Охота на Зверя

Глава 8

Александр Реокс постучался в дверь кельи Командора Анклава Дитриха Арнауля. Дождавшись приглашения – вошёл. Командор сидел в кресле около светильника, похожего на гриб, прилипший к стене, и читал книгу. Он поднял голову, блеснув стёклами круглых очков в тонкой оправе.

- Здрав будь, Реокс.

- И вам того же, Командор. Вот, как вы велели – сразу к вам.

- Я это чувствую, - Арнауль сморщил нос и поджал губы, - давай не будем акцентировать на этом внимание. Благодарю за выполнение моего деликатного задания. Связная мне уже отчиталась.

Реокс снял кепи, потёр шею.

- Да уж, такого я не ожидал. Я конечно понимаю, что мы – Ловчие, но вот чтобы прям ловить…

- Кого использовал в качестве живца? Этого Джута?

Александр отрицательно мотнул головой.

- Овцу. Зверю нельзя было дать вкусить человеческой плоти, таково одно из условий для снятия проклятия. Позвольте спросить, Командор, так что, с любым можно сделать?

- Нет. Конкретно её мужа получилось вернуть в человеческий вид, остальных… - Арнауль поправил очки. – В большинстве случаев нет. Слишком много условий должно сойтись и слишком много возни. Не забивай голову. Это только для исключительной ситуации, для всех остальных серебряная пуля.

- Принято. Что дальше? Вы выяснили насчёт Лангри?

Командор закрыл книгу, и отложил её в сторону.

- Знаешь, я беру свои слова обратно. Когда ты до этого мне говорил, что он обернулся Зверем, а потом я спустя некоторое время получаю сведения, что данный Охотник вернулся в Анклав вполне себе человеком – я решил, что ты повредился умом из-за утраты боевых товарищей.

- Да, вы мне так и сказали. Даже немного пожёстче.

Дитрих пропустил это мимо ушей.

- Но совсем недавно мне доносят, что Лангри – оборотень, способный изменяться по-своему желанию.

- Колдун, то есть?

- Э не, он изменялся частично. Это для колдунов не характерно. Всё же они специализируются на изменении мира, а не себя. И я не знаком ни с одним колдуном, что оборачивается Зверем.

- А моих убил именно Зверь, – кивнул Реокс.

- Именно. В общем, этот Лангри интересная загадка. Но, - он остановил привставшего Ловчего, - но не настолько, чтобы я возражал против его смерти. Этот щенок что-то очень активным стал. Собирается наведаться к моему другу Назарэ. Представляешь, старый червяк сумел утаить от меня часть своих записей. И ладно бы просто тихонько гнил себе в остроге, но, если этот Лангри с ним встретится – кое-что из измышлений Фоэньо может всё-таки утечь в мир. А мне бы это не хотелось. Поэтому – да, убей Лангри, так всем будет лучше.

Реокс мрачно улыбнулся.

- Впрочем, если обнаружишь на теле какие-нибудь записи – принеси мне. Хочу понимать, до чего они докопались.

- Принято.

- На каторгу тебе нет смысле лезть, да и Лангри уехал уже неделю как, тебе его не догнать, но дорога через Орнское ущелье одна. Мимо тебя не проскочит.

Александр кивнул.

- Организую засаду.

- Там ещё могут быть трое молодых Охотников, посланных на поимку Лангри. Если вдруг они станут «сопутствующими потерями» – я не расстроюсь.

Ловчий нахмурился, поскрёб отросшую щетину.

- Разрешите взять ещё несколько рекрутов?

- Без проблем, - Дитрих махнул рукой, - бери столько «мяса», сколько нужно. Только есть одна сложность: официально ты не можешь ими командовать. Вот был бы ты Мастером…

- Роскилле никогда меня не повысит, - Реокс сжал кулаки, - Командир Ловчих – мой потолок.

- А вот эту проблему мы постараемся решить завтра утром, - улыбнулся Арнауль, блеснув очками, - пока приведи себя в порядок, отдохни, а с утра пораньше – ко мне. И оружие не забудь.

***

Теодор Роскилле собирался к завтраку. Он медленно застёгивал белую сорочку, задумчиво глядя в окно. Там было чистое снежное поле, то же самое, что и вчера, и позавчера, но почему-то сегодня оно привлекло его внимание. Командор взглянул на снег так, будто видел его в первый раз. Почему-то после сна он весь мир вокруг ощущал, как новый, необычный. И стремился вобрать его в себя, схватить каждый момент, запечатлеть каждую чёрточку в памяти словно рисунок. Вчерашняя щемящая боль в сердце сменилась удивительной пустотой и лёгкостью.

Дверь открылась без стука. Роскилле повернулся к входящим.

- Командор Арнауль? Я вас не вызывал. И ваших Ловчих тоже.

- Магистр Теодор Роскилле! – громко и чётко заговорил тот. – Вы обвиняетесь в пособничестве врагам человечества, Зверям, а также в оказании помощи их подручным в лице Назарэ Фоэньо и Тимура Лангри.

- Чушь! Что ты себе позволяешь, Командор?! Ловчие, арестуйте этого человека!

Ирвин Джут посмотрел на Александра Реокса и потупил взгляд. Сам Реокс смотрел на Роскилле и ухмылялся.

- У меня есть неопровержимые доказательства, их я предоставлю Его Высокопреосвященству, - Дитрих оскалился в улыбке. – Я бы сослал вас в Орн, но… Но там стало слишком тесно от ваших сообщников! Ведь скоро к названным мною прибавятся ещё. Которых вы отправили в помощь Лангри.

- Я отправил их задержать Лангри и допросить. А потом доставить сюда. У вас неверная информация, Арнауль. – Магистр заложил руки за спину, скосил взгляд на ящики стола. «Эх, новый револьвер я так и не завёл. Всё не было времени, да и нужды…»

- Ваша ложь вам не поможет, – Дитрих сделал паузу, –я приговариваю вас к смерти!

Он резко развернулся, выхватил из кобуры револьвер Александра, направил на Теодора и нажал на спусковой крючок. Ирвин подпрыгнул от неожиданности, заморгал от сизого дыма. Магистр перед ним оседал, на груди по белой сорочке расплывалось карминовое пятно. Роскилле неуклюже опустился на стул, не удержался и упал на пол. Его лицо сохранило удивлённое выражение.

- Вы что?! – Ирвин кинулся к Командору, пытаясь вырвать револьвер, хотя это уже было бессмысленно. Арнауль ударил его наотмашь тыльной стороной ладони, отбрасывая в угол комнаты.

- Ты забываешься, щенок! – прошипел Дитрих, кинул револьвер Реоксу. Тот ловко поймал и засунул обратно в кобуру. Арнауль подошёл к молодому Охотнику, нагнулся, ухватил за грудки и вздёрнул в воздух.

- Послушай ты, гнида! Ты живёшь только благодаря мне! Ты жрёшь, спишь, срёшь – в Анклаве! Тебя, грязную шавку, подобрали на улице! Одели, накормили, дали крышу над головой! Дали цель, работу, деньги! Ты должен быть за это благодарен своей поганой жизнью! И ты будешь делать то, что я тебе приказываю!

Ирвин мотался в его хватке, как котёнок. Его оглушил крик, раздавили слова, голос Арнауля лишил воли, спутал мысли, подавил жалкие попытки возразить.

- Сейчас ты возьмёшь это тело, оттащишь его на смотровую площадку и сбросишь вниз.

Командор выпустил молодого Ловчего из рук. Джут свалился на пол мешком желе, лишённым костей. Он не понимал ничего, кроме того, что нужно выполнить полученный приказ.

Арнауль отдышался. Ирвин взялся за начинающие холодеть руки Теодора и потащил к двери на балкон. Подволок к деревянным перилам, с трудом приподнял за подмышки, перевалил, ухватил за ноги и отправил в полёт к земле. На дереве и камне остались красные подтёки. Джут посмотрел на свои руки. Они тоже были в крови.

Дитрих подошёл к шкафу с одеждой, снял мантию Магистра с крючка. Посмотрел на Реокса.

- Поздравляю с повышением, Мастер Александр.

- И я вас, Ваше Преосвященство, - ответил ухмылкой тот.

- Как щенок закончит, пусть приведёт тут всё в порядок, вымоет пол, стены, смотровую площадку. Проконтролируй. И выдвигайтесь к Орну.

***

- Ты смотри как уплетает! Ты месяц что ли не ел? – пузатый усач в меховой шапке пихнул локтем Тимура. Тот кивнул и продолжил наворачивать жидкую картофельную похлёбку с мясом.

- Как звать?

- Ти… рока, - пробурчал тот с набитым ртом.

- Ты с дилижансом в Повитум едешь?

- Ехал. Дальше нам не по пути. Хлеба передай.

- Держи, - усач отпил пива, вытер лицо, - а мы вот с Фомой в Повитум. Тут на лесопилке месяц отработали, теперь пойдём денежки прогуливать.

- А что не в Тримеру?

- Тама жандармов много, у океана-то вольней дышится, - ответил второй лесоруб, и ударил своей кружкой по кружке товарища.

В голове Лангри мелькнули образы плакатов «разыскивается живым или мёртвым». «Понятно, натворили чего-то, сучьи дети, теперь избегают больших городов. Ну это дело законников, не моё. Хотя за них поди-ка некая сумма обещана. Эх, повезло вам, разбойнички, что у меня есть дела поважнее.»

- А ты чем промышлял, Тирока? – усач приобнял его за плечи, будто Тимур был его приятелем.

- Охотник я, - ляпнул тот и тут же добавил, - зверолов, в смысле.

Лесоруб заглянул ему за спину.

