Орда

Глава 10

Вместе с сотней телохранителей по льду Клязьмы выехали к Стародубу. Подробности боя с отступающими монголами, благодаря регулярно пребывающим во Владимир вестовым, мне были досконально известны.

Мой сотенный конный отряд в Стародубе встречали выстроившиеся в линию роты 51–го Великолужского полка, за спинами которых за нашим появлением с интересом наблюдали стародубчане и гости этой бывшей удельной столицы.

Не стал задерживаться в Стародубе. Прихватив с собой 51–й Великолужский полк, оставив в городе лишь раненых и выздоравливающих, направился в Нижний Новгород, проездом через Гороховец.

В Нижний Новгород прибыли затемно. Этот волжский город был основан два десятка лет назад князем Юрием Всеволодовичем как сторожевой форпост Ростово — Суздальской земли против нападений с востока. Возможно, в будущем Нижний и приобретёт, как было в моё время, исключительно большое значение, но здесь и сейчас он являл собой всего лишь скромную, пограничную деревянную крепостицу, хотя уже и отмеченную обороной против поднявшихся вверх по Волге ордынских туменов.

Сейчас же в этой крепости бежавших от монголов булгар и мордвы было намного больше, чем русских. Да и вообще в Залесских городах с лихвой хватало Поволжских беженцев. Даже сейчас во время путешествия до Нижнего приходилось иногда встречать колонны плетущихся в смерть измученных и замерзших булгар, эрзян и прочих народностей, перекочёвывающих в эти края. Эти же волны, но уже тонкими ручейками проникали дальше на запад, доходя пешкодралом вплоть до Смоленска.

В Нижнем меня уже поджидал в практически полном составе 5–й корпус (в город стянулись все ранее распущенные гарнизонные войска), а также посланные им вдогонку из Владимира 1–й и 4–й корпуса Клоча и Люта. Собранные здесь сейчас войска, под общим руководством Бронислава, реорганизовывались в 1– ю армию или по — другому «Восточную группу войск». До зимы они должны будут овладеть Булгарией, а когда вскроется Волга — то выстраивая на Волжских берегах крепостицы, по начерно разработанным ГВС планам, они спустятся до Каспия, главная их там цель — Дербентская крепость — восточные «ворота» Северного Кавказа.

7–й корпус Мечеслава, направившийся аж во Владимир — Волынский, по — весне должен будет начать военные действия в Галиции.

2–й и 6–й корпуса Малка и Олекса вместе с 3–м корпусом Аржанина образующие 2–ю армию или «Центральную группу войск» весной нанесут удар по Киеву и Чернигову, с последующим выходом на Крымский полуостров. Причём если Малк и Олекс будут сплавляться по Днепру, то корпус Аржанина, сейчас прибирающий к рукам Муромское и Рязанское княжества, на галерах будет сплавляться по Десне. Уже под Киевом две группировки «ЦГВ» — Днепровская и Деснинская могут, случись в этом надобность, вновь объединиться в единый кулак.

В устье реки Кама, разогнав по пути, восставшие против монголов отряды бахадиров (дружинников) и субашей (ополченцев), объединённая волжская группировка войск разделилась. 20–ая рать 5–го корпуса направилась вверх по Каме к городам Жукотину и Керменчуку, остальная же армия продолжила спуск по замерзшей Волге.

В устье реки Казанки у левого береги Волги располагался небольшой пограничный городок, площадью около 5 га — Ошель. Город стоял на высоком мысу, с напольной стороны городская крепость была выложена из камня — известняка. С других сторон, используя сложный, труднопреодолимый рельеф местности, булгары возвели деревянные укрепления.

По словам наших разведчиков это была в Булгарии единственная крепость, имеющая каменную стену. Остальные города, максимум, что имели каменное, так это башни. В остальном же, они были укреплены также, как и большинство среднестатистических русских городов сопоставимого размера. Для нашей осадной артиллерии каменная стена не являлась непреодолимым препятствием, но и переводить за зря порох тоже не было особого желания, плюс к этому хотелось оказать на булгар, особый деморализующий эффект.

Поэтому Ошелю, запёршемуся перед лицом нашей наступающей армии, не посчастливилось испытать «греческий огонь/напалм» на собственной шкуре. Бочки начинённые «напалмом» зашвыривались метательными машинами прямо за городские стены. Мы со штабом заняли место на возвышенности, разбив там палатки и шатры, для пущего комфорта. Хотелось собственными глазами оценить результаты воздействия этого вида оружия на городские стены и застройку.

