Охота за тенями

Глава 11

Особняк Воронцовых

— Кто такой бессмертный? — удивился Владислав. Он-то знал, на что способна хрупкая девушка с длинными косичками. — Пошли, Никита, предотвращать дуэль.

Молодые женщины, увидев, как их мужья быстро направились через весь гостевой зал к гремящему басами танцполу, тоже потянулись следом. Никита быстро оценил обстановку. Большая часть гостей вообще не обращала внимание на происходящее в дальнем углу, где Воронцовы установили уголки отдыха. На одном из диванов сидели Аня с Ольгой и Настей, причем обе сестры сжимали её с двух сторон, словно боялись, чтобы та не наделала глупостей. Возле них околачивались пятеро парней, за спинами которых скопились любопытные зеваки.

Они даже не заметили, как к ним подошли цесаревич, Никита, Василий и девушки. В какой-то момент, когда музыка затихла, они услышали довольно развязную речь одного из парней, держащего в руке стакан то ли с коньяком, то ли с бренди.

— Можно подумать, провинциальная простушка, да ещё из какой-то пустыни, без году неделя прожившая в столице, пытается строить из себя принцессу. Подумаешь, одарённая. Да по мне, эта дикость применять свой Дар где ни попадя.

— Считаете, что Аня не должна была защищать государя-наследника? — вежливо спросила Оля, уверенно держа в руках не только себя, но и успокаивая аурными поглаживаниями взъерошенную девушку, у которой нехорошо горели глаза. — Или вас не удовлетворяет её отказ от ухаживаний? Вы не находите, что ваше поведение довольно бестактно?

— Да вы кто такие? — удивился всё тот же смельчак. — Барон Назаров развёл гарем помимо официальной жены, и вместо порицания все им восторгаются. Довольно мутный тип.

— Кто это такой? — спросил на ухо цесаревича Никита.

— А чёрт его знает, со спины не понять, — Владислав ухмыльнулся и стал пробираться вперёд. Его узнавали, мгновенно бледнея и расходясь по сторонам. Идущий с ним Никита добавлял напряжения. — Возможно, провокация.

— Сто процентов она, — поддержал его волхв. — Не поверю, что моих девчонок не знают в Петербурге, чтобы вот так задирать. Да и не пустит никто на Ассамблею незнакомых людей.

Владиславу, кажется, самому захотелось развлечься. Его и Никиту уже заметили Оля с Настей, но увидев поднесённый к губам палец, только улыбнулись и стали ожидать развязки. Говорун почувствовал опасность и повернулся. Кровь отхлынула от лица, бледность сменилась мертвенным цветом на щеках. Возможно, Назарова он и ожидал, но появление цесаревича стало для него неприятным сюрпризом.

— А-аа, так это Казарский, — удивлённо протянул наследник. — То-то мне показался голос знакомым. Так что здесь вы устроили?

— Ваше Императорское Высочество, — молодой парень, ростом чуть выше Никиты, крепкий и подтянутый, что говорило о его хорошей физической подготовке, смешался. — Я всего лишь высказал своё мнение.

— Хам! — выкрикнула Анора. — Полнейший бездарь! Как тебя ещё из Академии не выгнали!

Никита начал кое-что понимать. С этим парнем он никогда не встречался, да и Анора особо не делилась своими знакомствами по Академии Иерархов. Вероятно, наглец из студентов, получивший в своё время решительный отказ от ухаживания.

— Давайте выслушаем девушку, — нахмурился цесаревич. — А потом дадим вам слово, господин Казарский.

— Кто он такой? — шёпотом спросил волхв у Васи Воронцова, стоявшего рядом и заметно нервничающего. Он ведь понимал, чем грозит подобный случай. Дуэль, не иначе.

— Старший курс Академии, — наклонился к нему Василий. — Зовут Иваном. Папаша его, Сергей Борисович Казарский, держит ювелирную фабрику, на которой изготавливают редкие драгоценные артефакты. Богатейший человек в Петербурге, умудряется не влезать ни в какие союзы и кланы. Потому как чувствует свою нужность и полезность.

О семье артефакторов Казарских Никита слышал, но мельком, особо не интересуясь деятельностью этого Рода. Да и зачем, если не собирался составлять им конкуренцию? Назаровские свитки имели иную технологию изготовления, да и были штучными, не каждому доступные.

— Так что случилось? — цесаревич заложил руки за спину и холодно посмотрел на Казарского. — Иван Сергеевич, если это завуалированное оскорбление Роду Назаровых, объясните причину. Или, всё же, нам сначала выслушать девушку?

— Я считаю, что госпожа Назарова, или кто она там — Каримова, кажется? — не имеет права находиться на Ассамблее, — на побелевшем лице студента показались алые пятна. — Она входит в семью барона Назарова не на основании родственных отношений, а как подарок. Считаю это оскорблением всех дворян, присутствующих здесь.

— Действительно, хам, — негромко произнесла Даша, приобняв Никиту за пояс, словно пыталась удержать на месте. Она боялась, что муж сейчас вспылит и сотрёт в порошок наглеца из Академии.

— Я вас услышал, господин Казарский, — кивнул Владислав. — Боюсь, в этом случае не смогу отговорить барона Назарова от сатисфакции. Это заявление пахнет провокацией. Может быть, вы скажете, кто вас подтолкнул сказать подобную чушь?

— Об этом все в Петербурге говорят, — фыркнул Иван. — Разве правду утаишь? Пусть она талантлива, но непонятный статус в обществе не даёт права госпоже Каримовой находится на Ассамблее. Вы можете меня сейчас наказать за эти слова, но я от них не откажусь, Ваше императорское Высочество.

— Дурная и непонятная показуха, — голос цесаревича заледенел. — Если вы сейчас же не скажете, кто надоумил вас на подобную гнусность, то буду вынужден отойти в сторону, чтобы Глава Рода Назаровых лично бросил вам вызов на дуэль. Пока я жду объяснений, чтобы не портить праздник собравшимся здесь людям.

Никита всё это время с интересом прощупывал окружающих их людей. Не мог же Ванька Казарский спьяну устроить спектакль только из-за чувства «некой справедливости», что какая-то девчонка из Бухары вдруг оказалась на Ассамблее, унижая собственным присутствием благородных аристократов столицы. Может, здесь находился дирижёр всего действия? Но кто?

— А почему сам барон молчит? — Казарский ухмыльнулся, глядя на размышляющего Никиту. — Или правда глаза колет?

— Да вот думаю, каким образом вас наказать, коллега, — спокойно бросил волхв. — Просто по морде отхлестать — слабое утешение. Убивать — чести мало. Но за подобное поведение проучить всё же стоит.

В это время послышался шум со стороны основного зала. Вместе с хозяином особняка Воронцовым сюда спешил какой-то осанистый седоволосый мужчина с аккуратным пробором. Костистое и сужающееся к подбородку лицо делало его похожим на старого коршуна. Он остановился перед цесаревичем, приложил руку к груди и поклонился с достоинством.