- А ружьё где?

- Медведь сломал. Не знаю даже как теперь быть дальше. – Тимур сокрушённо покачал головой. - Близко теперь к добыче придётся подкрадываться. Может деньжат подкинете, коли богатые?

Второй толкнул товарища, указывая на револьверы. Молодой мужчина услышал шёпот. «Это стрелок. Охотник за головами. Валить надо.»

- Эй, сучий потрох! Кого это ты валить собрался?! – Лангри сжал ложку покрепче.

- Да не тебя, а от тебя! Пошли Фома, дикий он какой-то.

- Ну и пёс с вами, - Тимур побыстрее закончил трапезу.

Вышел на улицу, заскрипел снегом на дорожке у постоялого двора. Посмотрел на небо. «Только бы метели не было. Всё, последний рывок остался. До Орнского ущелья три дня, или два, если повезёт с погодой. Там ещё пять-семь дней до самой каторги. Пёсья кровь! Это я получается к самому полнолунью там буду! Прямо хуже не придумаешь, но может пронесёт?..»

Шляпу он для тепла натянул на шапку, забрался на лошадь и тронулся дальше.

***

Тимур с трудом повернул голову в сторону волчьего воя. На белой простыне снега вилась цепочка следов: от чахлого кустика – до тонкого деревца, от деревца – к покрывающему скалы лишайнику, от лишайника – к чахлому кустику. Последняя стоянка, на руинах сгоревшей деревни, вспоминалась с трудом. Охотник попытался сообразить, сколько времени он уже одеревенело покачивается в седле, не падая, наверное, только потому, что уже примёрp. Только волки вырвали из оцепенения, сковавшего его разум так же, как холод сковал мышцы.

Он посмотрел вверх по склону. Скорее всего сошедший когда-то оползень выровнял откос, образовав плешь между двумя сужающимися скальными грядами. Лошадь неторопливо взбиралась всё выше по горной дороге, широкой полосе гравия, зацементированного снегом и льдом.

Тимур пригляделся к пройденному пути. Следы кобылы украшали красные капельки. Похоже Соня поранила ногу об наст и этот кровавый след привлёк волков. «Нужно достать оружие. Подготовиться. Пёсья кровь! В рукавицах мне не нажать на спусковой крючок!» Он снял варежки, подышал на негнущиеся пальцы. С трудом ослабил задубевшие верёвки на горловине вещмешка, отыскал осенние перчатки, надел. Теплее не стало. Расстегнул шинель, достал револьвер. Быстрее застегнулся, пока не вышли остатки тепла.

Лошадь всхрапнула и подняла голову, оторвавшись от куста, с которого объедала кору. Ветер изменился, бросив в нос кобыле тяжёлый волчий дух. Тимур тоже его учуял. «Ближе подбираются. Может стрельнуть, чтобы отогнать?» Пока его мысли медленно ворочались в черепной коробке, Соня заржала и понеслась вскачь. «Стой, дура, я так прицелиться не смогу!» Но сил чтобы хотя бы крикнуть, а уж тем более остановить кобылу не было. «Пёсья кровь! Только бы удержаться, только бы не свалиться!»

***

Начало темнеть. Соня хрипела и косилась из стороны в сторону. Тимур уже краем глаза замечал серых хищников. «Они пока не нападают, ждут, когда лошадь ослабнет, чтобы копытом по башке не получить.» Он положил ствол револьвера на сгиб локтя, немного поворочался в седле, прицеливаясь. Бахнул выстрел. «Сучий потрох! Промазал.»

Волки отбежали, а кобыла чуть прибавила ход. Некоторое время Охотник их не видел. Потом кто-то дёрнул его за правую штанину. Мужчина пальнул в ту сторону не глядя. Соня шарахнулась влево, Тимур услышал рык, визг лошади, она встала на дыбы, и он полетел наземь.

Камни ударили по лопаткам, выбивая дыхание. Оскаленная пасть появилась рядом с лицом, он закрылся локтем, почувствовал, как сдавило руку и как его куда-то потащили, мотая из стороны в сторону. Он перевернулся на колени, пальнул пониже предплечья. Волк завизжал, согнулся, пытаясь укусить ужалившую его пулю, отошёл на пару шагов и пал.

Мужчина поднялся на ноги. Вокруг него кружили ещё двое. Трое хищников повисли на Соне, один уже вцепился в горло. «Ах вы твари! Отвалите от неё!» Тимур заорал, исторгая бессвязный крик, выплёскивая свою боль и желание, чтобы волки остановились. Словно невидимая волна ударила по хищникам, они прижались к земле. Внутренности Охотника свело от резкой боли. Он не помнил, что бы когда-либо испытывал такой сильный голод. Волки заворчали, отошли от дёргающейся в агонии лошади, но один, самый крупный, двинулся к человеку. Охотник посмотрел ему в глаза и понял, что тот собирается отстоять своё право командовать стаей. Тимур ответил на вызов, не отведя взгляда. Внутренний голос из глубин сознания нашёптывал образы, как его руки превращаются в косматые когтистые лапы, как он разрывает жалкого волчонка напополам. Но боль в животе, словно желудок уже пожирал сам себя, говорила о том, что цену за эту силу он не потянет. «Мне не нужен Зверь, чтобы победить это жалкое животное!»

Тимур подпустил волка ещё на пару шагов. Ладонь левой руки легла на курок, указательный палец правой зажал спусковой крючок. Вожак стаи начал приседать на задние лапы, напрягая передние. Ладонь Охотника несколько раз ударила по курку, револьвер выплюнул пули. Волк словно сам качнулся навстречу выстрелам и опрокинулся назад, сбитый потоком свинца. Лангри нажал на спусковой крючок ещё раз. Боёк сухо щёлкнул. Молодой мужчина посмотрел на остальных волков, но те только жалобно скулили, взлаивали, метались, не понимая куда бежать. Охотник уловил их желание скрыться и потребность подчиниться новому вожаку. «Какого пса вы мне сдались?!» Он замахал на хищников руками. Побрёл к затихшей лошади. Опустился рядом с головой, попав коленом в впитывающуюся в снег кровь. «Соня… Ну как же так?..» Слеза растопила иней на реснице. Так же, как и чувства волков, Тимур чувствовал предсмертные муки Сони. Её сердце отбивало свои последние удары. Он погладил лошадь по морде и стёр слезу со щеки. «Ты относилась ко мне хорошо, терпела меня, а я тебя не уберёг. Прощай…»

Охотник поднялся и поковылял вверх по склону. Волки держались позади. Он уже не чувствовал их намерений и не знал, следуют ли они за ним как за вожаком или просто ждут пока он ослабнет достаточно, чтобы напасть без опасений.

Горы по краям поднимались всё выше, словно пытались дотянуться до остро блестевших звёзд. Ветер гнал под ноги снежную позёмку. Тимур уже пару раз падал на колени и с каждым разом подниматься было всё сложнее. «Пёсья кровь. Какая глупая смерть. Я либо замёрзну, либо меня сожрут волки, либо замёрзну и меня сожрут волки…» Впереди показались огни фонарей. Донёсся далёкий выстрел, пуля свистнула где-то рядом. «О, новый вариант. Меня пристрелят.» Он попробовал поднять руки, потерял равновесие и упал лицом в снег.

Копыта затопали совсем рядом. Тимур чувствовал щекой вибрацию камней. «Лучше не шевелиться, пусть думают, что я полумёртв.»

- Хриня, подбери тохо волчика, шо я стрельнул. Сёма, хрузи тело на коныка, бери под узцы и двихай в сторожку.

- Будь сделано, Волотич.

Тимура подняли под руки, подкинули и бросили животом на лошадиный круп. Тот прикрыл глаза и пока не подавал виду, что в сознании. Мерно покачиваясь, волосатая лошадка донесла его до пахнущего дымом и деревом места. Охотника стащили с лошади и поволокли внутрь, в тепло. Молодой мужчина чувствовал, как множество рук содрали с него шинель, сняли кобуру, потом комок шерсти прошёлся по кистям, лицу, ушам, носу. Тимур не выдержал и заморгал.

- Очнулся! – перед ним возникло молодой курносое лицо со светлой чёлкой и глазами.

- Тащи водки, Хриня, - кучерявый черноволосый с проседью мужик обмотал чистыми бинтами ему руки и голову.

Охотник разлепил губы, почувствовал, как потекла из трещин кровь.

- Что там? – прошептал он.

- Синие пятна. Уши, щёки, нос, руки. Хде-то уже чернеют. Обморожение, возможно хангрена. На, пей.

Алкоголь обжёг губы, рот, гортань, пищевод, разжёг пламень в желудке. Тимур закашлял, захаркал кровью.

- Хреново дело. Кладите его на лавку к печке.

- Что делать-то, Волотич?

- Не знаю, Сёма, не знаю. Не жилец он, как по мне. Но мож оклемается, хто знает, молодой вроде.

- Эй, чужак? Ты как вообще тут оказался?

- Заблудился, надеялся, что к людям выйду, - прошептал Тимур.

- Оставь ехо, Хриня! Думаешь, хто-то добровольно в Орн полезет?

К Охотнику подошёл самый старший, с длинными до груди усами, натянул мужчине на голову шкуру.

- Отдыхай, хрейся, паря.

Тимур услышал, как он шепнул черноволосому.

- Ежели выживет, может калекой остаться.

- Не каркай, Сёма, - Волотич плюнул через левое плечо. - На усё воля Бога на Кресте.

