Операция «Минотавр»

Глава 27

В Вашингтоне не бывает дней хуже, чем субботы в августе. Из-за жары и влажности любой выход на улицу становится просто испытанием. Дымка рассеивает солнечные лучи, но не делает их мягче. Вся кожа исходит потом, и одежда превращается в зловонные тряпки.

К одиннадцати утра в субботу Чад Джуди ощущал себя так, будто жил на улице уже полгода. Ночью ему удалось поспать всего два часа, урывками минут по пятнадцать. В аллее, которую он теперь называл домом, поселилось еще трое бродяг, и все они к девяти утра напились до потери сознания. Им ничто не мешало спать.

Около семи – точно Джуди не знал, часы он держал в сумке – его сотоварищи встали и собрали вещички. Он побрел вместе с ними пять кварталов до благотворительной миссии. Двоих по дороге вырвало. Маленькая неоновая вывеска над входом гласила: «Иисус спасает».

Завтрак состоял из яичницы, поджаренных хлебцев и кофе. Джуди внимательно наблюдал за несколькими мужчинами и четырьмя или пятью женщинами – насчет одной он не был уверен, какого она пола, – которые ели с апатией или не ели совсем.

Алкоголики на последней стадии заболевания пили кофе, но к еде не притрагивались. Почти все курили. Сидевший напротив мужчина предложил ему «Пэл-Мэл» без фильтра, которую Чад Джуди принял. Он не курил с двадцати четырех лет, но в чужом монастыре…

– Я вижу, ты побывал в парикмахерской, – заметил благодетель, протягивая спичку.

– Угу.

– Я и сам иногда туда хожу.

Джуди молча курил, пока сосед не отстал. Сквозь облака дыма он рассматривал лица сидящих вокруг. Видимо, он был единственным, кто проявлял какой-то интерес к окружающим. Все они смотрели пустыми глазами прямо перед собой, или в тарелку, или в стену, или безучастно разглядывали дым от своих сигарет.

В восемь утра он снова оказался на улице. Жара усиливалась, а влажность становилась невыносимой. От бетонных тротуаров разило жаром, как от раскаленной сковородки. Его новые приятели бродили по двое и по трое, выискивая тенистые места, где можно было бы прикорнуть, места поближе к людным перекресткам, где позже можно будет выпрашивать мелочь на ежедневную бутылку.

Джуди решил, что улица – слишком опасное место для человека, у которого еще не успела отрасти щетина. Он побрел обратно в аллею, где провел ночь. Он старался подражать походке алкоголиков – шаркая, опустив голову, с поникшими плечами и отсутствующим взглядом.

Ему попался на глаза заголовок в газетном киоске. Фотография – его собственная! Он поспешно побрел дальше. Из мусорной урны торчала скомканная газета. Он подобрал ее и углубился в аллею.

Наркотики. Контрабанда кокаина. Его фотография в мундире – явно из личного дела, он снимался в прошлом году. Харлан Олбрайт был снят на улице, видимо, скрытой камерой. Но сходство поразительно. Усевшись на асфальт спиной к мусорному ящику, Чад Джуди внимательно прочел сообщение. Вице-адмирал Генри мертв, как утверждает «Вашингтон пост», убит торговцем наркотиками при попытке задержания. Конечно, разве «Пост» когда-нибудь ошибается?

Дочитав сообщение, он швырнул газету в мусорный ящик.

Теперь он лежал на солнце, подложив скатку под голову и наблюдая, как старый пес выискивает еду в мусоре. В аллее дул легкий ветерок, но он не мог разогнать духоту. Это была самая настоящая баня. Когда собака ушла, единственными живыми существами вокруг него остались роившиеся в мусоре мухи.

Господи, кто бы мог подумать, как быстро все сорвется? Видимо, ФБР контролировало доступ к этому файлу, и, как только Джуди открыл его, они прыгнули в машины и помчались арестовывать его. От капитана 3-го ранга флота США до скрывающегося от преследования убийцы за каких-то пятнадцать минут – это, видимо, рекорд во всей истории военно-морских сил.