С занятой нами кручины весь Ошель был как на ладони: хорошо просматривались высотки минаретов, купола мечетей и крыши многочисленных домов. Но вся эта красота мирной жизни прямо на глазах стала радикально преображаться. Всю эту упоённую патриархальность очень быстро начали слизывать разгорающиеся повсюду языки пламени, превращая её в дымящиеся развалины. Толпы народа вываливались на улицу, бестолку пытаясь затушить разгорающиеся повсеместно очаги пожаров, при этом задыхаясь от огня и дыма.

— Хорошо басурмане прожарятся! — с довольством прокомментировал разворачивающуюся картину локально апокалипсиса командующий «ВГВ» Бронислав.

С каждой минутой пламя разгоралась всё сильнее, буквально вытягивая воздух. А усилившийся над городом ветер стал щедро разбрасывать во все стороны целые снопы искр. Городские ворота одни за другими стали раскрываться, выталкивая наружу толпы ошельцев. Некоторые люди, отрезанные от выходов из города, взбирались на стены и прямо с них прыгали в снег.

Зарево, разыгравшееся над Ошелем, было хорошо заметно даже в Булгаре, находящемся совсем рядом, на противоположном, левом берегу Волги.

— Хорошо получилось, государь! Этим не тушимом напалмом мы сможем так любой город взять! — восторженно заявил командир 4–го корпуса Лют.

— Не взять, как ты видишь, а полностью спалить и уничтожить! — несколько умерил я его неуместный пыл. — А мне желательно под свою руку взять Булгарские города, а не головешки от них! Если бы я не был ограничен в порохе и во времени, то мы брали бы эти города своим обычным способом — приступом с использованием пушек.

— Я думаю в Булгаре, особенно после начисто спаленного Ошеля, сообразят, что тебе, государь, нужно во всём повиноваться и сдадут свою столицу без боя! А там за ней и другие Булгарские города последуют, куда они денутся!? — Включился в разговор Клоч.

— Дай — то Бог! Зарево ошельского пожара, наверное, в Булгаре видно! — Я был по — настоящему впечатлён ужасным видом разрушений. — У меня, с одной стороны, вовсе нет желания палить всю Булгарию, а с другой стороны, нам надо успеть овладеть всей этой Волжской страной до ледохода. На грядущее лето у меня слишком много всего запланировано, чтобы здесь и сейчас терять свои ограниченные боеприпасы и, самое главное, время, что на вес золота!

Воеводы молча выслушали мои пояснения и принялись дальше, как загипнотизированные, взирать за огненным буйством.

— Немедленно начинаем переправляться на тот берег, к Булгару! Нам тут больше нечего делать! — неожиданно отдал я приказ, выводя свою ставку из гипнотического транса.

— А с этими, выскочившими из города погорельцами, что прикажешь делать? — с нотками удивления в голосе спросил Клоч.

— А что ты предлагаешь? Приютить их, и дома им отстроить? — все присутствующие захмылялись.

— Нет, государь! Я имел ввиду, полонить их не будем? — смутился командир 1–го корпуса.

— Вот ещё не хватало! Пускай они лучше на воле «благую весть» о моём пришествии разносят. Так, думаю, толку от них больше будет!

Все засмеялись, уловив потайной смысл в моих словах. Психологическая война тоже требует своих солдат, а ошельцы на эту роль, после всего с ними случившегося, подходили лучше всех, как никто другой!

В соседнем с Ошелью городе Булгаре, при наступлении русских войск разыгрался мятеж против немногочисленного ордынского гарнизона и инкорпорированных монголами булгарских войск. Несмотря на начавшееся общенациональное восстание, ещё далеко не все города Булгарии успели освободиться от присутствия захватчиков. Если они здесь и сейчас они подняли бунт, то видать жителей Булгара в прямом и переносном смысле припекло, и им страсть как не хотелось повторять судьбу спалённого Ошеля.

Город был укреплён в ныне традиционном стиле со всеми необходимыми атрибутами — ров, вал, деревянная стена с башнями. Башни, у своего основания, и деревянная стена, выполненные в виде срубов — «тарас», были заполнены землёй и камнями. Во многих местах они носили следы недавнего обрушения и последующего восстановления на «скорую руку».

Такие плохо «заплатанные» укрепления и вовсе не должны были доставить нашей артиллерии серьёзных проблем. Но осаждать город артиллерийским огнём не пришлось. Ратьерские сотни, внезапным наскоком, сумели взорвать, а потом и взять под контроль одни из городских ворот, а затем дождаться подхода пехотных соединений авангарда. Новая столица улуса Джучи бесславно для монголов, как карточный домик, падала к ногам русских войск.