***

Через некоторое время дрожь унялась, немного стало полегче, но голод терзал кишки всё сильнее. Тимур сел, выбираясь из-под меховой накидки. У входа в помещение висела тусклая лампа. Перед печью стоял крепкий стол, за ним двухъярусные лежанки. Половина спальных мест пустовала. Охотник заводил носом. «Где у них еда?» Встал, побрёл на источник запаха, задел лавку.

- Эй, ты куда болезный? – раздался молодой голос со стороны лежанок.

- Есть хочу, умираю, - Тимур не стал к нему поворачиваться и на всякий случай даже прикрыл глаза.

- Сейчас шо-нибудь найду, садись за стол. Холодное тока всё…

- Плевать.

Перед ним брякнулась миска с картошкой и холодцом. Забинтованными пальцами Охотник заталкивал себя в рот пищу, давясь и глотая почти не жуя.

- Ещё есть? Мяса бы.

- Сейчас сала, свинины копченой принесу. – Парень спустился в подпол.

Прикончив всё, что тот дал, Тимур забрался опять под шкуру.

- Вы сармадцы? Говор у вас характерный.

- Ага.

- Далековато вы от южных степей…

Сказал ли что-то парень, Охотник не услышал, провалившись в забытьё.

***

Проснулся он одним мгновеньем. В доме стояла тишина, зато снаружи что-то происходило. Тимур огляделся. «Где мои револьверы, пёс вас дери?» Шинель висела у входа, там же стояли сапоги, но кобуры нигде не было видно. Он принюхался. «Сталь, свинец и серебро.» На неприметной полке под потолком, за декоративной шторкой нашлось его оружие. Он схватил револьверы, двинулся к двери. Замер, наклонив голову, усмехнулся и вернулся за стол, наставив стволы на вход.

Дверь открылась плавно, почти не скрипнув.

- Заходи, Лазова, - крикнул Тимур, - ты так бездарно крадёшься, что тебя и глухой бы услышал!

С выставленным револьвером в дом зашёл высокий Охотник в дорогой пушистой шапке и тулупе. За ним заполнил весь дверной проём светловолосый ансагердиец, с пальцем на спусковом крючке многозарядной винтовки.

- Здрав будь, Свен, как там погодка? Да вы присаживайтесь, что как неродные.

Лазова ухмыльнулся, прошёл и уселся напротив Тимура, не опуская револьвера.

- Пусть Хирио тоже заходит! – крикнул Лангри. – А вас, добрые хозяева, я попрошу немного погодить. Нам с друзьями нужно кое-что с глазу на глаз обсудить.

На улице развернулось бурное обсуждение. Свен выглянул, прогудел «мы разберёмся» и возражение прекратилось. Маленький симорс, над поднятым воротником его тулупа виднелись только щёлочки-глаза, закрыл за собой дверь и сел рядом с Гудэри. Ансагердиец встал чуть в стороне.

- Для начала предлагаю убрать оружие, - Тимур обвёл Охотников взглядом. – Я, если бы хотел вас убить – давно бы начал стрелять, эффект неожиданности был на моей стороне, а не на вашей, как вы думали. И что касается вас… Когда я услышал, что кто-то прибыл, первым делом подумал, что это за мной. Но я ждал Ловчих. А раз послали вас, то это значит, что убивать меня не планировали. По крайней мере сразу. Вас Роскилле послал? Ну да, конечно он, если бы Арнауль, отправил бы тех же Ловчих. Значит, Мастера и Магистр прислушались к моим словам. И, значит, можно не целиться друг в друга.

Лангри медленно положил «Уравнителя» на столешницу. Лазова усмехнулся, убрал своего «Охотника» в кобуру, снял шапку. Свен опустил ружьё. Тимур положил второй револьвер. Резко взглянул в глаза симорсу.

- Не дури.

Хирио смутился, но свой револьвер положил на столешницу так же, как и Лангри.

- Откуда у тебя такая игрушка, рыбак? – Лазова кивнул на богато украшенный «Носорог».

- А, это один дворянин подарил. На приёме у графини Соланты Квеззан.

- Чеегоо?!

Тимур улыбнулся.

- Да иди ты! Врёшь! Украл поди?

- Тебе бы хотелось так думать, да? Можешь у Её Сиятельства спросить. А ещё там был новый губернатор Тримеры, Рауль Коррадо. И ещё всякие, из высшего света.

- Да какого чёрта?! Да как так-то?!

- Успокойся, дворянчик, - пробасил Свен, - не о том думаешь.

- Да тебя, деревенщина, только за одно это пристрелить стоило, - Лазова ударил кулаком по столу, но беззлобно улыбнулся. – Можно?

Он протянул руку к «Носорогу». Тимур усмехнулся и пожал плечами. Гудэри повертел его в руках, откинул запор, револьвер переломился пополам.

- То-то я думаю он легче, чем должен быть. А ты наглец, угрожал нам незаряженным оружием. Так, давай рассказывай, что с тобой. Ты правда – оборотень?

Стало тихо. Лангри сжал зубы и кивнул.

- На первой Охоте меня ранил Зверь. За пару дней до полнолуния. Жизнь моя была кончена, без шансов. Я обернулся Зверем. Но до того, я выяснил, что в городке живёт колдун. Он намеренно кусал горожан, заражая их. Зверь, которым стал я, нашёл его и убил. Перегрыз горло. На следующее утро я вновь стал человеком. Как я думал. Потом на второй Охоте меня опять ранил Зверь. Да, вот такой я везучий! До этого были звоночки, но, когда у меня заросли следы от его когтей, так, что не осталось и следа – всё стало окончательно понятно.

- Что понятно-то? – спросил симорс.

- Ну вот я какой-то такой оборотень. Обращаться я не пробовал, боюсь вдруг контроль потеряю, но кое-что могу.

- А в Орн тебе зачем?

Тимур поскрёб ногтем столешницу

- Я думаю… я надеюсь, что Мастер Назарэ знает способ, как мне вылечиться. Он, помните, что-то говорил про кровь колдунов и вот это вроде как подтвердилось. Я вернул человеческий облик, после того как стал Зверем. Может, он ещё что подскажет, слушали-то мы его не особенно внимательно.

- А может ты Зверь, который способен принимать облик человека? Зверь принял вид Тимура и пытается убедить нас, что он Тимур?

- Хирио, да я это! Я! Дайте мне возможность увидеться с Фоэньо!

- С чего ты взял, что мы чем-то можем тебе помочь? - прогудел Свен, - мы приехали за тобой и сейчас поедем обратно.

- Ты и раньше-то плох был в картах, а сейчас и подавно тебе меня не обмануть, - усмехнулся Лангри, - но давай по фактам. Раз приехали за мной именно вы и вас послал Магистр, значит и в мою идею с Назарэ он мог поверить. И значит у вас есть с собой сопроводительные документы. Вы мой пропуск в Орн, вас я и ждал.

- Ты посмотри каков наглец, думает, что всё просчитал, - ухмыльнулся Лазова. – Давайте решать, что с ним делать. У нас есть задание и мы всё равно поедем к Фоэньо. Мне всё равно, будет при этом с нами рыбак или нет. Поэтому почему бы и нет?

- Если есть шанс вылечить Тимура, мы должны его использовать. Бог на Кресте дал ему шанс выжить после ранения на Охоте, может он и вылечиться сможет, - пробасил Свен.

- Лангри признал, что он оборотень. Мы знаем, как он заразился, и, если ему верить, как вернул человеческий облик. Он убил человека, напился его крови. Он уже людоед и не остановится. Я – за то, чтобы убить его здесь и сейчас, - рука симорса потянулась к револьверу.

- Эй, Хирио, ты чего? - Лазова схватил его за плечо. - Ты чего такой кровожадный, остынь!

- Такие как он – угроза Нимулону! – Ло сверлил Тимура взглядом.

- Да ты даже не отсюда! Какое твоё дело?! Это я – коренной нимулонец, аристократ, мне и решать, что лучше для государства!

- Полегче, дворянчик. – прогудел Свен.

- Так всё. – Гудэри хлопнул по столу ладонью. - Мы едем к губернатору. Тимур – с нами. Но с одним условием: в серебряных кандалах. Так тебя устроит, симорс?

- Нет. Но я не буду мешать. Я подожду, пока он откусит тебе твою тупую башку, а потом уже пристрелю его.

Лазова отмахнулся от него. Посмотрел на Тимура.

- Ты согласен?

Тот сжал кулаки.

- Если это заставит вас поверить мне – да, я готов добровольно сунуть руки в серебряный капкан.

- И ноги, - усмехнулся Гудэри, - Мастер Серафим ножные кандалы тоже сделал. Всё для тебя, рыбак!

- Дерьмо собачье… Дайте только позавтракать сначала и одеться.

Лазова встал, сгрёб его револьверы.

- Да на здоровье, можешь есть как в последний раз, - он ухмыльнулся, - пойду переговорю со степняками.

***

В дом зашли двое охранников. Недружелюбно поглядывая на Тимура, они поставили перед ним миску каши и ушли. Поев, он оделся и безропотно подставил конечности под кандалы. Хирио надел их, закрутил винты специальным ключом. «Пёсья кровь! Пальцами такое поди не открутить.» Серебро холодило даже через одежду, и обжигало, если касалось голой кожи. Голова немного затуманилась, накатила слабость, как будто оковы повлияли на всё его естество. «Что произойдёт, если я попробую превратиться? Ничего не выйдет, или мне отрежет руки-ноги? Надеюсь, проверять не придётся.»

- Попытайся бежать, Лангри. Дай мне повод.

Тимур одарил симорса хмурым взглядом и засеменил на выход. Скреплённые цепями кандалы не давали широко шагнуть.

