Олигарх 3

Глава 15

Оказалось, что я не могу ни идти, ни самостоятельно стоять. Наши моряки вывели меня на палубу и я без сил опустился на что-то мягкое. В руки мне ткнулась теплая кружка и чей-то голос заботливо предложил:

— Выпейти, ваша светлость, вам сразу легче станет.

Стуча зубами о кружку я сделал несколько глотков теплого напитка. Меня всего сразу же обожгло огнем, но он был какой-то ласковый и успокаивающий, я сделал еще один крупный глоток и заснул.

Разбудил меня солнечный луч, приникший через шторы окна напротив. Я огляделся и понял, что лежу в своей каюте, а напротив не окно, а корабельный иллюминатор.

Закрыв глаза, я попытался вспомнить, что произошло и быстро без труда сделал это.

Рядом со мной сидел Анри и читал какую-то книгу. Увидев, что я проснулся, он отложил её и хотел помочь мне подняться.

— Не надо, месье Анри, я сам.

Все тело еще болело, но в посторонней помощи я не нуждался.

— Сколько я спал?

— Двенадцать часов. Мы заканчиваем ремонт и скоро пойдем дальше.

— «Ермак»?

— Они рядом и думаю тоже скоро смогут идти.

Я потихоньку вышел на палубу и поднялся на мостик. Капитана не было, а старший офицер был на месте.

Оперевшись на фальшборт, я огляделся вокруг.

Нашему кораблю досталось хорошо. Мы потеряли весь такелаж и почти весь рангоут, одной мачты не было, а на второй были сломаны все реи. Но на палубе уже был порядок, все повреждения ограждений и фальшбортов верхней палубы были устранены.

— Капитан в машинном, у нас повреждена одна из машин.

Стоящему от нас в нескольких кабельтовых «Ермак» тоже неплохо досталось. Он потерял абсолютно весь рангоут и такелаж, но на палубе тоже уже был порядок и и плотники заканчивали ремонт фальшбортов.

— У них машины в порядке. Им осталось только откачать воду и они могут идти дальше.

— Мы потеряли кого-нибудь?

— Мы нет. Трое человек в лазарете, пассажиры с синяками по каютам. На «Ермаке» трое пропавших.

— Как у нас в трюме?

— Думаю что всё в порядке, вода больше ни где не поступает, боцман делает контрольную ревизию.

Из машинного поднялся капитан. Несмотря на ситуацию, он был чисто выбрит и одет с иголочки. Только большой свежий синяк во всю левую щеку немного не гармонировал с его внешним видом.

— Мы можем идти на одной машине. Вторую отремонтировали, но лучше не запускать, — крестный взял подзорную трубу и внимательно несколько минут изучал океан вокруг нас и наш второй пароход.

— Сезон тропических ураганов еще впереди, этот был какой-то из ранних и мы попали чуть ли в его эпицентр. Он протащил нас за двое суток от Пуэрто-Рико почти до середины Кубы,— крестный показал на какую-то полоску впереди на горизонте.

— До Гаваны идти двести миль. Но идти нам придется с черепашьей скоростью, сильно повреждены гребные колеса, особенно на «Ермаке». Диву даюсь как они вообще остались на плаву. У нас мачту сломало, а у них грот ураган просто выдернул, повредил верхнюю палубу и пробил правый борт.

Крестный замолчал и в этот момент заработал сигнальщик с «Ермака».

— Они готовы продолжать движение.

Он прислушался к командам отдаваемым старшим офицером.

— Если бы не паровые машины, ураган выбросил бы нас где-нибудь на берег. Команда говорит, что вы, Алексей Андреевич, железный человек, никто так долго не работал за помпой. Пойдемте в кают-компанию, пора обедать.

Я окинул взглядом водную гладь вокруг. Царил почти полный штиль, с трудом верилось, что еще несколько часов назад здесь был кромешный ад.

— Пойдемте, Сергей Федорович, вы не поверите, но я действительно хочу есть.