Размышляя над этим, Чад Джуди не жалел о решениях, принятых в чрезвычайных обстоятельствах, и не терзался по поводу того, что вот, мол, если бы… Всю жизнь он провел в обстоятельствах, которые требовали мгновенных решений, и давно свыкся с этим. Ты делаешь тот выбор, который возможен на основе имеющейся в данный момент информации, и потом не тратишь времени на сожаления об этом выборе. И сейчас он ни о чем не сожалел.

Тем не менее, оглядываясь назад, он не мог точно сказать, какое решение могло бы оказаться лучшим. Итак, вот он лежит на асфальте в десяти кварталах от Белого дома. Вот так, наверное, выглядит ад – там грязно и жарко, все грешники медленно поджариваются и жаждут хотя бы глотка пива. Господи, какая это замечательная вещь – холодное пиво!

Деньги. После того звонка от Хомера Т. Уиггинса он счел неразумным оставлять деньги в квартире в свое отсутствие и хранил их в спортивной сумке в багажнике машины. Там же был и заграничный паспорт. Машина сейчас, видимо, в полиции, так что деньги и паспорт в безопасности. Вчера у него было искушение попытаться забрать их, но он сдержался. Чад Джуди, летчик-истребитель, хорошо знал, что случается с парнями, которые совершают повторный заход на хорошо обороняемую цель.

Правильно утверждает популярный лозунг, который все клеят на бамперы машин, – дерьмо случается. Плохо лишь то, что дерьмо случилось именно с ним.

Содержимое огромной канализационной трубы вылилось прямо ему на голову. Мать их! Он произнес это вслух.

– Мать вашу! – Он орал во весь голос, радуясь, как его голос отражается эхом от стен. Эти слова, казалось, обретали плоть и вес, вырываясь на улицу. Он набрал в легкие воздуха и заревел что есть мочи: – Вашу мать, мать, мать, мать, мать!

– Эй, ты! – Он поднял голову. Какой-то тип высунулся в окно. – Или ты перестанешь орать, или я вызову полицию. Понял?

– Понял. Извиняюсь.

– Чертова пьянь взбесилась, – сказал мужчина, закрывая окно, чтобы не выпустить из квартиры прохладный кондиционированный воздух.

Ладно, сказал про себя Джуди. Сам он ощущал себя по уши в вонючей жиже.

Ладно. Как я намерен выбраться из всего этого?

Что ж, уик-энд можно с тем же успехом провести в этой аллее, как и в любом другом месте. Если он попытается устроиться в гостинице или мотеле, или купить одежду, или угнать машину, его сразу же опознают. Полиция не станет искать его в аллее, во всяком случае, в ближайшие несколько дней. Конечно, они контролируют аэропорты, вокзалы и автобусные станции. И разыскивают машину, которую он угнал из Кристал-Сити.

Так что пересидеть несколько дней в этой дерьмовой норе было бы совсем неплохо. Конечно, продавать данные по ЭППЗУ Хомеру Т. Уиггинсу тоже было неплохо, и убивать Гарольда Стронга, и копировать файл «Афины»…

Бедный я, бедный.

Ладно, у него еще остается козырь. Единственный шанс. Сто пятьдесят тысяч долларов. Боже, как ему сейчас нужны эти деньги. В понедельник вечером, Харлан Олбрайт, в этой лавке телес в Джорджтауне. Как бы там ни было, Олбрайт умеет расставаться с наличностью, сказал он себе. А в пистолете есть еще пять патронов.

Джейк Графтон в пятницу вечером отправил семью на море. В субботу он сидел в кабинете, дописывая отчет об испытаниях прототипов. Он уже представил черновик начальству и сейчас вносил исправления согласно их замечаниям.

Старшая секретарша согласилась поработать в субботу и вносила правку на компьютере, когда зазвонил телефон.