— Ваше Императорское Высочество, прошу простить меня за неподобающее поведение сына, — он говорил с трудом, бросая яростные взгляды в сторону ухмыляющегося парня. — Этот щенок вообще пить не умеет, и за языком не следит. Барон, — он повернулся к Никите, голос его дрогнул. — Вы же офицер, боевой волхв. Дуэль со студентом для вас всего лишь унылое развлечение. Не думаю, что Иван продержится и пять минут против такого опытного бойца.

— Оскорбление было намеренным, господин Казарский, — внешне продолжая оставаться спокойным, ответил Никита. — Я не знаю, кто надоумил вашего сына вылить грязь на девушку, являющуюся моей сестрой. Но слово было сказано в присутствии многих гостей. Поэтому отвечать придётся. Впрочем, я дам шанс Ивану выбрать наиболее предпочтительный способ доказать свою храбрость перед мужчиной, хотя сама Анна далеко не слабая чародейка.

— Послушайте, Никита Анатольевич, — оказывается, Казарский хорошо знал Назарова, — да набейте ему морду, разрешаю. Вы же видите, в нём алкоголь бурлит.

— А ему коньяк нужен был для храбрости? — ухмыльнулся волхв, нехорошо сверля глазами будущего выпускника Академии. Тот уже неуловимо, как ему самому казалось, натягивал на себя аурный доспех, скрепляя наиболее важные узлы защиты. Готовился. — Умеешь пить, умей и отвечать за пьяный язык. Да вы не переживайте, Сергей Борисович. Я не стану убивать Ивана, а лишь преподам небольшой урок, не прибегая к тем возможностям, что превышают ранг противника.

— Ванька, я тебе говорил, следи за языком! — отчаянно воскликнул старший Казарский и сжал кулаки, отчего парочка колец на его пальцах замерцали тревожным оранжевым цветом. — Если господин барон тебя не покалечит, это сделаю я!

— Отец! — возмущённо воскликнул Иван и замер, когда Никита подошёл к нему.

— Сударь, я вызываю вас на дуэль, — спокойно, поддав чуточку холода в голос, сказал волхв. — Так как вы существенно слабее меня, разрешаю вам использовать весь арсенал боевых магоформ.

— Господа, господа! — Глава Воронцовых пробился через толпу и растерянно посмотрел на цесаревича, который, в свою очередь, с любопытством ждал продолжения. — Ведь Ассамблея же! Нельзя ли перенести дуэль на другой день? Это такой позор для моего дома!

— Пётр Алексеевич, вы всё хорошо организовали, — Владислав подмигнул Никите и выглядывающим из-за его плеча расстроенным жёнам. — К вам никаких претензий. Предлагаю такое условие: проигравший компенсирует моральные и материальные потери вашего Рода. Думаю, это будет заслуженное наказание за подобную вольность во время Коловорота.

Собравшаяся толпа зашумела одобрительно. Закон, запрещавший любые дуэли во время празднования такого важного события как Коловорот, был издан сразу, как только Меньшиковы сменили на престоле династию Романовых, потому как на Ассамблеях, чью идею предложил Пётр Первый, пытались частенько свести счёты друг с другом члены боярских и княжеских Родов. Постоянные дуэли и скандалы снижали репутацию интересного столичного развлечения для аристократов.

— Впрочем, господин Казарский, вы можете сейчас прилюдно извиниться перед девушкой, — добавил цесаревич, — и конфликт будет исчерпан. Или нет, Никита Анатольевич? Желаете сатисфакции?

— Не меняю своих решений на полпути, — Никита поглядел на студента, после чего перевёл взгляд на Воронцова. — Пётр Алексеевич, в парке у вас есть площадка для дуэлей, буду признателен, если вы подготовите её. Обещаю не затягивать долго сие недоразумение. А то гости начнут разбегаться от скуки.

Многие рассмеялись, отчего младший Казарский побагровел и стиснул бокал в руке. Стекло со звоном осыпалось на пол, а остатки коньяка вперемешку со струйками крови окрасили ладонь. Впрочем, молодой человек быстро справился с эмоциями и даже залечил порезы. Анора только фыркнула и сложила руки на груди как обидевшаяся девочка, что ей не дали как следует вздуть нахального мальчишку. А она была готова, по её глазам Никита хорошо прочитал решимость самой выйти на дуэль.

— Дорогой, ты не сильно обижай мальчика, — прошептала Тамара на ухо.

— Через пятнадцать минут площадка будет готова, — тяжело вздохнув, объявил Воронцов-старший и пошёл отдавать указания обслуге.

Никита заметил, как Иван стал усиленно прогонять через организм мощную волну энергии, освобождаясь от выпитого. Усмехнулся. Парень, конечно, сильный. Ментальная защита на уровне, магический доспех может ставить очень быстро и держать его под беспрерывными ударами противника минут тридцать, не меньше. Вот только этого времени барон Назаров ему не собирался давать. Зачем портить настроение собравшимся повеселиться людям?

На выходе из танцевального зала его поймала Лиза Воронцова. За то время, что Никита с ней не виделся, девушка обрела аристократический лоск и даже слегка округлилась, что хорошо было видно по открытым плечам. Выпиравшие ранее ключицы исчезли, щёчки порозовели, глаза радостно посверкивают от происходящего вокруг.

— Никита! — она схватила волхва за руку. — Я хочу это увидеть! Ни разу не видела боевого чародея в деле!

Не выдержав, Назаров рассмеялся. На фоне встревоженного отца и убежавшего ему помогать Василия Лиза излучала нетерпение и жадное любопытство.

— Боюсь, я разочарую тебя, — он развёл руками. — Пообещал Петру Алексеевичу не убивать противника и не разрушать ваш красивый парк.

— У Казарского очень сильные артефакты защиты, — жарко прошептала ему в ухо девушка. — Там какие-то семейные разработки, хорошо действующие против Стихийных магоформ.

— А тебе откуда известно? — полюбопытствовал Никита.

— Да я же с Анорой часто общаюсь, она мне много чего интересного из жизни Академии рассказывает, — улыбнулась Воронцова и помахала рукой подошедшим баронессам Назаровым и «сёстрам». — Привет, девочки.

— Ты с нами? — спросила Анора, выжигая своими чернеющими в гневе глазами всё вокруг. — Никита, почему женщина не может отомстить своему обидчику?

— Потому что он мужчина, да ещё дворянин. А если хочешь проверить свои силы на дуэли, можешь вызвать какую-нибудь даму, которая очень сильно портит твоё настроение. Есть такая?

— Да, пожалуй, есть, — задумавшись, кивнула девушка. — Госпожа Матусевич, с кафедры Трансмутаций. Вредная тётка. Всегда злая ходит, ничем ей не угодишь.

