Они освобождали Молдавию, они штурмовали Берлин

Ю. МАРЧУК, зав. отделом Государственного историко-краеведческого музея Молдавской ССР ИСТОРИЯ ОДНОГО ПОИСКА

История поиска, о котором я хочу рассказать, началась давно.

В июле 1964 года И. К. Свиридов, являющийся одним из составителей этого сборника, получил письмо от бывшего командира взвода разведки 295-й стрелковой дивизии Александра Петровича Рязанова. «Незадолго до начала Ясско-Кишиневской операции, — писал тот, — нами была проведена разведка боем с задачей захватить «языка» и выявить огневые средства противника. При выполнении этого задания смертью героя пал помощник командира взвода, друг, товарищ, Дмитрий Крижановский. Он повторил бессмертный подвиг Александра Матросова».

Некоторое время спустя мы получили письмо из Астрахани от майора в отставке Ф. М. Мишнаевского, в котором автор описывал вкратце подвиг Крижановского.

Занимаясь поиском кинофотодокументов об освобождении Молдавии от фашистских оккупантов, я задался целью найти фотоснимок бесстрашного разведчика. Но сделать это было совсем не просто. Никак не удавалось выйти на семью героя. У тех же, кто воевал вместе с Дмитрием, его снимка не оказалось. Однажды, — это было уже в 1972 году, — мне позвонил И. К. Свиридов:

— Приезжай ко мне. Только что получил из Армавира от разведчика Евгения Иванова снимок Крижановского.

…Я рассматривал маленькую выцветшую от времени фотографию и ловил себя на мысли, что вот держу в руке снимок, который мы так давно искали, а чувства радости не испытываю. Нет, не ожидал я, что долгожданная находка окажется такой, можно сказать, микроскопической. Да и изображение почти исчезло. Кишиневские криминалисты, к которым мы обратились за помощью, помогли восстановить и увеличить снимок. С него пристально смотрел человек с волевым лицом, в погонах старшего сержанта на гимнастерке. Так мы сумели познакомить читателей молдавских газет с образом Крижановского.

Кажется, поиск был завершен удачно и можно было заняться изучением других малоизвестных и интересных фактов. Но мы с И. К. Свиридовым, привлекши к поиску юных следопытов села Виноградное Григориопольского района, решили восстановить через фронтовых друзей разведчика картину подвига Крижановского, разыскать его семью. Дороги поиска привели меня в Пятигорск.

Они вновь встретились в Пятигорске на слете ветеранов 295-й Херсонской трижды орденоносной стрелковой дивизии: Бывшие разведчики 352-й отдельной разведывательной роты приехали из разных уголков страны — Астраханской области и Кабардино-Балкарии, Ставрополья и Армавира, Москвы и Ростова-на-Дону. Они ходили по гостинице и, встречаясь на день по нескольку раз, хлопали друг друга по плечам, обнимались и бесконечно повторяли: «Сколько же лет мы с тобой не виделись?!» В глазах друг друга они так и остались парнями из победного 45-го. На встречу приехали Виктор Бойченко, Анатолий Парамонов, Степан Самойленко, Иван Черногоров, Владимир Николаев, Ахмет Сулейманов, Иван Лучкин, Иван Манжулов, Евгений Иванов и другие. Виктор Кузьмич Бойченко удостоен высокого звания Героя Советского Союза. У Ахмета Нурмухамедовича Сулейманова на груди ордена Славы трех степеней. Орденами Красного Знамени и Славы двух степеней награжден Иван Захарович Лучкин. Владимир Григорьевич Николаев приехал на встречу без наград. Но если бы он их надел, то среди них мы бы увидели три ордена Отечественной войны, орден Красной Звезды, три медали «За отвагу» и две «За боевые заслуги». Среди разведчиков он был самым молодым. Пареньку шел шестнадцатый год, когда он пристал к бойцам одной из частей 295-й дивизии, ведшей в те дни жестокие оборонительные бои на Северном Кавказе. Его определили в химроту. Но подростка тянуло к разведчикам, и он в конце концов там и оказался.