После тёмного дома яркий белый снег ослепил. Охотник сощурился, завертел головой. Слева ущелье перегораживала частокол, поверх которого намотали колючую проволоку. Дом охранников начинался справа от ворот, продолжался навесной галереей над ними и заканчивался смотровой башней. Наверху было двое незнакомых ему сармадцев, а рядом с ними черноволосый бородач возвращал Лазове бумаги и пересыпал себе в карман несколько золотых. Молодой светловолосый выводил из сарая лошадку и запрягал её в сани. Длинноусый пожилой курил трубку, сидя на поленнице дров и поглядывая вниз по ущелью.

- Экипаж подан, рыбак! Забирайся! – Гудэри махнул рукой в сторону саней. Гремя цепями Тимур проковылял до них и неуклюже упал внутрь.

- Благодарю за содействие, Игорь! – Лазова взлетел на своего огненно-рыжего жеребца.

- Можно просто Волотич, - пробурчал тот. – Сёма, открывай ворота!

Молодой сармадец сел в сани, подстегнул мохнатую лошадку.

- Н-но! Пошла, волчья сыть!

Сани дёрнулись, Тимур вместе с ними, ударившись затылком об край. Натянул на себя лежавшую на дне старую вонючую шкуру. «Сучий потрох. Как я из этого всего выберусь?» Галерея пролетела над головой. Свен и Хирио догнали сани и поскакали рядом. Тонконогий жеребец Лазовы гарцевал впереди, дугой изгибая лебединую шею.

- Давай побыстрее разберёмся с этим делом! – крикнул Гудэри, полуобернувшись к спутникам. Порыв ветра вскинул уши его меховой шапки. – Григорий, долго нам ехать?

- Если до самого Орна, то два дня. Вечером остановимся у рудника, там есть барак охраны.

Лазова попридержал жеребца. Тот недовольно загрыз удила, его морду окутал выдыхаемый пар.

- А что, Григорий, как тебе зима наша? У вас, поди, такой не бывает? – Гудэри приходилось перекрикивать ветер.

- Не бывает! Поначалу непривычно было, а потом обвык… Хорошо! Вот ешо бы солнце сеходня показалося…

- Да, когда солнце – вообще красотища! Я путешествовать терпеть не могу, но иногда в погожие деньки выезжаю в поля!

- А я люблю, так бы и скакал всю жизнь!

Лазова поёрзал в седле, конь под ним плясал, дробя копытом лёд на камнях.

- Григорий, а как вы оказалась так далеко от Сармадских степей?

- Долгая история, - Гриня помрачнел и отвернулся.

- Убили кого-нибудь, наверно? – засмеялся Охотник, потом заливисто свистнул и поддал коню.

- Не обращай на него внимания, парень, - проворчал Тимур из саней, - он у нас дурачок.

- Это точно! - подал голос сзади Свен, - падал в детстве часто поди и головой ударялся. Любит теперь людей из себя выводить. Нарвётся когда-нибудь на пулю…

- Насколько я помню, в Сармаде, как и в близком Хилине, ещё есть рабство, пусть и называемое иначе. – Лангри приподнялся в телеге, здоровяк подогнал коня поближе. - Башен мало, их блага доступны лишь избранным, остальным приходится корпеть и на себя, и на знать. Бывает, что и не выдерживают.

- Судя по виду охранников в ущелье, они бы не стали долго терпеть несправедливость от хозяина.

Молодой сармадец молчал, не комментируя их измышления.

Далеко впереди Лазова стянул с головы шапку и стегнул ею коня. Жеребец заржал, встал на дыбы и понёсся вперёд ещё быстрее, выжимая из мышц максимум возможного.

- Он что, один в Орн собрался? Зачем он это делает? – подал голос Хирио.

- Спроси чего полегче, - пробасил Свен. – Зачем в Анклав пошёл? Зачем хочет охотиться на Зверей? Зачем эта безумная, совершенно ненужная скачка?

- По-моему, всё просто, - усмехнулся Тимур, - он просто хочет себя угробить и пробует разные способы.

Здоровяк покачал головой.

- А, по-моему, дворянчик просто привык брать от жизни всё. Каждое мгновение. Если враг – то самый опасный, если лошадь – то самая быстрая. Он же тебе каждый раз завидует, когда ты его в чём-то обходишь. Даже сейчас, он бы предпочёл быть на твоём месте.

- Это глупо, я такого никому не пожелаю, - сказал Лангри, но ему стало немного приятно, что Лазова испытывает такие чувства.

- Ну так Гудэри явно не о последствиях думает, а о том, как было бы здорово прямо сейчас. Уверен, он просто мечтает, чтобы именно за ним собрали отряд для поимки, чтобы о нём все говорили и думали. Чтобы вся слава, всё внимание ему…

- Поэтому не обольщайся, Лангри, - вставил симорс, - он тебя не из дружеских чувств к Назарэ повёз. Все уши нам по пути сюда прожужжал, что может его Мастером сделают за твою поимку и допрос Фоэньо. Великим детективом себя мнит, раскрывшим тайны мира.

- Я бы тоже хотел их раскрыть, - вздохнул Тимур, поворочался, укутываясь в шкуру. – Только не ради славы.

К вечеру их перехватил конный патруль и сопроводил к трём баракам около дыры в скале. От строений, напоминавших огромные перевёрнутые лодки, под землю уходили рельсы. Две пустые черные вагонетки стояли на путях. Фонарь качался на ветру, круг жёлтого света осветил Гудэри около одного из деревянных строений. Его конь тяжело дышал и норовил опустить морду к снегу. Патрульные подъехали к бараку, распахнули широкие створки ворот в центральной части и завели коней внутрь.

- Что тут добывают, Григорий?

- Смерть, - буркнул тот, - с углём напополам. Только несчастный случай поможет каторжникам сбежать отсюда. И то ногами вперёд.

Сармадец распряг свою косматую лошадку и тоже пошёл внутрь.

- Что делаем с Тимуром, Лазова? – Свен встал у саней.

- Пусть сидит тут, - встрял симорс.

- Он за ночь замёрзнет насмерть, - прогудел здоровяк.

Гудэри нахмурился.

- Пойду поговорю с местными стражами.

С усилием отодвинув тяжёлую створку ворот, он зашёл внутрь. Напротив входа рядами стояли денники. Слева, в полутёмной части, толстая решётка перегораживала барак. За ней в несколько рядов стояли двухъярусные нары, на которых сидели и лежали заключённые. Они наблюдали за ним внимательными цепкими взглядами. «Следят, будто крысы, неопасные поодиночке и страшные в стае. Но что вы мне сделаете, а? Руки коротки!» Лазова задрал подбородок и расправил плечи. Он демонстративно повернулся к ним спиной, чувствуя буравящие лопатки взгляды. Перед ним, в правой части барака стоял широкий стол и ещё лежаки, но видом получше. За столом на лавках сидел с десяток мужчин. Молодой сармадец уже был среди них. Сейчас он пожимал руки, что-то рассказывая. «Чёрт! Надеюсь, Гриша ничего лишнего не ляпнет про Тимура!» - Лазова поспешил к охранникам.

- Здравы будьте, мужики! – громко ворвался он в разговор. – Как жизнь?

- Нормально, а что? – ответил один, остальные замолчали.

- Вот и славно. Так и не усложняйте её себе. Не пытайте парня вопросами, мы с тайной миссией.

- А ты собственно кто такой? – набычился один, поднимаясь с лавки. Охранник был раза в два крупнее Лазовы, его лицо пересекал шрам через лоб и нос, ещё один разрывал нижнюю губу, разрубая подбородок. Гриня испуганно переводил взгляд с одного на другого.

- Мужики, вы шо, мужики? – забормотал он.

Лазова выхватил из кобуры револьвер. Оставшиеся мужчины повскакивали, обступая его, подобно стае волков. Каторжники загудели, заволновались, как звери, предчувствуя драку. Рука покрытого шрамами охранника медленно потянулась к револьверу.

- Спокойно, - побледневший Гудэри ухмыльнулся, всё ещё пытаясь хорохориться, - я только хочу вам кое-что показать.

Он переломил оружие и достал пулю. Кинул её противнику. Тот поймал, покрутил в пальцах, попробовал на зуб.

- Серебряная. Анклав, что ли?

- Именно!

- Мог бы просто жетон показать, идиот. Мы тебя чуть на ремни не пустили, - сказали ему из-за спины и сильно хлопнули по плечу.

- Точно, - ещё один удар-хлопок, уже с другой стороны, - и так нервы ни к чёрту, ещё городские пижоны выёживаются.

Гудэри услышал шорох, с которым лезвие трётся об ножны. Кто-то третий схватил его за плечо и развернул к себе. От холодных злых глаз ухмылочка сползла с лица Лазовы.

- Тебе чего надо, Охотник?

- Нам нужны койки и сено для лошадей. Утром мы уедем. Ещё у нас заключенный.

Державший его сплюнул, попав на сапог Гудэри.

- Ляжете на лавках, свободных нар нет. Сено – на улице, с северной стороны барака. Заключенного – к остальным.

- Благодарю, - Лазова заставил себя поклонился. – Гриня, пойдём за сеном.

- Ну что? Что-то ты бледный, дворянчик. – В руках Свена была винтовка. Он переводил взгляд с Лазовы на барак.

- Душно там внутри. – Гудэри расстегнул верхние петли тулупа. – Тащи нашего рыбака к остальным заключенным. С ними переночует. Так даже безопаснее.

- Пёс меня задери! С чего безопаснее-то?! А если они меня во сне зарежут? Я же и так в кандалах! – Тимур попытался самостоятельно выбраться из саней. Здоровяку Охотнику пришлось подхватить его под руку и помочь перевалиться через край.

