Опыт критики буржуазной морали

Социальная борьба.

Мы говорили в предыдущих главах об индивидуальных действиях, направленных к одной цели. Мы не изучали последствий прямого противодействия одного или нескольких индивидуумов усилиями других индивидуумов (действие направленное к противоположным целям).

Между том социальная борьба и есть в настоящее время результат индивидуальных усилий, направленных главным образом на противодействие друг другу в приобретении для индивидуума, для его личных целей средств интегрального развития (личного обозначения).

Борьба человека с людьми же, во время которой один человек становится в такое же отношение к другому, как волк к волку (homo homini lupus) была объяснена и почти оправдана, найденным в биологии сравнением.

Борьба за существование, удаление слабых и т. п. все это чуть ли не является принципом морали, при помощи которого пытаются оправдать буржуазную организацию коллектива. Для того, чтобы найти логическую ошибку таких толкований достаточно сказать, что сравнение — не доказательство. Социальная борьба ничто иное, как искажение трудового начала, трудовая деятельность не может и не должна быть использована какой-либо группой за счет других групп.

Но — спросят нас — как же быть с классовою борьбою. Ее существование не подтверждение только что сказанного. Если принцип индивидуальных отношений к труду извращен в обществе, не может остаться не извращенным и принцип групповых (классовых) отношений.

Если индивидуумы находятся в печальной необходимости бороться друг с другом, вместо такого положения, при котором каждый работал бы для всех и для себя самого, ясно, что и классы но могут не бороться, что и нации не могут не сражаться между собою.

Если бы наиболее напряженный труд, т.-е. борьба, был организован для пользы человека и для пользы людей, то, очевидно, нам по пришлось бы бороться против индивидуального присвоения необходимых для интегрального развития средств. В будущем коллективе мы допускаем борьбу за существование только в виде борьбы личности и общества против всего, что затрудняет интегральное развитие индивидуумов и ни в каком случае не может допустить борьбу личностей между собою и с обществом. Большие антисоциальные деления (классы), — которые придают объединенным общими интересами индивидуумам силу для борьбы с другими индивидуумами, также объединенные общими интересами противоположного характера, — исчезнут, с обвинением всех интересов в общей цели.

Для того, чтобы прекратить борьбу за существование, очевидно, нельзя опереться на небольшие классы или группы общества. Чем меньше группа, чем теснее класс буржуазии (аристократия, буржуазия), тем противоположное его интересы интересам громадного числа жертв общественного неравенства. Эта обостренность положения ставит меньшинство во враждебное отношение к принципу равенства и только большинство рабочих, самая большая из современных общественных групп, имеет силу и необходимое достоинство для того, чтобы установить необходимое для всех сотрудничество и мир.

Цель переворота (временная диктатура пролетариата) не сводится к тому, чтобы перемешать в общей нищете, как тех, кто не знал нищеты, так и тех, кто страдал от нее, но к тому, чтобы направить общие усилие к единой цели: интегральному развитию всех и каждого и к обеспечению этой цели личными и совокупными усилиями.

Если уничтожение собственности, развитие идей свободы, равенства и братства, организация труда — пойдут правильным ходом, весь вопрос о борьбе за существование отдельных людей друг против друга сведется к вопросу о борьбе за существование всех людей, которая будет вестись каждым индивидуумом и всеми людьми друг за друга. Тогда мы будем измерять силу человека но его усилиями и работе для общего счастия.

Побеждать или убеждать?

Все то, что достигается человеческими усилиями, имеет стимулом или необходимость, созванную и признанную неизбежной, или приказ, заменяющий сознание необходимости: например— необходимость самозащиты может заставить индивидуума сражаться против ближнего; при виде угрожающей опасности, он схватывает оружие и рискует жизнью, которую хочет защищать.

Но такая же деятельность может быть навязана индивидууму повелением вождя, который прикажет ему ограбить соседа в пользу повелителя, причем повинующиеся приказанию вовсе не считают такую деятельность необходимой, если не говорить, впрочем, о необходимости повиноваться вождю. В первом случае необходимость поступить так или иначе воспринята созванном человека, во втором эта необходимость навязана ему и сознание может и должно протестовать против этого.