– Джейк, это адмирал Данедин. У меня здесь двое агентов ФБР. Зайдите, пожалуйста.

– Слушаюсь, сэр. Иду.

Оказалось, что это Камачо и Дрейфус. Они вежливо пожали ему руку. Джейк сел у стены, лицом к адмиральскому столу.

– Капитан, – начал адмирал, – эти джентльмены говорят, что у вас есть вопросы, которые вы хотели бы обсудить.

Джейк засопел и заерзал на стуле.

– Полагаю, мои вопросы мелкие и недостойны внимания ФБР, но тем не менее я хотел бы их задать. Я читал утренние газеты. Выходит, программа УТИ – это просто прикрытие для торговцев наркотиками, которые снабжают всех свихнувшихся в Пентагоне, и один из них вчера вдруг впал в бешенство и забил до смерти адмирала.

– Послушайте, капитан, – начал Камачо.

– Дайте мне закончить. По всей видимости, эту бесполезную контору возглавляет какой-то болван, который не способен распознать в своих подчиненных опасных преступников, подрывающих изнутри оборону страны. Моральная неустойчивость и все такое. И кто же тот кретин, который командует этой бандой уголовников в мундирах? А-а, это тот самый Джейк Графтон, который на следующей неделе будет доказывать в различных комитетах Конгресса необходимость создания нового всепогодного авианосного малозаметного штурмовика. Нет сомнения, что этого капитана Блая будут с пристрастием допрашивать конгрессмены, понимающие, что он не видит дальше своего носа. Вот я и спрашиваю, джентльмены, – что вы посоветуете говорить конгрессменам?

Агенты обменялись взглядами между собой, затем с адмиралом.

– Нам этот самолет позарез нужен, – заметил адмирал. – Ваши предложения?

– Пора бы уже сказать правду, – настаивал Джейк.

Камачо ответил:

– Правда состоит в том, что это вопрос, касающийся национальной безопасности. Всякие комментарии по этому поводу могут повредить следствию.

– Так что, мне так и сказать на Холме? – недоверчиво произнес Джейк. – Видите этот мундир? Я морской офицер, а не шпион. Может, директора ЦРУ и ФБР явятся туда и кое-что объяснят за закрытыми дверями прежде, чем я зайду туда?

Камачо подумал.

– Пусть они поклянутся на Библии, или перекрестятся, или что там вы, филеры, делаете в тех редких случаях, когда вам приходится раскрываться.

– Думаю, можно было бы попросить нашего директора. – Камачо обменялся взглядами с Дрейфусом.

– Пока это решится, можете вы просто объяснить мне и адмиралу, что происходит? Я хочу представлять себе картину ровно настолько, чтобы не наступить на грабли. Думаю, я немногого прошу.

– Все решится в ближайшие несколько недель, – пробормотал Камачо.

Графтон молча взглянул на него. Адмирал отреагировал так же.

– Джуди продавал информацию военным фирмам. Он…

– Это мы знаем, – оборвал его адмирал. – Расскажите нам то, чего мы не знаем.

– Его завербовал советский агент и поручил скопировать файл «Афины». Видимо, он согласился. В пятницу он попытался сделать это. АНБ сообщило нам и Генри, Генри опередил нас. – Он пожал плечами.

– Откуда адмирал Генри знал, что будет попытка скопировать файл «Афины»? – настаивал Данедин.

– Я ему сказал, – пояснил Камачо.

– Вот как?

– Да.

– Почему?

– Об этом я говорить не могу. Не имею права.

– Генри это знал?

– Что знал?

– То, что говорить ему вы имели право.

– Не знаю, что он знал. Или подозревал.

Данедин поднял брови. У него был недоверчивый вид.

– Что вы хотите услышать, адмирал? Что Генри считал, будто получает секретную информацию конфиденциальным образом? Да, будем считать, что он так думал. Генри был командующим морской авиацией. Честный, надежный, блестящий, к тому же очень честолюбивый. Видимо, потому и стал помощником начальника штаба ВМС. Он привык всюду совать свой нос, знать больше, чем положено. Вот это, например, мы нашли в его столе. – Камачо достал небольшую тетрадь из внутреннего кармана пиджака и бросил на стол.