До Гаваны мы шли почти трое суток. К моему огромному удивлению ураган почти не затронул Кубу. Он просто ювелирно прошел вдоль её северного побережья и не доходя Гаваны, резко ушел на север.

Повреждения пароходов оказались не такими страшными как нам показалось сразу после урагана и через две недели мы оправились домой.

Другие наши пароходы за три дня до нашего прихода ушли в Россию. Я нанял в порту шхуну и отправился на Пинос.

На острове я застал «Сарагосу». Она готовилась идти в Техас и я фактически пересел с одного корабля на другой, успев правда осмотреть наш остров.

Его постоянное население выросло до полутысячи, половину из которых составляли чернокожие. Большая часть из них была из поместья маркизы, но были и выкупленные из рабства.

Новые Афины представляли собой небольшой чистенький городок, c населением триста человек половину которого составляли греки, было два десятка русских и десяток другой сборной солянки: ирландцы, мексиканцы и англичане.

Чернокожие островитяне жили преимущественно в своих деревнях, которые существенно обновились и расширились. К моем большому удивлению самым ходовым языком становился русский. Многие греки уже свободно говорили на великом и могучем, особенно те, кто постоянно контактировал с нашими моряками и переселенцами, которым иногда приходилось како-то время перекантовываться на Пиносе перед окончательным переселением в Техас.

Для переселенцев рядом с городком был построен переселенческий лагерь, в котором в случае необходимости можно было разместить в легких шалашах человек пятьсот.

В Техас за время моего отсутствия переселилась больше тысячи староверов, человек двести греков и почти три сотни бывших чернокожих рабов с Кубы.

«Сарагоса» металась как брысь угорелый между Техасом, Пиносом и Кубой, нигде особо не задерживаясь: погрузка, выгрузка и следующий рейс.

Помимо перевозки переселенцев возили много скота, птицы и различных экзотических животных. Я был поражен когда увидел на Пиносе страусиную ферму.

Два достаточно молодых англичанина со своими еще более юными женами, были немного не от мира сего и почему-то решили, что Австралия это лучшее место на планете, почти рай.

Самый маленький континент их быстро разочаровал и они научились немного ходить по земле. Но домой они возвращаться не захотели, чтобы не послужить посмешищем среди друзей и знакомых. Поэтому решили подастся в Новый Свет.

Но где-то что-то опять не срослось и они оказались на Кубе, где оказались в совершенно бедственном положении и от плохого их буквально спас наш адмирал.

При переселении их главной проблемой оказалась блестящая бизнес-идея: заняться в Новом Свете разведением страусов.

Они обзавелись десятком птиц-подростков и отправились в свое очередное путешествие в другой «рай».

Но если с сохранением и доращиванием молодняка у них оказалось всё отлично и они потеряли всего одну птицу, то вот с бухгалтерией оказалось совсем плохо.

Оказавшись на Кубе, они что-то там посчитали неправильно и внезапно оказались полностью без денег, без еды и корма для девяти уже почти взрослых птиц.

Адмирал вмешался можно сказать в самую последнюю минуту и остановил занесенные над голодными птицами ножи. Счастливым концом этой эпопеи было переселение этих немного чокнутых энтузиастов на Пинос.

Одна парочка решила осесть там, а другая, прихватив трех птиц, отправилась в Техас.

В Техасе я долго задерживаться не стал, осмотр хозяйства и в обратный путь. Но увиденное мне очень понравилось.

Пролив в залив контролировали два самых настоящих форта, на каждом было по четыре карронады и по две длинноствольных пушки. Гарнизоны фортов состояли из греков и негров. Казаки предуматривались только в качестве усиления при угрозе высадки десанта вероятного противника.

В двух небольших портах на Галвестоне и Пеликане в проливе между ними, и в городе Новониколаевске, название Техас не прижилось, всем заправляли греки и чернокожие переселенцы с Кубы.

Несколько их семей жили и работали на ближайших к Новониколаевску ранчо, вместе с казаками и староверами. В Техасе как и в Калифорнии слово ранчо среди русских почему-то сразу же приживалось.

