Олигарх 3

Глава 19

Всего по России с начала эпидемии было около пяти тысяч смертей от холеры. По сравнению с тем, что я знал о холере в своей первой жизни, это был совершенно потрясающий результат. Так выпрыгнуть из штанов, мне даже не верилось, что во главе России царь-батюшка Николай Павлович и что он способен на такое. Но факты упрямая вещь и моей новой действительности случилось невероятное, неповоротливая и косная государственная государственная машина Российской Империи великолепно справилась с первым ударом холерной эпидемии.

В вот в Европе была печалька, особенно в Австрийской империи, где скорее всего погибших больше ста тысяч, а в Словакии и Закарпатье дело дошло до восстаний. Польские безумцы принесли её в Пруссию, пока пруссаки не додумались закрыть границу и много холеры было во Франции, где счет смертям шел на тысячи и возможно даже на десятки тысяч.

В Англии было не так страшно, но погибших было тоже несколько тысяч и были какие-то беспорядки в нескольких городах.

И на этом фоне реакция европейской медицины и науки на всё. Что говорили русские врачи и ученые, в это был теперь не один доктор Бакатин, была прежней — бред.

Они признали значение наших карантинных мероприятий, тем более что у самих все было почти один в один, только у нас уже не шизовали и по две недели народ не мариновали, Матвей однозначно сказал, что инкубационный период холеры пять дней и в России карантин был всего семь дней.

Конечно они соглашались, что возбудитель холеры попадает с организм через рот и чаще через зараженную воду и никакие миазмы тут ни при чем и тоже обратывали хлоркой, но в первую очередь не отхожих мест как у нас, а сплошняком источники воды. Именно эта глупость, каким-то образом проникшая в Россию и послужила причиной слухов об отравлении народа в Польше и запустила холерный бинт в Виленском крае.

Все остальное с невероятной спесью было отвергнуто. А когда их попытались ткнуть мордой в нашу статистику, было заявлено в знакомом мне по 21-ому веку стиле, вы все вгете, ваши цифгы подделка, ваш импегатог-сатгап пгиказал вам вгать и вы вообще не умеете считать.

Материться Матвей по этому поводу уже не стал, а Герман естественно больше не пил стаканами ром, а вот Государь, была такая утечка информации из Зимнего, высказывался после доклада Бенкендорфа на эту тему очень сильно и громко, особенно его естественно взбесили личные характеристики его Императорского Величества, допущенные европейцами.

Маленькое заведение Максима превратилось в большую больницу с исследовательским институтом, выражаясь знакомыми мне терминами. К приобретенному нами особняку, он прикупил еще пару соседних зданий и разворачивался по настоящему. Дополнительных средств из нашего бюджета ему совершенно не требовалось, пожертвования просто лились широким потоком. Герман ни о каком смене места работы и не думал, у него например, по сравнению с другими иностранными докторами денег было куры не клюют. А и тут еще шанс породниться со мной. Я ведь теперь еще и английский барон.

Еще из Зимнего была утечка, что Николай Павлович думает не наградить ли ему русских врачей. Особенно после полученного ответа из Европы нашим врачами и учеными. И по-моему мнению он это сделает, хотя бы в пику европейцам.

Отчитавшись о борьбе с холерой Матвей с Германом умчались по своим научно-лечебным делам, ближе к вечеру мы все едем в Пулково, наши женщины уже все в пути, только Анисья по просьбе Анны осталась, она должна на всякий случай присмотреть за нами и все проконтролировать. Тем более, что её муж при мне, Иван Васильевич и месье Анри убыли к своим семьям.

На сегодня у меня осталось два важных дела: отчет Сергея Петровича и разговор с Джо, а потом можно будет поднять высоко-высоко правую руку, затем резко опустить её вниз и забить на все хотя бы на несколько часов и посвятить их жене и детям. Соню заласкать так, чтобы она не могла даже словечка произнести, до одурения смотреть на детей и играть с ними, чувствовать себя обычным мужиком, мужем и отцом.

