Олигарх 3

Глава 14

Фердинанд Петрович конечно пароходы видел, но не такие. А ту целых два, два парохода совершили переход из Финского залива вокруг Южной Америке чисто на паровом ходу.

А многие обитатели Камчатки скорее всего даже и не слышали о таком звере и наше появление вызвало просто дикий энтузиазм, а названия наших пароходов просто поросячий восторг.

Я решил тут же этим воспользоваться и кинул клич, что нам на обратный рейс нужен уголь.

Каменный уголь конечно есть и на Камчатке и тем более на Чукотке, но добыча еще не ведется. А вот с древесным угле здесь хорошо знакомы и великолепно умеют его готовить. Собственно как и везде в России.

А тут я еще сказал, что уголек буду покупать и уже через несколько часов его повезли телегами и понесли мешками. В Петропавловске мы собирались провести несколько дней и у меня появилась уверенность, что проблема с дозаправкой пароходов будет решена.

Наших переселенцев приняли на ура, особенно казаков. Им сразу же предоставили право выбора места жительства и пообещали любовь и внимание.

С бароном Врангелем у нас в первый же вечер состоялся откровенный разговор. Он с большим удовольствием принял моё приглашение посетить и осмотреть наши пароходы.

Визит барон нанес только на «Дежнева», но пароходы были практически близнецы и после осмотра одного увидеть на другом что-нибудь принципиально другое невозможно.

Как только барон ступил на палубу нашего парохода, я сразу же вручил пачку писем, предназначенную ему и другим служащим компании.

ПоэтомуФердинанд Петрович сразу же проследовал в мою каюту и полчаса читал свою корреспонденцию.

Всё это время на палубе не смолкала боцманская дудка и её звуки явно радовали опытного моряка.

Когда главный правитель Русской Америке закончил чтение, я чисто протокольно задал ему вопрос:

— Фердинанд Петрович, что желаете сделать первым: отобедать или осмотреть судно?

Барон понял мою хитрость и довольно улыбнувшись в свои шикарные густые усы, ответил мне таким же тоном:

— Конечно, князь, осмотреть судно, а пообедать я и завтра успею, — и довольно засмеялся, поднимаясь из-за стола.

Вид, открывшийся на палубе, просто поразил его похоже в самое сердце. Я и сам с трудом сдержал изумление. Первый этап уборки палуба был закончен и команда летала как угорелая. Особенно меня поразило веселье наших матросов, было такое впечатление что они получают огромное удовольствие от своего летания по палубе.

«Дежнева» опытный мореплаватель осматривал три часа, он заглянул наверное в каждую щелочку нашего корабля. Несколько раз мы с крестным специально отставали от него, давая ему возможность посмотреть на что-то самому или пообщаться с командой.

Изрядно уставший барон наконец-то пришел в кают-компанию и здесь его ждало следующее потрясение -торжественный обед с большей частью нашей команды, кроме вахтенных разумеется.

Тимофей превзошел наверное самого себя, на наш камбуз и так за весь переход не было ни одного нарекания, но здесь было что-то невероятное, у меня несколько раз захватывало дух от предлагаемых блюд. Барон весь обед или правильнее сказать ужин, расточал любезности жене нашего капитана, которая сегодня выглядела потрясающе эффектной и довольной. Глядя на неё, я лишний раз подумал, что те, кто утверждает, что женщина на корабле к беде, бараны ничего не понимающие в морском деле, да и просто в жизни.

Наши напитки барона привели просто в поросячий восторг, это было почти всё производств наших винокурен и я всегда с гордостью угощал ими своих гостей.

Уже опускалась ночь, когда мы остались втроем, барон, крестный и я.

Барон и крестный достали свои трубки, а я сигару, которыми начал периодически баловаться, особенно когда было хорошее настроение.

Раскурив трубку, Фердинанд Петрович без всяких политесов задал мне прямой вопрос.

— Скажите, князь, зачем вам все это надо? Вы богатый и очень знатный человек. Насколько я знаю, лавры военного или гражданского чиновника вас не прельщают и вы живете занимаясь, тем что вам нравится и интересно.