Каждый день они собирались в номере у Ивана Константиновича Черногорова — бывшего парторга разведроты, и кто-то один — обычно это был Иван Лучкин — задумчиво начинал:

— А помнишь…

Им было о чем вспомнить. Они воевали на Северном Кавказе и на Украине, форсировали Днепр и Днестр, освобождали Молдавию и Польшу, сражались на Одерском плацдарме и штурмовали Берлин. Я слушал их, поражаясь яркости и полноте воспоминаний. Все было интересно, но меня, естественно, больше всего интересовала та часть рассказов, которая относилась к периоду боев за освобождение Молдавии.

В один из дней речь зашла о боях на Шерпенском плацдарме, и я спросил, знал ли кто из них Крижановского.

— Кого? Дмитрия Крижановского? Да его все знали, — ответил Черногоров и, указав на Лучкина, добавил: — Вот он ходил с ним на задание.

Иван Манжулов, раскуривая папиросу, задумчиво спросил:

— Когда же Крижановский пришел к нам в роту?

— Наверное, это было где-то на Днепре, — ответил Иванов. — Да, да, точно. Он прибыл из запасного полка после ранения. Мы тогда еще обратили внимание на его молчаливость.

— Да, парень он был малоразговорчивый, — вспомнил Черногоров. — Ценил сказанное слово. Не любил разгильдяйства. А если кто в чем-либо провинится, Дмитрий давал тут же справедливую оценку. Он у нас был агитатором и весной 1944 года обратился ко мне за рекомендацией для вступления в партию.

— Мы всегда, когда возвращались с задания, любили пошуметь, — это говорит уже Алексей Таранов. — А Дмитрий уходил на задание молча и возвращался тоже молча. Но человек он был большой храбрости.

Так, слово за словом, дополняя друг друга, разведчики создали образ старшего сержанта Дмитрия Евдокимовича Крижановского, воссоздали картину его бессмертного подвига.

…Летом 1944 года части 32-го стрелкового корпуса 5-й ударной армии прочно удерживали плацдарм на западном берегу Днестра между селами Пугачены и Шерпены, всего в трех десятках километров от Кишинева. В двадцатых числах июля противник стал проявлять активность: интенсивнее, чем ранее, обстреливал нашу оборону; в ночное время проводил в своем тылу какую-то перегруппировку — об этом свидетельствовал неумолчный гул моторов, доносившийся из-за гитлеровских траншей.

Каковы намерения противника? Штабу армии нужны были «языки», которые могли бы ответить на этот вопрос. Разведку решили провести утром, когда фашисты отдыхали после беспокойной ночи. Объектом поиска избрали юго-восточную окраину Шерпен. Здесь оборона противника была наиболее сильной, и поэтому враг, надеясь на ее устойчивость, не был так внимателен, тем более днем.

В состав поисковой группы под командованием Дмитрия Крижановского были включены двадцать добровольцев-разведчиков, наиболее смелых и опытных: Дмитриенко, Полухин, Лучкин, Таранов и другие. Подготовку группы вел командир разведроты старший лейтенант Я. Г. Эдельштейн.

Поиск готовился тщательно. За немецкими позициями было установлено непрерывное наблюдение. Сам Крижановский вместе с двумя разведчиками круглосуточно находился в окопе нашего боевого охранения. Разведчики скоординировали свои действия с дивизионной артиллерией и стрелковыми подразделениями 1042-го полка, на участке которого планировалась операция. Артиллеристы должны были обеспечить отсечный огонь на флангах и в ближайшей глубине обороны противника.

В ночь на 24 июля разведгруппа сосредоточилась в районе действий. Василий Дмитриенко и Николай Полухин с двумя саперами выбрались из окопа и бесшумно исчезли в темноте. Томительно тянулось время. Разведчики напряженно вслушивались в темноту. Казалось, вот-вот загремят выстрелы, ударят немецкие пулеметы, и весь передний край зальется мертвенным светом ракет. Но нет, все было тихо…

Часа через два вернулись Дмитриенко и Полухин с саперами и доложили о том, что проходы в проволочных заграждениях и минных полях проделаны. Группа выбралась из траншеи и ползком продвинулась на нейтральную землю, где затаилась в густой траве. Здесь разведчики должны были дождаться утра и, когда у гитлеровцев начнется завтрак, по сигналу Крижановского стремительным броском ворваться в их траншею, захватить «языка» и быстро отойти. На всю операцию по захвату планировалось времени не более 10 минут.