Данедин начал листать страницы. Несколько раз он поднимал глаза на Камачо, но тут же возвращался к тетради. Не говоря ни слова, он медленно закрыл ее и пододвинул через стол капитану Графтону.

– «А», «В», «С» – кто эти люди?

– Буквами обозначены те, о ком Генри собирал информацию. От психотерапевтов, от полиции, от важных шишек в правительстве. Одной из этих букв, видимо, обозначена Кэлли Графтон. Кажется, она посещала психиатра, правда, капитан?

Джейк Графтон начал вырывать страницы из тетради. Он бросал их в корзину под столом, предназначенную для подлежащих уничтожению секретных документов.

Тем временем Камачо продолжал:

– Генри очень боялся «Минотавра». Он страшился неизвестности. И делал все, что мог, чтобы защитить свой проект. Трудно осуждать его за это.

– Эти обрывки, что вы нам показали, очень интересные. – Адмирал откинулся в кресле и скрестил пальцы.

Агенты промолчали. Дрейфус рассматривал свои ногти, а Камачо наблюдал, как Графтон уничтожает страницы тетради.

– Почему этот советский агент вышел на Джуди? – спросил адмирал. – Чем тот его привлек?

– Я рассказал ему о затруднениях капитана, – ответил Камачо.

– Вы рассказали ему?! – У адмирала округлились глаза. – Боже милостивый! На кого же вы работаете?

– Я на вашей стороне, адмирал.

– Боже милостивый! Страшно даже подумать, во что бы мы могли вляпаться, если бы не вы.

– А почему моя жена? – поинтересовался Графтон.

– Вас приставили охранять святыню – «Афину». Вас, капитан. Чад Джуди работал у вас. Адмирал Генри знал, что Джуди – гнилое яблоко, и знал, что я это знаю.

– Удивительно, как он вообще спал по ночам, – пробормотал Дрейфус.

– Вы хотите сказать, что он мне не доверял? – подавленно спросил Джейк.

– Тайлер Генри не доверял никому. Он не просто сдвигал колоду, он требовал каждый раз тасовать заново. Но не думаю, что он всерьез боялся вас. Он боялся меня. Не хотел, чтобы я вас совратил.

– Повторите, пожалуйста.

– Он считал, что я могу завербовать вас, поэтому подыскивал к вам ключик там, где мог. – Камачо встал. Следом за ним поднялся Дрейфус. – Джентльмены, это все. Большего мы вам сказать не можем.

– Подождите, Камачо, – оборвал его адмирал, указывая на стулья. – Вы уйдете, когда я сочту разговор оконченным. У меня еще несколько вопросов, так что, пожалуйста, сядьте, и я задам их.

Камачо подчинился. Дрейфус остался стоять.

– Вы можете подождать в коридоре, – сказал ему адмирал.

– Пусть остается, – бросил Камачо. Дрейфус сел.

– Кто утвердил операцию?

– Мое руководство.

– Кто именно?

– Заместитель директора и директор. И комитет.

– Вот что я хочу знать: кто позволил вам насиловать флот Соединенных Штатов в хвост и в гриву? Будто у нас мало своих забот.

– Мое руководство.

– Назовите имена, мистер! Я хочу знать имена тех идиотов, которые разрешили секретную операцию, приведшую к гибели вице-адмирала и поставившую под сомнение утверждение Конгрессом программы А-12. Покажите мне эту задницу! Начальник штаба ВМС потребует крови. Джордж Ладлоу, Ройс Каплинджер, если они не знали об этом…

– Спросите их. Еще вопросы?

– Ладлоу? Каплинджер? Они знали?