Все рассмеялись. Элеонора Оттовна Матусевич была в Петербурге фигурой монументальной и весьма эпатажной. Используя Силу трансмутаций она появлялась на людях то изумительной красоты девушкой с тонкой талией и шикарной фигурой, то приходила на важные встречи, накинув на себя два десятка лишних лет и двадцать-тридцать килограмм веса. Потомственный маг в десятом поколении, из старинного рода немецких колонистов, приехавших в Россию при Петре Первом Романове и оставшихся здесь не ради корысти, но для верной службы новой родине, Элеонора Матусевич на самом деле являлась невероятно сильным преподавателем-практиком в редкой области магических искусств. Поговаривали (и, возможно, имея на это основание), что она легко превращалась в большую кошку вроде пантеры или ягуара. А то и в ликантропа, если кто-то серьёзно доставлял ей хлопоты. Чёрная пантера действительно иногда гуляла по ночным садам Петербурга, только летом, и в такие часы, чтобы не пугать жителей города. Плохое настроение госпожи Матусевич можно было списать на недостаток учеников, могущих постигнуть истинную силу трансмутации.

— Милые мои, — Никита посмотрел на своих женщин, — может, вы останетесь здесь? На улице холодно, а я не хочу, чтобы ваши прелестные щёчки мёрзли.

В ответ раздалось общее возмущение. Оскорбили представительницу их Рода, а значит, унижение противника должно пройти под строгими взглядами всех Назаровых!

В кармане пиджака завибрировал телефон, поставленный на беззвучный режим. Звонки во время Ассамблеи тоже считались моветоном, поэтому все гости отключали звук у своих аппаратов.

— Прошу прощения, дамы, — Никита отошёл к дальним столикам, на которых уже стояли свежие закуски. Посмотрел, кто бы это мог его беспокоить. Удивился. — Здравствуй, Фрол Пантелеевич. Скучаешь в «Гнезде»?

— Некогда, — прокряхтел в динамике старик. — Это вы, молодёжь, порхаете с ветки на ветку, пока силы и желание есть. А я использую каждую минуту для работы. Ладно, хорош болтать языком… Я кое-что обнаружил в записях твоего прадеда. Ты же у нас как бы не только Универсал-стихийник, но ещё и обладатель некоего знака, позволяющего проникать в самые глубины мира духов.

— Тавро, к сожалению, не держит Изнанку, — задумчиво откликнулся Никита. — Слишком много энергии жрёт из моего хранилища Силы.

— Так тебе и не нужно самому показывать прыть молодецкую, — хмыкнул дед Фрол. — Ты приезжай после Ассамблеи, потолкуем. Есть идея, как отловить гуляющих по Изнанке гадов.

— Я тебя понял, Фрол Пантелеевич, — Никита поразился, насколько старик оказался ценным в плане разнообразных методик, потерянных для современных волхвов. Хотел от души поблагодарить его, но сдержался. Всё равно наставник его детишек отреагирует по-своему. Для него служение истинной магии являлось приоритетом перед почитанием и восторгами окружающих. Тот ещё динозавр, не признающий авторитетов. — Жди меня завтра.

— Да не торопитесь обратно, гуляйте там, — хмыкнул дед Фрол. — Не лишай девчонок радости. Парочку дней подожду, не убудет.

— «Гнездо» в порядке?

— В абсолютном. Охрана бдит, да я и не дремлю.

— Тогда я спокоен, — рассмеялся Никита. — С праздником тебя.

— И вам не хворать, — отшутился старый волхв и отключился.

Что же он отыскал в архивах Патриарха? Погрузиться в раздумья Никита не успел, к нему подошёл Василий.

— Площадка готова, Целитель на месте, — отрапортовал он. — Гости уже весь парк забили, кто-то даже на деревья залез.

— Аншлаг, не иначе, — хмыкнул Никита и вместе с братом Лизы направился к выходу.

— Давай, я тебя через винный подвал проведу, — вдруг предложил Вася. — Там есть чёрный выход к западной части парка, как раз к площадке. Тебе же немного сосредоточиться нужно.

— Апраксина, надеюсь, не вызывали?

— Да он уже целый час здесь отирается, — без всякого пиетета к председателю Дуэльной Комиссии ответил Воронцов. — Вот уж радости кому сегодня… Кстати, император тоже приехал и сразу же в парк направился. Боюсь, кому-то глаз на задницу натянет после всего этого.

— Нервничаешь, что ли? — Никита, шагая рядом с парнем, с интересом покосился на него. — Прямо как уличная шпана стал разговаривать.

— Дуэль на Ассамблее, — поёжился Воронцов и показал на служебный коридор, идущий мимо столовой и кухни. — Неприятно. Впервые за пятьдесят лет нам доверили такое право, а один идиот всё разрушил.

— Не переживай, — хлопнул его по плечу Назаров. — Кто-то же должен нарушить традицию благочестивых Ассамблей.

— Смеёшься? — покосился на него Василий, ныряя под какую-то арку, ведущую к массивной лестнице. Та с небольшим поворотом исчезала в полумраке подвала. Воронцов хлопнул по стене, под потолком вспыхнули обыкновенные фонари, освещая своеобразный «предбанник».

А вот дверь в подвал оказалась под защитой. Личная магическая печать Воронцовых в виде виноградной лозы и двух наклоненных друг к другу бутылок была вырезана на металлической поверхности. Дождавшись, когда один из кровных представителей Рода дотронется до неё, она заалела, сработали какие-то невидимые механизмы.

Никита с интересом разглядывал массивные полки из дуба, разделённые на секции, в каждой из которых сотнями лежали пыльные бутылки. Все секции оказались пронумерованными. Видимо, цифры означали год розлива и партию. Чем дальше уходили молодые люди, тем старее становились запасы.

— И сколько же здесь бутылок? — не выдержал волхв, шагая посреди всего этого великолепия.

— Почти пятьдесят тысяч, — сразу же ответил Василий. — Новые партии завозим каждый год. Что-то сразу идёт на продажу, что-то сюда. Лучшие по урожаю года оставляем в коллекции. Шампанское, которым сегодня угощают гостей, двадцатилетнее, кстати.

— Да, отличное игристое, — искренне похвалил Никита. — Бутылок десять моим красотулям пришлёшь посмаковать?

— Ха-ха, губа не дура! — рассмеялся Воронцов, сбросив напряжение от ожидания дуэли. — Конечно, дружище. Куда? На Обводный?

— Да, туда. А на будущее сделаю заказ на десяток ящиков к новоселью. А то чем гостей угощать?

— Для такого события десяти ящиков мало будет, — молодой человек дошёл до лестницы, поднялся по ней к закрытой двери и провёл такую же манипуляцию с печатью. — Подозреваю, к тебе весь светский Петербург придёт.