Сигналом к броску послужил разрыв противотанковой гранаты, брошенной Крижановским. Еще и еще разрывы гранат. Четкая скороговорка ППШ. С нашей стороны по немцам ударили длинными очередями пулеметы, захлопали минометы.

Налет на вражескую траншею был молниеносным. Разведчики, захватив «языка» — ефрейтора, начали отход. И вдруг с окраины Шерпен ударил гитлеровский пулемет. Разведчики залегли. А немцы уже пришли в себя: из окопов слышались отрывистые команды и крики. Это был момент, который решал судьбу не только операции, но и разведгруппы. И тогда Крижановский ринулся к гитлеровскому пулемету. Взмах руки. Граната летит в сторону врага и, ударившись о бруствер ячейки, взрывается. Еще мгновенье, и разгоряченный боем Дмитрий бросается на пулемет. Пули прошили его тело. Теряя сознание, отважный разведчик нажал на спусковой крючок автомата и последней короткой очередью уничтожил фашистского пулеметчика. Верные товарищескому долгу, друзья вынесли смертельно раненного Крижановского в расположение наших подразделений…

Враг пришел окончательно в себя и открыл бешеный огонь по переднему краю обороны 1042-го стрелкового полка. Но было поздно…

Вот спрыгнул в окоп Полухин. Еле переводя дух, он кричит: «Взяли!» Вслед за ним скатывается пленный ефрейтор. Он таращит ошалелые глаза на тех, кто его пленил. Бережно перетаскивают через бруствер Крижановского. Его живот похож на кровавое решето, но жизнь еще теплится… Над Дмитрием тревожно склонился Эдельштейн, командир стрелковой роты.

— Срочно отправить раненого в медсанбат, — отдает приказание Эдельштейн и, оглядев остальных разведчиков, замечает, что Иван Панченко ранен в руку.

— Ты тоже отправляйся на перевязку.

Панченко морщится от боли, но не выпускает из здоровой руки трофейный МГ[4] с овальными отверстиями на кожухе и коробкой для пятидесятипатронной ленты. Просительно обращается к командиру:

— Товарищ старший лейтенант, разрешите остаться в роте. Рана-то пустяковая…

Разведгруппа быстро двинулась по ходу сообщения в тыл. Немцы густо сыпали снаряды и мины. Пленный, на которого разведчики нагрузили трофейный пулемет, то и дело приседал от близких разрывов. И тогда шедший вслед за ним разведчик яростно кричал:

— Давай, гад, шевелись быстрее! Шнель! Шнель! Какого человека из-за тебя потеряли!

Гитлеровский ефрейтор дал ценные показания. Немцы, считая, что именно на участке 5-й ударной армии начнется наступление советских войск на Кишинев, спешно подтягивали резервы, строили глубокую оборону, насыщенную минными полями, противотанковыми рвами, огневыми точками, траншеями и другими инженерными сооружениями. Это было как раз то, на что надеялось советское командование, искусно дезинформируя противника. План оперативной маскировки предстоящего наступления удался!

…Дмитрия Евдокимовича Крижановского похоронили в селе Виноградное Григориопольского района. За мужество и героизм отважный разведчик был посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени. А через несколько дней дивизионная газета «Боевое знамя» в статье «За счастье Отчизны» рассказала о бессмертном подвиге Крижановского. Там же было опубликовано стихотворение Д. Сергеева:

Бывает же так, что после долгих неудачных поисков сведения вдруг начинают поступать из самых неожиданных источников. Сначала пришло долгожданное письмо из Горловки от сестры Крижановского — Галины Евдокимовны Будяк. Она писала: «Я была взволнована до предела, получив Ваше письмо. Сразу же вспомнился август 1944 года, когда мне вручили пакет из части, где служил Дмитрий. В пакете прислали одиннадцать благодарностей брату, дивизионную газету с описанием его подвига. Прислал все это его товарищ Черногоров». В конверт Галина Евдокимовна вложила и два довоенных фотоснимка брата.