– Кому полагалось знать, те знали. Эти имена назвали вы, а не я. Теперь извините, я сказал все, что мог, и мне нужно на работу. – Дрейфус был уже у двери, прежде чем Камачо поднялся со стула.

– Пусть директор ФБР будет там, чтобы тушить пожар, когда я предстану перед этими конгрессменами, Камачо, – сказал Джейк.

– А если не будет? – с преувеличенной вежливостью поинтересовался Дрейфус.

– Тогда сидите там вы с ордером на арест, если хотите, чтобы я молчал. У меня есть противная привычка говорить правду, когда мне задают вопросы.

Камачо кивнул и направился к открытой двери, которую придерживал Дрейфус.

– Благодарю вас, – сказал он морякам и вышел. Когда дверь за ним закрылась, Данедин произнес:

– Очень плохо, что мы не знаем правду, чтобы отвечать на вопросы.

– Кое-что знаем.

– Вам еще многому предстоит учиться, Джейк. Правду нельзя экстраполировать из крохотного кусочка. И поверьте мне, эти двое сказали нам так мало, как только могли. Если это вообще было правдой.

В понедельник утром Джейк подписал отчет, в котором рекомендовалось закупить для флота самолет TRX, и лично отнес его секретарше адмирала Данедина.

Адмирал просмотрел отчет, и, убедившись, что требуемые им исправления внесены, подписал сопроводительную записку. Оттуда Джейк понес отчет координатору программы. Капитан 3-го ранга Роб Найт печатал письмо на компьютере, когда зашел Джейк.

– Это он, родимый?

– Он самый. – Джейк придвинул стул. Найт проверил правки, затем расписался в ведомости согласования. – Поздравляю. Преодолен очередной рубеж.

– Думаете, мы получим этот самолет?

– Перспективы хорошие. Хорошие. – Найт усмехнулся. Большую часть времени он общался с работниками аппарата Конгресса по поручению начальника штаба ВМС. – Они знают, что нам он действительно нужен. Знают, что это выгодная покупка. Единственный скользкий вопрос – это выбор между прототипами. Дюкену это известно, и он заряжает пушки.

– Чем он готовится встретить меня?

– Я узнаю завтра. В девять у нас встреча с парнем из правления законодательных процедур Конгресса, который расскажет вам, каких следует ожидать вопросов, как лучше на них отвечать, как сохранять спокойствие – в общем, все что нужно. Вы будете выступать с адмиралом Данедином; он пойдет первым. Но выпускать кишки будут из вас. Ведь от вас исходят рекомендации. Если смогут выставить вас некомпетентным, лживым идиотом, то Данедин, начальник штаба ВМС, военно-морской министр, министр обороны – все они пересмотрят свои позиции. Так что наденьте бронежилет.

Дальше Джейк направился в канцелярию начальника штаба ВМС. Ему пришлось поговорить с его помощником и час подождать, а затем с подписью начальника штаба он перешел в приемную министра ВМС. После обязательного часового ожидания, пока помощник министра изучал документ, Ладлоу пригласил его зайти.

– Насколько это отличается от черновика, который я читал?

– Ненамного. Вице-адмирал Данедин и начальник штаба потребовали некоторых изменений, и они внесены.

– Вы готовы отстаивать этот проект на Холме?

– Так точно, сэр.

Целый час Ладлоу расспрашивал его о технических аспектах отчета. Видимо, удовлетворенный, он проводил Джейка до двери:

– Только не заводитесь с законодательной властью. Будьте открыты, приветливы, держитесь этаким бравым морячком.

Чад Джуди переоделся в спортивный костюм, а тряпье, которое на нем было, спрятал за мусорным ящиком в Джорджтауне. Боже, какая от него исходит вонь. Ну и черт с ней! Все равно женщины будут липнуть, как на мед. Все подумают, что он бежал десять километров и заглянул в бар выпить бутылочку холодной воды «Перье». Это так же стильно, как кроссовки фирмы «Гуччи».

Он прошел четыре квартала до бара, держа спортивную сумку в правой руке.