- Значит такова твоя судьба, - улыбнулся Хирио.

- Спи в пол глаза, - Гудэри нахмурился, - больше я ничего тебе предложить не могу. И я имел ввиду безопаснее для нас, не для тебя.

***

Охранники отперли решётку. Заключенные переползли подальше, вглубь. Свен завёл семенящего Тимура. Тот опустился на пол, привалившись к стене, почти у самого входа. Лязгнула решётка, щёлкнул замок. Охотники вместе с надсмотрщиками отошли в другую часть барака, за денники. Каторжники выбрались из углов, обступили Лангри. «Надо шугануть их страхом. Только чуть-чуть, рядом с собой, чтобы не задеть Хирио и стражников.» Он попробовал представить исходящую от него волну чего-то страшного. Выражение лиц каторжников не изменилось. «Пёсья кровь! Не похоже, что бы они что-то почувствовали! Может чуть посильнее?»

- Ты смотри какие у него кандалы: новые, блестящие. Из чего они?

- Слыхали, что охрана говорит, его анклавовцы притащили. Дезертир поди. Или выдавал себя за Охотника.

«Нет, ничего! Нужно сильнее или серебро всё-таки мешает мне?»

- А кандалы зачем? Анклав ведь не на людей охотится, так-то. Что за тварь они с нами заперли? Эй, охрана! Уберите это!

- Заткнись, нам всем из-за тебя рёбра пересчитают.

- Я не буду спать, пока это рядом!

- Я такой же человек, как и вы, - подал голос Тимур, глядя на них исподлобья. – Я никому вреда не причиню. И я ни в чём не виноват, это ошибка.

Каторжники заржали.

- Мы тоже так все говорим: «господин законник, это ошибка, это не я»!

- Ладно, оставьте его. Завтра его уже заберут. Может к губернатору везут? Он любит всякие диковинки.

- Камни он любит, не людей, идиот!

Заключенные разбрелись по койкам. Лангри поёрзал, тщетно пытаясь устроиться поудобнее. Промёрзшая стена барака холодила спину даже сквозь шинель и свитер. А шкура осталась в санях. «Сбылась моя мечта, я фактически обычный человек. Ничего не чувствую, ничего не могу внушать. Скорее всего и обернуться не смогу, даже если бы и захотел. Цена – всего лишь серебряные кандалы, да ожоги. Вот такое отлично лекарство, пёс меня задери.» Холод высасывал силы. Одновременно и тянуло спать, и он не мог провалиться в забытьё окончательно. Очень хотелось хоть немного согреться. Ледяные цепи тоже усугубляли ситуацию, при том, что, если дотрагивались до голой кожи – жгли как раскалённые. «Раньше хоть немного терпеть можно было. Послезавтра полнолуние. Это из-за него, или из-за ранения на последней Охоте? Или из-за того и другого? Пёсья кровь!» Он подавил в себе желание заскулить. «Нужно просто дождаться рассвета. Всего лишь несколько часов. Что я, не продержусь? Я должен. Я к этому так долго шёл, поставил на кон всё. Должен.»

***

Лазова проснулся от того, что его лавку грубо толкнули. Охранники суетились в бараке, собираясь и готовя пищу, бесцеремонно задевая импровизированные лежанки Охотников. «И вам доброе утро, козлы!» - подумал Гудэри, но вслух ничего не сказал, стараясь не глядеть им в лица. Даже Гриня отвечал Лазове односложно. Соседи по бараку были столь же холодны, как и вода в подвесном рукомойнике, и погода за окнами. Молодые Охотники наскоро умылись, собрались и уехали, не завтракая.

«Да и чёрт с вами! Обиженки какие, поглядите-ка!» - рыжий жеребец плясал под ним, прогоняя дурное настроение.

- Ну что там, долго ещё?

- Да погоди ты, видишь, еле идёт, - Свен вывел из барака трясущегося Тимура. Тот был очень бледен, с темными кругами под глазами. Каждое касание края браслета заставляло его вздрагивать и морщиться. Лазова отвернулся.

- Григорий, сколько нам ещё ехать?

- К обеду доедем.

- Значит недолго. Продержится, - он сказал это тихо, будто самому себе. «Но дальше оковы всё равно снимать нельзя. Вот только что буду делать, если он Богу на Кресте душу отдаст? Надо его живым довести до Магистра Теодора.»

- Хирио, Свен! Обмотайте кандалы тряпками, чтобы они тела рыбака не касались.

- Раскомандовался, - пробурчал здоровяк, но полез в вещмешок. Пока он возился с Тимуром, симорс демонстративно держал Лангри на мушке.

- Ну как, полегче? – участливо спросил здоровяк.

Тимур кивнул, укутываясь в вонючую шкуру с головой.

- Терпи, такова твоя доля. – Свен похлопал его по плечу.

- Наконец-то можно выезжать! – Лазова поддал пятками жеребцу и унёсся вперёд.

Через некоторое время бараков стало больше, единственная поначалу дорога разветвилась надвое, потом от неё побежали боковые рукава, стало больше шахт и выработок. Заключённых уже давно подняли, и жизнь вовсю бурлила: громыхали тачки, стучали кирки, ругались охранники, лаяли собаки.

Лазова подождал спутников на очередной развилке.

- Что-то не пойму, что они тут капают? Гранит, мрамор и базальт разобрал, малахит тоже, а основная масса породы, это что? Просто камни?

- Строительный камень, - ответил ему Гриня, - после Месяца Душ потянутся к городам-из-башен тяжело гружёные караваны. В основном в Карнусир.

- Зачем? – высунул нос Тимур.

- А, ты ж не бывал в столице, деревенщина? – ухмыльнулся Лазова. – Представляешь, там решили свои башни строить. Вроде как уподобиться Предтечам. Получаются у них квадратные столбы, с основаниями в хороший посёлок для устойчивости. Громоздкие, уродливые, не чета стройным высотным башням, но свои, сделанные людскими руками. Предмет неуёмной гордости карнусирцев.

- Вот каторжники и нужны. И поболе, поболе, - молодой сармадец подстегнул начавшую останавливаться лошадку.

- Если так дальше пойдёт, Орну придётся самому строить себе стены, вместо разобранных по камешку гор! – засмеялся Гудэри.

Он снова унёсся вперёд, остановившись лишь ближе к обеду, у стен города. Лазова слез с коня, подошёл к тяжёлым массивные камням в кладке, оглядел толстенные деревянные ворота. Из бойниц пузатых приземистых сторожевых башен выглянули охранники. Он помахал им рукой, широко улыбаясь.

- Эй, открывайте, служивые!

- Кто таков?

- Охотник, из Анклава.

Стражник скорчил кислую мину.

- Сейчас ещё мои товарищи подъедут. Отстали немного.

Охранник просветлел.

- Ну вот как приедут, так и откроем! – и он, довольный, усунулся внутрь караульного помещения.

Лазова чертыхнулся, взлетел на коня и погнал его навстречу остальным.

***

- Что вы так долго? У меня уже в животе урчит! – он резко остановил коня, поднимая на дыбы.

- Так и ехал бы без нас, - буркнул Свен, - что тебе помешало?

- Ну как, мы же команда! Все вместе поедем! – Лазова поехал чуть впереди саней, придерживая жеребца. – Как там рыбак?

- Терпимо, - ответил из-под шкуры Тимур, - даже поспал немного.

- Ну вот видишь, у тебя прямо все удовольствия! Как в лучшей гостинице!

- Наклонись поближе, чтобы я мог тебе в зубы дать в качестве оплаты за сервис, - проворчал Лангри.

- Напоминаю, ты сам согласился! Если что-то не нравится – вон, Хирио всегда к твоим услугам.

Симорс кивнул, растянув губы и улыбке.

***

За воротами начиналась мостовая, выложенная крупными булыжниками. Сани противно заскребли полозьями.

- Надо где-то остановиться. Может экипаж какой напять, - поморщился Лазова. Он оглядел простые, но монолитные дома вокруг. – Григорий, где ближайший постоялый двор, станция дилижансов или что-то в таком роде?

- Тута недалече, два поворота.

Мимо Тимура проплыли чугунные древки уличных фонарей и кованные решётки на окнах первых этажей. «Башен не видать. Значит Предтечи в этом месте не жили. А они вот крепость отгрохали, руками каторжников поди. И от этих же заключенных и обороняются. Или Звери сюда тоже захаживают? Вот бы архивы Анклава ещё раз проверить. Потому как если Звери тут бывали, значит они прямо тут и появляются, а это о многом говорит…»

Сани дотащились до пустой конюшни. Гриня, не распрягая, завёл лошадку внутрь и только потом высвободил из хомута.

- А тут нормально, теплее чем в бараке, - Лазова заглянул с улицы, - вот тут и подождёте пока я с губернатором порешаю.

Гигант Охотник подошёл к нему.

- Дворянчик, ты обнаглел?

- Ну, Свен, посуди сам. – Лазова похлопал его по широкой груди. - Тимура к Векинбергу не потащишь, слишком много вопросов. Здесь в трактире комнату ему снимать тоже странно: он вроде как заключённый. Значит полежит тут, раз ему получше стало.

Тимур скрипнул зубами, заворочался, гремя цепями.

- Рыбака нужно сторожить. Хирио одного не оставить, во-первых, вам лучше сменять друг друга, а во-вторых… ну ты сам понимаешь. – Гудэри развёл руками. - Вот и выходит, что только я один поехать могу. К тому же я единственный из вас, кто в высшем свете вращался и знаю, как разговаривать с сильными мира сего. Он тут царь и бог! Нужно быть крайне аккуратными, а то можем все тут остаться на пожизненное.