В лицо им дохнуло холодом и свежестью. Где-то за углом ярко светили фонари, очищенная от снега асфальтированная дорога уходила в глубину парка, но Никита и Василий свернули вправо.

Казарский уже стоял посреди прямоугольной площадки в пальто, накинутом на плечи, и с кажущимся спокойствием разглядывал многочисленных зевак, собравшихся в парке. Граф Апраксин со своей незаменимой тростью, подняв воротник каракулевой шубы, расхаживал неподалеку, словно считал шаги от одного края до другого. Никита заметил цесаревича с девушками, окружившими его плотным кольцом. Анора тоже была там, излучая невероятную ауру злости, но уже не такую жуткую. Кажется, сегодня Воронцовы свой особняк не потеряют.

А вот император и все Главы Родов решили остаться в доме. Подобный демарш не останется без внимания, понимал Никита, и выволочка всё равно последует. Но оставлять хамство без ответа нельзя, пусть даже сейчас идёт Коловорот.

— Я готов, — выступая из полутьмы на площадку, сказал волхв, и с хрустом размял плечи.

— Где ваш секундант, господин барон? — к нему подошёл Апраксин, укоризненно покачивая головой. Тихо добавил: — Ну и к чему подобная демонстрация своего упрямства? Госпожа Назарова не является вашей прямой родственницей, можно было обойтись вирой. Казарский, кстати, на этом и настаивает. Боится за сына.

— Пусть боится, если до сих пор не вбил в голову идиоту, что нельзя оскорблять человека только из-за его статуса, — спокойно ответил Никита. — Анна — дочь влиятельных людей, и если не отвечу я, сюда приедет боевое крыло клана Каримовых, и тогда станет плохо не только молодому Казарскому, но и всей его семье. Поэтому лучше я сейчас проведу урок вежливости, Даниил Алексеевич, чтобы со спокойной совестью отчитаться перед дедушкой Фархадом.

— Будь по-вашему, — в своей манере, сухо и безразлично, ответил граф. — Где ваш секундант?

— Василий Воронцов изъявил желание быть им.

— Подойдите все сюда, — приказал Апраксин, и когда участники встали по обе стороны от него, напомнил правила: — Дуэль не должна заканчиваться смертью одной из сторон. Достаточно того, что проигрывающий может поднять руку и признать поражение. Никаких опасных и боевых техник. Это относится к вам, барон.

— Я понял, Ваше сиятельство, — кивнул Никита. — Разрешаю моему сопернику использовать весь арсенал полученных знаний. Лишь бы зрителей не поубивал.

— Уверены? — переспросил Апраксин, и увидев кивок молодого барона, обратился к Казарскому. — Вы не хотите принести извинения? Вижу, от алкогольных паров успешно избавились…

— Нет. Я ещё раз заявляю, что на Ассамблее не место девицам неблагородного происхождения, — набычился Иван и сбросил пальто с плеч. Худощавый, с блестящими от лака волосами парень-секундант не дал ему упасть на снег.

— Дурак, — проворчал Никита, отходя на несколько шагов назад. Он и в самом деле не хотел устраивать представление перед гостями. Нужно было эффективно и быстро сломать Казарского, и, причём, не физически. Пусть осознает, что быть марионеткой в чужой игре, суть которой для барона Назарова оставалась тёмной и непонятной — мало приятного.

Граф Апраксин покинул площадку, демонстративно посмотрел на часы, оттянув рукав шубы. Ему хотелось окунуться в тепло и острые закулисные разговоры, попивая вкусное игристое, а то и что-нибудь покрепче. Вместо этих радостей жизни ему опять приходится быть дуэльным комиссаром, как иногда пошучивала его жена. Даниил Алексеевич понимал, что и барон Назаров вовлечён в глупую историю не по своей воле. Одарённую, милую и с большим потенциалом девочку оскорбил студент-идиот, а значит, вонь идёт из Коллегии Иерархов. Надо бы разобраться, кто там гадость против Никиты задумал.

— Начинайте, господа, — бросил граф и застыл рядом с цесаревичем.

Казарский сразу же стал активировать всевозможные артефакты, создавая слой за слоем защитные доспехи. Он побаивался противника, это было видно. Тем не менее, обезопасив себя от всевозможных атакующих магоформ, Иван метнулся навстречу Никите — и не сразу сообразил, что произошло.

«Вологодский отшельник» ничего не делал. Он как стоял на противоположной стороне площадки, так и продолжал находиться в неподвижности. Но в какой-то момент, когда Казарский уже был в нескольких шагах от него, поднял защитный купол, о который ударились дуплетом «ледяные когти», «копья» и «сосульки» (амулеты, видимо, были все заточены на атрибуты Воды), и топнул ногой. Всего лишь топнул.

Земля под Казарским содрогнулась от избыточного давления и вспучилась, раскрывая чёрную мёрзлую глубину, куда студент и рухнул по самую шею. Зрители ошеломлённо ахнули. Он судорожно вздохнул, выбросил руки, цепляясь за снежный наст и песчаные края ямы, но с ужасом услышал сытое чавканье сдвигающихся кромок. Втянув в себя воздух, Иван попытался одним рывком выскочить из ловушки, однако ноги уже были в жёстком плену. Представляя, как он сейчас выглядит со стороны — извивающийся словно жалкий червяк — побагровел от злости и унижения. Откуда-то послышался звонкий девичий смех. Эта сучка бухарская, больше некому! Хотелось выплеснуть всю мощь артефактов, которые оказались не просто бессильными против «земной» атаки, они вообще рассыпались от непонятного воздействия.

Он услышал бесстрастный голос графа Апраксина о завершении дуэли и едва не заплакал от унижения. Его на глазах у всех провозили мордой по земле (в буквальном смысле), и теперь Анька будет всем рассказывать, какой же жалкий этот Казарский, который умеет только говорить грубости и обижать девушку, пришедшую на Ассамблею по личному приглашению Воронцовых!

— Готовы принести извинения, господин Казарский? — услышал он голос Назарова, но видел только его ноги, что было ещё унизительнее. Может, в этом и был план барона? В таком случае он поступил ещё гуманно. — Но я бы с удовольствием услышал имя человека, который подтолкнул вас на подобную глупость.

— Я извиняюсь, — стоя в яме, выдохнул из себя Иван. — Вёл себя неподобающе и глупо. Баран, как есть.

Анора, раскрасневшаяся, с яркими пылающими пятнами на матовой коже, с волнистыми распущенными волосами поверх белой шубки выглядела прекрасно. Она подошла к Никите, прижалась к нему и сказала с презрением:

— Ты должен благодарить моего брата за его великодушие. За такое оскорбление мужчины моей семьи с тебя шкуру бы содрали и в котёл с кипящим маслом кинули. Никита мог отправить тебя в джаханнам, но дал шанс на исправление. Помни это всегда, Казарский, прежде чем рот открывать.

