-то известны и значит найдётся след в документах того времени.»

- Ладно. – Тимур хлопнул себя по колену. – Надо что-то с Арьяной делать.

- Соберём горожан, проведём суд, вынесем вердикт. – Богус взглянул на Охотника. – Убивать я думаю её никто не захочет, но скорее всего большинство будет за изгнание.

- Женщина, одна, в прерии. Это всё равно что смерть. - Тимур сжал зубы.

- Раз она колдунья, справится. Раньше же как-то справлялась. Она к нам лет пять назад прибилась, - пояснил он в ответ на поднятые брови молодого мужчины.

- Может и справится. А вы без неё? Ты понимаешь, что у вас сейчас есть человек, который гарантированно обеспечит защиту от Зверей внутри поселения? Знаешь сколько городов и сёл о таком могут только мечтать?

- Может вы и правы, ваше благородие, - Богус стащил шляпу, почесал затылок. Водрузил обратно. – Может и правы. Я всё обдумаю, и попробую повлиять на вынесения решения о её дальнейшей судьбе.

Тимур встал из-за стола.

- А я пойду к ней, у меня ещё вопросы остались. – Кожа чесалась под шерстяной шинелью. – И про сорочку с пиджаком не забудь. Пусть кто-нибудь к Арьяне в дом принесёт. И как мясо пожарится, тоже сообщи.

- Наказов много, - улыбнулся мужичок, - но я всё сделаю, ваше благородие, можете не беспокоиться.

Охотник крепко пожал ему руку.

Тимур ещё раз подошёл к котлу, набрал плошку бульона и пошёл с ним к колдунье.

***

Арьяна охнула, когда сразу же за стуком дверь распахнулась: пришедший не дождался её разрешения войти.

Молодой мужчина спешно отвёл глаза, стараясь не смотреть на женщину в одном нижнем белье: сорочке и панталонах. Она прижала к себе платье, пытаясь им закрыться от Тимура.

- Тебя не учили спрашивать разрешение войти?! Мне нужно переодеться! Выйди немедля!

- Прошу прощения, - Охотник почувствовал, как горят его уши, - я поесть вам принёс. Вот тут, на тумбочке, поставлю.

У трюмо было зеркало. Тимур быстро взглянул туда, поймал гневный взгляд Арьяны, потупился и вышел из дома. Сел на ступеньки. Встал. Долбанул кулаком по столбу крыльца. Снова сел. Прищурился на солнце. Оно выглянуло из-за облаков, но уже не грело. Ветер доносил голоса и запахи с площади. Мысли Охотника вновь вернулись к жареному мясу. За спиной скрипнула дверь.

- Спасибо за бульон. Мне не хотелось идти туда, ко всем.

Тимур кивнул. Женщина опустилась рядом, почти коснувшись его плечом.

- Как ты стала колдуньей? – из роя вопросов Охотник задал первым почему-то именно этот.

Арьяна улыбнулась, смотря так же, как и он – в никуда.

- Родилась. Мне было лет шестнадцать, когда дар проявился. – Тимур поднял брови.

Женщина сложила ладошки ложечной и между ними заплясал огонёк, горевший прямо в воздухе. Она двинула пальцами и пламя исчезло. Арьяна заморгала и провела рукой по лбу.

- Больше ничего показать не смогу, я слишком слаба. Нужна еда.

Тимур опять кивнул.

- А что ты можешь?

Она пожала плечами.

- Ничего особенного, в основном меняю погоду. Тучи могу нагнать, чтобы не так жарко было, если поднапрячься, то и дождь вызвать могу. Вот огоньки разные, воду могу сделать, землю, ветерок. Первоэлементы, в небольших количествах.

- Землю и я могу, - он зачерпнул дорожную пыль. – И ветерок тоже. После горохового супа особенно.

Арьяна снова улыбнулась.

- Но воду? Из ничего? Как?

- Вода, так же, как и всё остальное, окружает нас. Она есть в воздухе, которым мы дышим, например, она оседает росой на траве по утрам. Нужно только её обмануть, заставить думать, что сейчас раннее утро, а твои руки – холодная поверхность. И водяной пар сам соберётся в капельки. А если заставить невидимые частицы, что нас окружают двигаться быстрее – будет ветер, а если быстро-быстро – вспыхнет огонь.

- Невидимые частицы, которыми можно управлять разумом. Ты сама такое придумала?

Она поправила платье на коленях, обняла их и упёрлась подбородком, превратившись в маленькую девочку.