- Вот поэтому твоя кандидатура сомнительна, - прогудел здоровяк.

- Что за грязные инсинуации! – Лазова демонстративно отстранился. - Я знаю, как себя вести и с кем! Просто не всегда считаю нужным. Но сейчас я понимаю всю ответственность!

Свен сплюнул и повёл лошадь в конюшню. Гудэри тормознул шедшего за ним симорса.

- Хирио, одолжи свою лошадь сармадцу, он не сильно выше тебя, ему как раз будет. Ну что ты так смотришь на меня, не бежать же ему за мной. Это уж как-то совсем неуважительно, даже для меня, - Лазова широко улыбнулся. Ло передал поводья Грине.

- Может я просто расскажу, как поместье губернатора найти? – парень посмотрел в сторону.

- Ну конечно, буду я тут ещё плутать, дорогу у кого-нибудь спрашивать. Садись давай в седло, не выдумывай!

Кони звонко процокали подковами по улицам, углубляясь в их лабиринт. Навстречу попадались люди, верхом и пешком, чем-то неуловимо похожие друг на друга, словно заключённые и их стражи породнились, слились в один народ. Ветер, гулявший на плато, не хуже дворника сметал снег с плоских крыш, бросая на горожан. Разговоров слышно не было, даже когда они пересекли крошечную площадь, торговля на ней велась практически молча.

- Долго ещё? – недовольство прорвалось в голосе Лазовы, когда они начали забирать влево, будто по дуге возвращаясь откуда пришли.

- Нет, почти приехали, - ответил Гриня, вертя головой по сторонам.

Действительно, через пару домов они оказались около огороженного высоким забором замка. Чугунные створки узорных ворот были распахнуты, и Лазова направился внутрь. Сармадец остановил коня за пределами резиденции губернатора.

- Что случилось? – Гудэри пришлось тоже остановиться.

- Дык, эта, я лучше сдеся подожду, - опустив глаза промямлил парень. – Кто я такой, а кто он… Шо мне тут делать?

- Ой, всё! Как хочешь, - раздражённо дернул плечом Охотник, пустив коня шагом. На звуки из замка вышел лакей в зелёной ливрее.

- Здравы будьте, господин, - поклонился он. Лазова спрыгнул с лошади и бросил ему поводья. Слуга что-то хотел спросить, но молодой человек прошёл мимо него, направляясь внутрь.

Стены небольшого холла сразу сдавили чувства Охотника. Потолки высотой едва ли в три метра и узкий коридор освещались редкими лампами. Гудэри с лёгким презрением скривился. «Вряд ли такая неизысканная планировка обусловлена опасностью штурма. Скорее всего, архитектор не умел строить иначе, или же его и вовсе не было.» Лазова снял шапку и быстрым шагом пошёл вперёд, громко впечатывая каблуки. Вскоре из бокового коридора вынырнул ещё один лакей.

- Здравы будьте, господин, - он поравнялся с молодым Охотником, пытаясь обогнать и заслонить вход. Но Гудэри наоборот резко остановился, заставив слугу пробежать ещё пару шагов по инерции. И когда тот вернулся, его встретило недовольное лицо Лазовы и высокомерно вздёрнутый подбородок.

- Я – виконт Гудэри! Мне нужен губернатор Векинберг!

- Вы записаны на приём?

- Нет, - Лазова добавил во взгляд презрения и двинулся дальше. Тут уж слуга смог заслонить ему проход. Молодой человек сжал зубы и достал бумаги.

- Отнесите это губернатору! – приказал он. Лакей поклонился и отодвинулся с прохода.

- Прошу, следуйте за мной, Ваша Милость.

Он провёл Охотника в ярко освещённый огромной люстрой кабинет, где на журнальном столике стояла ваза с фруктами. Глаза Лазовы округлились. «Ого! Они же стоят неимоверно дорого! В этом-то месте и в это-то время года!»

- Подождите, пожалуйста, здесь, - сказал слуга и удалился.

Гудэри прошёлся по комнате, выглянул на улицу из щели в стене, называвшейся здесь окном, и вернулся к столику. Сбросив на стул тулуп и вытащив из-за голенища тонкий серебряный кинжал, Лазова принялся срезать шкурку с оранжевого фрукта, выращенного в Асалане или Оске.

Он закончил есть апельсин как раз в тот момент, когда дверь открылась, и вошёл лакей, принявший лошадь у входа в замок.

- Ваша Милость, господин Векинберг приглашает вас составить ему компанию за обедом.

- С удовольствием, - Лазова легонько кивнул. – Веди!

Охотника провели на второй этаж, в обеденную залу, где его встретил хозяин замка и домочадцы: жена, две дочки и сын. Губернатор оказался гладко выбритым крупным мужчиной, с широкими плечами и большим животом, растягивающим дорогой камзол. Тёмно-русые волосы были стянуты в хвост, так же как у Лазовы, открывая высокий лоб. Правый глаз закрывал стеклянный круг монокля. Андриан вышел на встречу к Гудэри и протянул руку.

- Здравы будьте, виконт!

- И вам здоровья, господин губернатор.

Рукопожатие оказалось крепким.

- Прошу, присоединяйтесь к нашей скромной трапезе, - приглашающим жестом губернатор указал на стол. Лазова едва не поморщился: на столе стояли только хрустальный графин с водой и ещё одна ваза с фруктами.

- С удовольствием, - выдавил он из себя.

Хозяин Орна сел во главе, по правую руку от него – его жена, Лазову усадили по левую руку, а детей – дальше по краям длинного стола. Старшая из дочерей, лет восемнадцати, стрельнула глазами в молодого Охотника и тут же снова потупила взгляд, уделив всё своё внимание кружевной скатерти. Гудэри едва заметно улыбнулся. Векинберг звучно хлопнул в ладоши, и двойные двери отворились, пропуская караван слуг с блюдами.

В середине стола своё место занял поросёнок, украшенный зеленью, перед каждым очутилась тарелка горячего супа, а в закрытых горшочках, дожидаясь своего часа, дымилась рисовая каша с кусочками фруктов.

- Я понимаю, вас привели к нам дела, но поговорим о них после трапезы, ладно? – предложил Андриан. Его глубокий баритон кажется заставлять вибрировать каждую клеточку тела. Лазова склонил голову, соглашаясь. – Кушайте! И если вам не сложно, виконт, расскажите о том, что сейчас творится в мире?

- Да, расскажите, - поддержала губернатора жена. Лазова старался на неё не пялиться, но раз уж она заговорила, было бы невежливо отворачиваться. Лет женщине Гудэри дал бы больше сорока, но она пользовалась минимумом косметики. Естественная красота, удивительная для этих северных мест, притягивала как магнитом взгляд молодого Охотника. – А то к нам редко приезжают гости с… большой земли. Не с политическими же нам общаться?

Женщина немного печально улыбнулась. Векинберг ответил уверенной улыбкой.

- Политические бывают разные. Но ты, как всегда, права, любимая.

- Что ж, - начал Гудэри, отрезая себе поросячью ножку. – С удовольствием расскажу, что вспомню.

Он прожевал кусок.

- Пару месяцев назад в Тримере выступал Царский Оперный Театр с пьесами Пьера Гюадаля. Как всегда, великолепная актёрская игра, а уж хор… бесподобно… После был званный ужин у князя Вурвидита и бал. За несколько дней до моего отъезда приём давала графиня Квеззан, насколько я знаю. Светская жизнь кипит! В Халикарнасе ежегодный показ мод принял гостей из Тары, Хилина и, по-моему, Симорской Империи…

Жена губернатора и старшая дочка впитывали новости с горящими глазами, иногда мечтательно прикрывали их, забывая про обед. В грёзах они присутствовали на этих приёмах и балах. Андриан заметил это и тихо беззлобно засмеялся.

- Ингрид, вам с Адель только бы о вещах и танцах думать.

- Но папенька, у нас они так редки! Да и лица всё те же, приелись. – Дочь губернатора заёрзала на своём месте, стрельнула глазками в Лазову и покраснела.

- Да, Андриан, ты давно обещал вывести нас в свет! – с мягким укором напомнила её мать.

- Ой, не начинайте только! – замахал руками губернатор Орна. – А как вообще ситуация в стране?

- Ну, всё как обычно… Хотя… Ансагерд поднял цены на драгоценные камни, Царь Виктор в ответ увеличил пошлины, Король Рангвальд тогда вообще прекратил поставки из Гетая, в ответ Нимулон объявил эмбарго.

- Ну дела… Так что крошки, цены на драгоценности взлетят, - Андриан довольно потёр руки.

- В принципе, в северных городах действуют контрабандисты, так что на чёрном рынке можно как прежде достать всё, - пожал плечами Гудэри. Губернатор только отмахнулся.

Принесли горячий кисель, вино в запотевшем кувшине и хрустально-прозрачную водку.

Лазова поднял глаза к потолку, копаясь в памяти.

- Налоги остались на прежнем уровне, численность армии сократили, как и время обязательной службы – до трёх лет.

- Вот это правильно, нечего в мирное время на вояк деньги переводить. На что они кстати пойдут?

- О, я особо не в курсе! – начал было Лазова, но перед не сводящими с него глаз женщинами ему захотелось щегольнуть осведомлённостью. – Какой-то другой организации.

Векинберг хмыкнул.

- Я даже догадываюсь какой. Великий Магистр стал необычайно близок с Царём.

Губернатор налил себе и молодому Охотнику водки.

- Что ещё новенького? Как там Гильдия Историков?

- О, эти ничего нового не дали! Говорят, если что-то работает, так и пусть работает, нечего трогать! А вот Гильдия Механиков новое придумала.

