Охотники за книгами Сезон 1

Пролог

(Две недели и один демон обжорства назад)

Отец Менчу уже миновал ту стадию жизни, когда поздно лечь еще не обязательно означало поздно встать. Нынче его разбудил звонок Сэл и Лиама, а закончилось все трупом Кэти, стюарда яхты «Славная погода», — девушку ликвидировал Первый отряд, причем даже не посоветовавшись с Третьим. Это открытие привело к пространной неприятной беседе с монсеньором Аньюли, за которой последовал еще более пространный разговор с Асанти, в продолжение которого они пытались выяснить (далеко не впервые), требуют ли их нравственные принципы того, чтобы выразить недовольство напрямую самому кардиналу, или это кончится только одним: к членам Третьего отряда станут приглядываться еще внимательнее и будут вмешиваться в их деятельность назойливее прежнего. Как это часто бывает, прагматизм взял верх над принципами.

Привычное поскрипывание старой кожи и разболтанных деревянных плашек кресла в кабинете Менчу эхом отзывалось в его собственных суставах. Не впервые в жизни он задумался о том, не являются ли эти политические дрязги частью того предназначения, которое уготовил ему Господь. «Или, — прошептал чуть слышный голосок сомнения, — ты вступил в лоно церкви, именно чтобы стать причастным к политике?»

Политики Менчу никогда не чурался. К тому моменту, как он принял сан священника и вступил на это поприще, нерастраченной энергии у него было хоть отбавляй: он мог не спать сутками, прямо с мессы отправлялся в дома прихожан, а оттуда — на полуночные встречи с единомышленниками — как с духовными, так со светскими лицами, — которые мечтали о формировании достойного правительства и создании достойного государства для народа Гватемалы. Разумеется, и в те времена он рано или поздно падал от изнеможения — один раз это случилось, когда он во время мессы преклонил колени у алтаря.

Десятилетия спустя, сидя, в отведенном ему уголке Архива, дожидаясь, пока чай немного остынет и можно будет проглотить долгожданную порцию совершенно необходимого ему кофеина, Менчу думал о молодой австралийке и гадал, что все-таки ее погубило: то, что он позволил своим идеалам встать на пути служения, или то, что он служил этим идеалам недостаточно рьяно.

***

По счастью, несколько дней спустя беспокойные мысли по ночам превратились в воспоминания, пески времени сгладили остроту. Но так было до появления Сэл, которая, постучавшись в кабинет Менчу, заставила его вернуться к мыслям о событиях на «Славной погоде».

— Есть минутка? — спросила она.

Даже если бы Менчу и предпочел ее отослать, по выражению лица Сэл было видно, что дело у нее неотложное.

— Заходи, — пригласил он.

Заходить, по большому счету, было некуда. Кабинет Менчу представлял собой нишу среди полок Архива, а «вход» был своего рода побочным продуктом странной планировки зала. Тем не менее создавалась определенная иллюзия приватности, а этого, как правило, было довольно. Менчу дождался, пока Сэл усядется на высокую стопку справочников — почти вся мебель у него была такого рода, и дал ей время собраться с мыслями: многолетний опыт подсказывал, что торопить Сэл не следует. Она пришла, потому что хочет поговорить. И рано или поздно заговорит.

— Я не сказала тебе одну вещь про «Славную погоду».

Менчу ждал.

— Там был гид. В смысле, я подумала, что он гид, но потом…

Менчу поднял руку.

— Вдохни и выдохни.

Сэл так и сделала. Вдыхала судорожно, выдыхала уже спокойнее.

— Что бы там ни случилось, все в порядке. Рассказывай с самого начала.

Сэл вдохнула еще раз. И все выложила.

***

Когда Сэл добралась до конца, желудок у Менчу подвело от ужаса.

— Знаю, что это бред, — закончила свою речь Сэл, — но мне кажется, что этот Арон — ангел.

К этому моменту Менчу уже знал, что этим ее признание и закончится. Он подался вперед и взял Сэл за руку.

— Уверяю тебя, он может быть кем угодно, только не ангелом.

Сэл помотала головой.

— Может, не настоящим ангелом. Но мы ведь называем эти злые сущности, которые выползают из книг, демонами — так может, некоторые из этих потусторонних созданий пытаются помочь…

— Нет!

Сэл подскочила, потому что пустая чашка Менчу с оглушительным грохотом опустилась на поцарапанную поверхность стола. Он заметил ее испуг и попытался говорить сдержаннее.

— Если человек, который тебе встретился, действительно был божественным посланником и пришел провозгласить нам, смертным, волю Господа, почему он изъяснялся шепотом и намеками?

— Я не знаю.

— Демонов, у которых зло написано на лице, как у Руки, легко вычислить и поэтому с ними легко бороться. Тогда, в Нью-Йорке, ты хоть на миг усомнилась в том, что в твоего брата вселилась именно зловещая сила?

Сэл покачала головой.

— Нет.

— Умные демоны действуют хитрее. Они принуждают человека сразиться с самим собой, со своими сомнениями, а потом уже выйти на бой с ними. Вот почему нужно всегда быть настороже.

Сэл медленно кивнула.

— А ты когда-нибудь видел ангела?

— Никогда. И не рассчитываю увидеть его прежде, чем переберусь из этого мира в иной.

Сэл вышла, а отец Менчу заметил, что руки у него дрожат. Успокоиться удалось далеко не сразу.

***

(Спустя две недели после поездки в Шотландию)

Асанти перехватила Менчу, когда он проходил мимо ее стола, — просто приподняв повыше толстый бежевый конверт, надписанный безупречным каллиграфическим почерком. Менчу сразу угадал отправителя и не потрудился скрыть отвращение.

— Похоже, опять время пришло. Возьмешь с собой Лиама? — осведомился он.

Асанти покачала головой.

— Нет. Ты возьмешь с собой Сэл.

Менчу замер.

— В свете последних событий мне кажется нецелесообразным…

— Если верить твоему рассказу о последних событиях, она и так уже в самой их гуще. Пусть уж лучше поймет, с чем имеет дело. А кроме того, тебе самому-то не проще будет с полным пониманием ситуации?

Менчу вздохнул. Разумеется, Асанти права. Сэл пора узнать о Ярмарке.

1

(В настоящий момент)

Сэл пришла в зал потягать железо, побегать на тренажере и выместить накопившуюся злобу на боксерской груше. Но все эти планы пошли псу под хвост, когда она обнаружила Лиама, голого по пояс: он заматывал запястья, демонстрируя и физическую форму, и татуировки в самом выгодном свете. Надо сказать, что все эти его рисунки она уже успела изучить досконально. Впрочем, ничто же не мешает полюбоваться и хорошо знакомым пейзажем.

Лиам перехватил ее взгляд, фыркнул:

— Ты тренироваться пришла или глазеть?

— А совмещать нельзя, что ли?

— Получишь от рассеянности травму — я себе этого не прощу.

Ну, разве можно такое спустить на тормозах.

Хотя они и отправились на настоящий ринг, спарринг их напоминал скорее драку без правил, чем классический бокс. (Лиам изумился, узнав, что кулачными боями ради собственного удовольствия нью-йоркская полиция не занимается с тех самых пор, как вышли из моды закрученные вверх усы.) При этом подготовки у обоих хватало, чтобы схватка вышла интересной, и, несмотря на то, что время от времени один из них оказывался на полу, Сэл не жаловалась. А Лиам не возражал, когда приходилось крепко прижиматься к ней всем телом.

Пока Лиам помогал ей подняться на ноги, Сэл уже собралась было предложить ему после душа продолжить беседу в более уединенном месте, как тут за спиной у нее раздалось покашливание отца Менчу.

Священник застукал тебя во время любовной прелюдии на боксерском ринге. Тут кто угодно застесняется.

Сэл покраснела, но попыталась скрыть это, начав вытирать лицо полотенцем.

— Отец, — произнес Лиам, и этим обращением выдал всю глубину своего смущения. У Сэл, не слишком рьяной пресвитерианки, случайно оказавшейся по долгу службы в Ватикане, было одно преимущество: может, она и слабо разбиралась в политике и интригах католической церкви, но ей, по крайней мере, не нужно было всякий раз, когда ее босс входит в комнату, бороться с внушенными в детстве правилами. Лиам по большей части довольно успешно игнорировал тот факт, что Менчу — священник. Но сейчас, похоже, не справился.

Менчу кивнул Лиаму в ответ на приветствие, потом повернулся к Сэл:

— Ступай домой, собери вещи. Отправляемся на задание. Поезд через два часа.

Сэл переключилась в рабочий режим, отбросив смущение вместе с мокрым полотенцем.

— Сумка у меня прямо здесь. Можем выдвигаться.

Менчу приподнял бровь.

— Можем, но до поезда все равно еще два часа, а тебе на следующие три дня понадобится одежда для выхода в свет.

Сэл сомневалась, что прихватила с собою в Рим хоть что-то для выхода в свет. Собственно, если свет еще и высший, то вряд ли у нее вообще есть что-нибудь подходящее.

— А что за задание?

— Не могу сказать.

Тут у Лиама, похоже, что-то щелкнуло.

— Что, уже пора в Белтан?

Менчу бросил на него укоризненный взгляд.

— Что происходит? — осведомилась Сэл.

Менчу покачал головой.

— Не могу сказать.

— Не можешь? Не хочешь? Или не имеешь права?

— А что, есть разница?

Ну, если подумать, решила Сэл, так, в общем-то, и нет.