- Нет, меня научили. Я родилась далеко отсюда, на севере, около Ледяных Озёр, там ещё в паре недель пути Данне. И, когда мой дар проявился, - её голос стал тише и печальнее обычного, - мать выгнала меня из дома, а соседи – из города. В леса. Благодаря моему дару я выживала, долго, несколько лет, скитаясь по лесам. Однажды в чаще встретила человека. Без оружия и припасов, прямо как я. Это был… как бы тебе объяснить. Знаешь кто такие афары?

Тимур кивнул.

- Я тоже с севера, из Повитума. Афары мимо нас каждую зиму оленьи стада гоняют. По кромке Волчьих Полей как раз в сторону Данне.

- О, так мы можно сказать земляки? Надо же где встретились, - Арьяна повеселела.

Охотник хмыкнул.

- Так вот, афары зовут таких Великими или Древними, эиризансами. Сами себя называют еутузы, Потомки. Дескать они ведут свой род от этих Древних. Они приносят им в жертву своих детей, если чувствуют в них дар колдуна. Оставляют в ледяной тундре, не взирая на возраст…

- Ужасно. С такой стороны я их не знал. Но подожди! – Тимур вскочил. – Ты встретила одного из Предтеч?!

Женщина покачала головой.

- Не думаю. Может он и видел Предтеч, но он не из них. Он сам так говорил. Нас, людей, он называл «дети огня», а себя – ин-майдьяном, Преобразующим. Я не сразу поняла, что это значит.

- И что он такое? – мужчина понизил голос и вновь опустился на ступени.

- Если по-простому – очень сильный колдун. Способный менять, преобразовывать и себя и окружающий мир как ему захочется. Я по сравнению с ним – тля.

Они помолчали. Тимур пытался это всё переварить.

- Несколько лет я кочевала вместе с ним, на юг. Он немного учил меня, пытаясь объяснять принципы взаимодействия с энергией мира и внутри нас. Но я мало что понимала и мало что могла. Однажды мы ночевали в таборе ромов, кочевников. Видел их, наверное. Они везде странствуют.

Охотник кивнул. «Одного даже не так давно.»

- Зарат, так его звали, ушёл вместе с ними. Ромы прямо боготворили его. Я осталась одна. Путешествовала, скиталась. Пять лет назад осела здесь. В Жатанасе было как-то тихо, спокойно, малолюдно, - она обвела взглядом небо и прерию, соперничающие друг с другом в бескрайности. – Я устала от лесов.

- И одной, наверное, плохо? Без людей-то?

Женщина нахмурилась.

- К людям тянет, да. Несмотря ни на что.

- Но ты одна, ни мужа, ни детей?

- Не хочу, чтобы мой дар детям передался. – Она разгладила платье. – Да и жизнь у меня специфическая, кто такую выдержит?

- Как ты на полнолуния реагируешь?

- Плохо. Пью отвары, чтобы… чтобы держать себя в руках.

- Чтобы не обращаться в волка? – прошептал Тимур. Женщина вздрогнула, отодвинулась от него, косясь на револьвер.

- Я уже много лет не обращалась, за всё время, что в Жатанасе – ни разу!

Охотник изучал её лицо.

- Знаешь, что твой укус может человека в Зверя обратить?

- Что? Нет! Я никогда! Это не я! – Арьяна вскочила, прижалась спиной к стене дома, словно тот мог её защитить.

Молодой мужчина демонстративно отвернулся.

- Я знаю. Иначе бы уже, так сказать, разобрался с тобой.

- А горожане знают?

Тимур пожал плечами.

- Не думаю. Я, по крайней мере, не говорил. То, что колдуны могут обращаться и обращать, не то что бы распространённая информация. Но у тебя и так проблемы будут.

- Но я их защищала! Я не могла поступить иначе!

Охотник встал, отряхнул полы шинели.

- Естественно не могла. Если бы ты не перекрыла Зверю путь в город, рано или поздно он съел бы и тебя.

- Это что, преступление?!

- Да не обвиняю я тебя ни в чём. Просто смотрю на всю картину. Целиком, а не с одного бока. – Он поставил ногу на ступеньку. – Как ты научилась отгонять Зверей?

- Зарат научил. Он рисовал такие символы на стволах деревьев на наших стоянках. Я запомнила, ну и он потом объяснил, по ингредиентам.

- И что? Достаточно рисунка и перьев?

Женщина замотала головой.

- Нужно сначала настраиваться на них. Изменить, наполнить силой, вложить свою волю. Сами по себе они работать не будут.

- Можешь сделать мне такой оберег? Чтобы Зверь ко мне не подходил. А то эти сучьи дети так и норовят обнять и лицо обгрызть.

- Ничего не выйдет, ритуал максимум пару дней держится. Поэтому мне и приходилось обновлять символы. А их ещё и стирали. – Арьяна вздохнула. – С одной стороны от голода все слабели и реже выходили из домов по ночам, с другой всё больше людей уничтожали знаки. Не ты, так кто-нибудь из горожан рано или поздно меня бы заметил. А я не могла остановиться. Защита слабла, Зверь подбирался всё ближе. Ты вовремя появился.

