Окуджава, Высоцкий, Галич... : Научный альманах. В двух книгах. Книга 1

ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ

Культурно-историческое время движется быстрее, чем календарное, и то, что ещё недавно воспринималось как живая современность, всё прочнее утверждается в статусе истории. Если авторская песня в её нынешних формах — явление современное, то её классика воспринимается уже как сфера литературной традиции, пусть и «ближней». И это закономерно, ведь после «эпохи Высоцкого» не просто прошли годы, а наступил XXI век — и календарный и «некалендарный». Миновало то время, когда учёные вольно или невольно преследовали цель легитимации авторской песни в качестве явления литературы. Сегодня Высоцкого и Окуджаву изучают в школе, Окуджаву и Галича издали в серии «Новая библиотека поэта» (качество изданий — отдельный вопрос), по творчеству бардов-классиков защищены десятки диссертаций литературоведческой и лингвистической направленности. Но научная проблематика «бардоведения» не исчерпала себя, она слышит новые вызовы, и многие вопросы, — особенно вопросы, выходящие за рамки привычных штудий в области поэтики и языка и культурных контекстов, — нуждаются в новой постановке, в свете обновлённой актуальности.

Почему в заглавие нашего сборника вынесены три обозначенные фамилии, и почему именно эти?

В 1998 году Вл. И. Новиков в своей фундаментальной статье «Окуджава, Высоцкий, Галич» определил комплекс первостепенных задач на пути научного осмысления авторской песни. Познание основ этого явления, как и его разнообразной, пёстрой феноменологии, должно начинаться, по мнению автора, с обращения к творчеству главных его представителей — Окуджавы, Высоцкого и Галича.

Действительно, анализ публикаций показывает, что разговор о явлении авторской песни 1960-1980-х годов — при отсутствии общепринятой его терминологии — не обходится без имён трёх признанных классиков. Точнее — в первую очередь именно этих трёх, фактически определяющих его суть и его рамки. По начальным буквам их фамилий Вл. Новиков кратко назвал свою научную программу «ОВГ».

Расположение имён в названии как этой программы, так и нашего сборника, — соответствует времени обращения каждого из троих поэтов к неподцензурному творчеству. Исключая единичные произведения, написанные ранее, Окуджава стал активно сочинять «песенки» в 1956–1957 годах, Высоцкий запел свои стихи в 1961-м, а первая песня Галича появилась на свет в 1962-м. Мы только сочли необходимым добавить в заглавие — многоточие, поскольку не считаем возможным ограничивать тематику книги исключительно названными вершинами явления. Так, мы планируем уделить внимание М. Анчарову, Ю. Визбору, А. Городницкому, Ю. Киму, Ю. Кукину, Н. Матвеевой, А. Якушевой… — тем, кто в 1960-е годы внёс наибольший вклад в создание отечественной неподцензурной песенной поэзии. Нашими персонажами могут стать и те авторы, чьи имена до некоторых пор не вызывали у современников ассоциаций с бардовской песней, при том, что произведения их прочно вошли в классику этого явления наряду с творчеством признанных его представителей: Е. Агранович, А. Аграновский, М. Львовский, Г. Шпаликов и другие.

Со времени публикации уже исторической статьи Вл. Новикова прошло двадцать лет. Выполнило ли научное сообщество эту программу? Приходится ответить «нет». Не потому, что было мало сделано — сделано много, и свидетельство тому — обширная научная библиотека «бардоведения», — а потому, что актуальность проекта «ОВГ» естественным образом обновляется. В современном мире и современном научном контексте он получает новую артикуляцию.

Прежде всего, наука и критика оказываются свидетелями «брон-зовения», неомифологической банализации творчества Высоцкого (в меньшей степени — Окуджавы и Галича) в общественном сознании. Барды-классики принадлежат не только истории литературы, но и социальной истории, как бы мы к этому ни относились. А историческое сознание в его массовом варианте стремится к однозначности оценок, желает «прописать» каждую фигуру в сонме героев либо антигероев. Это предубеждение, — комфортное, но ложное в своей примитивной бинарности, — проникает и в школу, и в критику, подменяя понимание репутацией, подталкивая мысль аспиранта или соискателя кратчайшим путём к стереотипу. Так сложность художника нивелируется и сводится к нескольким эпитетам, удобно сервированным для похвал или порицания: «патриот», «певец героизма», «лирик» либо «антисоветчик», «либерал», «русофоб». Современному исследователю и критику предстоит, как ни странно это звучит, отстаивать право Окуджавы, Высоцкого и Галича быть понятыми, говорить с современниками на своём глубоком и сильном языке, а не на ветреном наречии масскульта; предстоит обнаруживать их поэтическую сложность, несводимость к ярлыкам и типам, вечную актуальность.