В наших имениях все было великолепно, все развивалось и расширялось, в прошлом году в хранилищах уже были почти трехлетние запасы. Сеялки, веялки и прочая техника на наших полях работала исправно и эффективно. То, что я называл зерноуборочным комбайном успешно создавалось и в начавшемся году в Новоселово Ян планировал больше половины урожая зерновых убрать этими машинами.

Мастерские, особенно в Новоселово, уже язык не поворачивался так называть, то был уже по сути небольшой завод и главной проблемой было отсутствие больших заказов на нашу технику. Как я и предполагал, крепостной из под палки на ней работать не будет, техника слишком для этого сложная. А мои работали только по одной причине, выкупаться смысла не было, все знали, что в моем завещание есть пункт об их личной свободе и поэтому чего суетиться лишние деньги платить.

Конечно процесс все равно потихоньку шел, особенно в тех семьях где кто-то начинал уходить из имений.

Даже наши соседи-помещики особо не шевелились, хотя разница была видна невооруженным глазом. Наши поля не брали ни морозы, ни град, ни засуха, ни проливные дожди, даже саранча обошла их стороной, когда в Новороссии летом было ей небольшое нашествие. Даже вырытый Сашей Охоткиным в рекордные сроки как по мановению волшебной палочки канал, уже подавший воду на наши поля, не убеждал русских крепостников в моей правоте о преимуществе свободного труда. Скорее всего право пороть и издеваться, насильничать над бабами и содержать крепостные гаремы для них важнее всего на свете.

Хотя за время моего отсутствия почти все соседи залезли к нам в долги и с радостью были готовы расстаться со своими имениями. И в Новоселово мы уже прилично округлились.

Сидор Пантелеевич, завершив коммунальную революцию в Пулково, сосредоточился на своей снегоуборочной технике и мечтает начать её производство, но нет предела совершенства, он никак не может остановиться в своих усовершенствованиях, тем более наши химические гении подложили ему большую свинью.

Наши химики наконец-то добились первых успехов в создании резины и Сидор теперь ждет от них хороших образцов, он уже придумал как её ему применить.

К сожалению все свои химические знания я уже выложил и ничего путнего нашим химикам подсказать не могу. Даже подтолкнуть их по пути создания периодической системы элементов особо не получается. Мои знания здесь более чем скромные.

Я знаю что есть какие-то группы и периоды. Первая группа это щелочные металлы, предпоследняя это галогены, а последняя благородные или инертные газы. Элементы в группах чем-то похожи друг на друга. Всё, на этом мои знания заканчивались.

Но это уже известно и без меня, кроме инертных газов, я правда не могу объяснить что это такое и поэтому молчу. Хорошо хоть я знаю, что такое резина и мальчики похоже добились успехов хоть в этом деле.

Хотя на самом деле я не прав и они, используя практически неограниченный финансовый ресурс, предоставленный им мной, успешно семимильными шагами догоняют европейскую науку. Работают они уже кстати уже не вдвоем, а привлекли еще пятерых молодых русских химиков, одного немца из Дерпта и одного француза. А у Германа работает француз Пастер, правда звать его Франсуа, но работает он похоже как раз над тем, что мне известно под этим термином.

Эх, какой же я болван, надо было хотя бы в школе хорошо учиться!

Создание коммунальной системы с Пулково было завершено и мужики теперь по-потихоньку сами подключались к ней, уже по достоинству оценив её блага. В других имениях эти работы то же шли, где быстрее, где медленнее, но через пару лет закончат везде.

Быстрее всего дела шли в Нарве, но там все стимулировалось бурно развивающимся консервным заводом и строящимся портом.

От завода похоже прибыль будет еще не скоро, там шло непрерывное расширение производства, уже выпускались мясные консервы и овощные. Они искали кстати безопасную технологию производства металлических банок, использовать свинец для запаивания я категорически запретил. И химики молодцы сумели подтвердить мою правоту, однозначно сделав вывод о его токсичности.

Какие-то успехи были и у Прохора, по крайней мере удои на его экспериментальной ферме росли и у него вроде получились какие-то более крупные куры.