Тимур задумчиво покивал. Встрепенулся, подобрался, заметив приближающегося человека с сложенной стопкой одеждой в руках.

- Господин Охотник, вот то, что вы просили, - он передал молодому мужчине свёрнутые две сорочки и пиджак. – Ещё господин Варич просил передать, что заказ готов.

«Господин Варич? Это Богус что-ли? Это ж кого я с заданиями гоняю?» - подумал Тимур, зажав вещи под подмышкой.

- Благодарю. – Он повернул голову к женщине. – Арьяна, пойдём со мной.

Она побледнела, поджала губы. Гордо взглянул на Тимура. Он миролюбиво улыбнулся.

- Да всё в порядке! Не знаю, о чём ты подумала, это просто Богус перестраховывается, не озвучивая. Веди, - скомандовал он посыльному.

Их проводили к двухэтажному дому с балконом, где Богус пытался угостить Охотника сигарами. Арьяна шла очень близко, не поднимая глаз на соседей. Только один плюнул ей в след, остальные провожали с опаской и тревогой. «Пёс, конечно, знает, но мне кажется, что шансы вновь стать одной из них у неё есть.»

Тимур вошёл внутрь дома, снял шляпу, повесил на крючок. В гостиной ждал накрытый стол: на кружевной скатерти стоял неуместный закопчённый таз, с торчащими жареными рёбрами. Рот мужчины наполнился слюной. Он глянул искоса на Арьяну: глаза той тоже блестели жадно, как у хищника. Богус встал при их приближении:

- Велел ко мне занести, чтобы оголодавших не смущать. Пожалуйте, ваше благородие, сделали что смогли, не обессудьте уж. Видок конечно не очень…

- К черртям собачьим видок, - оскалился Тимур. Плюхнулся на стул, сграбастал ребро, вцепился зубами в мясо. Женщина опустилась рядом, осторожно протянула руку. Охотник стрельнул глазами, подавив в себе желание отогнать её от своей добычи, отвернулся, старательно обсасывая кость. Арьяна осторожно прикусила зубками и мотнула головой, отрывая волокна.

Богус сглотнут.

- Мне аж завидно, но я пока бульончиком балуюсь, - он поднял кружку. На него никто не обратил внимания. – Что ж, пойду посижу с сигарой на балконе. А то я боюсь не выдержу такого зрелища, а мне, как вы верно подметили, ваше благородие, нужно пока воздержаться от тяжёлой, жареной, такой ароматной пищи…

Он протяжно вздохнул и заторопился на второй этаж.

Тимур сломал ребро, высосал костный мозг, взял следующее.

Таз опустел быстрее, чем ему хотелось бы. Но приятная тяжесть в животе убаюкивала. Мужчина рыгнул.

- Прошу прощения, мама бы меня убила за такое.

Арьяна только улыбнулась, облизывая жир с пальцев.

- За такую трапезу я готова простить тебе любое поведение.

- Я подумал, что тебе тоже это нужно. Думаю, твой организм покрепче чем у обычных людей и тебе это не навредит.

Она кивнула.

- Ну да, мы северяне народ крепкий, не то что эти слабаки южане!

- Ага, северяне - это вам не пёс чихнул! – глаза Тимура весело заблестели. Он откровенно разглядывал колдунью.

- Слушай, Арьяна, - мужчина заговорщицки понизил голос, - как ты думаешь, что общего у таких как ты и Зверей?

- Ничего! – фыркнула она.

- Не скажи, - Охотник усмехнулся, - можете обращаться, владеете сверхъестественными способностями… Звери могут насылать страх, парализующий жертву, - пояснил он женщине, - разница в том, что колдуны могут возвращаться в человеческий вид, а Звери – нет. Почему? Чем вы отличаетесь?

- Всем, - женщина поджала губы.

Тимур снова растянул рот в улыбке.

- Может разум? Сила разума, позволяющая заряжать, как ты говорила, пёрышки и травинки, проводить ритуалы, она же и помогает возвращаться из формы животного? И дар может передаваться детям, - он поковырял ногтем столешницу, - значит дар в крови. Кровь колдуна… Как думаешь, что такого особенного в твоей крови?

Арьяна вытянула тонкие руки, разглядывая свои голубоватые венки.

- Кровь как кровь, ничего особенного.

Тимур достал револьвер. Женщина отдёрнулась, оглянулась на второй этаж, потом на дверь. Охотник закатил глаза, переломил оружие, достал из барабана патрон, держа его за латунную гильзу.

- На-ка, приложи к руке.

