Опыт критики буржуазной морали

Отечество. Честь.

Христианство, приспособленное к признающему и оправдывающему собственность общественному строю, даже это христианство совершенно чуждо понятиям отечества и чести. В Евангелии нет слова честь. Быть может, было бы интересно выяснить происхождение этих двух принципов современного общества, но в настоящем кратком очерке пришлось бы посвятить такому изысканию слишком много места. Итак мы ограничимся одними только выводами, не вдаваясь в исследование вопроса. Что представляет из себя в сущности отечество'? Что та часть внешнего мира, в которой мы появились и частью которого мы являемся.

В этом смысле мы не можем отрицать отечества (родины), не можем опровергать необходимости оказывать этой части окружающей нас среды некоторое предпочтение перед какой-либо другой средой.

На нас лежит отпечаток этой среды и чем более силен этот отпечаток, тем более сильна эта среда и коллективная личность (национальность).

Сильные, что либо новое вносящие в жизнь, личности всегда высоко ценятся. Это общее правило относится и к обществам. Действительно, ничто так не безлично, как физиономия лакея, солдата, полицейского: это — служители известного строя, они не имеют индивидуальности, так как «личность» никогда не может быть слугою (рабом приказа), но всегда является сотрудником, союзником, работником. Если это верно по отношению к правильно понятой, покоящейся на любви к ближнему и солидарности идеи отечества, мы все же видим нечто совсем иное, когда дело идет об отечестве в современном, буржуазном обществе. Для буржуазии любовь к отечеству это — признание выгодной привилегии; защита отечества это — защита такой привилегии, местного права, освящение непосредственности.

Я люблю мое отечество, должен захватить, покорить другая отечества; я гражданин моего отечества, все другие люди, имеющие несчастье принадлежать к другой национальности и находиться на территории моего отечества, должны быть поставлены в подчиненное положение. Русский тенор лучше поет для ушей патриота, чем французский тенор в России и т. д.

Такое мировоззрение является очевидным следствием тех отношений, которые устанавливаются между различными классами общества. Мы начинаем с того, что отдаем предпочтение нашим родным, далее мы предпочитаем людей нашего класса и, наконец, людей одной с нами национальности.

Наибольшая смелость не идет далее немецкой поговорки «gedanken sind zollfrei».

Мы должны стать на другую точку зрения. Мы высоко ценим индивидуальность, так как, чем сильнее она, тем драгоценнее ее сотрудничество для коллектива, она обогащает коллектив. Мы очень высоко ценим коллективную индивидуальность — отечество, но мы думаем, что необходимо уничтожить границы и поставить народы против народов не с оружием в руках, а рука об руку. И это — не мечта; это экономическая необходимость. Если преступлением и нелепостью является борьба индивидуума с индивидуумом, то борьба народа с народом может быть только результатом удивительной для вашей эпохи темноты.

Нельзя начать строить дом с крыши, нельзя таким образом строить и великое здание будущности. Каждый должен понять, что при этой постройке, необходимо отказаться от борьбы с соседом, необходимо отказаться от защиты личных интересов, если они противоположны общим интересам.

Существовал великий герой, который может служить примером всему свету. У него не было чести; он был призванным объектом ненависти всего христианства. Этот герой — Иуда. Я не думаю, чтобы в настоящее время, встретились бы какие-либо наивные люди, которые говорили бы словам легенды о том, что Иуда предал своего учителя за деньги для того, чтобы потом повеситься. Самый простой здравый смысл не может допустить этого. Нет, этот человек был пламенным патриотом. Он видел, что Иисус имел громадное влияние на свой народ, но он видел также, что Иисус был мечтателем, что он не был человеком действия; поэтому то Иуда и решился использовать старый принцип, который учит, что часто руководят тем и ведут за собою того, кто считает себя руководителем и вождем.

Приближалась Пасха, момент народного энтузиазма, момент наиболее благоприятный для появления царя Иудеи. Скромный Иисус на осляти подъезжал к Иерусалиму; этот бедный путник был уже обожаем народом, как новый пророк. От пророка до царя — только шаг. И мы видим Иуду с его друзьями, провозглашающая Иисуса царем Израиля для того, чтобы восстановить коллективную личность (национальность) великого Израильского парода. Великий народ... К несчастью для Иуды и его сторонников этот народ перестал быть великим; это стало очевидным на другой день. Провозглашенный царем скромный мечтатель Иисус, сойдя со своего осла, сошел с своего тропа. По Иуда верил еще в свой парод. «Пусть буду я проклят», думал он, «пусть буду я проклят, как предатель, но это не важно; израильский парод не допустит, чтобы бичевали перед ним Иисуса вчера провозглашенного царем». Иуда предал Иисуса; ему заплатили; он получил 30 серебренников, он, — кассир, имевший быть может больше серебренников в своем кармане. По он предал бы Иисуса и не за тридцать, а за три сребренника, для того лишь, чтобы поднять негодующий народ на защиту символа своей национальности, на защиту своего идеала. В конце концов Иисус был распят, причем на кресте имелась надпись, на которой значилось, что он «Царь Иудейский». Для Иуды — это была гибель... Что оставалось сделать Иуде? Собственный народ продал идеал его — предателя; предал тот народ, которому он пожертвовал своею личностью, даже тем что принадлежало ему, как гражданину — своею честью... и он повесился.

Будем и мы подражать Иуде: будем любить нашего ближнего более, чем самого себя, будем любить наше общее отечество, т.-е. коллективную личность, на столько, чтобы пожертвовать для этой коллективной личности даже уважением других лиц к нашей личности, (честью)1.

Будем любить «чужие» отечества также, как и собственное, будем любить человечество, так как оно включает в себя все.

Понятие отечества и чести не будут более антитезой. Все — будет только тезисом, проявление которого будет иметь целью интегральное развитие человека, продиктованные любовью принципы, которые будут лучшим путем к этой цели. Индивидуальный идеал всецело сольется с идеалом коллективным и с идеалом всего человечества: все вместе взятое явится мощным усилием по направлению к обоготворению человека, к его счастью.