- Что ещё? – нахмурился Андриан, рука с вилкой застыла в воздухе.

- Во-первых, теперь в газетах печатают фотографии.

- А, слышал, слышал, до нас доходили некоторые. – Зубья вилки пронзили бок поросёнка.

- Вам следуют затребовать личного фотографа, вести личные дела заключённых.

- Много чести! – он запихал в рот огромный кусок и продолжил уже неразборчиво: - Вони от этих фотографов, говорят, много.

Лазова засмеялся.

- Да уж, вонь, искры, дым! Зато результат можно принять за волшебство. А ещё между Карнусиром и Халикарнасом, наконец, запустили поезд.

- Поезд?

- Да. Я сам не видел, но говорят такая громадина, с двухэтажный дом. Чтобы ехала, в ней, как в печке, сжигают уголь. А ездит она по специальной дороге: двум металлическим палкам, называются рельсы. У неё такие колёса, чугунные, почему-то способные ездить только по этим рельсы.

- Ну, ерунду учудили! Кто на таком ездить будет? Это же надо сначала особую дорогу построить, потом этот поезд пустить… Нет, слишком много возни, да и дорого получится.

- Говорят, что на нём можно будет много людей увезти, так что стоимость будет как на дилижансе. И в отличие от коней паровоз не устаёт. А ещё ведутся разработки летательных средств. Вроде больших воздушных шаров.

- Совсем с ума посходили. Вместо того, чтобы в море выбираться, мы всё на суше топчемся. Лазова, у нас же флота, кроме рыбацкого, совсем нет!

- Ну, господин губернатор, с кем нам воевать-то?

- Почему сразу воевать? - возмутился тот. – Можно просто охранять границы.

- Уж простите меня, но где патрулировать? Среди айсбергов Волчьих Полей? Или, может, в Океане Бурь?

- Убедил, убедил, - нахмурился Андриан. – Но ведь можно в разведку отправить флот? А то Ларнею знаем, худо-бедно северное побережье Инганы и всё! Сидим, как пчёлы в своих ульях, и дальше порога носа не высовываем. Заперты, как мои каторжники в Орне…

- Этим торговцы занимаются…

- Торгаши занимаются только тем, что им выгодно! Это-то я уж по себе знаю!

Ингрид поднялась.

- Дети, вам пора, пусть мужчины поговорят о делах. Адель, Сюзанна, Альмарик, пойдёмте.

- Мам, можно я останусь? – взмолился сын губернатора. Та взглянула на мужа. Векинберг кивнул.

Сытый Охотник отодвинулся от стола и забросил ногу на ногу, губернатор приканчивал поросёнка, обгладывая очередное рёбрышко.

- Да, мой господин, мы именно как в Орне. – поддержал разговор Лазова. - Только тюремщики у нас пострашнее. Не можем мы куда-то отправиться путешествовать, не можем оставить за спиной такое…

Андриан ещё больше помрачнел.

- Нечасто ко мне анклавовцы приезжают. Ну, по своей воле. Как… служба?

Лазова подумал о десятках ушедших и не вернувшихся рекрутах, о рейдах Ловчих, о случившемся с Тимуром и мысленно отмёл всё это в сторону.

- Служба – нормально! Всё, как и раньше, не хуже, но и не лучше. – Он опрокинул стопку в рот. – Как написано в моём сопроводительном письме, мне требуется встретиться с одним из ваших заключённых.

- С кем, напомни?

- Назарэ Фоэньо.

- А, тот полубезумный старик. Ваш. Политический. Северный острог, я напишу тебе разрешение, завтра. А пока побудь моим гостем. Я тебе свою коллекцию покажу. Альмарик в детстве обожал её. А сейчас, говорит, вырос… - губернатор с прищуром посмотрел на сына.

В голове Лазовы мелькнули мысли о Свене, Хирио, Лангри и тут же были выброшены на помойку сознания.

- С удовольствием, господин губернатор.

***

- Что-то дворянчик совсем запропал, - прогудел Свен и прошёлся по конюшне. – Гриня, напомни, Лазова тебе что-то сказал?

- Неа, мы ни о чём с ним не договорились. Я подождал несколько минут, да вернулся к вам.

- Значит какие-то сложности, - Хирио поправил поднятый воротник, надвинул шапку поглубже.

- Нужно договариваться о ночлеге в этом постоялом дворе. – Гигант посмотрел на стену, за которой начинались живые помещения. - Тимура здесь оставим, но принесём одеял и еды. Сторожить будем, сменяясь. Я и Гриня, потом Гриня и Ло, потом Ло и я.

- Возни с ним. Пристрелить, да и всё, - симорс изобразил пальцами револьвер. Лангри ответил неприличным жестом.

- Вот поэтому я тебя с ним одного и не оставлю.

Молодой сармадец принялся расчёсывать гриву своей коняшки.

- За шо вы с ним так? Возите закованного в кандалы, пристрелить грозитесь?

- Потому что он отродье противоестественное: оборотень!

- Ло, нельзя о таком трепаться, - нахмурился Свен.

- А то что? Захотят его повесить или сжечь? О нет, только не это! – маленький Ло вскочил с лавки, подбежал к здоровяку Охотнику, почти уперевшись подбородком ему в живот. - Мы должны убивать таких как он!

- Не таких. Зверей. Он – не Зверь.

- Зверь, просто в человеческой личине! Вот ты как считаешь, Гриня?

- Не втягивай парня, - прогудел Свен, положив руку на плечо товарищу. Тот дёрнулся, скидывая ладонь здоровяка.

- У нас в Сармаде с нечистыми разговор короткий, - тихо сказал молодой охранник, - в колодец, на сук, на костёр, на плаху. Тохда и Зверей не появляется…

- Дикость, - резко сказал Тимур. Сармадец вздрогнул. – И как вы их определяете? Тот, кто не понравился, или чья хата приглянулась – тот и нечистый?

- Нет. Железом. – Гриня посмотрел ему в глаза, но тут же отвёл взгляд. – Ежели лезвие ножа от крови покрывается ржавчиной, значит кровь порченная, нечистая.

Тимур на мгновение замялся, но сдаваться не собирался.

- А если этот нечистый ничего ещё не сделал? Если это женщина, старик, ребенок? Их тоже в колодец или на костёр? – Лангри заиграл желваками.

Гриня втянул голову в плечи.

- Лес рубят – щепки летят…

- Да ты сам в это не веришь! Чужие слова повторяешь! – Тимур дёрнулся в санях, загремел цепями.

- Не лезь в мою голову, нечистый! – сармадец отбежал за Охотников.

- Я и не лезу, вот это мешает! – Лангри поднял руки с кандалами. – Мне и без этого всё понятно! Я в отличие от тебя разных колдунов встречал. Некоторые используют свои силы, чтобы помогать людям!

- Брехня!

- Лангри, а ну сел обратно! – в руке Хирио дрожал револьвер.

- Ло, убери! – над симорсом навис Свен.

Хирио сверлил взглядом Тимура, палец лёг на спусковой курок. Скованный мужчина подобрался, будто для прыжка.

Здоровяк Охотник встал перед дулом оружия, заслоняя собой пленника.

- О! Да чтоб тебя! – симорс с силой запихнул револьвер в кобуру. – Ещё из-за этого отродья в своих стрелять!

Свен широко улыбнулся и хлопнул его по плечу.

- Но кое-что я сделаю и не смей меня останавливать, - Хирио достал охотничий нож, выглянул из-под подмышки гиганта, - Лангри, давай ладонь.

Тимур сверкнул глазами исподлобья.

- Хочешь проверить заржавеет ли?

Он протянул руку.

Симорс улыбнулся и провёл лезвием. Оно оставило белую полоску на коже Тимура. Ло захлопал глазами.

- Нажимай сильнее, - усмехнулся скованный Лангри, - меня теперь не так-то просто ранить.

Хирио резанул не сдерживаясь. Брызнула кровь. Тимур сам похлопал ладонью по ножу, старательно пачкая его. Потом облизнул руку и клацнул зубами в сторону симорса. Тот инстинктивно отпрянул.

- Ууу, скотина, - замахнулся на пленника Хирио. Лангри вновь продемонстрировал ему неприличный жест.

- Свен, ну ты погляди, он настоящее животное!

- Прекрати. Что там с ножом?

Симорс встряхнул клинком. На мгновение показалось, что кровь осталась на лезвии, будто успев засохнуть. Ло поднёс его к глазам, поскрёб ногтем.

- Ржавчина…

- Нечистый, - выдохнул Гриня и изобразил знак Креста.

- Он же специально мне нож испортил, гад. Свен, есть шлифовальный камень?

- Потом, Ло. Всё выяснили, всех проверили, а теперь иди договорись о комнате. Какой-нибудь подешевле, на одного, спать там будем по очереди. Надеюсь, дворянчик вернётся поскорее. Нужно со всем этим заканчивать.

Тимур внимательно посмотрел на здоровяка. «Похоже даже моего защитника проняло от такой демонстрации моей нечеловеческой природы. Что же произойдёт, если я вдруг обернусь? Не нападения ради, а вдруг потребуется? Он же в меня выстрелит, так же, как и Ло. Пёсья кровь!» Он лизнул ладонь. «Порез не заживает… Кандалы ещё и регенерацию заблокировали?»

- Представьте, если бы все Охотники были такие как я. Сильные, быстрые, трудноубиваемые. Зверей бы очень скоро не осталось.

Свен нахмурился.

- Ценой перестать быть человеком?

- А я что, перестал им быть? Не нужно быть оборотнем, чтобы убивать невинных. С этим прекрасно справляются обычные бандиты. И не обязательно быть человеком, чтобы защищать слабых.