Народу была тьма, как и на прошлой неделе. Если кто и почувствовал исходящий от него аромат, то виду не подал.

Протолкавшись сквозь толпу, зашел в мужской туалет в баре и тщательно, насколько мог, вымыл лицо, руки и шею. Даже промакнул бумажным полотенцем под мышками.

– Уф! – Он сразу почувствовал себя гораздо лучше. Вышел из туалета и осмотрелся. В конце зала освободился столик на двоих, и он немедленно проскользнул туда. Поставил сумку на пол, вынул оттуда пистолет и положил его на колени.

Официантка не особенно присматривалась к его четырехдневной щетине.

– «Будвайзер», пожалуйста.

Первую бутылку он осушил залпом, вторую стал не спеша потягивать. Прошло двадцать минут, затем тридцать.

А если Олбрайт не появится?

У Джуди противно засосало под ложечкой. Пиво чуть не пошло обратно. Он уставился на дверь, присматриваясь к каждому входящему.

Когда вошел Олбрайт, Джуди чуть не вскрикнул.

Он пересек зал и вошел в выгородку. Только тогда Джуди сообразил, что руки у Олбрайта пусты.

– Господи, – произнес Олбрайт. – Ну и вид у вас.

– Были некоторые неприятности.

– Надо полагать. Я читал. Торгуете наркотиками, а?

– Это чушь.

– Ну да. – Олбрайт заказал «Корону». Он осторожно осматривался по сторонам.

– Где вы провели уик-энд?

– В аллее.

– Весьма разумно.

– Пока они меня не поймали.

– Вы на проводе?

– Что?

– К вам не подцеплен провод с микрофоном?

– Нет, черт побери. Где распроклятые деньги?

– Вы принесли?

– Да, вот она. Хотите взглянуть?

– Покажите.

Джуди потянулся за сумкой.

– В боковом кармане. Взгляните, но не вынимайте.

Олбрайт так и поступил.

– Так вы принесли деньги?

– Как оно выглядит?

– Выглядит, друг мой, как 5,25-дюймовая дискета, на которой может быть все, что угодно. Она даже может быть пустой. Вы же не думали, что я готов принять на веру, будто вы благородный джентльмен и честно выполните все, разве не так?

– Да вроде так.

Принесли «Корону». Олбрайт выжимал сок из лимона, давая ему стечь в бутылку.

– Ваше здоровье, – произнес он и сделал глоток.

– Где они?

– Что?

– Бабки, сволочь.

– У меня в машине.

– Если вам нужна дискета, сходите за ними.

– Сперва я должен проверить, что у вас на дискете. Давайте оба выйдем отсюда, и я прогоню дискету на портативном компьютере. Он у меня с собой.

– Так я вам и отдам. Нет денег – нет дискеты.

– Ваше поведение очень подозрительно, дорогой друг. Раз вы не хотите выйти, вполне возможно, что к вам подцеплен провод. Еще более вероятно, что нужного мне файла на дискете нет. – Олбрайт усмехнулся. – Видите, как получается.

– Мне ситуация представляется так: у меня диск, и вы не выйдете отсюда, пока я не увижу деньги.

– Когда вы скопировали файл?

– В пятницу днем.

– Когда явился адмирал?

– Примерно через десять минут.

Олбрайт присмотрелся к окружающим, затем снова повернулся к Джуди.

– Если даже вы считаете, что записали файл – я допускаю, что вы в это верите, – я серьезно сомневаюсь, что в нем содержится нужная мне информация. Вряд ли вам удалось ее получить в пятницу днем, когда десять минут спустя явились ВМКР и ФБР. Они вас ждали. Это была ловушка.

– Я записал файл, – настаивал Джуди.

– Нет. Думаю, что нет. – Олбрайт начал вставать из-за столика. Что-то твердое уперлось ему в ногу, и он остановился.

– Там то, что я думаю?

– Не знаю, что вы думаете. Пощупайте рукой, только осторожно.