В Техасском казачьем войске было две полноценные хорошо обученные, экипированные сотни. Вооружены они были винтовками Джона Холла. Через Джо Мюррея адмирал сделал заказ на десять тысяч этих винтовок и четыре тысячи уже поступили. Практически все наше взрослое население Техасщины, мужчины поголовно и многие женщины, а казачки почти все, в любой момент могли быть вооружены этими винтовками.

Это мне рассказал наш войсковой атаман Федот Пермитин, который сопровождал меня в экскурсии по нашим границам. Постоянно службу несла полусотня казаков, менялись они они раз в неделю.

Численность казаков так резко увеличилась не за счет прибытия новых из России, этот процесс должен начаться после моего возвращения домой, а за счет местных ресурсов.

Казаки охотно принимали в свои ряды всех желающих, жестких условий было два: казак и его семья должны быть православными, причем не обязательно староверами и сдача экзамена на казачество. После этого кандидат вместе с семьей принимали присягу и становились полноценными казаками.

Большинство новых казаков были естественно русские, но уже было пять чернокожих, два индейца, два мексиканца, четыре испанца, один американец и один англичанин. И были еще такие же экзотические кандидаты, особенно среди чернокожих.

Когда я спросил как обстоят дела в нашей безопасностью, атаман довольно усмехнулся.

— У нас, ваша светлость, постоянно под ружьем триста восемь казаков и два десятка горнизоны фортов, — он как человек служивый субординацию тщательно соблюдал и никаких вольностей не допускал ни сам, ни среди подчиненных. С его легкой руки Ружицкий стал губернатором, адмирал наместником, о Джузеппе господином советником. Ружицкий ко мне тоже обращался всегда светлость, а Джузеппе с адмиралом только в официальной обстановке.

— Всегда готова к бою «Валенсия», там на борту правда постоянно всего двадцать человек, но огнем они поддержат в любой момент. И «Сарагоса» или пароходы могут подойти в любой момент, — атаман остановил лошадь и продолжил моё просвещение, начав загибать пальцы.

— За пару часов мы выставим в два раза больше, все наши казачки, а стреляют они дай бог, это раз, две сотни других мужиков, это два и еще сотня баб. Это три. Почти тысяча стволов и сабель, да еще и артиллерия, по местным меркам это огромная армия.

— Ты хочешь сказать, что мексиканцы здесь слабее нас?

— Конечно, ваша светлость, — в голосе атамана даже появились обиженные нотки. — Ихний генерал чуть ли не каждый день письма шлет, жалуется и помощи просит, а чем ему и кто помочь может? У мексиканцев на весь Техас и полутора тысяч не наберется, ну прислали ему сотню на подмогу и все. На Мехико надежды мало, там больше друг с другом воюют, власть делят. Да и в любом случае, им мы накостыляем.

— Ну, а ребятки Остина? Они как?

— Никак, ваша светлость. Эти ребятки конечно по-серьёзнее будут и могут народа набрать поболее нашего. Да только мы им нравимся и они с нами дружить хотят, а потом среди них дураков нема.

Атаман натянул поводья, успокаивая решившую немного поиграть лошадь.

— Как-то недели две назад они приехали в гости и предложили состязание устроить. Ну веревки кидать и кнутами махать они мастера, мы конечно не хуже. А как дошло до стрельбы и разных скачек, а особенно когда нашу джигитовку увидели, тут они и сникли.

— А индейцы или пираты те же? — наши места еще не давно были логовом пиратства и на Карибах и окрестностях еще не перевелась эта публика.

— Команчи сюда не суются, а местные нас как огня боятся. Пираты думаю тоже не сунуться. Один раз кто-то хотел подойти к проливу, да посмотрели и ушли.

— А откуда знаешь про письма местного генерала и настроения колонистов?

— Так я же человек служивый, а на войне разведка первейшее дело.