***

Поезд довез их до Цюриха. Там Менчу взял напрокат дешевенькую машинку, и они поехали через горы на север. О том, куда они направляются, что там будут делать и почему едут без других членов отряда, он не проронил ни слова. Сэл давно уже поняла, что в Обществе не слишком любят отвечать на вопросы, тревожило ее другое: Менчу вообще не был расположен разговаривать.

Наконец, после нескольких часов молчания — они успели, представьте себе, пересечь границу Лихтенштейна — Сэл спросила:

— Злишься на меня?

Менчу бросил на нее озадаченный взгляд.

— Нет. С чего бы мне на тебя злиться?

— Не знаю, но я начинаю чувствовать себя кошкой, которую ты решил бросить в чужой стране в надежде, что она не найдет оттуда дорогу домой.

Менчу явно расстроился.

— Прости меня, Сэл. Я просто задумался.

— Ну надо же.

Он глянул на километровый столб и принял решение:

— Ладно. Мы уже близко. Давай расскажу тебе про Черный Рынок.

Сэл почему-то сразу поняла, что речь пойдет не про контрабандную выпивку и сигареты.

***

— Вообще-то мероприятие называется Ярмарка Арканум, или просто Ярмарка. Общество впервые пригласили туда в XV веке, благодаря особым связям некоторых членов Ордена Дракона. Однако мы полагаем, что Ярмарка возникла как минимум на полтора тысячелетия раньше. В любом случае раз в год те, кто тайно практикует магию, собираются в Белтане на три ночи. Это наполовину аукцион, наполовину дипломатическая конференция высокого уровня, с участием всех могущественных игроков, использующих магию.

— Погоди, — сказала Сэл. — Там раз в год устраивают ярмарку, на которой можно купить, продать и обменять те самые штуковины, которые мы по долгу службы выискиваем и истребляем?

— Да.

— И Первый отряд до сих пор не шарахнул по ним ядерной бомбой с орбиты?

Менчу бросил на нее сардонический взгляд.

— Полагаю, ты уже заметила, что в вопросах общей политики наша организация единомыслием не отличается.

Сэл вспомнила про Кэти.

— Да, но как раз здесь тебе удается удерживать их от стрельбы. Как?

— Общество не вмешивается в работу Ярмарки по двум причинам. Во-первых, один из давних предшественников Асанти отметил, что, даже если мы и уничтожим Ярмарку, магия из мира не исчезнет. А так все хотя бы происходит под нашим присмотром.

— На удивление разумная мысль, — хмыкнула Сэл. — А во-вторых?

— У нас нет уверенности, что Общество выйдет победителем из прямого конфликта с Ярмаркой.

— То есть на этом сборище будут люди, способные завалить Первый отряд?

— Велика вероятность, что на Ярмарке есть и такие, которые способны завалить Первый отряд одним пальцем.

Сэл решила, что будет лучше, если она не станет об этом думать.

— А что это за люди? Руководители стран? Которые в Давос ездят? Иллюминаты?

— Состав там… довольно эклектичный, — ответил Менчу. — Костяк — это представители старых аристократических семейств Европы. Впрочем, за последние сто лет появились новые деньги и технологии, к величайшему неудовольствию старой гвардии. Ты также увидишь практиков из Африки, Азии и Нового Света, но мы предполагаем, что почти все они устраивают подобные сборища и в своих регионах.

— Полагаю, Общество было бы не прочь получить и туда приглашения.

— Общество было бы не прочь отправить более двух своих представителей на эту встречу, но хотеть и иметь право — разные вещи.

— Я, конечно, не жалуюсь, но разве это задание не для Второго отряда? Они же вроде у нас дипломаты.

Менчу фыркнул.

— Верно, но предметы и тексты — это по нашей части. Кроме того, члены Ордена Дракона, которые заполучили то самое первое приглашение, были из Третьего отряда, так что, следуя традиции, именно мы туда и ездим.

У Сэл вдруг возникло подозрение:

— А ты член Ордена Дракона?

Менчу откровенно закатил глаза.

— Орден Дракона был создан много веков назад для защиты христиан от нападений турок-османов.

— То есть ты этого не отрицаешь, — отметила Сэл.

Менчу скривил губы, но ничего не сказал.

***

Они в молчании доехали до Бальзерса, городка в долине среди гор — такое описание, как успела заметить Сэл, подходило почти любому месту в Лихтенштейне. Весна в Альпы пришла поздно, но холмы за маленьким пансионом, где Менчу забронировал им комнаты, явственно начинали зеленеть, и Сэл улучила минутку (после того как сменила дорожную одежду на черные брюки, черную блузку и черный пиджак — ничего более официального у нее не нашлось), чтобы насладится чистым горным воздухом, насыщенным запахом пробуждающейся растительности. Она уже более или менее привыкла к Риму, но даже долгие годы жизни в Нью-Йорке не смогли сделать из Сэл горожанку.

Ярмарка Арканум должна была пройти в замке Гутенберг. По сравнению с Папским дворцом он казался скорее большим каменным домом, а не замком, но Сэл подумала, что, если ты в этой стране правитель, то и дома свои волен называть, как тебе заблагорассудится. Замок находился за пределами городка, и они вдвоем с Менчу зашагали от пансиона вверх по склону.

— Руководит Ярмаркой женщина, известная как Хозяйка, — пояснил Менчу. — Она устанавливает правила, и на следующие три ночи каждое ее слово — закон.

— Какие правила?

— Ярмарка считается нейтральной территорией, то есть участникам строго запрещено применять друг к другу насилие.

— А что считается насилием? — поинтересовалась Сэл. — Грубые слова? Побои? Убийства?

— По ходу Ярмарки насилием считается все, что признают таковым Хозяйка и ее Стражи.

— А. Понятно.

— Если на Ярмарке заключена сделка, все условия должны быть исполнены до начала следующей. В противном случае пострадавшая сторона может потребовать компенсацию по своему выбору.

Сэл могла только вообразить, что могучие маги способны потребовать в качестве компенсации.

— И наконец, любой, кто раскроет тайну существования Ярмарки, подлежит вечному изгнанию, а с ним — и его соратники.

Тут до Сэл дошло.

— Поэтому ты раньше мне ничего и не рассказывал?

— Да.

Сэл призадумалась.

— То есть если я тут кого-нибудь доведу до ручки, отсюда попрут всю католическую церковь?

— В принципе, именно так.

— Врать не буду. Звучит очень заманчиво.

Может, Сэл и ошиблась, но ей показалось, что Менчу пробормотал:

— Ты даже не представляешь, насколько.

2

Когда Сэл и Менчу добрались до замка, солнце почти спряталось за горизонт. Хозяйка дожидалась у ворот, по бокам от которых стояли две колоссальные статуи воинов в латах и при каменных мечах. Будь Хозяйка кем-то другим, Сэл сказала бы, что ее возраст — между сорока и шестьюдесятью, этакая неопределенная зрелость, которая соединяет в себе опыт, силу и сексапильность и которую женщины, обладающие достаточной внутренней силой, демонстрируют окружающим без малейшего зазрения совести. Впрочем, в облике Хозяйки было нечто такое, что заставило Сэл заподозрить: угрызений совести эта дама не испытывала очень и очень давно.

— Хозяйка, — произнес Менчу с едва заметным уважительным кивком. — Благодарю вас за очередное приглашение на Ярмарку.

На эту любезность взаимностью не ответили.

— Охотник. — Взгляд женщины переметнулся на Сэл. — А эта?

Менчу моргнул, но намек понял.

— Наша новая сотрудница Салли Брукс.

Хозяйка окинула Сэл оценивающим взглядом.

— Да что вы говорите? Как вам повезло.

Сэл вслед за Менчу кивнула.

— Мэм.

Хозяйка пристально смотрела на нее целое мгновение, а потом, к облегчению Сэл, снова занялась Менчу.

— Вам кто-то что-то остался должен с последней Ярмарки?

— Нет.

— Прекрасно. — Повинуясь ее жесту, две статуи шагнули сначала вперед, а потом в стороны от ворот. Похоже, Хозяйка освоила искусство пользоваться магией, не впадая в безумие, не выходя за границы реальности и не подчиняясь воле демона. И это… по большому счету не слишком радовало.

Каменные стражи вытянули руки и распахнули огромные деревянные створки ворот, через которые можно было попасть во двор замка.

Улыбка Хозяйки приветливостью не отличалась.

— Добро пожаловать на Ярмарку Арканум.

***

Двор освещали факелы, расположенные вдоль стен, и световые шары, парившие над головой без каких бы то ни было видимых креплений и проводов. Внизу уже собралась толпа, Сэл различила как минимум полдюжины разных языков и поняла, что еще примерно столько же ей не вычленить из общего гула.

— На Ярмарке переводчиков не предоставляют? — прошептала Сэл.

Менчу поморщился.

— В первый вечер все выпендриваются. Общаются внутри своих компаний, демонстрируют, какие они эзотеричные и загадочные. После официального открытия Ярмарки все перейдут на lingua franca.

— Очень надеюсь, что это мудреное выражение означает английский.

— В наше время да. Раньше была латынь, потом — французский, и некоторые семейства с долгой историей, которые придерживаются «традиционного» подхода, по-прежнему пользуются ими для официальной документации и заключения сделок, но теперь даже здесь английский — язык международного общения.

— Вот радость-то.

Отключив ненадолго ту часть мозга, которая отвечала за слух и сейчас пыталась понять все те слова, что доносились со всех сторон, Сэл сосредоточилась на том, что ей имели сказать ее глаза. После слов Менчу она и сама заметила, что все посетители разбились на небольшие группы по четыре-пять человек. Судя по всему, не для всех действовало правило, что приглашенных может быть только двое.