Внезапно стало легче дышать. Никита подал руку, и Иван, не раздумывая, схватился за неё. Через мгновение он стоял на твёрдой поверхности. Подбежавший секундант накинул поверх грязной одежды пальто и опасливо покосился на молчаливо стоящего Никиту и сверкающую огромными глазищами девицу.

— Извинения принесены, — сказал волхв Апраксину, опасливо обошедшему край ямы. — Инцидент исчерпан.

— Благодарю вас, барон, за разумную демонстрацию своего превосходства, — граф поглядел на понурившегося Казарского. — Я не сомневался, что вы так и поступите. Господин Казарский, ваше поведение недопустимо. Завтра жду уважаемого Сергея Борисовича и вас, юноша, для разговора в Комиссии.

Граф незаметно подмигнул Никите, как будто хотел показать этим, что постарается вытянуть из молодого балбеса хоть какую-то информацию. Народ стал расходиться, оживлённо обсуждая увиденное, и никто даже не думал смеяться над Казарским, проигравшим столь быстро и нелепо. Многие знали, кто такой Назаров, и в душе опасались столкнуться с ним у барьера.

Никиту окружили жёны и «сёстры», чтобы потискать и зацеловать, чему он, конечно же, не противился и дал себе немножко покупаться в тщеславии.

— А ты знаешь, что тебя за глаза уже называют «султаном Назаровым»? — хитро прищурившись, чтобы скрыть лукавый блеск в зрачках, спросила Тамара.

— Значит, прогрессирую, — улыбнулся в ответ Никита. — Из отшельника сразу в султаны — прекрасная карьера.

Мужчины и в преклонном возрасте остаются мальчишками, любопытными до ужаса. Сделав вид, что им безразлично, как закончится глупая дуэль, образовавшаяся на ровном месте, они дождались, когда гости повалят в парк, а сами тихонько, оставив жён в будуаре, собрались в комнате охраны возле большого монитора, и лениво попивая коньяк, рассуждали, почему Назаров клюнул на подначку. А то, что это была провокация, уверенно заявил император. Он сидел рядом с оператором на стуле, закинув ногу на ногу, а остальные расположились полукругом за его спиной. Здесь были хозяин особняка Воронцов, Великий князь Константин, князья Шереметев, Волынский, Балахнин, несколько Глав представительских боярских семей Петербурга: Романов, Воротынский, Бунин, Головин. Те, кто не поддался ажиотажу и остался рядом с государем.

— Не боишься, Петя, что тебе парк на брёвнышки раскатают? — поинтересовался Александр, разглядывая хорошо освещённую площадку, на которой топтался смелый, но глупый студент и расхаживал недовольный Апраксин.

— Меня уверили насчёт компенсации, — вежливо ответил Воронцов. — Давно пора часть деревьев спилить. Есть задумка голубые ели посадить. Целую аллею. Красиво будет.

— Лишь бы не поубивали гостей, — забеспокоился старший сын хозяина Андрей, помогавший отцу в организации Ассамблеи. — Там даже щиты не выставлены.

Пётр Алексеевич зыркнул на него недовольно, сам в душе переживая за происходящее. Не запретишь же людям развлекаться! Да и каждый из них сам может прикрыться стихийным доспехом, если что-то пойдёт не так.

— Вот и барон Назаров откуда-то появился, — хмыкнул император и обратился к оператору. — Дружок, дай крупный план… Ага. Вот стервец, идёт с таким видом, как будто рутину какую выполняет.

— В Петербурге против него могут выстоять лишь несколько человек, — негромко произнёс Воротынский, крупный мужчина с проседью и пышными усами.

Шереметев при этом болезненно поморщился и незаметно просунул ладонь под пиджак, чтобы растереть кольнувшую грудь. Любое упоминание о Назарове вызывало странную реакцию тела. Нервы шалят, что ли.

— Что же он придумал? — прошептал Воронцов-старший, покусывая некстати вылезший заусенец на большом пальце.

Всё, что произошло в течение пары-тройки минут, вызвало оторопь у мужчин. Но те, кто хоть раз стоял у дуэльного барьера, восхитились элегантным решением задачи. В Академию Иерархов не брали слабаков; каждый студент мог самостоятельно создавать нужные для себя компоненты защиты и нападения, ориентируясь на ранг и энергетический запас своего аурного контура. Так вот, Казарский не считался слабаком и делал всё правильно против серьёзного противника. Сначала напитал доспех Силой, активировал нужные амулеты и попытался отвлечь Назарова активными магоформами. Да только всё это было зря. Студент зачем-то бросился на барона и по самую шею провалился в образовавшуюся яму.

— Ого! — воскликнул Константин Михайлович, ощутив дрожь пола под ногами. — Кажется, парку конец.

На Петра Воронцова было больно смотреть. Он впился взглядом в монитор, с ужасом ожидая дальнейшего провала грунта, и уже просчитывал, сколько сдерёт с Казарских и Никиты компенсации за приведение ландшафта в порядок.

— Однако, — хмыкнул император. — Это что было сейчас?

— Полагаю, воспитательный момент, — пояснил Великий князь Константин, разглядывая, как Никита помогает Ивану вылезти из провала. — Сопляк прыгнул на боевого волхва и получил по заслугам. Назаров вообще с врагами не церемонится. Пусть радуется, что не переломал его.

— Ну что ж, развлечение закончилось, пора возвращаться в зал, — государь поднялся на ноги, старательно скрывая раздумья на лице. Он-то понял, что магическая техника, применённая Никитой, в корне отличалась от современных приёмов. Это было нечто древнее, покрытое таким толстым слоем забвения, что становилось страшно.

В какой-то момент Александр прикоснулся к плечу брата и оба Меньшиковых уединились в одном из будуаров.

— Помнишь историю про архив Назаровых? — спросил он. — Китсеры так ничего и не выяснили?

— Бесполезно, — махнул рукой Константин Михайлович. — Они как в воду канули. Возможно, их и не было.

— Есть они, Костя, есть, — уверенно ответил император. — Никита продемонстрировал технику владения «земной тряси». Не знаю, как назвать её точно, только применялась подобная штука ещё на заре становления Руси. В междоусобицах такие мастера участвовали, что легко нам нос утёрли бы.

— И что предлагаешь? — нахмурился Великий князь, сжав бокал с коньяком. — Мы же договорились не лезть к Назарову. Это наш щит на ближайшие пятьдесят лет.

— Я к тому, что проследи за своими внуками, — постучал согнутым пальцем по груди брата Александр. — У кого-то из них может проявиться этот Дар. У Полинки или у Юрки. Мишка-то выраженный «огневик» с вариативными атрибутами.

— Конечно, прослежу, — с серьёзным выражением на лице кивнул Великий князь. — Уверен, после первой инициации у ребятишек появятся очень интересные возможности.