Предприятие Кузьмы Ивановича тоже процветает, батареи разлетаются как горячие пирожки, но у него печаль, завод в Сестрорецке расширять уже не куда, а без меня вопрос строительства в другом месте не решить. Вопрос в стоимости этого дела, кредиты он брать не хочет, а деньги могу дать только я.

У него начинали появляться конкуренты и хотя он ничего ни от кого не скрывал и охотно делится своим опытом, пока все терпят фиаско. Вероятно надо еще и секретное слово знать.

Обед был легеньким и коротким и Сергей Петрович тут же подошел к самому главному вопросу: организация переселения в Америку.

Последний караван ушел четыре дня назад, мы с ним разминулись где-то в Балтийском море, скорее всего ночью, и повел Николай целых восемь пароходов. Антонио привлек другие верфи и построил дополнительные пароходы. Сергей Петрович решил рискнуть и санкционировал это. И мало того, Антонио решил построить еще два парохода для переходов на Северах и еще один ледокол.

Но это все требовало огромных финансовых и надо было корректировать мои планы строительства Балтийского завода. Поэтому это решение Сергей Петрович отложил до моего приезда.

В Америку Николай повез шестьсот семей, мало того что пошло восемь пароходов, он еще решил и уплотниться и на каждом пароходе было по семьдесят пять семей.

Казаков среди них не было, только староверы и выкупленные крепостные. И те и те были готовы ехать хоть на край света, одни от начавшихся гонений, а другие от радости, что крепостной ужас закончился, Сергей Петрович по распоряжению Софьи Андреевны выкупал преимущественно самых обездоленных крестьян, хлебнувших у своих господ всего «хорошего» полной чашей.

Соня отдала это распоряжение после общения с Вероникой.

Казачья иммиграция была отложена до моего возвращения, но Сергей Петрович сказал, что несколько тысяч казаков готовы ехать в Америку и не только среди уральских и оренбургских, есть желающие на Дону и Кубани. Преобладают казаки староверы, даже на Дону. На верхнем Дону таких семей сто и они могут быть в Усть-Луге через месяц. Это одна из групп донских староверов Верхнего Дона и малоземельные с других станиц.

На этом мы нашу беседу закончили, надо собираться самим ехать в Пулково, в честь моего прибытия Матвей решил организовать хорошую русскую баню с небольшим безобразием в виде русской пьянки.

В беседе с Матвеем я как-то сказал, что безопасная доза алкоголя где-то грамм пятьдесят напитков типа коньяка. Всё что больше это уже пьянка. Для неё я тоже назвал свои критерии, до двухсот грамм пьянка с безобразиями, а более того пьянка в хлам, а когда до чертиков этому просто нет слов.

Я против такого предложения не возражал, крепкий алкоголь в походе приходилось употреблять не один раз, иначе можно было скопытиться, также как и курение табака в море это не дурь, а иногда спасение. Правда я предпочитал курить сигары, а не трубку. Ну это как говориться хозяин барин и стать алкашом или курить начать курить напропалую я совершенно не боялся.

После нашего похода у меня появилась уверенность в себе, я понял, что являюсь железным человеком, которому по плечу такое, что большинству людей не под силу. И не только физически, но и морально и нравственно и как бы это сказать, ментально что ли.

Вскорости приехали Матвей с Германом и я уже собрался скомандовать вперед, как вдруг как ветер на меня налетели два прапорщика-инженера.

Ванька с Васькой выпустились прапорщиками и начали служить в гвардии и уже подали прощения об отставке. И вот Государь решил мне сделать еще и подарок и подписал им прощения и мало того сначала приказал перевести их в армию, что сразу же сделало их поручиками, а затем уволить. Все это было закончено пару часов назад, так что передо мной были не отставные гвардейские прапорщики, а армейские поручики. Менять мундиры они естественно не собирались.

Взаимной радости не было границ, я хоть и попаданец, но оставшаяся во мне часть того Алексея по своим друзьям детства очень тосковала.

Братья налетели на меня и без всякого почтения давай плясать вокруг и тиская меня как куклу, крича при этом на весь дом:

— Лешка, друг, наконец-то ты вернулся. Без нас теперь никуда.