По-своему обновились и задачи, стоящие перед научным «бар-доведением»: литературоведением, лингвистикой, другими гуманитарными дисциплинами. Время всё более очевидно доказывает, что целостное знание об авторской песне, во-первых, не может сложиться индуктивно, как мозаика, из блестящих фрагментов — описания тех или иных мотивов, образов, сюжетов, архетипов, концептов, интертекстов, из наблюдений за функционированием той или иной лексемы, семантического либо грамматического разряда слов, некоего класса языковых единиц и т. д. Конечно, локальные темы никогда не перестают быть насущными, но накопление фрагментов всё более настойчиво взывает к обобщению, к «глобализации» исследовательских задач. И здесь выступает стратегическое «во-вторых», — понимание того, что изучение авторской песни не может замыкаться в рамках одной научной дисциплины. Междисциплинарность, построение оригинальных, обусловленных спецификой предмета исследовательских программ — черта современной науки. Тем более актуальна она при обращении к предмету «креолизованному», «мультимодальному», соединяющему в себе литературный, музыкальный, сценический, медийный аспекты. Здесь уместно вспомнить совет, который Умберто Эко адресовал своим студентам, — задаваться не только вопросом, что могло быть частью исследуемого предмета, но и вопросом, частью чего сам этот предмет является. Неконвенциональность искусства бардов, его очевидная альтернативность узаконенным практикам литературной жизни сформировали мифологему о стерильной независимости авторской песни, её как бы безначальности, чудесной отдельности от профанного окружения. Ложность этого предубеждения, казалось бы, очевидна, но исподволь оно всё ещё мешает, например, ставить вопросы о контактах авторской песни не только с оппозиционными, но и с государственно легитимными либо популярными явлениями искусства, о её укоренённости в советском литературном и культурном контекстах, её реакциях на опыт массовой культуры.

По-прежнему недостаточно ясны границы и определяющие признаки авторской песни, её системное отношение к массовой песне и письменной поэзии, по-прежнему многозначными и полемическими остаются центральные термины темы, вопросы жанра, типологии и хронологии, наука ещё не подошла к написанию истории авторской песни и её цельной теории.

Когда эти масштабные задачи будут решены, станет возможным говорить о некой завершённости проекта «ОВГ», хотя бы стадиальной. Но произойти это может только на основе объединения сил учёных, работающих над проблематикой авторской песни в разных областях науки, а также биографов, архивистов, источниковедов (так, гипотетическая теория авторской песни представляется, скорее всего, в форме коллективной монографии).

Способствовать «коллективизации» исследовательских усилий и призван настоящий альманах. Его задача — объединить усилия учёных, работающих в таких уже сложившихся отраслях науки, как окуд-жавоведение, высоцковедение и галичеведение, а также тех, кто занимается исследованием авторской песни на материале творческого наследия других бардов-классиков.

В то же время под объединением мы понимаем отнюдь не концентрацию всех материалов по теме, которые регулярно публикуются на страницах различных научных изданий. Науке об авторской песне нужны не антологии, а концентрация исследовательского «круга». Поэтому безусловный приоритет будет отдаваться оригинальным публикациям.

Одновременно мы постараемся учесть и отметить все самые значительные достижения нашей отрасли литературоведения и музыковедения. И это отдельная, принципиально важная задача нашего издания. Поэтому в дальнейшем максимальное значение мы планируем придавать библиографии.

На первых порах научного осмысления творчества отдельных бардов все открытия в этой области часто приписывались журналистами и учёными — одному творцу, и именно герою их статей. В итоге стали банальностью утверждения: дескать, «он создал особый жанр — “песни Окуджавы”» («…песни Высоцкого», «…песни Галича»). Тем не менее у каждого из названных авторов свой вклад в русскую песенность. Посему ещё одной задачей сборника — пожалуй, самой приоритетной, — является способствование комплексным, сравнительным исследованиям поэтики, языка, музыки бардов 1960-х. Мы не ожидаем скорого решения всех поставленных вопросов, и даже в первой подобной книге не так много статей такого типа, как могло бы быть, — однако мы намерены неуклонно следовать в этом направлении.

Настоящий сборник явился не на пустом месте — его следует рассматривать в соответствующем ряду. Он призван сохранить в первую очередь наработки, отражённые в научных альманахах «Мир Высоцкого» (1997–2003), «Голос надежды. Новое о Булате Окуджаве» (2004–2015) и в серии сборников «Галич. Новые статьи и материалы» (1999, 2003, 2010).

В связи со сказанным мы частично сохраняем названия разделов, а также оставляем принцип смешанной группировки материалов — как по темам, так и по жанрам, — в том же виде, в котором они были приняты в альманахах-предшественниках.