Одну группу составляли мужчины с волчьими шкурами на плечах, накинутыми наподобие капюшонов, — судя по виду, они перевалили через Альпы пешком. Шкуры были с головами, искусственные глаза тускло поблескивали над физиономиями владельцев. Выглядело обескураживающе. Тем более что один из волков отчетливо моргнул.

На противоположной стороне двора стояла группа мужчин и женщин в джинсах и черных футболках: видимо, их, в отличие от Менчу, не предупредили, что нужно одеться на выход, — они все склонились над каким-то прибором. Здешние сотрудники? Сэл попыталась рассмотреть, с чем они там возятся, — тут один из мужчин поднял глаза и встретился с ней взглядом. Сэл внезапно сделалось холодно. Мужчина отвернулся и снова принялся за дело, а она стала гадать, почудилось ей это или нет.

— Кто это такие? — спросила она у Менчу.

— Технокультисты. — Кажется, никогда еще в его голосе не звучало такое отвращение. — Верят в то, что магия, как и информация, «стремится к свободе». И что через сопряжение человеческих технологий со сверхъестественными можно выявить сингулярность не только искусственного интеллекта, но и всего человеческого знания.

— Чего-чего?

— А того, что это шайка анархистов, понятия не имеющих, с какими бомбами они балуются.

У Сэл свело живот.

— И с такими якшался мой Перри?

— Возможно, он разделял их философию, но мы так и не обнаружили данных, что твой брат и его друзья работали с кем-то еще.

Продолжить Сэл не успела: гулко бухнул деревянный засов на воротах. Собравшиеся притихли, и в повисшей тишине Хозяйка шагнула на балкон, возвышавшийся над Ярмаркой.

— Сегодня открывается Ярмарка Арканум. На три ночи, с заката до восхода, в этих стенах будут забыты любые распри и долги. Во внешнем мире мы друзья, соперники, враги. Здесь мы все равны.

Хозяйка хлопнула в ладоши, и воздух над замком задрожал, как будто все они стояли внутри огромного колокола. На каменной стене над головой Хозяйки проступил циферблат. На нем была единственная стрелка, которая ползла от заката в дальнем левом углу к восходу напротив.

Тут же во дворе вновь загудели разговоры.

Ярмарка началась.

Один из мужчин в волчьей шкуре рассматривал содержимое лакированного ларца, который держала женщина в элегантном вечернем платье — при этом все открытые части ее тела были полностью покрыты татуировками. Технокультисты по-прежнему возились со своим прибором. Высокий человек в костюме, стоимость которого запросто могла превысить заработок Сэл за год, уже шагал по направлению к ним.

Он приблизился, и голос его так и сочился притворной приветливостью.

— Как приятно. Я очень надеялся, что охотники за книгами здесь появятся.

Сэл подумала: интересно, нас тут все терпеть не могут или с другими мы пока просто не сталкивались?

— Мы охотимся не за книгами, — мягко произнес Менчу.

— Понятное дело. Вы их забираете. Даже те, которые вам не принадлежат.

Сэл, нахмурившись, посмотрела на Менчу. Он имеет представление, что это за человек и к чему он клонит?

Лицо Менчу оставалось непроницаемым.

— В этих стенах забыты любые ссоры и долги. Если у вас есть какие-то претензии к Обществу, давайте уладим их в другом месте, мистер…

Незнакомец улыбнулся.

— Мистер Норс.

Мистер Норс. Владелец «Славной погоды». Сэл даже зауважала его за то, что из-за книги он расстроился сильнее, чем из-за сгоревшей яхты, но, возможно, он просто не в курсе, что это дело рук Первого отряда. А вдруг яхта просто сама взяла и загорелась? С такими хобби, как у него, всякое бывает.

— Поскольку вы забрали мою вещь, — продолжал мистер Норс, — я собираюсь забрать вашу.

Это прозвучало угрожающе. Сэл, повинуясь инстинкту, встала между двумя мужчинами.

— Вы слышали, что сказала дама с балкона. Это нейтральная территория. Но если вам угодно выйти за стены, я с удовольствием надеру вам задницу, могу делать это хоть все три ночи подряд.

На это мистер Норс лишь улыбнулся.

— Я уже за стенами, мисс Брукс.

Имя ее он выделил голосом, будто покатал на языке.

Сэл почувствовала, как в кармане ее брюк завибрировал телефон. Входящий звонок. Она его проигнорировала.

— Вам известно мое имя, поздравляю. Я что, теперь должна испугаться?

— Это было бы весьма кстати, — отозвался мистер Норс.

У нее за спиной отец Менчу доставал свой звонящий телефон.

— Почему?

— Потому что именно сейчас наступил момент, когда вам положено испугаться.

Сэл вытащила телефон и глянула, кто звонил. Лиам.

***

Лиам и Асанти попали в центр урагана. В Архиве ревел свирепый ветер, сбрасывая книги с полок — они обезумевшими птицами метались в воздухе.

— Что тут творится? — прокричал Лиам.

Высоченные стеллажи над их головами раскачивались и скрипели, как старый сарай в бурю. Лиам прикинул, сколько тонн бумаги нависло над ними и сколько времени потом будут откапывать их трупы, если все это обрушится.

И тут они увидели, что кое-что на них уже падает. Грейс. Нет, не падает. Она проскользнула через решетку, окаймлявшую центральную лестницу, и сейчас съезжала вниз по перилам, точно гимнаст по гигантской длины канату. Грейс мягко приземлилась на ноги, даже не запыхавшись.

— Чокнулась? — укорил ее Лиам.

Грейс передернула плечами.

— Пешком дольше.

— Монсеньора нашла? — поинтересовалась Асанти.

Грейс покачала головой.

— Отсюда не выбраться.

— Мы замурованы?

В принципе, это был не вполне вопрос, однако Грейс кивнула. Лиам потянулся за телефоном.

— Пыталась, — доложила Грейс. — Сигнала нет.

Лиам не поднял головы.

— В мой усилители встроены. Может, я и смогу прорваться сквозь это непонятно что, предупредить другие отряды.

Асанти схватила Лиама за плечо, чтобы привлечь его внимание.

— Сперва позвони Сэл и Менчу.

Хотя он орала Лиаму прямо в ухо, слышал он ее с трудом — так громко скрипели полки и грохотали падающие книги.

— Зачем?

— Ярмарка началась сегодня, как и эта белиберда — точно на закате.

***

Как только Сэл повесила трубку, Менчу невозмутимо вернулся к разговору с мистером Норсом.

— Хорошо. Вы доказали, что способны совершить нападение на нас. А теперь прекратите.

Собеседник его улыбнулся.

— Нет.

— Я поставлю в известность Стражей. Согласно правилам Ярмарки…

— Правила Ярмарки запрещают участникам насильственные действия против других участников, находящихся в этих стенах. Я ни вас, ни вашу спутницу и пальцем не тронул. А вы убили троих моих сотрудников. Верните мою книгу, — потребовал мистер Норс, — или с каждой ночью все будет становиться только хуже, пока ваши сотрудники не станут мертвее моих.

3

Сэл и Менчу вышли из замка на рассвете, как только открыли ворота. Когда они явились к завтраку не из своих номеров, а снаружи, хозяйка пансиона наградила их неодобрительным взглядом, но им было не до того. При первой же возможности они поднялись в комнату Менчу и позвонили Асанти.

— Ветер мгновенно стих на рассвете, — доложила та, — но иногда опять усиливается, бессистемно и без предупреждения. В определенном смысле это даже хуже.

— Все целы? — спросила Сэл.

— Зашиблись слегка, а так пока — да.

Ну, уже легче.

— А может, мистер Норс блефует? — предположила Сэл.

Менчу покачал головой.

— К сожалению, приходится исходить из того, что мистер Норс будет продолжать и дальше, причем с нарастающей силой, пока не осуществит свою угрозу. — После чего он добавил, обращаясь к Асанти: — Мы должны быть там, с вами.

— Я всегда рада вашему обществу и содействию, но мне кажется, что с мистером Норсом вы скорее разберетесь на месте. Кроме того, мы здесь заперты.

Менчу произнес что-то по-испански — Сэл заподозрила, что переводить эту фразу он откажется. И решила вернуться к более насущным вопросам.

— Хорошо, если вы там застряли, что мы можем сделать из Лихтенштейна, чтобы вы наверняка — ну, это… не погибли? В смысле, есть, конечно, вариант отдать мистеру Норсу книгу, из которой сочится демоническая дрянь, грозящая затопить весь мир…

— Все зависит от того, чего он на самом деле добивается, — сказала Асанти.

— Он вроде бы совершенно ясно высказался, что хочет убить вас всех, — заметила Сэл.

— Если Норс хочет нас убить, то есть куда более быстрые, простые и скрытные способы это сделать, — откликнулась Асанти.

Менчу поморщился.

— А это значит, что мы лишь в самом начале переговоров.

***

И действительно, мистер Норс мгновенно и благожелательно откликнулся на их предложение встретиться — Сэл вынуждена была признать, что это придавало излишнюю правдоподобность теории Асанти. Встреча была назначена до заката, в небольшом зале, относящемуся к музею замка.

Мистер Норс сидел на стуле с гобеленовой обивкой древностью лет так в четыреста, будто сидеть на ренессансной мебели было для него обычным делом. Может, и было. Менчу и Сэл остались стоять.

— Спасибо, что согласились на встречу, — начал Менчу.

— Моя книга у вас?

— Да. Заперта в Архиве.

— Предлагаю вам ее оттуда извлечь, — сухо произнес мистер Норс. — Если есть проблемы с транспортировкой, у меня имеется представитель в Риме, который осуществит доставку за мой счет.