- Не слушай его, Свен! Он пытается забраться тебе в голову! Он сам подтвердил, что так может! – симорс подёргал здоровяка за одежду.

- Так он же сказал, что серебро мешает? – нахмурился тот.

- И ты ему поверил? Этому нечеловеческому отродью?!

- Всё, успокойся. Иди уже договорись о комнате. – Здоровяк подтолкнул симорса к выходу.

- Я-то уйду, ты главное его не слушай.

- Без тебя разберусь.

Молодой сармадец проводил симорса взглядом.

- Я с утра вертаюсь на пост. И так долго нету. Коныка заберу, своих запряжёте. А сани на обратном пути завезёте.

Свен кивнул.

- Спасибо, что поможешь подежурить этой ночью. – Здоровяк сел напротив Тимура. Тот ответил взглядом исподлобья, закутался в шкуру и демонстративно закрыл глаза. «Главное, чтобы меня это к чему-нибудь привело. Главное, чтобы Лазова не подвёл. Иначе всё напрасно…» Лангри не сдержал долгий вздох. «Пёсья кровь. Нет ничего поганее, чем ждать…»

***

Ирвин вышел из избы потягиваясь. Глубоко затянулся свежим морозным воздухом и выдохнул большой клуб пара. Его тут же пробила крупная дрожь.

- Бррр!!

Пробежал до колодца, бренча ведром, набрал воды и поспешил в дом, рискуя наступить на шнурки ботинок, которые он не удосужился завязать.

- Ты бы хоть оделся. Чего девок-то пугать? – проворчал его командир, принимая сидячее положение на лавке.

- Какие в такую рань девки? – заулыбался полуголый по пояс парень, опустошая ведро в рукомойник.

- Сразу видно – городской житель. Местные давно уже встали, - Александр натянул носки и теперь шарил под лавкой, ища обувь.

- Ну и чёрт с ними, пускай смотрят! – Джут плеснул на лицо ледяной водой. – Ух! Сейчас кожа отслоится!

Плеснув ещё пару раз, он принялся растирать лицо и покрасневшие руки чистой ветошью, висевшей на гвозде.

Реокс покачал головой.

- Аккуратнее, сердцеед. Мы – Охотники – лицо Анклава. Мы не должны подставлять организацию, ведь по делам одного будут судить обо всех!

- Ой, да ладно вам, вы слишком утрируете. Никто ничего про меня не скажет.

- Эх, надо было тебе пожить в селе годик другой. Здесь, если в одном конце зажгут спичку, в другом закричат – пожар! – Реокс, полуголый по пояс, надел кобуру с револьвером, затянул ремень.

- Большинство нимулонцев живёт в городах, - буркнул в ответ Ирвин, тоже одеваясь и стараясь не отстать.

- Чушь! Деревня кормит и всегда кормила города. Если бы большинство жили в башнях – все давно бы вымерли от голода!

- Не знаю… Вон в Халикарнасе, говорят, в некоторых башнях есть плантации всяких овощей, а в других небольшие фермы со скотом.

- Это всё не сможет обеспечить даже собственно Халикарнас, что уж говорить об остальных городах Нимулона!

- Но всё-таки, это означает, что выход есть…

- Без деревни не будет жизни!

Джут закатил глаза и махнул рукой. Александр достал из вещмешка плоскую коробочку и вынул из неё складное лезвие, жёсткую кисточку и кусок мыла.

- Пойди, разбуди рекрутов и приготовь что-нибудь на завтрак, а я пока побреюсь…

- Опять я?

Реокс смерил его взглядом.

- Ну можешь назначить другого. Если они тебя послушаются.

Ирвин поник. Спросил тихо:

- Долго нам ещё ехать?

- Думаешь дальше будет легче? До начала Орнского ущелья ещё два дня.

- Хвала Богу на Кресте! Ещё раз по-человечески переночевать сможем.

Реокс провёл бритвой на намыленной щеке.

- Это была последняя «человеческая» ночёвка. Больше по пути городков нет.

- Я смотрел маршрут, – парень кинулся к своему вещмешку и достал карту, – вот тут ещё город!

- Это не город. Так, деревня, с десяток домов. Да и нет её. Сгорела. – Мрачно оборвал его командир. – Всё, иди, кашеварь, и так что-то много я с тобой болтаю.

***

- А вот и наша последняя горячая еда, - Александр запалил костерок. Дым растёкся по низкому потолку землянки и вытянулся чёрной дырой входа. – В ущелье я уже не разрешу жечь костры, чтобы оборотень не пронюхал. Запах дыма знаешь как далеко разносится…

Ловчий вонзил нож в жестяную крышку банки, несколькими движениями вскрыл её и вывалил консервы в котелок. Передвинул палку так, чтобы тот оказался над огнём и долил воды.

- Ну и что это будет? – с сомнением спросил Джут.

- Какая-никакая, а похлёбка, - пожал плечами Реокс. – Сейчас ещё туда старый хлеб покрошу…

- Зачем?

- Так сытнее будет. Учись, пока я жив, вдруг придётся одному путешествовать.

- Ну уж нет! Это дело закончим – и я из Тримеры не ногой!

- Куда ты, к чёрту, денешься… - Реокс не злился, он просто констатировал факт. То, что Ирвин и так знал, и то, о чём он не хотел думать. И Александр проговорил это в слух: - Куда пошлют, туда и поедем, что прикажут делать, то и сделаем.

Ирвин всего одно мгновение позволил себе взглядом не согласиться с командиром и тут же потупил глаза. Но Ловчий успел заметить.

- Не гляди волком. Пойди лучше проверь рекрутов, как они устроились. И лошадей, хватает ли длины поводьев, - посоветовал Александр, помешивая варево деревянной ложкой. Она была старая, с затёртым узором и казалась анахронизмом, предметом обихода деревенщины, а не городского жителя.

Джут выбрался наружу. В темноте снег отливал синевой. Тёмными пятнами жались друг к другу лошади у края проплешины посреди редкой берёзовой рощи. На рукотворной поляне холмами выделялись присыпанные снегом венцы, всё, что осталось от сгоревших домов фермеров. Из подвала неподалёку тоже поднимался дымок: там расположились на ночлег рекруты. «Натуральные бандиты, уверен, я всех их найду на плакатах «живым или мёртвым». Что их проверять? Не помрут.» Молодой Охотник подошёл к животным, погладил по мордам, пошептал ласковые словечки в ответ на тихое робкое ржание и вернулся в землянку. К дыму, щекочущему горло, добавился запах варева.

- Ум, как вкусно пахнет!

- А ты сомневался! – важно ответил явно довольный собой Александр.

- Скоро?

- Ещё чуть-чуть…

Ирвин пододвинул поближе к костру седло и сел.

- Вы знаете, что случилось с деревней?

- Сгорела, - хмыкнул Реокс.

- Это я понял. А как? Из-за чего?

- А из-за чего всё происходит? Из-за людей. - Деревянная ложка опустилась в котелок и плавно прошлась по кругу. Командир молчал, будто всецело поглощенный этим действом. Потом он зачерпнул варева, подул, попробовал и причмокнул. Джут проглотил слюну, забыв о своём вопросе. А вот Александр нет.

- Говорят, не так давно, лет пятнадцать назад, жили тут обычные люди. Трудились, растили детей, в ладу с природой. Вдалеке от крупных городов и их соблазнов, жили сами по себе, никого не трогали. И всё у них было хорошо, но до той поры, пока не появился в селе новый человек. Похоже, каторжник, невесть как сбежавший из Орна. Или недоехавший до туда… Пришёл он, значит, и попросил помощи у селян, попросил приютить. И что ты думаешь? Деревенский голова дал ему топор. И сказал: «Сможешь построить себе дом – живи с нами рядом. А нет – так поди прочь.» И беглый согласился. И вскоре построил дом. А потом и свадебку сыграл, выбрав себе жену из деревенских девчат. И был осчастливлен сыном и дочкой. И вот однажды, ни с того ни с сего случился неурожай. Земля не родила, птицы-звери будто вымерли, речка, она тут, недалеко, в низине, обмелела и загнила. «Знать, колдун какой обратил свои поганые зенки на нас», - решили в деревне. Чем больше оголялись амбары да закрома, тем злее становился народ, тем чаще люди стали поглядывать в сторону пришлого каторжника. И дом-то он споро построил, да такой ладный, что просто чудеса. И жена-то у него красавица. И детки-то здоровые. И сам он не пьёт. Сплошное чёрное колдовство, одним словом. А потом и бабки «вспомнили», как видали того пришлого в огороде обряды творящего, да как жена его по ночам на метле летала… Взяли вилы, огня, долбанули самогончика, для храбрости, и пошли супротив нечистой силы. Нечистая ж сила в то время детей спать укладывала. Увидев такую толпу, каторжник не испугался и насмерть встал за свой новообретённый дом, за семью. Колдун ведь, как же иначе. Нормальный человек-то отошёл бы в сторону. Началась свалка, кто где, не понять. А беглец умел убивать. Да только нашёл огонь себе чем подкрепиться… Сгорел дом, вместе с женой и ребятками. Почему-то не улетела ведьма на метле, прихватив с собой отродьев своих. Наверное, из-за того, что селяне дело правое делали. А пламя тем временем не успокаивалось, да и чужак помогал ему… Сгорела деревня, вся как была, до последнего сортира. Вот такая легенда.

- Что с беглым стало? – тихо спросил Ирвин. О еде он уже забыл.

- А чёрт его знает, проклятого колдуна. Наверняка пошёл делать то, что умел лучше всего. В армию ему был путь заказан, так что… Всё, хватит лясы точить, давай есть, остывает.