Вскоре мы получили письмо из города Знаменка от ветерана войны А. А. Рябошапки, который интересовался подвигом Крижановского. Между прочим он писал: «В Знаменке живет жена Крижановского — Анна Ивановна Бурлака. А в Горловке, где до войны работал в милиции Дмитрий Евдокимович, его именем названа одна из улиц».

В канун 36-й годовщины освобождения Молдавии от фашистов в музей пришел подтянутый мужчина лет сорока и представился:

— Анатолий Крижановский. Сын Дмитрия Крижановского. Приехал поклониться могиле отца.

Вот так долготерпенье поисковика было вознаграждено. Теперь мы знаем биографию Крижановского.

Он родился в 1914 году в селе Рексино Александровского района Кировоградской области. В семнадцать лет уехал к старшему брату в Горловку и устроился работать на шахту № 5 имени В. И. Ленина. Затем служба в рядах Красной Армии. Вернувшись в Горловку, Крижановский по комсомольской путевке идет в органы милиции. Он работал участковым инспектором в зоне Горловского машиностроительного завода имени С. М. Кирова. «Дмитрий был у нас серьезный и справедливый, — вспоминает сестра, — и пользовался у товарищей по работе и на участке большим авторитетом».

Когда началась Великая Отечественная война и гитлеровцы ворвались в Донбасс, Крижановский вместе с сослуживцами ушел на фронт. К сожалению, о его боевой жизни до прихода в 295-ю дивизию мы пока еще знаем мало. Известно только, что он участвовал в боях за освобождение Крыма, Николаева и Херсона. Известны также и его боевые награды — орден Отечественной войны I степени и медаль «За отвагу».

«В письмах с фронта, — писал сын Крижановского Анатолий, — отец всегда интересовался нашей жизнью, просил маму крепиться и ждать его, расспрашивал обо мне. А когда освободили Горловку, его хотели демобилизовать как шахтера, но отец написал, что домой не возвратится, пока хоть один фашист будет топтать советскую землю».

Когда я уже заканчивал работу над этим очерком, дивизия, в которой воевал Дмитрий Евдокимович Крижановский, отмечала сорокалетие со дня формирования. Большой и славный путь прошли ее воины.

Боевое знамя дивизии украшают ордена Ленина, Красного Знамени и Суворова. За отличные боевые действия при освобождении Херсона ей присвоено почетное наименование «Херсонская». Я хорошо знаю многих ее ветеранов и часто с ними встречаюсь. Не могу не высказать своего восхищения их душевной чистотой, каким-то особенным зарядом энергии и оптимизма, крепостью дружеских уз. Вот и на юбилей соединения они съехались со всех уголков страны. И, конечно же, вновь встретились товарищи — разведчики Батманов, Парамонов, Черногоров, Николаев, Иванов, Самойленко, Попов, полные кавалеры орденов Славы Сулейманов и Токарев. Состоялась и у меня давно ожидаемая встреча с Александром Петровичем Рязановым — бывшим командиром взвода, в котором воевал Крижановский. Прошу его рассказать о бесстрашном разведчике.

— Для меня как для командира взвода Крижановский был не только хорошим, я бы сказал, безупречным помощником. У меня с ним как-то сразу установились доверительные отношения, доброе товарищество. Дисциплинированный, принципиальный, исполнительный сам, он и от других требовал того же. До сих пор горжусь, что был с ним рядом — делил и радости, и невзгоды.

Вместе с разведчиками мне довелось побывать в разведывательном батальоне, воины которого являются достойными преемниками боевых традиций 352-й отдельной разведроты. Были добрые встречи ветеранов с молодежью, рассказы и напутствия. С большим удовлетворением члены кишиневской делегации преподнесли молодым воинам портрет Дмитрия Крижановского, выполненный художником Д. Д. Негряну. И теперь в далеком гарнизоне, находящемся на передовых рубежах нашей Родины, старший сержант Дмитрий Евдокимович Крижановский вместе с внуками тех, кто разгромил фашистов, несет надежную боевую вахту, служит примером большой любви к социалистическому Отечеству!