Он вытащил из кармана пиджака карточку, протянул ее Менчу. Тот карточку проигнорировал.

— Книга повреждена, и к тому же крайне опасна. Мы не можем ее никому передать.

Мистер Норс приподнял бровь.

— А мне казалось, католики понимают ценность человеческой жизни.

— Нам известно, что вы честно купили эту книгу, и мы готовы компенсировать ваши расходы.

— Мои условия касательно компенсации очень просты. Мне нужна книга. Подозреваю, что вы мне ее не отдадите, и потому я намерен истребить ваш отряд. А вы продолжите жить с мыслью, что сгубили друзей своим упрямством. — Он улыбнулся, холодно и бесстрастно. — Если вы не можете предложить мне ничего лучше, полагаю, что разговор окончен.

«Вот вам и все переговоры», — подумала Сэл.

***

— Который час? — осведомился Лиам.

— Минута до заката, — прозвучал в ответ невозмутимый голос Грейс. Как будто это не они ожидали, что через шестьдесят секунд разверзнутся все бездны ада.

Лиам твердо верил в Менчу и его способность переубеждать. А еще не сомневался в том, что Господь защитит детей своих, трудящихся на земле во имя Его. При этом Лиама учили: на Бога надейся, а сам не плошай — именно этим он с коллегами весь день и занимались. Лиаму казалось, что все его тело превратилось в гигантский синяк, в ушах звенело от напряжения, голода и недосыпа. Зато на сей раз они были в полной готовности.

— По местам? — предложила Асанти.

— Еще пять секундочек.

— Тридцать секунд до заката, — объявила Грейс.

Лиам взял в руки две тяжелых железных булавы, некогда бывшие частью старинных орденских регалий, а теперь обмотанные проводами, которые они выдрали из всех настольных ламп в Архиве, и поднял их вверх как можно выше.

— Давайте.

Грейс и Асанти засунули штепсели в розетки у противоположных стен — по одному штепселю на булаву. Собрать электромагниты из подручных материалов оказалось непросто, но боль и раздражение — двигатели прогресса, а в Лиаме накопилось много и того и другого. Теперь главное, чтобы его хитроумный план сработал.

— Грейс, чуть поближе надо.

Лиам услышал лязг — Грейс проталкивала металлический стеллаж сквозь книжные завалы на полу. Он даже вроде бы заметил краем глаза, как болезненно морщится Асанти, но та безмолвствовала. Главное спастись самим. С ущербом они потом разберутся.

Давление на левую руку ослабло — булава дрогнула, колеблясь между магнитом во второй его руке и здоровенным куском железа, который к ней подталкивала Грейс. Притяжение почти уравновесилось…

— Есть!

Грейс замерла. Лиам затаил дыхание. Медленно, аккуратно отпустил булавы, пытаясь не сместить их ни на миллиметр. Шагнул в сторону. Тяжелые дубины повисли неподвижно, безупречно уравновешенные притяжением железного стеллажа, центральной лестницы и друг друга.

Лиам медленно, глубоко выдохнул. Никто не двинулся с места.

— Который час?

— Четыре секунды до заката.

Три. Две. Одна.

В Архиве стояла тишина. Ни ветра. Ни падающих книг.

Грейс, явно впечатленная, посмотрела на Лиама.

— Поле устойчивое. Молодец. — Тут она нахмурилась. — Слышите?

— Что слышим?

— Звук, очень высокий. Как лампа дневного света, которая скоро перегорит.

Лиам покачал головой.

— Нет, но у меня с высокими частотами не очень.

— Меньше нужно в наушниках сидеть, — пожурила его Асанти.

Лиам пожал плечами.

— Может быть. — Тут ему все-таки удалось уловить звук. — Погодите. Это вроде…

Звук взорвался у него в голове, как будто киркой ударили по барабанным перепонкам. Лиам охнул от боли. Услышал крик Асанти. А Грейс…

Грейс, которая, не моргнув, принимала удар кулаком в лицо и которая на глазах у Лиама валила с ног закованных в латы демонов в два раза крупнее ее самой, осела на пол без сознания.

***

После заката, едва Менчу и Сэл вступили во двор замка, как им стало ясно, что все на Ярмарке в курсе происходящего. Собственно, накануне мистер Норс не слишком таился со своими угрозами, но сейчас Менчу не мог не заметить, что при их появлении все разговоры шепотом стихали, а стоило им проследовать мимо — возобновлялись. Он пожалел, что с ними нет Асанти, вернее, он хотел бы, чтобы она была здесь вместо него. За долгие годы Менчу научился с пониманием относиться ко всем людям. Если разобраться, то его умение находить общий язык с кем угодно и стало причиной того, что его взяли в Третий отряд. Но на Ярмарке, где магию использовали как попало, да и к людям ниже по званию тоже относились как попало, ему оставалось только скрипеть зубами.

Он попытался по мере сил отогнать раздражение. Толку от него никакого, а выражать возмущение по поводу того, что творящие зло порой берут верх над творящими добро, — это дилетантская теология первого порядка.

Будто бы прочитав его мысли, Сэл вздохнула.

— Нечестно это.

— Что именно?

— У нас в Архиве, надо думать, лучшее собрание магических книг и артефактов во всем мире. — Она указала на кишевшую вокруг толпу. — Может, там валяется книга, способная не только остановить мистера Норса, но и смять его в лепешку, если он хоть раз еще надумает причинить нам зло, только нам от этого никакого толку, потому что мы же никогда не пользуемся принадлежащими нам артефактами.

Менчу быстро оттащил Сэл в сторонку, где можно было поговорить спокойно. Такие мысли нужно душить прямо в зародыше.

— Мы со всем этим боремся, Сэл, — напомнил он ей. — И обязательно победим. Ничего с Лиамом, Грейс и Асанти не случится.

— Откуда тебе знать? Отдать книгу мистеру Норсу мы не можем, потому что он с ее помощью уничтожит мир: это я понимаю. Но ты посмотри вокруг: тут куча людей, которые используют магию в повседневной жизни. И никто из них, похоже, умом не тронулся.

— Ты просто плохо их знаешь.

Сэл качнула головой.

— Не понимаю, почему ты и мысли не допускаешь, что…

— Потому что я знаю, что происходит, когда люди начинают пользоваться силами, которых они не понимают.

Сэл, похоже, собиралась что-то возразить, Менчу же понял, что пререкаться они будут до утра, если не переключить ее на что-то полезное.

— Ты бы позвонила, проверила, как там остальные. Дай им знать, что тут происходит, и убедись, что у них все в порядке.

— А ты что будешь делать?

Лицо Менчу перекосилось помимо его воли.

— Искать союзников.

***

Разговор Сэл с Лиамом прошел не слишком гладко. Электрические помехи начались, стоило ему ответить на звонок. Сэл попыталась рассказать, как обстоят дела с мистером Норсом, но связь была настолько скверная, что ей было не определить, слышит Лиам хоть что-то или нет. Сама она сумела сквозь шум разобрать лишь то, что ситуация в Архиве только ухудшилась, — а она по-прежнему ни хрена не могла с этим поделать из этого паршивого Лихтенштейна.

Когда Сэл повесила трубку, оказалось, что технокультист, который пялился на нее накануне, стоит у самого ее локтя. Она дернулась от неожиданности и выронила телефон.

Технокультист быстро выбросил руку, перехватил телефон на лету и вручил ей. И все это, не отрывая глаз от ее лица. Потом пожевал губами, будто вспоминая, как произносятся слова. И выдал:

— Ты же сестра Перри, верно?

Сердце у Сэл так и подпрыгнуло. Она огляделась. Менчу не видно.

— Да. А ты кто?

— Можешь звать меня Опус93.

— Как на счет твоего настоящего имени?

Он пожал плечами.

— Что делает Опус93 менее настоящим именем, чем то, что мне дали при рождении?

«То, что Опус93 — это хрень какая-то», — произнесла мысленно Сэл.

— А друзья тебя как зовут?

— Опус93.

Вздох.

— И что ты, Опи, знаешь про моего брата?

— Прошел слух, что он разжился чем-то стоящим, а потом отдал эту штуку сестре-копу. Сверкнул сверхновой звездой, выпустил целый сноп фантомных данных, а потом угас. Теперь сестра-коп стала охотницей за книгами, а о Перри с тех пор ни слуху ни духу.

— Ты на что намекаешь?

— Намеки лишены точности. Нужны факты.

Сэл не знала, что ей делать — закатывать глаза или глотать слезы. Ей казалось, что она разговаривает с Перри, впавшим в эзотерическое настроение.

— Ясно. Так у тебя есть факты? Или ты их у меня выуживаешь?

— Информация рвется на свободу, но имеет свою цену. Хочешь, чтобы тебе помогли с этим неумехой-миллиардером, — обратись к Индексу.

Индекс. Даже Сэл услышала в голосе собеседника заглавную букву. Еще раз огляделась в поисках Менчу. По-прежнему нигде нет. Она сглотнула.

— Рассказывай подробнее.

***

То ли комнатенка, которую технокультистам предоставили на время работы Ярмарки, не была в обычное время частью местного музея, то ли ее любовно восстановили в прежнем качестве — хранилища мусора. Впрочем, в хранилище мусора ни к чему было бы окошко, через которое культисты охлаждали портативный генератор, который приволокли с собой. Из всех приборов Сэл смогла опознать только его.

Прожив все детство рядом с Перри, Сэл более или менее привыкла к коммутаторам, резисторам и корпусам, в которые засовывают компьютеры и их внутренности. Сама она понятия не имела, что с ними делать, но хотя бы представляла, как им положено выглядеть.