Колдунья осторожно прижала серебряную пулю к коже. Отняла. Та осталась такой же бледной.

- Ничего, да? Никаких неприятных ощущений, покраснений? Пёсья кровь, дай сюда.

Он резко забрал патрон, вставил обратно в камору. Захлопнул револьвер, с силой засунул в кобуру.

- Извини, теория не подтвердилась, ты в общем-то не причём.

- Что за теория?

- Да так.

Они помолчали. Арьяна смотрела на ставшего грустным и потерянным молодого мужчину.

- Знаешь, господин Охотник, который мне так и не представился, хотя уже застал меня в неглиже, я вот о чём подумала. Я тут видела такое: доярки, что возятся с коровами, часто подхватывают от них болячку, оспу. И потом не болеют, когда заболевает кто-то в семье или соседи. Умные люди говорят, что вроде как даже на основе этого вакцину разработали в Царской Академии, в Халикарнасе.

- И кровь колдуна – это вакцина!

- Что? Нет! Я не к этому веду!

- Что, если прилить кровь колдуна в человека?..

- Что ты несёшь?! Нельзя такое делать! Ты же по сути заразишь его! То же самое, что укус или царапина! Нет, я к тому, что колдуны заражены, как и Звери, только в лёгкой форме. Как доярки заражены оспой. Поэтому наших сил хватает, чтобы справляться с обращением, возвращать человеческий вид. А люди, обращённые в Зверей, тяжело больны.

«И сила, что есть в крови колдуна, оказывается медикаментом, она возвращает контроль над телом, ослабляет заразу Зверя! Вот поэтому я вернул человеческий вид, разорвав горло Исмаилу. Это что же выходит, колдуны, разносчики заразы и они же источник лекарства? Но вылечился ли я? Не стал ли я ещё чем-то более худшим, чем Зверь или колдун? Что произойдёт, если укушу человека я? Что я передам своим детям и что вообще у меня родится?»

- Пёсья кровь… - Тимур застонал, обхватив голову руками. Женщина поняла по-своему.

- Не убивайся так. Была бы вакцина, её бы давно нашли!

Он поднял на неё взгляд.

- А думаешь это кому-то нужно? Анклаву? Думаешь, Охотникам выгодно, чтобы Зверей стало меньше?

- Ну… да… как иначе?..

Тимур скривился. Встал, потянулся.

- Мне нужно возвращаться. Нужно поговорить с один человеком, возможно единственным, кому всё это не безразлично. Если он придумает, как подтвердить или опровергнуть мои умозаключения, а может быть даже придумать что делать дальше… Если всё получится, это будет переломный момент в жизни Нимулона. Да что там Нимулона, всей Ларнеи!

Охотник расстегнул шинель, Арьяна тактично отвернулась от его голого торса. Надел свежую сорочку, немного узковатый пиджак, подошёл к лестнице и закричал:

- Богус! Эй, Богус! Ты ещё мне лошадь обещал!

- Сейчас выясню, ваше благородие! – мужичок закричал в ответ. Тимур услышал шаги над головой, скрип балконной двери и голос с улицы. Богус кого-то опрашивал. Потом снова топот по доскам пола и вот он уже на ступенях.

- Коневоды пару часов как уехали, скоро будут с табуном. Подберём вам лошадку, посмирнее да повыносливее, ваше благородие. Вы что же это, уезжать собрались? Вечером танцы будут, музыка.

- Куда вам танцы, первый день только оживать начали, - хмыкнул Тимур.

- Жить нужно прямо сейчас, потом возможности может и не быть, - улыбнулся во весь рот Богус, пыхнул сигарой.

- Мне пора, - молодой мужчина надел шинель, снял шляпу с вешалки. – Вещмешок мой всё ещё там, у тебя валяется?

Он указал подбородком наверх.

- Обижаете, прибрали давно. Вон в шкафу, внизу, справа от вас. Трогать ничего не трогали, ваше благородие, просто переложили с пола.

- Да я ничего не говорю, спасибо, - Охотник запихнул внутрь запасную сорочку, надел лямки на одно плечо. – Где у вас стойла? Пойду встречать.

- На севере города, западнее центральной площади.

Мужчина перевёл взгляд на Арьяну.

- Тимур. Тимур Лангри, - он галантно, как учила мать, поклонился. – Не давай себя в обиду, колдунья. Может свидимся ещё.

- И ты береги себя, Охотник, - женщина сложила руки на коленях. Кожа её порозовела, круги под глазами побледнели. О прошедшей ночи напоминала только ссадина на щеке.

Тимур вышел из дома Богуса и побрёл на северную окраину.

«Дар как револьвер… Надеюсь ты права и только от меня зависит, как я его использую.»