Мы стояли на нашей условной границы, просторы вокруг ни чем не отличались от тех, что я когда-то видел в 21-ом веке во время экскурсий по далекой от цивилизации техасской глубинки. Можно сказать один в один.

— Давай господин атаман возвращаться, мне пора в Россию.

Еще во время последнего перехода я понял, что допустил большую ошибку.

Почему-то я, как говорится нутром, чувствовал что некоторым моим людям, моим камердинерам, да и всем моим крепостным, господам Ланжерону, Охоткину, Тимофееву, адмиралу и естественно Матвею не надо объяснять причину и цель каких-либо моих действий. У них по разным причинам была какая-то иррациональная вера в мою непогрешимость и честность.

Я это знал абсолютно точно. Но объяснить источник своего знания не мог, да честно говоря и не хотел.

А вот со своими ближайшими помощниками здесь в Техасе объясниться необходимо и вернувшись с инспекции пограничных территорий я попросил собраться Ружицкого, Джузеппе, Федота Пермитина и отца Гавриила. Естественно были и адмирал с Иваном Васильевичем, хотя их присутствии было совершенно не обязательно.

Как-то само сбой получилось, что адмирал и Иван Васильевич сели особнячком и получилось, что беседу я веду с четверкой господ из Техаса.

— Господа, если кто из вас не знает, то с этой минуты знайте — я безумно богат и с каждым днем становлюсь богаче и богаче. У меня богатейшие имения в России и предприятия приносящие мне каждый день тысячи фунтов дохода. Недавно я понял, что совершил большую ошибку, не поговорив с вами и не объяснив причин и целей моих действий здесь в Америке. Но как говорится лучше поздно, чем никогда, — мы собрались в самом большом доме Новониколаевска.

Он стоял на берегу и из него открывался изумительный вид на залив и я, подняв глаза, невольно залюбовался. Свежепостроенный двухэтажный дом был резиденцией наместника и губернатора, штабом, деловым центром и пока единственным местом где могли под крышей собраться сразу человек двадцать.

— Больше восьми ста лет назад произошло страшное трагическое событие, раскол христианской церкви. Я считаю, что это событие одним из самых трагических в истории. Не буду касаться всех вопросов расхождения двух церквей. Скажу лишь об одном, догмате безошибочности и ограждение римского папы от самой возможности заблуждаться. Скоро католики его окончательно провозгласят решением своего собора, —источник своего знания мне был неведом, что-что а вот этим я никогда не интересовался. Но был уверен в своей правоте.

— Это проявление человеческой гордыни и тщеславия. За этим неизбежно последовала Реформация и появление протестантизма. Русское православие тоже не избежало этой напасти и у нас произошел раскол, что для нас является огромной трагедией и ошибкой. У протестантов постепенно главной ценностью становятся деньги, ради которых они идут на любые преступления. Дальше всех в Европе по этому гибельному пути продвинулись англичане. А потом их успешно обошли американцы. Для них доллар это всё. И США — это монстр который скоро причинит неисчислимые страдания почти всему миру, в том числе и моей Родине. Они собираются скоро отделить Техас с Калифорнией от Мексики и затем проглотить их. Я хочу помещать им это сделать. Если кто не желает в этом участвовать, скажите честно и мы расстанемся.

Я опять залюбовался видом из окна и невольно сделал паузу.

— Есть еще один вопрос, который я считаю нужным обсудить. У нас тут христиане разных конфессий и я призываю всех к настоящей христианской любви и уважению друг к другу. Если тут будет какое-нибудь насилие в этих вопросах, буду выжигать каленым железом. Бог один, а кто как креститься не важно, двумя перстами или тремя, слева направо или наоборот. Храмы построю для всех, и православным, и католикам и даже протестантам. А если появятся безумцы атеисты, то пожалуйста, сходите с ума с гордом одиночестве и не навязывайте своих идей другим.

Я на этом решил закончить, мне просто нечего было больше говорить.

— Только у меня просьба, принять окончательное решение не позже завтрашнего утра.