Эти компьютеры — термин этот Сэл использовала в широком смысле — видимо, начали свою жизнь как стандартные пи-си. Вот только что произошло с ними потом?.. Один ноутбук выглядел так, будто его приспособили под клумбу: вместо клавиатуры у него был замшелый холмик, обсаженный желтыми цветами. Над ним ярко полыхал экран. Прямо на глазах у Сэл Опи провел по мху рукой, и мигающий курсор и командная строка исчезли, а на их месте начал прокручиваться длинный код, да с такой скоростью, что Сэл не успевала следить за ним глазами. Другой полуразобранный компьютер был набит платами, на которых росли сверкающие кристаллы, постепенно вбиравшие машину в свою структуру. Монитор на противоположной стене был подсоединен к большому аквариуму, в котором в лиловатой воде паслось стадо крошечных морских коньков.

Опи перехватил ее удивленный взгляд.

— Биокомпьютер. Единственный в мире рабочий экземпляр. — Он подошел к аквариуму и снял с ближайшей полки клавиатуру. Несколько нажатых клавиш — и на пустом экране над аквариумом закрутилось видео про новорожденную панду.

— Панда камера в пекинском зоопарке. Замкнутый цикл. Без открытого доступа.

Сэл больше тревожили морские коньки. Как только Опи взял в руки клавиатуру, они выстроились в ряд, затем разбежались. И теперь плавали по очень сложным траекториям. При этом каждые несколько секунд все они замирали на месте, как неподгруженное видео. Новорожденная панда тем временем радостно завалилась на спину, из-за кадра высунулась рука и почесала ей животик.

— А я думала, биокомпьютеры существуют только в теории.

— В остальном мире — да. Но если вам немножко помогает магия… — он обвел комнату рукой, — тогда все возможно.

— Это и есть Индекс?

— По сравнению с Индексом это «Коммодор-64».

— Может хватит тратить впустую мое время? У моих друзей проблемы. Поможешь или нет?

Опи бросил на нее высокомерный взгляд.

— Помочь-то я помогу. Но в Индексе содержится полная совокупность всех человеческих знаний. И как я уже сказал, доступ туда не бесплатный.

Сэл фыркнула и показала ему свой мобильник.

— У меня и так есть доступ ко всей совокупности человеческих знаний. За шестьдесят пять долларов в месяц.

Опи хмыкнул.

— Мы с тобой оба прекрасно знаем, что, будь это так, ты бы за мной сюда не потащилась, сестричка-коп. Интернет — это всего лишь набор тех человеческих знаний, которые записаны и выложены в сеть. А Индекс включает в себя все, что известно каждому человеку, хотя бы раз с ним соединявшемуся.

— Мистер Норс в их числе?

Опи кивнул.

— Задай вопрос — и выяснишь, что он знает касательно того, что происходит с твоими друзьями.

— В чем подвох? — поинтересовалась Сэл, разрываясь между открывшимися перед ней возможностями и неизвестными последствиями предложения Опи.

— За каждый заданный вопрос Индекс изымет из твоего мозга один фрагмент знания, и вернуть его будет уже невозможно.

4

Сэл встретилась с Менчу только в пансионе, после восхода солнца. Понятное дело, он не пришел в восторг, когда Сэл пересказала ему беседу с Опи и его предложение.

— Мысль о том, что у меня отберут кусок памяти, мне нравится не больше, чем тебе, только не похоже, чтобы у нас был выбор, — сказала она, пытаясь сдержать нетерпение. Перепалка с Менчу совершенно не поможет делу, к тому же в сложившейся ситуации нет ни капли его вины.

— Выбор есть всегда, — откликнулся Менчу. — А о том, что так называемый Индекс не сотрет твою память полностью, мы знаем лишь со слов одного-единственного технокультиста. Даже то, получится ли из этого вообще хоть что-нибудь, нам неведомо.

— Я совершенно убеждена, что полное стирание памяти сочтут и нарушением соглашения, и насилием в отношении другого участника Ярмарки. Они наверняка не хотят, чтобы их отсюда выставили.

— Вряд ли для тебя это послужит утешением, если этот инфернальный аппарат уничтожит твой разум.

— Это другой вопрос. Если это ловушка, то что такого интересного они могут найти у меня в мозгах? Почему я, а не кто-то еще?

— Дело в твоем брате.

— О том, что происходит с Перри, ты явно знаешь больше моего. И секретов Общества тоже знаешь больше. Почему бы им не заняться тобой?

Менчу даже не улыбнулся.

— Потому что, если бы они ко мне подступились, я бы им отказал, и этот разговор вообще бы не состоялся.

— То есть я их интересую как слабое звено.

— Мне кажется, им известно, чего ты хочешь, и именно это они тебе и предлагают. Обычная тактика демонов — выявить твою слабость и обратить против тебя.

— Ты думаешь, Опи — демон? Серьезно?

— Я думаю, что Индексом что-то управляет, причем отнюдь не любовь и не свет. — Выражение лица Менчу стало еще серьезнее, хотя казалось, что дальше и так некуда. — Ты в отряде недавно, и тем не менее они будут дураками, если упустят возможность выжать из тебя до капли все сведения об Архиве и Обществе. Помнишь об одержимости Лиама?

Сэл кивнула.

— Технокультисты не впервые пытаются использовать остаточную силу демона, чтобы получить доступ к нашим тайнам. И если они к тебе пробьются… Демоны оставляют шрамы — такие же, какие бывают от телесных ран. Однажды сломал кость — скорее всего, она сломается снова, причем в том же месте.

— И где сломана твоя? — поинтересовалась Сэл.

Менчу замер.

— Ты о чем?

— Ты взял меня в отряд после того, как я дала отпор демону, вошедшему в тело моего брата. В Лиама вошло нечто, обитавшее в его компьютере, и отобрало у него два года жизни, и теперь он живет ради борьбы с этим нечто, укравшим у него это время. Уверена, что и Асанти так или иначе сталкивалась с чем-то таинственным — отсюда ее интерес к магии, а Грейс по неведомой причине не боится пуль. А что произошло с тобой?

Повисло тяжелое молчание.

— Это как-то связано с ангелом?

Менчу резко вскинул голову.

— Что тебе сказала Асанти?

— Ничего. А ты сейчас — очень много.

Менчу будто бы сдулся прямо у нее на глазах. Усох, точно его клерикальный воротничок был лишь частью маскарадного костюма, а сам он вовсе не принадлежал к ордену крестоносцев, спасавшему мир от магии, демонов, тайных страхов в ночи, а был лишь мужчиной средних лет, на которого внезапно навалилась страшная усталость.

Сэл думала, что он сейчас произнесет: разговор окончен. Или что его прошлое ее не касается. Или отошлет ее обратно в Рим. Но вместо этого услышала:

— Это было давно. Я тогда был приходским священником в Гватемале.

***

Приход состоял из жителей единственной деревни в горной долине, вокруг простирались поля, занимая всю землю, которая подходила для обработки, — дальше уклон становился слишком крутым, и расти на нем мог только девственный лес. США уже лет десять твердили миру, что Гватемала — демократическая страна, хотя подкрепить это заявление было почти нечем, если не считать номинально избранного правительства. Или массовые расстрелы и исчезновения людей — приметы демократии? Менчу в этом сильно сомневался. И был твердо уверен: так быть не должно.

Однако признаков перемен к лучшему было совсем мало, именно поэтому он и не заметил надвигавшейся катастрофы. По недосмотру поднял забрало. Как бы то ни было, но о неотвратимой беде Менчу узнал только тогда, когда в глухой ночной час кто-то забарабанил кулаком в дверь его дома.

Менчу не спал, поэтому у двери оказался почти мгновенно. То был один из деревенских мальчишек, лет семи, не больше, алтарный служка — он уже поднял кулачок, чтобы стукнуть снова.

— Отец, — сказал он. — Идемте, быстрее.

Менчу сразу же понял все по выражению лица мальчишки.

— Что случилось? — все же спросил он, хотя уже знал ответ почти наверняка. Тем не менее «что случилось?» — вопрос более мягкий, чем «кого уже убили?»

— Армия. Нас окружили.

Менчу не стал задавать других вопросов.

***

Он последовал за мальчиком на площадь. По городку уже шныряли солдаты — совершенно не скрываясь. Менчу не мог понять, как он не услышал их приближения. В общем гуле голосов было не разобрать, что говорят отдельные люди, но намерения их были ясны. Всех жителей, около шестидесяти душ — мужчин, женщин и детей, подняли с постелей и согнали на центральную площадь. Военный с капитанскими погонами ходил взад-вперед. За спиной у него стояла дюжина бойцов с винтовками, пока что висящими у них за плечами.

Менчу не обманывал себя: долго они там не останутся.

— Отец, — раздался тихий голосок.

Менчу обернулся, и сердце его упало окончательно. Судя по всему, повстанцам не удалось уйти в тайные лагеря в горах. Они были здесь, с оружием в руках — прятались в тени рядом с церковью.

***

Менчу умолк, Сэл смотрела на него с неприкрытой тревогой.

— Военные пришли всех убить, вот так просто?

Он покачал головой.

— У них было объяснение. Объяснения всегда находятся. Укрывательство повстанцев, отказавшихся сложить оружие. Но по сути… Да. Они пришли всех убить.

— Зачем?

— Чтобы продемонстрировать, что им хватает на это власти.

— А потом повстанцы все поняли и окружили военных?

Менчу передернул плечами.