Багдад

Январь 2017 года

На Востоке спешить не любят. Эту истину, которую постоянно напоминал Шавкат, Борис усвоил на третий день пребывания у гостеприимного Самира Дауда. Барон Абрамов, извинившись, исчез сразу же после ночёвки в его доме, как только Багдад осветился солнечными лучами, а он, княжич Волынский, остался ждать неизвестно чего. Самир обещал устроить встречу с господином Тарифом как можно быстрее, но каждый вечер, приходя домой, разводил руками.

— Занят очень, — смущённо отвечал он на немой вопрос русского гостя.

Делать нечего, пришлось Борису целыми днями сидеть возле небольшого бассейна в шезлонге и загорать под зимним солнцем, вызывая любопытство у прислуги и трёх жен Самира, разглядывающих странного русского с верхнего этажа уютного особняка. Они прятались в комнатах, изредка отодвигая плотные шторы. Княжичу было неудобно, что своим присутствием ему пришлось нарушить размеренную жизнь доброго семейства.

— Надо преподнести подарок, — сказал Шавкат, когда Волынский осатанел от безделья и создавал на глади бассейна маленькие воздушные завихрения. — Таковы традиции.

— Кому преподнести? — поднял голову Борис. — И почему ты только сейчас об этом говоришь?

— Приглядывался к Самиру, изучал его окружение и личные возможности, — пожал плечами «консультант». — Пусть он и влиятелен в некоторых моментах, но обращаться к человеку, стоящему выше него по статусу, нужно с большой осторожностью и учтивостью.

— Барон говорил, что Самир — дальний родственник Тарифа аль Фарра, — напомнил княжич.

— Так и есть, — кивнул Шавкат. — Но и здесь всё не так легко. Скорее всего, аль Фарра намеренно тянет время. У вас же есть что предложить?

— Я не знаю, какой подарок больше всего удовлетворит достопочтимого Тарифа, — усмехнулся Борис. — Белоснежный верблюд с золотой уздечкой? Или самолёт, набитый драгоценностями?

— Это лишнее, — улыбнулся сопровождающий его бухарец. — Можно преподнести холодное оружие с магической чеканкой, умеренно украшенное камнями. Старинные книги, свитки, рукописи тоже подойдут. Главное, не переусердствовать и не подарить то, что достойно самого халифа. Иначе это будет неловко.

— Сабля хана времён великого Тамерлана подойдёт? — Борис вспомнил, что в одном из ящиков лежит клинок, но почему-то без украшений. Зато от него фонило магией так, что руку скручивало от бешеной энергии. Вероятно, вделанный в навершие амулет в виде огранённого рубина, и был источником магического питания. — Правда, она неказистая…

Шавкат выпучил глаза. Его щека задёргалась от напряжения. Вытащив платок из кармана штанов, он вытер испарину с лица.

— А можно взглянуть? — охрипшим голосом спросил бухарец.

Волынский пожал плечами. Ему было всё равно. Хотелось поскорее приступить к поискам джиннов и демонов. Казалось, стоит отъехать от Багдада на сто-двести километров, и артефакты посыплются в руки как перезрелые плоды. Его не настораживало предупреждение Шавката и Самира, насколько сейчас тяжело отыскать что-то стоящее, достойное не только аукционов, но и частных коллекций. Борис впервые был предоставлен себе в серьёзном деле, поэтому верил в собственную удачу.

Борису пришлось вести бухарца в гостевые комнаты, где сейчас располагалась охрана княжича, тоже изнывающая от скуки и неопределённости.

— Степан, а где ящики с подарками? — спросил он старшего группы, чей высоченный рост вызывал приступы ужаса у хозяйской прислуги.

— В гараже складировали, — доложил телохранитель. — Чего их сюда тащить? Поставил ребят охранять.

— Пойдём, прогуляемся, — позвал его Борис.

Самир выделил для княжича часть гаражного бокса, где сейчас стояли три внедорожника, на которых предстояло колесить по бескрайним просторам междуречья. Барон Абрамов отговорил князя Леонида от ненужного пускания пыли в глаза. Представительский автомобиль для поездок по халифату привлечёт ненужное внимание, а бронированные джипы куда лучше справятся с защитой младшего сына.

Трое вооружённых парней приветствовали Волынского и по его приказу отыскали нужный ящик. Борис приложил перстень с родовым гербом к магическому замку, намертво запирающему любую дверь, откинул крышку. Шавкат наклонился и замер, разглядывая узкий деревянный футляр. Усмехнувшись, княжич раскрыл его. Старинная сабля его не особо интересовала. Нынешние аристократические Роды, носившие Дар, не использовали холодное оружие, предпочитая решать проблемы с врагами разнообразными бескровными методами, которые, порой, являлись куда эффективнее убийства и стирания с лица земли неугодных семей. А вот раньше ни один аристо не выходил на драку без клинка, пестуя его как ни что другое. Поэтому некоторое семейное оружие аккумулировало в себе невероятную магическую энергию, становясь с каждым годом всё сильнее и сильнее. Правда, с одним нюансом. Клинку нужна кровь.

— Это замечательный подарок для аль-Фарра, — прошептал Шавкат. Его усы подрагивали от возбуждения, а руки сами потянулись к оружию, но он их вовремя отдёрнул. — Скромный, но вместе с тем серьёзный клинок. Вижу, возле рукояти стоит клеймо.

— Оно старинное, без сомнения, — подтвердил Борис. — Знатоки утверждают, что это клеймо — не подделка.

— Кузнечное клеймо знаменитого мастера Кабира, — сказал бухарец. — Он жил во времена Тамерлана и по легенде выковал несколько достойных клинков для его верных нукеров. Со временем их следы затерялись.

— Шавкат, что я ещё про тебя не знаю? — пристально взглянул на него Борис.

— Я увлекался старинным оружием в молодости, — нисколько не смутился бухарец. — Все мужчины любят острое железо и хорошо разбираются в нём.

— Значит, саблю можно подарить и нисколько не обидеть генерала? — уточнил княжич.

— Да, это хороший подарок, — повторил Шавкат. — Лишь бы Самиру удалось договориться с командующим.

Наверное, в этот вечер планеты на небе выстроились в нужную конфигурацию, потому что хозяин дома на ужине торжественно объявил, что завтра Тариф аль-Фарра дал согласие на встречу, выделив для этого полчаса.

— Постарайтесь заранее приготовить нужные вопросы, — попивая душистый чай из пиалы, посоветовал Самир. — Господин Тариф очень занятой и деятельный человек.

— А он компетентен давать разрешение на сопровождение экспедиции? — поинтересовался Борис. — Или нужно обращаться в какие-то другие службы?

— Думаю, вопрос с охраной он решит самолично, — кивнул хозяин.