Олбрайт пощупал.

– Понятно.

– Повернитесь. Лицом ко мне.

Олбрайт подчинился. Он отпил еще пива.

– Что дальше?

– Дальше мне нужны деньги.

– Как вы рассчитываете их получить?

– Вы лучше думайте быстрее, черт бы вас побрал, или вы не выйдете отсюда. Первой пулей я оторву вам член, вторая вонзится в солнечное сплетение. Может, скорая помощь успеет, и вы останетесь живы. Но всю оставшуюся жизнь вы проведете в инвалидном кресле, и писать вам придется сидя.

Не было похоже, что Олбрайт испугался.

– Ваши предложения?

– Предлагать должны вы. Даю вам одну минуту.

– Гм.

– Мне нечего терять, Олбрайт. Я нажму курок. Можете мне поверить!

– Вас арестуют.

– Возможно, но коль меня будут судить за убийство вице-адмирала, всем будет наплевать на то, что я отстрелил член коммунистическому шпиону. Кто знает, не исключено, что сделав это, я заслужу снисхождение. У вас сорок секунд.

– Кто знает. Действительно, кто знает, – размышлял Олбрайт.

– Тридцать секунд.

– Тихо. Я думаю, – Он глубоко вздохнул, затем шумно выдохнул. – Посмотрите налево. Через стойку. Там сидит парень в майке Калифорнийского университета. Взгляните на его руку.

Чад неохотно посмотрел налево, затем повернулся к Олбрайту. Человек с другой стороны стойки с любопытством наблюдал за ним. Джуди взглянул еще раз.

Тот человек держал пистолет, нацеленный прямо на него.

– Я пришел не один. Если вы спустите крючок, второго выстрела он сделать не даст.

Джуди с явной неохотой снова посмотрел в ту сторону. Похоже, настоящий пистолет, автоматический, и тот человек держит его низко, прячась от Джуди за соседа. Парень с пистолетом смотрел ему прямо в глаза.

– Вот так, – продолжал Харлан Олбрайт. – Сейчас вы сделаете вот что. Положите ваш пистолет обратно в сумку. Мы пройдем к моей машине – да, я действительно на машине. Вставим диск в портативный компьютер и проверим. Если там действительно файл «Афины», я отдам вам деньги. Если нет, пожмем друг другу руки и пойдем каждый своей дорогой.

– Лучше я пристрелю вас тут.

– Как вы изволили заметить, я могу остаться в живых. А вы уж точно нет. Выбирайте.

– Я разорен. У меня ничего нет. Они… – Он проглотил комок. По его лицу текли слезы. – Они вычистили файл. Все было подстроено. Там ничего нет, кроме титульных страниц тридцати документов, каждый на одной странице. Честно. Я принес то, что вы заказывали. Я в отчаянии. Мне нужны деньги.

Олбрайт кивнул:

– Понимаю.

– Послушайте, мистер, – взмолился Чад. – Я вам предлагаю кое-что. Титульные страницы ведь чего-то стоят. Дайте мне пятнадцать зеленых. И все! Пятнадцать вшивых долларов. – Он зарыдал.

– Не дам. – Олбрайт осмотрелся. Посетители оглядывались на Джуди. Пора сматываться. Олбрайт достал бумажник и бросил на стол все деньги, которые там были. – Тут примерно сто сорок. Возьмите.

Джуди схватил бумажки. Он сгреб их левой рукой, затем полез под стол.

– Я достаю сумку. Вот, – он протянул дискету. – Возьмите. Мне она не нужна.

– Желаю удачи, – произнес Олбрайт, встал и направился к выходу, а Джуди с дискетой в руках ошеломленно глядел ему вслед. Когда Олбрайт вышел в дверь, человек с пистолетом последовал за ним.

Джуди уронил голову на стол.

– Мистер, – услышал он чей-то голос. – Мистер, вам надо уйти, – настойчиво продолжал тот. – Вам нельзя тут оставаться.