— Для этого их было слишком мало. Но для засады хватило бы. Сделав ставку на внезапность, они, наверное, уничтожили бы почти всех военных. И тогда правительство послало бы новых — мстить. Концентрические круги смерти.

Сэл не знала, что сказать. «Как ужасно» прозвучало бы банально, но ничего лучшего не приходило ей в голову.

— Я много лет пытаюсь понять, была ли в этом моя вина. В годы гражданской войны я занимал видное место в церковной иерархии. Конфликт — плодородная почва для демонов, а я однозначно дал понять, что буду охранять от них обе стороны, изгоняя демонов туда, откуда они пришли, всякий раз, когда они осмелятся появиться в моем присутствии. Вот я и думал, что, возможно… Возможно, кто-то из представителей командования решил нарушить политику нейтралитета, устроить в моей деревне показательную бойню, чтобы все всё поняли.

— Вряд ли повстанцам нравилось, что ты помогаешь военным.

— Не нравилось. Но для них демоны представляли большую опасность, чем для правительственных сил. Впрочем, это неважно. В итоге я понял, что попытка взять на себя вину — этакое самовозвеличивание. Вряд ли я был настолько уж важен для той или иной стороны, чтобы так вот драматично меня уничтожить.

— Ты наверняка спас много жизней.

— От демонов — да. Только вот помешать людям убивать друг друга я не мог. А все шло к тому, что убийства продолжатся.

Они посидели молча, а потом Сэл произнесла:

— И что случилось вместо этого?

Менчу вздохнул.

— Я остановил бойню.

***

Отец Менчу собрался с духом — смерть казалась почти неизбежной. Он не был наивен и не думал, что облачение защитит его, когда начнется стрельба. На каждого из тех, кто постыдится стрелять в священника, приходится хотя бы один, убежденный, что официальный представитель церкви не должен уцелеть, чтобы некому было поведать миру о событиях в маленькой горной деревеньке.

У Менчу оставалась последняя надежда: неведомым образом убедить два вооруженных отряда, рвущихся истребить друг друга, пощадить по ходу дела горстку ни в чем не повинных штатских.

И тут его дернули за рукав.

Мальчуган по-прежнему стоял рядом. Только глаза его стали невыразительно белыми, кожа излучала неземное свечение, а волосы разметались, обдуваемые ветерком, хотя в воздухе не чувствовалось ни дуновения. Менчу в жизни не видел ничего более прекрасного.

— Что ты такое? — вопросил Менчу.

— Если ты попытаешься с ними заговорить, тебя убьют.

— Может, и не убьют, — возразил он, а потом повторил: — Что ты такое?

— Ты знаешь, что я такое.

Он знал. Или надеялся, что знает. Менчу сделал шаг назад — по-прежнему с опаской, но, впервые за эту ночь, и с надеждой тоже.

— Ты можешь это остановить?

Мальчуган кивнул.

— Почему же ты медлишь?

— Ты должен попросить.

Нечто в душе Менчу, некий глубинный инстинкт, подсказывало: откажись. Предупреждало: эта ловушка для тебя, спастись из нее можно, лишь отказавшись. Но слишком заманчива была надежда. Надежда, что в эту ночь никто не умрет, в том числе и он сам.

И Менчу попросил.

Помоги ему Боже. Он попросил.

***

— И?

Менчу поднял глаза от стиснутых рук и понял, что уже несколько минут смотрит на них и молчит.

— Я попросил… Этого… Спасти жителей деревни от военных и от повстанцев.

— И?

— Он спас.

***

Казалось, что обе вооруженные группы одновременно обуяло безумие. Военные будто бы обрели способность видеть повстанцев везде, где бы те ни прятались, и без единого промаха стрелять в переулки. Повстанцы открыли ответный огонь. Воздух заполнили крики и грохот выстрелов.

Менчу инстинктивно упал поверх странного мальчугана, заслонив его тельце своим телом, накрыв голову руками, надеясь остаться незамеченным и не попасть под перекрестный огонь. Подняться он рискнул, лишь только после того, как на площади наступила тишина.

Все здания были изрешечены пулями, и в тусклом свете уличных фонарей по мощеной мостовой струилась кровь. При этом никто из жителей деревни не пострадал. Менчу в смятении посмотрел на мальчугана. Внешность его по-прежнему оставалась неземной. Но потом он улыбнулся, и кровь застыла у Менчу в жилах. То не была улыбка знакомого ему мальчишки, она вообще не могла принадлежать ни одному земному ребенку. Она была… неправильной.

— Почему ты улыбаешься? — спросил Менчу.

Значит, вот как Господь творит свои чудеса?

Улыбка сделалась еще шире.

— Потому что сейчас будет весело.

Менчу простоял на месте до утра. Он не в силах был пошевелиться, заговорить, вмешаться, пока демон, вселившийся в тело мальчика, мучил и истреблял всех жителей деревни до последнего — там же, на площади перед церковью. На рассвете демон повернулся к Менчу и перерезал горло тому, в ком обитал.

Последние слова его звучали так:

— Пусть, святой отец, это послужит тебе уроком.

***

Сэл поморщилась, когда Менчу стиснул ее руки.

— Их я спасти не смог, но тебя я спасу. Не позволю, чтобы тебя, как и меня, погубило искушение надеждой.

— А как же быть с нашими товарищами? Их тоже нужно спасать.

Ответа у Менчу не было.

5

На полу в Архиве билась в конвульсиях Грейс. Асанти держала ее голову и следила, чтобы она не захлебнулась желчью, время от времени извергавшейся из ее пустого желудка.

Лиам держался лучше всех, но и он уже много часов назад опорожнил желудок. Хуже всего было то, что визг сделался таким громким, что расслышать друг друга было невозможно, даже если кричать в полный голос.

Лиам отошел от компьютера — он безрезультатно пытался заблокировать то, что вызывало этот эффект, и, прихватив блокнот, направился к Асанти.

— Не помогает, — написал он.

Асанти поникла головой.

Он перевернул страницу.

— Твоя очередь. Я с ней посижу.

Асанти освободила место рядом с Грейс и потащилась прочь, одной рукой держась за голову. Лиам надеялся, что в стопках книг найдутся ответы, которых не было на электронных ресурсах. Но, судя по результатам его поисков, надежда была призрачной. Ему нужно во что бы то ни стало найти планшет. Тогда он сможет и присматривать за Грейс, и работать. Почему он не додумался до этого раньше? Визг, недосып, голод. Все это оглупляет. Сейчас не время. Нужно быстрее соображать…

Лиам волевым усилием вырвался из ощущения закручивающей его вниз спирали. Не время отключаться. Ему нужна всего одна минута, чтобы вернуть свой планшет. Сейчас, он только чуточку отдохнет. Голову Грейс он положил себе на бедро. Тот факт, что она никогда бы не позволила себе такой близости, сохраняй она хоть каплю сознания, делал ситуацию только хуже. Грейс свирепо оберегала свою личную жизнь, и Лиам относился к этому с уважением. Глядя на нее сейчас, он подумал, а не стоило ли ему попытаться узнать ее поближе. Может быть, тогда он не ощущал бы сейчас такую беспомощность.

Еще минуту. А потом он доберется до планшета и вернется.

Еще одну только минуточку.

Как только перестанет кружиться голова.

Заснуть в этом неумолчном, причиняющем боль визге было невозможно — Лиам, должно быть, потерял сознание, потому что очнулся от того, что Асанти трясет его, пытаясь разбудить.

Визг умолк. Снова дул ветер. Грейс в себя не пришла. Но Асанти так и лучилась улыбкой, озарявшей ее лицо.

— Что произошло?

— Увидев, что ты вырубился, я отключила магнитное поле в надежде, что визг смолкнет, пусть даже и вернется ветер.

— Ну, поздравляю. С обоими справилась.

— Не это главное.

В затылок Лиама впечаталась книга, заставив его резко дернуть вниз подбородком.

— Ты уверена? Пока довольно весело.

— Лиам. — Глаза Асанти триумфально поблескивали. — Ты посмотри вокруг. Ветер приносит не случайные книги.

Смаргивая от боли в затылке, Лиам попытался сосредоточиться на бушевавшей вокруг буре. Асанти подняла книгу с пола, потом взяла еще одну с полки.

— Это гримуар семнадцатого века, — доложила она, указывая на ту, что подняла с пола. — Сохранился в единственном экземпляре. А это… — она указала на ту, что сняла с полки, — первое издание Фрэнсиса Бэкона. Редкое, но не уникальное.

Тут она взяла обе книги и подбросила вверх.

Лиам вздрогнул. Похоже, пока он лежал без сознания, Асанти успела свихнуться.

— Ты, что ли…

— Смотри.

Книги, шелестя страницами, полетели вниз и наконец приземлились — переплетами к полу.

— На что смотреть?

— На страницы!

Лиам моргнул — он так и не понимал, на что нужно смотреть. Бэкон лежал неподвижно. Страницы гримуара перелистывались на ветру.

— Книги одинакового размера, с одинаковым переплетом и плотностью бумаги. Ветер повсюду. Почему в Бэконе страницы не перелистываются?

Тут Лиам наконец понял.

— Ветер влияет лишь на уникальные книги, имеющиеся только в Архиве.

Асанти кивнула.

— Да. И если мы сообразим, что бы это значило…

Но Лиам это уже и так знал.

— А значит это, — начал он осторожно, но с нарастающей уверенностью, — что у нас тут работает хакер.

Наконец-то задачка из его репертуара.

***

На закате третьего дня Ярмарки Сэл явилась в Замок Гутенберга одна; Хозяйка встретила ее, неодобрительно нахмурившись.

— Где священник? — осведомилась она. — Надеюсь, не уехал раньше времени?