В композиции издания в целом соблюдается традиционная для научной печати последовательность «материалы — исследования — библиография», но публикации сгруппированы в более компактные разделы. Причём их строгое тематическое разграничение оказалось не всегда достижимым. Так, подборка воспоминаний плавно перетекает в раздел «Прямая речь», а раздел «Из тамиздата» распадается на два, поскольку из него естественным путём выделился массив рецензий на четырёхтомное парижское собрание «Песни русских бардов» 1977–1978 годов. Относительно обширным оказался в данном выпуске раздел рецензий на новые книги об авторской песне — слишком много их издано за два года. Но малые тиражи и недоступность многих изданий делают рецензирование необходимым для включения трудов в научный оборот и ориентирования исследователей в пространстве книжных новинок.

Гуманитарная наука и в новое время, открывшее небывалые горизонты коммуникации, предпочитает воплощать свои фундаментальные результаты в классической книжной форме. Бумажное издание часто называют «твёрдым». Эта характеристика, как нам кажется, верно отражает не только физическую, но и культурно значимую суть книги. Бытие электронной публикации зыбко — оно зависит от технической поддержки сайтов, капризов хостинга, принципов индексации в «поисковиках» и наукометрических системах; порой через год после публикации до трети ссылок на статьи перестают работать. Книга — неизменна и долговечна. Поэтому альманах «Окуджава. Высоцкий. Галич» нацелен именно на такое воплощение.

Отрасли научного «бардоведения» сегодня находятся на разных стадиях развития. Дело не только и не столько в порядке, в котором учёные приступили к изучению творческого наследия того или иного автора, но и — в различной степени исследовательского интереса к творчеству отдельных поющих поэтов. На сегодня в большей мере изучены произведения и биография Владимира Высоцкого. Наследие Галича, наоборот, отстаёт в смысле освоенности. Поэтому мы призываем читателей нашего издания не ожидать от него равного внимания ко всем заглавным именам. В этом вопросе мы будем исходить из того материала, который будет предложен редакции и редколлегии временем и нашими авторами.

Авторами сборника могут стать любые специалисты, чьи работы отвечают критериям научной актуальности и новизны и учитывают достижения предшественников. Составители и редколлегия приглашают к сотрудничеству и призывают к сотворчеству в нашей области науки. Очень надеемся, что в будущем издание таких сборников, как этот, будет продолжено.

Когда альманах был уже свёрстан, наше исследовательское сообщество постигла поистине невосполнимая утрата. 20 ноября 2020 года, накануне своего семидесятилетия, внезапно ушёл из жизни литературовед с мировым именем, профессор Московского государственного университета Николай Алексеевич Богомолов.

Николай Алексеевич Богомолов заведовал кафедрой литературно-художественной критики и публицистики на факультете журналистики МГУ, был автором-составителем литературных антологий, альманахов и словарей, текстологом, входил в редколлегии журналов «Новое литературное обозрение», «Wiener slavistisches Jahrbuch», других российских и зарубежных научных изданий. Заслуженный профессор МГУ, лауреат Ломоносовкой премии МГУ и Международной отметины имени отца русского футуризма Давида Бурлюка.

Делом жизни Николая Алексеевича было изучение литературы Серебряного века, исторических путей и поэтических миров русского модернизма, литературных страниц первой русской эмиграции. Расцвет его научной деятельности пришёлся на те годы, когда приходилось возвращать из неизвестности классические тексты, воскрешать имена, преданные забвению, заново открывать эту литературу, осмысливая вновь её историю. Его вклад в науку о Серебряном веке русской литературы — это статьи и монографии, ставшие классикой науки, текстологическая подготовка литературных изданий, составление антологий и словарей, публикация архивных материалов. Само современное знание о русской литературе начала XX века во многом создано Николаем Алексеевичем Богомоловым.

Другой его любовью стала наука об авторской песне. Рабочий — не «генеральский» — член редколлегии всех наших альманахов, начиная с первого выпуска «Мира Высоцкого» (1997). Здесь, как и в своих штудиях о Серебряном веке, он не просто «проводил исследования» — а писал историю. Символично, что в раздел «Из архива самиздата» первого «Мира Высоцкого» была включена одна из неподцензурных работ Николая Алексеевича. Он был одним из участников подготовки первого самиздатского собрания сочинений Окуджавы (1984) и редактором-текстологом первого в России сборника Галича (1989), до сих пор не потерявшего свою текстологическую актуальность. Входил он и в состав оргкомитета трёх международных научных конференций в Музее Высоцкого (1998–2003). Незадолго до своей смерти он выпустил книгу, посвящённую авторской песне, как оказалось — итоговую; и о ней — в нашем сборнике.

Это ощутимая потеря для всей отечественной «доказательной филологии». И редакционная коллегия альманаха, вопреки своим сложившимся традициям, посчитала возможным и необходимым посвятить эту книгу памяти большого учёного, нашего коллеги, учителя и друга.