Встреча была назначена на одиннадцать часов утра, поэтому кавалькада из трёх внедорожников и двух полицейских машин сопровождения, да ещё с мигалками, выехала гораздо раньше. Предстояло пройти внутреннюю проверку, а насколько она затянется, известно одному Аллаху, как сказал Самир.

Колонна промчалась по одной из широких и современных улиц Багдада, где царствовали небоскрёбы из бетона и стекла, после чего свернула под тенистую сень огромных пальм; мягко зашуршали колёса по коричневой брусчатке. Дворец, а иначе вычурное пятиэтажное здание с многочисленными портиками и арками назвать было нельзя, возвышался над богатым кварталом, отражая от белоснежных стен яркие лучи солнца. Даже глазам больно стало.

Массивные ворота оказались закрыты. Возле них стояли два бронетранспортёра с развёрнутыми в сторону дороги пушками и пулемётами. С десяток великолепно экипированных бойцов ни на секунду не расслабляясь, расхаживали вдоль кованого двухметрового забора. Подъехавшую колонну они уже встречали без показной напряжённости, но профессионально взяв под прицел каждую из машин.

Коротко вякнув спецсигналом, головная полицейская машина остановилась в десяти метрах от ворот. Самир, который лично сопровождал гостей, вышел наружу и стал о чём-то разговаривать с красавцем-офицером, опоясанным тактическими ремнями с кобурой поверх белой форменной рубашки. Через пару минут они оба подошли ко внедорожнику, где сидел Борис с Шавкатом. Водитель по приказу приспустил стекло и офицер заглянул внутрь. Княжич ощутил лёгкое прикосновение невидимых лапок к вискам, как будто его пытались прощупать ментальными техниками. Потом запищал какой-то прибор в руке проверяющего.

Офицер отрывисто заговорил с Самиром, господин Дауд отвечал столь же экспрессивно. Борис с интересом ждал, чем закончится этот спектакль. О подарке он гостеприимного хозяина предупредил заранее, поэтому никаких проблем возникнуть не должно. Так и случилось. Наговорившись, офицер дал команду пропустить колонну на территорию дворца.

Их окружили пять квадроциклов, на каждом из которых сидело по двое вояк. В таком сопровождении они проехали через огромную пустынную площадь, выложенную разноцветной плиткой. Неподалеку от парадного входа раскинулась чаша фонтана с бьющими вверх серебристыми струями воды.

На аудиенцию с командующим гвардии халифа шли только Борис с одним телохранителем и Шавкат. Самир сопроводил их до холла и остался сидеть на мягком диванчике, попивая лимонад. Всю заботу о гостях взял на себя мужчина в строгом деловом костюме, представившийся первым секретарём господина аль-Фарра. По-русски он не разговаривал, но бухарец проявил себя и здесь, ловко переводя быструю и гортанную речь местного служащего.

Наконец, их привели в невероятную по размерам приёмную, уставленную вычурной мебелью. Приятно гудели кондиционеры, нагоняя блаженную прохладу, и Борис с удовольствием откинулся на спинку кресла, пока секретарь о чём-то докладывал своему господину. Через десять минут он появился у дверей и сказал:

— Вас приглашают, — встрепенулся Шавкат. — Но только одного.

— Одного? — неприятно удивился Волынский. — И как я буду общаться с генералом?

— Я понял так, что он знает русский, — бухарец расстроился, что лишился возможности присутствовать при разговоре.

Борис пожал плечами, подхватил футляр с саблей и вошёл в кабинет, где кроме пожилого мужчины в элегантном европейском костюме серого цвета никого не было. Тот стоял на отрытой террасе возле балюстрады с заложенными за спину руками и созерцал зелень парка с высоты третьего этажа. Княжич успел заметить столик с фруктами неподалёку и двух громил-телохранителей, которые, возможно, постоянно находились при генерале.

Аль-Фарра обернулся и на его смуглом лице расплылась дружелюбная улыбка.

— Господин Волынский? Рад вас видеть в своём доме. Мой друг Пётр предупредил меня о вашем желании встретиться с глазу на глаз.

По-русски он говорил вполне прилично, пусть даже и с восточной гортанностью.

— Благодарю вас, салар[1] Тариф, за то, что выбрали время в насыщенном графике, — чуть-чуть позволил себе склонить голову Борис, понимая, что пыжиться своей родословной здесь ему не стоит. Не оценят и не поймут. — Я впервые в Багдаде, поэтому слегка растерян и не знаю, как начать своё знакомство с прекрасной страной.

— Присаживайтесь, княжич, — рука Тарифа показала на кресло возле столика. — В ногах правды нет, так, кажется, говорят на Руси? Хотите пить?

— Минералки, если возможно, — Борису хотелось как можно быстрее расспросить генерала и отбыть, наконец, к озеру Тартар. Однако он помнил, что подобная спешка может огорчить и даже рассердить хозяина дома.

Аль-Фарра хлопнул в ладоши, и откуда-то мгновенно появился молодой человек в белом костюме, причём, неся в руке поднос с двумя бутылками минеральной воды. Где, интересно, он стоял и подслушивал?

Пока слуга разливал в узкие высокие бокалы шипучую минералку, Борис и генерал сидели молча, изучая друг друга. То и дело Тариф бросал взгляд на футляр, стоявший в ногах княжича, и тем не менее показывал, как нужно держать свой интерес при себе.

— Как здоровье достопочтимых родителей, Борис? — вежливо поинтересовался салар, не притрагиваясь к стакану. — Я, буду честен, кое-что слышал о Волынских. Это ведь ваша семья выпускает премиальные автомобили?

— Так и есть, — осторожно ответил княжич. Интересно, знает ли аль-Фарра, что император лишил Род звания поставщика Двора? — Мы уже более сорока лет развиваем автомобильную промышленность, и надо сказать, преуспели в этом.

— У вашего отца есть желание зайти на восточный рынок? — проявил интерес генерал.

— Думаю, он объективно воспринимает ситуацию, — улыбнулся Борис. — Здесь сильны позиции Британии и Франции. Никто не даст проникнуть русскому автопрому в Халифат.

— Да, такой риску существует, — кивнул Тариф. — Князь Волынский очень разумный человек, умеющий считать деньги и перспективы. И тем не менее, интерес к нашему рынку у него есть. Иначе бы не прислал младшего наследника.

— От вас не скроешь даже малейшие нюансы, — польстил ему княжич.

— Я же являюсь ближайшим советником халифа, мне положено знать, что творится в политической, военной и экономической жизни государства, — усмехнулся генерал и отщипнул от виноградной грозди зелёную ягодку, покатала её в пальцах и отправил в рот. — Итак, молодой человек, что вы хотели от меня услышать? Какие-то просьбы, может быть?