Сэл покачала головой, борясь с желанием поклониться, или сделать реверанс, или совершить еще какую-нибудь откровенную глупость.

— У него дело в городе, оно-то его и задержало. Он скоро появится.

Хозяйка бросила на Сэл испытующий взгляд, на порядок более строгий, чем у «недовольного начальника», — означающий нечто вроде «я тебе сейчас загляну в голову». Сэл старательно изобразила невинное лицо, раз за разом повторяя про себя как мантру: «Я тебе не лгу. Я тебе не лгу. Я тебе не…»

Хозяйка будто бы прочитала мысли Сэл и приподняла уголки губ.

— Ладно, охотница. Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь.

Сэл кивнула Хозяйке и ретировалась в другой конец двора с максимальной поспешностью, но так, чтобы это не выглядело бегством от неминуемой смерти. Получилось, нет ли — непонятно. Впрочем, она не солгала. У Менчу действительно было дело в городе. Она ждала его в ближайшее время. Просто ей было чем заняться до его прихода.

Первая ярмарочная ночь отводилась под выпендреж. Вторая — под переговоры. Третья — под заключение сделок. Прямо над головой Сэл, однако достаточно низко, чтобы не было видно за пределами замка, бесшумно расцвел фейерверк в форме красного дракона. Сэл даже не взглянула на него. Она спешила на встречу с Индексом.

***

Завидев ее и поняв, что она одна, Опи ухмыльнулся.

— Малышка охотница нарушает правила. Потом придется исповедоваться?

— Я не католичка. Давай за дело.

Опи открыл дверь и с издевательским поклоном пропустил ее внутрь. Сэл прошла в забитую фантастическими компьютерами комнату, укрепившись в мысли, что подозрения ее были верны: поклоны иногда выглядят действительно глупо. Опи, похоже, забавляло ее нетерпение, она же просто ждала, когда он тоже войдет внутрь.

— Тебе прямо не терпится поделиться с нами своими мыслями.

Сэл посмотрела ему в глаза и дождалась, пока он моргнет:

— Я с тех пор, как стала охотницей, насмотрелась такого, что лучше кое-что забыть.

Опи слегка махнул рукой, возражая.

— Индекс забирает то, что ему хочется. Не в наших силах…

— Время зря не трать.

Опи захлопнул рот с явственным щелчком.

— Ты с первой ночи Ярмарки сверлишь меня взглядом. Видимо, ты узнал, что мистер Норс точит зуб на Общество, и предложил ему при помощи Индекса установить, где в Архиве слабое место. Потом начинается Ярмарка, он на нас нападает, и — надо же! — у тебя как раз есть готовое решение нашей задачки за плевую цену: заглянуть ко мне в голову.

Опи фыркнул.

— Это было бы совершенно логично, если бы все, чем мы занимаемся, вращалось вокруг тебя.

Сэл передернула плечами.

— Ну, значит, просто удачное совпадение. Короче, в голове у меня есть что-то, что вам очень нужно, и вы не готовы пускать дело на самотек — пусть-де этот Индекс вытащит именно то, что вас интересует.

— Что, интересно, ты можешь знать такого, что бы представляло для нас особую ценность?

— Например то, что случилось с моим братом.

Повисшее молчание заполнилось гудением компьютеров, плеском в аквариуме с морскими коньками и шелестом мотыльков, которые опыляли цветы на поросшей мхом клавиатуре.

— У тебя есть необходимая мне информация, у меня есть необходимая тебе информация. Махнемся?

Опи моргнул.

— Какая ты… прагматичная.

— Да, я человек практичный. По моим понятиям, можно обойтись безо всей этой хрени с Индексом. Ты сказал мне, я сказала тебе — все, разошлись.

Издевательская улыбка вернулась.

— Не пойдет. Откуда нам знать, что ты не врешь?

— Откуда мне знать, что ваш Индекс знает что-то полезное?

— Поскольку не моим друзьям грозит смерть, полагаю, что как раз тебе-то и стоит рискнуть.

Сэл старательно оскалилась.

— Ладно. Поехали.

— Ты, похоже, сердишься, малышка охотница.

— Друзьям грозит смерть. Плохо спала прошлой ночью. ПМС. Сам выбирай. Плюс, подозреваю, нам обоим хочется со всем этим разобраться до того, как отец Менчу покончит со своими делами в Бальзерсе.

Тут Опи наконец зашевелился. Подошел к большой черной коробке, открыл, достал деревянный ящичек — в такой как раз помещается пара обуви. Достав ящичек, коробку он тут же закрыл, но Сэл успела заметить языки пламени и лягающиеся ноги, и услышать короткий стон. Да уж, ну я и вляпалась.

Ящичек был подсоединен к коробке мерцающими проводами, вокруг проводов обвивались похожие на сухожилия щупальцы, от них исходил легкий запах горелого мяса. Сэл вспомнила Глазго — желудок запротестовал, она сглотнула комочек желчи.

— Это и есть Индекс?

Опи кивнул.

— Ящик — интерфейс, коробка — процессор, а сервер… в другом месте.

Он, видимо, ждал, что она спросит, в каком именно, поэтому Сэл решила не спрашивать. Ответом все равно будет очередная несносная ухмылка. И потом, ей было не слишком интересно. Ее работа — выявлять всякие странности. А как они устроены — это уже по части Лиама и Асанти. Если они, конечно, выживут.

— И что мне делать?

Опи вручил Сэл клочок бумаги и указал на столик в углу, где дожидались стопка чистых листов, гусиное перо и чернильница.

— Напиши вопрос на бумаге. Сожми в кулаке, засунь руку в ящик. — Он помедлил, а потом добавил, опять ухмыляясь: — Не бойся. Страх убивает мысль.

Сэл подняла бровь.

— Ну… ладно.

Опи возмущенно фыркнул и что-то пробормотал себе под нос, а потом снова ткнул в сторону стола.

— Короче, пиши.

Сэл поколебалась.

— Индекс намерения считывает?

— Чего?

— Он вообще грамотный? Способен догадаться, что я имею в виду, или нужно следить, чтобы на просьбу «Джинн, сделай сосиску» он тебя не сделал сосиской?

Опи пожал плечами.

— Чем конкретнее вопрос, тем конкретнее ответ.

Что ж, это уже что-то. Сэл вздохнула, и обмакнула перо в чернильницу.

— Дай мне минуточку.

Опять ухмылка.

— Да ты не спеши. Спешить некуда.

Через десять минут, насажав кучу клякс, Сэл сжимала в кулаке сложенный листок бумаги. Опи открыл ящик медным ключиком, висевшим у него на шее, и поднес его поближе к Сэл.

— Как будешь готова.

Сэл поколебалась. Дерево на вид было старое, но ей не хватало знаний понять, что это — древняя древесина или отслужившие свое доски. А где они раньше служили? На лодке Харона? В Ковчеге Завета? Или вырублены из одной из планок Креста? Перри, когда был бойскаутом, немножко плотничал. Он бы, наверное, все понял, оценив работу.

Ладно, вспоминай о Перри. Будем надеяться, что, когда это закончится, ты все еще будешь в состоянии вспомнить о нем.

Опи, проявивший несказанное терпение, пока она писала вопрос, теперь повел рукой — мол, ну давай уже. В одной из коротких сторон ящичка имелась щель — как раз по размерам запястья. Когда Сэл засунет туда руку и Опи закроет крышку, ей будет никуда не дернуться, пока он не отпустит. Или пока она не вырвет у него этот ящик, не оборвет провода, соединяющие его с коробкой, и не рванет на Ярмарку с магическим ящиком, напрочь приросшим к телу. Сэл оценивающе посмотрела на Опи. Если что, она его вырубит. Даже одной рукой.

А потом положила руку в ящик.

Опи захлопнул крышку. Руке стало сперва холодно, потом жарко, потом в нее впились сотни иголок. Сэл сморщилась. Опи обхватил ладонью ее запястье. Рука у него оказалась на удивление сильная.

— Не. Шевелись.

Боль отпустила, руке стало прохладно — но не холодно, как до того. Сэл почувствовала мягкое прикосновение меха к костяшкам пальцев. А потом по ладони скользнуло что-то влажное, липкое. Нет, не язык. Это не может быть язык. А что, не-язык лучше? Наверное, хуже. Сэл содрогнулась, и тут вдруг кости ее руки вспыхнули огнем. Она попыталась разжать кулак, но мышцы не слушались, нервы были заняты другим — посылали непрерывный поток сигналов: «Боль! Боль! Боль!» — и больше им было ни до чего. Сэл стиснула зубы, закрыла глаза и сосредоточилась.

***

Сэл вернулась в прошлое, на склад в Нью-Джерси. Перри — или Перри плюс демон — парил в воздухе в окружении груды книг, страницы их лихорадочно перелистывались. Но все было не совсем так, как раньше. Потому что там же был и Индекс. Он дышал ей в затылок, дышал жарко и влажно, точно волк, готовый сомкнуть челюсти на позвоночнике. Сомкнет — и отнимет у нее этот миг навеки. Вот что хотел заполучить Индекс. И голод его был силен.

Оказавшаяся в ловушке собственной памяти Сэл потянулась к Книге Руки. Ничем не защищенной ладонью— до обложки несколько сантиметров. На волосок от нее. Она чувствовала, как челюсти сжимаются, зубы пронзают кожу на шее, и, собрав в кулак всю оставшуюся силу воли, перекинулась в другое воспоминание. Совсем недавнее.

***

Она у себя в комнате в пансионе, вместе с Менчу, звонит Лиам.