— Фердинанд Петрович, вы задали вопрос и тут же дали ответ. Наш великий соотечественник Михаил Васильевич Ломоносов сказал, что российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным океаном, а хочу добавить к его словам, а также Дальним Востоком и Русской Америкой.

— Благодарю вас, Алексей Андреевич, за прямой и честный ответ. Я и без письма Государя готов всемерно помогать вам. Скажите с какой целью вы привезли сюда казаков и мужиков?

— Первым делом я хочу сделать две вещи, построить новый порт и город на Охотском море и поднять Петропавловск.

— Интересная идея,— крестный уже расстелил на столе заранее приготовленную карту и барон трубкой ткнул в неё, как бы приглашая показать ему приглянувшееся мне место, — и на какую бухту вы положили глаз?

Я склонился над картой и сразу же нашел бухту Волок, имя адмирала Нагаева она получит значительно позже.

— Меня интересует вот это место, оно предпочтительнее в качестве порта, сюда можно будет проложить приличную дорогу из Якутска, а затем довести её до Камчатки, — про колымское золото я решил раньше времени никому не говорить. То, что начнется «золотая» лихорадка опасений у меня не было. При всем желании пока старателям добраться сюда наверное невозможно, а выжить тем более.

Барон долго рассматривал карту, водил по ней трубкой и качая головой.

— Скорее всего вы правы, Алексей Андреевич. Я лично считаю Охотск гиблым местом, у меня всегда там возникают какие-то неприятные ощущения. Но надеюсь, вы в намеченное место сейчас не собираетесь идти? Пока дойдете там будут уже возможно непроходимые льды.

— Нет конечно, в ближайшие дни мы отравимся в обратный путь. На будущее я думаю у меня будет корабль для плавания во льдах, а сейчас я бы хотел попросить вас подобрать мне здесь охотников и чтобы как только будет возможность, подробно обследовать бухту. Если мое предприятие будет успешным, то бухту я переименую.

— И как же если не секрет?

— Бухта Нагаева.

— А вы знаете мне эта идея очень нравится. Адмирал Алексей Иванович Нагаев был достойнейший человек и заслуживает своего увековечивания на карте морских просторов России. А как вы желаете назвать новый порт и город?

— Магадан. Эвенки называют это место Манго, или Монгодан. Мне это название чем-то нравится, только я его хочу немного изменить.

— Хозяин барин, — Барон улыбнулся и развел руками, — насколько я понимаю деньги на это предприятие целиком будут ваши. Так что имеете право. Надо полагать, казаков и мужиков мы привезли сюда именно для этого?

— Да и Государь разрешил мне привлечь для своего предприятия несколько тысяч казаков и любое количество староверов и крепостных, которых я выкуплю, — я ухмыльнулся, вспомнив наш разговор с императором, — и всех государственных преступников, которые находятся в Иркутской губернии, Якутской области и восточнее. В том числе и так называемых декабристов и польских бунтовщиков. При одном небольшом условии — если они этого пожелают.

— Думаю, что многие пожелают, лучше вам служить, чем гнить в рудниках того же Нерчинска. А скажите, князь, в чем ваш интерес к Калифорнии? — во время нашего чревоугодничества я подробно рассказал барону о своих калифорнийских делах и естественно он хочет до конца прояснить мои планы в своей епархии.

— Я хочу отжать её у Мексике, этому несчастному государству очень сложно состояться. С первого дня независимости они воюют друг с другом, а тут еще у них под боком обосновался настоящий падальщик и вопрос времени когда США захочет прикарманить Калифорнию. Через несколько лет они туда полезут как тараканы.

Барон засмеялся и показал на другую карту, карту мира.

— Как я понимаю, вы хотите отжать, — он сделал ударение на этом слове, — еще и Техас?

— Да, а в идеале все до британских владений, чтобы отрезать янки от Тихого океана, нечего им тут делать.

Главный правитель Русской Америке покачал головой.