— Просьба одна, многоуважаемый салар Тариф. Я бы хотел беспрепятственно путешествовать по вашей стране в поисках редких… кхм, артефактов магического свойства, — в горле Бориса вдруг пересохло от взгляда, которым его одарил генерал. Заинтересованность с настороженностью, словно учёный обнаружил редкий вид животного, милого на вид, но опасного по своим природным свойствам. — У нас в Петербурге сейчас происходят странные передвижения в сфере политических конъюнктур, а отцу не хочется, чтобы Род был отодвинут в сторону некоторыми… нахальными и дерзкими новичками.

— Вы собираетесь воевать с конкурентами? — огонёк любопытства зажегся в чёрных маслянистых глазах аль-Фарра. Он даже наклонился вперёд, ожидая ответа.

— На всякий случай, — увернулся Борис. — Знаете, это как последнее предупреждение для врага.

— Некоторые вещи лучше вообще не пускать в дело, — размеренно проговорил мужчина в европейском костюме. — Или вы объявляете о своих намерениях и идёте до конца, или никогда не показываете, что хранится в сокровищнице Рода. Отсюда вопрос далеко не праздный: обозначьте свой интерес, княжич.

— Нам нужно сильное оружие древних магов, — прокашлялся Волынский, ощущая странную давящую пустоту в душе. Он боялся этого человека, а ведь аль-Фарра не был столь могущественен как халиф!

— Что может быть сильнее джиннов? — вдруг улыбнулся генерал и снова посмотрел на футляр. — Вы хотите получить оружие невероятной мощности?

Кажется, пришла пора умасливать хитрого салара. Борис поднял с пола футляр и без сомнений расположил его на столике, предварительно отодвинув поднос с фруктами на самый край. Приложил печатку к магическому замку и потянул крышку на себя, чтобы генерал Тариф смог разглядеть тусклый металл старинной сабли.

— Примите, господин командующий, от семьи Волынских этот клинок. Специалисты уверяли нас, что сабля берёт своё начало с эпохи грозного и великолепного Тимура. Клеймо мастера Кабира напрямую намекает на древность оружия…

— Да, я вижу это клеймо, — медленно проговорил генерал и обеими руками поднёс саблю к лицу, после чего самым натуральным образом обнюхал клинок от гарды до загнутого и острого как зуб змеи кончика. — Действительно, оружие выковал кто-то из славной семьи кузнеца, но это точно не сам Кабир.

«Вот же морда багдадская, — с лёгкой неприязнью подумал Борис. — Или нагло врёт, чтобы сбить ценность подарка, или на что-то намекает. Хрен их разберёт, этих восточных торгашей».

— Но подарок великолепен, — улыбнулся аль-Фарра и прикоснулся губами к холодной стали. — В нём заточена душа пустынного волка, умеющего убивать одним стремительным броском. А кузнецы рода Кабира умели проделывать такие фокусы с железом… Господин Волынский, а вам не кажется, что вы прогадали? Найти свободного джинна в современных реалиях практически невозможно, поэтому расставание со столь ценным предметом может стать для вас разочарованием.

— Ни в коем случае, салар Тариф, — широко улыбнулся княжич. — Даже обычная поездка по древним городам халифата куда приятнее, чем бесконечные поиски артефактов, которых, может, и на свете уже нет.

— Вы так считаете, молодой человек? — с хитрецой спросил генерал, аккуратно укладывая клинок на красный бархат, но не закрывая крышку. — Не поверю, что русские аристократы настолько подвержены романтике.

— Конечно же, нет, — рассмеялся Борис, понимая, чего от него ожидает командующий гвардией. — В душе я очень надеюсь на вашу помощь, какой бы она ни была.

— В таком случае остаётся только разрушить печать, — в глазах аль-Фарра мелькнул оскал волка.

Всё правильно. Закрой сейчас крышку футляра генерал, печать сработает как надёжный сейфовый замок, и достать клинок сможет только представитель Рода Волынских. Борис усмехнулся. Его предупреждали на этот счёт, поэтому он без колебаний приложил печатку к специальной выемке, где был выгравирован родовой герб, и послал усиленный импульс. Раздался тихий звон, рисунок герба осыпался чёрной трухой, которая тут же развеялась в воздухе.

Аль-Фарра захлопнул крышку, ударил два раза в ладоши. Один из телохранителей подошёл и забрал футляр.

— С вами приятно иметь дело, княжич, — деловито кивнул генерал. — Но вынужден предупредить, что моя информация не является точной. Я не знаю, где вам может повезти, поэтому все риски остаются вашими. И ещё кое-что. Если всё же вы отыщете нужный вам предмет, предупреждаю, что покинуть Халифат с ним будет очень непросто. Почти невозможно. Джинны являются государственной собственностью и никто вас не выпустит с ним из аэропорта.

— Почти? — уточнил Борис.

— Да, верно услышали, молодой человек, — командующий наклонился вперёд и тихим голосом добавил: — Я могу помочь вам за небольшую услугу вывезти эту вещь в Россию.

— Что за услуга?

— Пока не могу сказать, — выставил ладони перед собой аль-Фарра. — Надо хорошенько обдумать. Но у меня есть время, пока вы путешествуете по Халифату.

Борис кивнул. Вывоз магических артефактов из страны пребывания всегда был головной болью «чёрных копателей», и без мохнатой руки невозможно провернуть все нужные процедуры. Аль-Фарра предлагал себя в качестве этой самой руки, и княжич вынужденно шёл на эту меру. Но оно того стоило. Противостоять Назарову, имевшему дьявольское оружие, мог только тот, у кого был аналогичный ответ.

— Когда вы хотите выехать к озеру Тартар?

— Я не говорил, что еду именно туда, — усмехнулся Волынский.

Ответом была снисходительная улыбка.

— Ну, хорошо. Куда мне против вашей разведки, — польстил он Тарифу. — Хочу уже завтра начать поиски. Багдад прекрасен, но я не люблю долго сидеть на одном месте.

— Послезавтра утром, — отрезал аль-Фарра. — Я предупрежу нужных людей, выпишу разрешение на свободное перемещение по стране и поиски артефактов. Ну и подготовлю группу сопровождения. С вами поедут десять моих гвардейцев в качестве охраны. В провинциях частенько всякое отребье шалит, могут возникнуть конфликты. А мне не хочется, чтобы наш гость получил предвзятое мнение о великом Халифате.

— Даже в мыслях не держал, — вежливо ответил Борис, радуясь про себя, что скоро покинет столицу. Очень уж ему не терпелось начать поиски. Чем быстрее разрушительная мощь джинна будет в руках Волынских, тем проще станет противостоять Назарову.

— Тогда всего хорошего, княжич, — сразу же стал деловым салар Тариф, словно потерял интерес к гостю. — Послезавтра к дому Дауда подъедет сопровождение, и с той же минуты вы можете начать свои поиски.

Примечание:

[1] Салар — титул, обозначающий военачальника разных рангов, использовался в мусульманских государствах на территории Ближнего Востока, Кавказа, Средней Азии и Индии.