— В Архиве хакер, — докладывает он. — Не компьютерный, а книжный. Отправляю вам на телефон файл. Нужно выучить наизусть.

Когда зубы волка вцепились ей в шею, Сэл вызвала в памяти этот файл. Сложная математическая функция, представленная в виде абстрактной картинки. Сэл пожертвовала сном, чтобы накрепко запомнить каждый изгиб, каждое наложение. Удивительно, на что способен человек, если ему важно добиться успеха.

Если верить Лиаму, Индекс не должен был посчитать в эту картинку угрозой. Для Сэл-то она была просто картинкой. Она не понимала ни стоявших за ней математических смыслов, ни программы, которая произвела вычисления. Она просто посыпала кашу сахарком, чтобы заставить Индекс ее проглотить.

Потому что, пусть Сэл и не понимала смысла, он там был. Скрытый, зашифрованный в каждом скруглении и повороте, в каждой петле. Крошечное зернышко, посаженное в плодородную почву.

***

Сэл слышала вопли. Опи и остальных. Было больно, будто из ее руки вырывали куски мяса, потом боль стала еще острее, словно Сэл дали по голове. Она набрала воздуха, чтобы крикнуть, и задохнулась в дыму.

Сэл откашливалась секунды, часы, годы и только потом смогла открыть глаза. По голове ее, похоже, ударил пол, и теперь она рассматривала комнату под новым углом, снизу. Дым валил из коробки, где помещался Индекс. Ее телефон, так и лежавший в кармане, оголтело верещал. Сэл отползла в угол — взбудораженные технокультисты, набившиеся в комнату уже после того, как она закрыла глаза, этого даже не заметили.

Сэл наконец-то удалось дотянуться рукой — ух ты, у нее по-прежнему две руки — до бесновавшегося телефона.

— Сработало?

Никогда еще голос Лиама не звучал так устало — и с таким облегчением.

— Сработало.

— Отлично.

Сэл повесила трубку. Вбежали Стражи, а с ними и Хозяйка. Был тут и мистер Норс, за ним поспешал отец Менчу, чье дело в городе состояло в том, чтобы отвлечь миллиардера и не помешать Сэл исполнить задуманное. Мистер Норс явно слишком поздно все это понял. Сэл решила, что с ним Менчу и сам разберется. И с Хозяйкой. И со Стражами. Он вообще хорошо разбирается с людьми. Работа такая.

***

Ярмарка Арканум завершилась без иных происшествий. Когда над Альпами забрезжил рассвет, мужчины в волчьих шкурах вышли из ворот замка и двинулись в чащу. Женщины в вечерних платьях укрыли под плащами и вуалями свои татуировки, а потом укатили на лимузинах. Технокультисты засунули свою технику в белый фургон и удалились, едва им стало ясно, что Хозяйка не считает уничтожение Индекса достаточной причиной для изгнания Менчу и Сэл с Ярмарки. Мистер Норс отбыл без всяких скандалов, хотя его последние слова не внушали особого оптимизма:

— До скорого, охотники.

Когда Сэл и Менчу шагали к своей прокатной машинке, уже с вещами, на дорожку упала тень и, подняв глаза, Сэл увидела, что их дожидается сама Хозяйка. Даже при свете дня и без Стражей по бокам она казалась необычайно властной.

— Дни вам выпали весьма насыщенные. — Взгляд ее переметнулся на Сэл. — Надеюсь, что вы сможете навести порядок в своем доме после этого неприятного… происшествия.

— В Архиве уже идут ремонтные работы, — заметил Менчу.

Хозяйка улыбнулась.

— Я и об этом тоже.

И, не дожидаясь ответа, она развернулась и ушла обратно к замку. Сэл и Менчу молча стояли, глядя ей вслед, пока она не скрылась за поворотом дороги.

Менчу первым вышел из оцепенения, закинул в багажник свой чемодан.

— Ладно, поехали домой.

Сэл забросила свои вещи, уселась с ним рядом на пассажирское сиденье. В сотый раз засунула руку в карман — утешительно было еще раз потрогать лежавший там сложенный листок бумаги, единственное материальное свидетельство ее встречи с технокультистами.

Это был тот самый листок, на котором она написала вопрос Индексу: «Что ищет мистер Норс?»

Теперь на листке стояло всего два слова: Codex Umbra.

***

Через много часов, когда Сэл и Менчу добрались до Рима, Архив все еще выглядел так, будто в него попала бомба. Да, не вызвавшая пожара, скорее книжная, но все-таки бомба.

Асанти, собиравшая кусочки своей библиотеки, оторвалась от работы и обняла их обоих. Сэл, обвив архивариуса руками, вдруг почувствовала несказанное облегчение. Иногда чтобы до конца осознать, что человек все еще жив, нужно его потрогать.

— Лиам прилип к компьютеру, — сообщила Асанти Сэл, когда та спросила, где остальные. — А Грейс дома, отсыпается.

«Ну да, эти три дня для всех выдались тяжелыми», — подумала Сэл. Все ночи на Ярмарке, да и дни почти без сна. Сэл казалось, что она не спала целую неделю. Она немного подремала в поезде, но во сне все время бродила по коридорам от купе к купе и что-то искала. Отдохнуть ей не удалось. Впрочем, хорошо ей спалось всегда только в собственной постели.

Постель.

Лиам.

Сэл извинилась и пошла искать их закопавшегося в работу технического специалиста. Самое время убедиться, что и он тоже жив.

***

Обнаружила она его, как и предупреждали, сгорбившимся за компьютером, постояла в дверях, дожидаясь, пока он ее заметит. Не заметил. Кашлянула. Лиам поднял глаза.

— Ты нас всех спас, — сказала Сэл. — Молодчина.

Лиам ответил на комплимент пожатием плеч.

— Медленно соображал. Кто знает, до чего эти техносволочи успели докопаться, пока шарили по Архиву? И что они здесь оставили.

— Ты нашел какие-то упоминания Codex Umbra?

— Нет даже описания, что бы это могло быть. Меня это тревожит.

Сэл вздохнула.

— Все равно победа. Уборки здесь теперь выше крыши, но мы по крайней мере целы, верно? — Она подошла к нему сзади, надавила большими пальцами на сведенные мышцы плеч. — Благодаря тебе.

Он движением плеч сбросил ее руки.

— Если только мистер Норс не успел отыскать и стереть нужную ему информацию. Хакер добрался до такой кучи книг, что на то, чтобы установить объем ущерба, уйдут века.

Лиам снова повернулся к компьютеру. Сэл помешала, плюхнувшись ему на колени.

— Раз речь про века, до утра оно точно подождет.

— Сэл, я слишком устал… — начал было он.

— Я тоже. Но последние три дня я постоянно боялась, что ты погибнешь, поэтому этой ночью я не хочу быть одна. А кроме того, выглядишь ты просто ужасно. Нужно же хоть когда-то спать — так почему не со мной?

Лиам ласково опустил ладони ей на талию, поднял ее на ноги.

— Ладно, — сказал он. — Но ты уезжай первая. Я потом догоню.

Сэл хотела возразить, но слишком для этого устала.

— Ладно. Как скажешь.

В ту ночь Сэл в своих снах блуждала по улицам Рима и продолжала искать все ту же вещь, имени которой не знала. Когда она наконец проснулась — рассвет давно миновал, — вторая половина постели оказалась пустой.

Кода

Менчу оставался в Архиве до поздней ночи. Мистер Норс полностью уничтожил нишу, которую священник раньше считал своим кабинетом. Его бедный многострадальный стул в какой-то момент лишился ножки — она отломилась прямо под сиденьем. Менчу отыскал ножку и как раз подумывал приладить ее на место, когда перехватил на себе взгляд Асанти.

— Ты ей сказал?

— Да.

— И?

— Теперь она знает. Но вряд ли это прибавит ей осторожности.

Асанти неопределенно хмыкнула.

Менчу поднял бровь.

— Что?

— А тебе никогда не приходило в голову, что из своей встречи с ангелом в Гватемале ты мог извлечь неправильный урок?

— Он замучил и убил всех жителей деревни. То был не ангел.

Асанти пожала плечами.

— Ты же читал Библию. Бог убивает людей на каждом шагу. Насилие, болезни, наводнения. Даже Иисус иногда выходил из себя.

Менчу почувствовал, что и сам сейчас выйдет из себя, но сделал над собой волевое усилие. Асанти продолжила:

— Ты и раньше имел дело с демонами. Если бы ты сразу понял, что это за мальчик, и изгнал бы его или отказался от сделки, их ведь все равно бы уничтожили?

— Если ты пытаешься сказать, что мой поступок ничего не изменил, то я тебя уверяю…

— Я хочу сказать, что ты и до той ночи знал, что демоны — это зло. Если тебе пытались преподать именно этот урок, то педагог тебе попался явно не из лучших.

Менчу медленно выдохнул. Он сейчас слишком устал для таких разговоров. И вообще для них слишком устал.

— Ты к чему клонишь, Асанти?

— Демон он, ангел или кто-то еще, но из того, что ты мне рассказал, следует, что, только заключив с ним сделку, ты мог в ту ночь предотвратить кровопролитие.

Менчу скрипнул зубами.

— Заключил, но не предотвратил.

— А если урок именно в этом и заключался? — Асанти ухватила его за рукав, моля взглядом выслушать и понять. — В том, чтобы в следующий раз заключить сделку поумнее.

Менчу отвернулся. Асанти отпустила его руку, он услышал ее удаляющиеся шаги — их быстро заглушил царивший в помещении хаос. Но слова остались висеть в воздухе и после того, как она скрылась среди книжных груд.

В следующий раз.