— Планы у вас воистину наполеоновские. Повторюсь, мы можете рассчитывать на мою искреннейшую помощь. А скажите, господа, почему вы не желаете совершить кругосветку и вернуться через Индийский океан? Это же будет действительно величайшее и эпохальное плавание. Первыми обойти шарик на паровой тяге, да еще вдвоем?

— Нам нужно еще раз зайти в Калифорнию, а затем в Гавану и мы опасаемся, что нам не хватит угля.

— Не опасайтесь, на древесном угле вы дойдете до Калифорнии, а затем до Чили. В Новом Южном Уэльсе абсолютно точно есть каменный уголь. В крайнем случае вы всегда можете где-нибудь пристать и просто нажечь древесного угля. А из Африки сделать крюк и зайти в Гавану. А с такими командами, а на «Ермаке», я думаю она у вас не хуже, можно и горы свернуть.

Через пять дней мы отправились в обратный путь, древесным углем мы заправились гарантированно до Калифорнии. Целый день мы потратили на частичную замену льда в наших морозильниках, они для нас были очень необходимы.

Пассажирами с нами в Россию шло девять человек и двое до крепости Росса, офицер от главного правителя и русский агроном Егор Черных.

Он был камчадалом и каким-то образом попал в поле зрения властей Камчатки и его послали учиться агрономии в Москву. Через несколько лет он вернулся на родину и просто рвался в Калифорнию. Естественно я ему не отказал. Кроме пассажиров мы везли почту и добытые меха, которые до этого планировалось отправлять посуху в Якутск.

Перед тем как уйти с Камчатки, я провел собрания команд пароходов, сначала «Дежнева», а потом и «Ермака».

Вопрос к командам был один, кто согласен пойти в кругосветку. Мнение команд меня интересовало по одной причине, если будет угроза остаться без угля нам придется где-нибудь приставать и самим себя обеспечивать древесным углем.

Обе команды единогласно согласились и мы вышли в океан.

Предполагаемый маршрут: Калифорния, Чили, Новый Южный Уэльс, Южная Африка, Гавана, Россия.

Плавание до Калифорнии было таким же один в один, как и на Камчатку. Я это испытание перенес уже более менее и даже попросил крестного включить меня в состав вахты.

К концу перехода я уже был дублером вахтенного офицера и ходил на вахты как положено: четыре через восемь. Так что переход от Камчатки до Калифорнии у меня просто пролетел.

В Калифорнии мы задержались на три дня, инспектировать было особо нечего, комендант оказался не дурак, никаких трений с нашими людьми не было, обычные мелкие брызги естественно не в счет.

За золото в Сан-Франциско купили все необходимое и мексиканцы даже бились за право продать нам свой товар.

Одним из вопросов требующий немедленного нашего решения были ирландцы, надо ли с ними связываться или это действительно неуживчивые ленивые люди, как их характеризовали многие англичане.

Комендант и наш атаман дали нашим друзьям с Зеленого острова чуть ли не хвалебные характеристики и сказали, что ждут и других.

Казачье войско выросло, в него вступили три семьи, две крещеных индейцев и одна креольская.

Я почти сутки отсыпался, затем несколько часов общения с комендантом и нашими людьми, загрузка угля и сразу же выход в море.

Угля наготовили можно сказать с избытком. И на Камчатке и здесь было решено всегда иметь запас угля на два парохода на маршруте Камчатка — Калифорния — Чили и соответственно Калифорния — Камчатка.

Егор Черных сразу же нашел общий язык с калифорнийцами и я был очень этому рад.

Переход в Чили был таким же: вахта, каюта, сон — вахта, каюта, сон. Пока грузились я спал.

Переход до Австралии прошел в таком же духе, только мне уже на подходе к Сиднею показалось, что мне как-то легче стали даваться вахты.

Уголь в Австралии действительно был и мы загрузились им под завязку. И в Чили и в Австралии капитан Артемов, а заправкой углем как-то само собой стал заниматься он, завел нужные деловые контакты, которые нам на будущее гарантировали загрузки углем. Конечно главным были хорошие деньги, которыми мы расплатились с нашими продавцами.