Они за год очень сильно изменились, раздались в плечах, как бы заматерели, на щеках не юношеский пушок, а настоящая мужицкая щетина, ростом они были не меньше меня и явно не слабее. Я почему-то думал, что они еще юноши.

— Всё балбесы хватит, я все таки светлейший князь, а вы меня без всякого почтения тут тискаете, вас наверное надо в Питере оставить.

— Размечтался наивный, мы и сами сами с усами. Впереди тебя еще помчимся.

— Ладно хватит дурачиться. Садитесь ко мне в карету, по дороги поговорим.

Упрашивать никого было не надо и мы тут же отправились в путь. Джо ждал меня в Пулково и я с удовольствием решил совместить приятное с полезным, пообщаться с милыми сердцу друзьями детства и обсудить планы на будущее.

— При всем желании постоянно быть вместе у нас не получится, — братья были конечно людьми не глупыми и понимали эти сами, но услышав мои слова, они тут же изобразили детскую обиду, скорчив рожицы и выпятив губищи. Так они всегда делали в детстве. Мы сразу же дружно рассмеялись.

— Все ваши аттестации отличные, я очень этому рад. Чем бы вы хотели заняться?

— Нам, Алеша, все равно, чем скажешь тем и займемся, — за двоих ответил Иван.

— Вы знаете, что такое винт Архимеда?

— Да, — братья ответили дружно, в один голос.

— Так вот, надо используя его свойства разработать гребной винт для пароходов, он будет иметь преимущества перед колесным приводом. В Англии уже разрабатывают такую штуку и их надо опередить или хотя бы не отстать. Знаете они сразу же на все получают патенты и скоро ими начнут этим мозг всем выносить. Поэтому желательно иметь на это дело свою привилегию.

— Понятно.

Первый пароход с гребным винтом уже был, это австрийская «Чиветта». Это небольшой пароход, скорее даже лодка в Триесте. Она показала шесть узлов, потом произошел взрыв и полиция запретила ей плавать. Изобретателя звать Йосеф Рассель. Антонио Марино купил всё что можно у него, сам он работать на нас отказался. Но пока в Генуи ничего не получается, вернее не получается получить нужную скорость, всё те же шесть узлов.

Задача казалась простой, тем более что была же «Чиветта», которая еще в 1829-ом году совершила первый рейс. Но что-то не ладилось и инженеры у Антонио никак не могли выйти из этих шести узлов.

Рассказав все это, я подвел итого и переключился на другое.

— Но это не все. Гребной винт понятное дело надо поставить на пароходы, но надо еще и научиться делать их из железа, — братья моим словам не удивились. Всё таки недаром все аттестации были не просто отличными, а хвалебными, а Брюнель тот вообще написал используя только превосходные степени. — Как вам в Англии, понравилось?

Братья пожали плечам, но ответил Василий.

— Не знаем, мы её толком и не видели, мы все больше на заводах, да на стройках были.

— Кроме туннеля ничего толком и не разглядели, — добавил Иван.

— Это от вас не уйдет, когда поедите туда обязательно вам культурную программу организую, посмотрите Британию со всех сторон, — улыбнулся я.

— Брюнель показал нам свою железную дорогу, у нас в России ничего такого и близко нет, — Иван сказал с такой грустью, что у меня даже защемило сердце.

— А вы на что, деньги у меня есть, дай срок настроим дорог, никакая Англия в нами не сравнится. Представьте себе дорога до Иркутска, а потом до Тихого океана. А строить её придется вам. Ну может быть не сразу обоим, других дел еще хватает, — братья дружно переглянулись, но мои слова их не удивили.

— А пока вам еще долго придется учиться, разработка гребного винта это одно дело. Другое дело будите ездить по всему свету, в Англию, в Европу, обязательно в США, на нашей верфи в Генуи побываете. Со мной везде побываете, там вам тоже многое придется делать. Сразу же себе помощников подбирайте. Сотрудников у вас должно быть много, чтобы со всеми делами справиться. Я вас так работой завалю, только визжать будите.

Братья засмеялись и опять дружно в один голос.

— Не дождешься. Что что, в визжать не будем. Нас такое устроит, мы согласны.