В первом случае индивидуум действует по своему убеждению, во втором — независимо от последнего, под давлением силы, как побежденный.

Грубая сила начальника (победителя) является в роли непосредственно действующего стимула и она очень действительна, но по имеет будущности. Ничто не делает человека более изобретательным нежели желанно освободиться от навязанной необходимости (приказа). Такая необходимость с полным основанием рассматривается человеком, как нечто во много раз более невыносимое, чем необходимость (непосредственная) простая; дело в том, что навязанная необходимость является результатом не только невыгодно сложившихся обстоятельств, но и несправедливости.

Никто не подумает, например, возмущаться требованиями организма; человек может только стараться понять естественные законы, но не может протестовать против них. Общественные же неравенства, неравенства происходящие от богатства, от условий рождения, от общественного положения — факторы отнюдь не неизбежные и не неустранимые и являются поэтому абсолютно неприемлемыми сознанием тех, кто не извлекает из них пользы.

Изменить все эти условия можно только одним способом — равной оценкой всякого труда. Если труд не будет наемным, не будет оцениваться деньгами, если человек, имея полную возможность интегрально развиваться, будет свободно выбирать поле своей деятельности, имея в виду как свою, так и пользу коллектива, не будет более оснований уважать человека за то, что он писатель, а не трубочист. Это тем вернее, что в будущем обществе не будет, вероятно, наблюдаться резкого различия между занятиями, что в нем легко найдется трубочист-писатель и сапожник-философ; последнее ремесло, например, особенно располагает к философии. Когда справедливое уважение будет присвоено каждой трудовой деятельности люди сумеют должным образом оцепить и высший способ победы над людьми, состоящий в их убеждении. Тогда поймут, что победа убеждением выше победы принуждением.

Уменьшая внешнее давление, люди расширяют тем самым область убеждения и не будут знать навязанной необходимости (приказы). Говоря по-просту, каждый должен делать то, что хочет, но он должен понимать, почему он должен делать то, а не другое. В настоящее же время мы видим, в общем, совершенно обратное.

«Повинуйся Богу», говорит нам церковь, «или ты будешь гореть в вечном огне» и напуганное воображение темной толпы заставляет ее приносить всякие жертвы лишь бы избежать такого печального будущего.

«Повинуйся законам», говорят вам властители всех видов, — монархисты или республиканцы, правители по божественному праву или божественные по своему праву. А мы не можем даже противиться; полиция цивилизованных государств организована через чур хорошо.

«Повинуйся долгу, т.-е. праву собственников», говорит нам буржуазное общество, «или я уморю тебя голодом», — это — очень убедительно и заставляет покоряться.

«Повинуйся чести, т.-е. бойся утратить уважение других людей, возмущаясь нелепыми обычаями: заставляющими женщину отдаваться мужу, против которого восстает все ее существо; заставляющими человека стрелять в своих умирающих от голода братьев; заставляющими человека осуждать то, что оправдывает его совесть и оправдывать то, что он может только осуждать.

«Во что бы то ни стало сохраняй внешность («лицо» у китайцев) для того, чтобы скрыть внутреннюю порчу нашей организации», кричит в своей агонии умирающее общество. Все порабощены в этом обществе, так как никто не может делать того, что ему диктует совесть. На этом мы и основываем ваши величайшие надежды на лучшее будущее.

Оценка совокупности экономических отношений, оценка этих отношений в целом по их действительной стоимости, по может ускользнуть от людей: все указанные выше явления, постоянно напоминая о себе, не могут не внедриться в сознание индивидуумов.

Невежество и неспособность людей оценивать положение надлежащим образом, заставляет их подчиняться воздействию мрачных, непонятных сил власти и принуждения, но с появлением сознания, под влиянием внешних факторов этому настанет конец.

Все победы буржуазной морали сегодняшнего дня превратятся назавтра в ее поражение.