И так нам оставалось сделать два последних броска, Сидней — Кейптаун и затем до Гаваны.

До Кейптауна я шел как полноценный вахтенный офицер, наравне со всеми неся морскую службу. Единственной моей привилегией была отдельная каюта. Петр и Архип тянули лямку простых матросов, а Иван Васильевич и Анри потихоньку шли по моим стопам. Ну, а Тимофей заправлял на камбузе.

Уголь в Кейптайне был, но подлецы англичане заломили такую цену, что даже я при всей своей щедрости решил, что это перебор.

Посовещавшись, мы решили уйти из Кейптауна и пристав где-нибудь к берегу, попробовать заготовить древесный уголь. План конечно был фантастический, я уже стал смиряться с мыслью, что придется идти и под парусам, когда до английских жаб вдруг дошло, что они не получат ровным счетом ни-че-го.

В итоге мы простояли в этом драном Кейптауне десять дней и все-таки заправились. Естественно существенно переплатив.

Переход до Гаваны был самым трудным, по крайней мере для меня. Иные дни, когда сильно штормило, мне даже казалось, что океан не добр к нам также как при переходе через пролив Дрейка.

Крестный, видя мое состояние, предложил мне прекратить ходить по вахтам и отдохнуть, но разве светлейший князь может перед своими людьми оказаться слабаком и я скрепя зубами, продолжал стоять свои вахты.

На самом деле никаких мореходных проблем после выхода из Сиднея не было, у нас даже ни разу не было угрозы потерять друг друга.

Не знаю была ли необходимость нам заходить на Святую Елену или крестный это сделал, чтобы я отдохнул, но мы не просто туда зашли, но и простояли там трое суток.

Конечно посмотреть могилу Наполеона стоило и у нас это сделали все желающие.

Живописнейшая долина, где Бонапарт прогуливаться и где начинался родник, из которого ему доставляли воду, стоила того чтобы на неё посмотреть. Скромную могилу постоянно охранял английский караул под командованием офицера, Лондон всерьёз опасался, что останки могут выкрасть.

Он Святой Елены дело прошло веселее, за время стоянки мне неожиданно удалось хорошо выспаться и было ощущение, что чуть ли не заново родился. Вахты стали даваться опять легко и я даже не заметил как мы достигли Карибов.

Но самой трудной выдалась последняя неделя, когда мы шли вдоль берегов Больших Антильских островов.

На траверсе острова Кулебра около восточных берегов Пуэрто-Рико начался шторм, который через несколько часов превратился в ураган.

То, что было при прохождении мимо мыса Горн, оказалось цветочками.

«Ермака» мы потеряли через несколько часов. Счет времени лично я потерял очень быстро и не понимал, что сейчас день или ночь и что происходит вокруг. Корабль дрожал, стонал и казалось что вот-вот начнет плакать и временами казалось, что всё еще мгновение и мы пойдем на дно.

Капитан и старший офицер оказались железными людьми, в любую секунду, стоило только разглядеть мостик, они были на своем месте, своим присутствием и решительным видом внушая уверенность, что мы победим.

Двое суток кругом был кромешный ужас, мы потеряли одну из мачт, но корабль все равно упрямо куда-то шел.

Когда в трюме началась течь, я вместе с аварийной командой спустился в трюм и мы начали откачивать помпами поступающую воду.

В какой-то момент, после очередной смены, у меня появилось ощущение, что время остановилось. Вцепившись мертвой хваткой в ручку помпы я качал, качал и качал.

Откуда-то издалека донесся знакомый голос и несколько раз что-то сказал. Я сумел понять только одно, обращаются ко мне. Потом кто-то взял мои руки и остановил меня.

— Алексей Андреевич, остановитесь, мы откачали воду и шторм заканчивается, — теперь я понял, что и кто говорит. Это был наш боцман Порфирий. Он не без усилия оторвал мои сведенные пальцы от ручки помпы и повторил:

— Всё шторм заканчивается. Пойдемте, вам надо отдохнуть.