По улицам Булгара, ныне уже далеко не такого богатого и многолюдного, каким он был в лучшие свои годы до монгольского нашествия, стали растекаться во все стороны пехотные подразделения. Сопротивление на улицах города носило очаговый характер. Спонтанно возникшие баррикады разносились в щепки подтянувшейся полевой артиллерией.

К утру следующего дня весь город был в наших руках. Булгары — толмачи присоединившиеся к нашему войску главным образом из Суздальского княжества, сопровождали наши войска, словно веером расходящихся по центральным улицам Булгара. Через рупоры, во всю мощь своих лужённых глоток эти булгарские посредники на родном языке кричали жителям Булгара заранее составленный текст послания. Горожане, боясь казать носа, испуганно засели в своих домах, ожидая неминуемого насилия, с ужасом в глазах поглядывая на русские заставы перегородившие площади и перекрёстки улиц.

Булгары не верили своим ушам, изумительно громогласным словам своих сородичей, важно расхаживающим по городским улицам вместе с отрядами русских воинов. Оказывается, эти булгары, пребывающие в стане внезапно вторгшегося врага, созывали народ на площадях и в мечети, для присяги новому русскому эмиру, государю всей огромной Смоленской Руси. И при всём при этом, что вовсе не укладывалось у местных жителей в головах, они клятвенно обещали всем присягнувшим полную защиту жизни, здоровья и имущества посредством русских законов.

Вскоре, со всех концов Булгара к главным площадям города потянулись весьма настороженные всем происходящем процессии мирных жителей. Булгарские толмачи, охрипшими от напряжения глотками, не один час убалтывали собравшиеся на площадях толпы, расписывая им во всех самых ярких и бравурных цветах грядущую счастливую и сытную жизнь, что на них вот — вот обрушится, стоит им только стать подданными и составной частью Смоленской Руси. А в это время политработники, заодно со спецслужбами, в куда более келейных условиях общались с муфтиями, местными крупными землевладельцами и купцами.

Булгарский и нобилитет и плебес дали нам себя уговорить. Но, честно говоря, им ничего другого и не оставалось делать. В противном случае, Булгар ожидали всеобщее разорение, а затем и полное уничтожение.

Из Булгара, минуя полностью разрушенный и сожжённый монголами осенью 1236 года город Сувар, войска направились прямо к «Великому городу» Биляру. Под стенами города мы столкнулись с крупными булгарскими силами.

В моих ушах в который раз звучит оглушительная песнь войны. По накатывающему конному «цунами» методично начала работать артиллерия.

Баххх…. Баххх…Баххх…

Морозный воздух, смешанный с пороховыми газами засаливал глаза, кисловатый пушечный «перегар» заставлял морщиться нос, во рту стало горчить

Громовые раскаты орудий неистовствуют уже в голове каждого бойца. После каждого выстрела, выбросив в сторону врага всю свою ярость, пушки по инерции откатываются назад на несколько метров.

В общую оглушающую какофонию звуков ворвались новые «голоса» — зазвучали трубы. Сразу, словно из небытия, вынырнули голоса командиров.

— Стрелки пли! — и в ответ от шелестящих в воздухе стрел чернеет небо.

В симфонию войны резко и оглушающе влетели новые звуки.

— Стрельцы … огонь, пли!

Над войсками повисла практически не прерывающаяся песнь залпов луков, арбалетов и ружей, разбавляемая «тяжёлым роком» — артиллерийской канонадой.

Вот уже в сторону накатывающего вражеского войска полетели связки гранат — последний рубеж дистанционного боя. Первая и вторая шеренги пикинеров ещё более уплотнили свой строй, ощетинившись острыми наконечниками. Зато, оставшиеся за их спинами воины, ставя рекорды скорострельности, продолжают упорно стрелять, засыпая врага стрелами и болтами с пулями.

Исколотые копьями окровавленные туши коней заваливаются с оглушительным ржанием на первые шеренги. Кони встают на дыбы, не желая добровольно насаживаться на копья, да и большинство их наездников тоже. Но при такой кучности действовать самостоятельно ни коню, ни наезднику невозможно — ими всеми движет толпа. Затормозить перед строем получается у немногих всадников, задние ряды их буквально выталкивают вперёд, насаживая коней на копейные жала.

А тем временем в глубине всей этой вражеской живой массы продолжают посекундно рваться гранаты, усеивая осколками тела животных и людей. Вражеская ярость уже давно уступила место ужасу. Задние ряды конников, видя образовавшийся перед строем врага затор из мёртвых туш лошадей вперемешку с людьми, а также безумство пеших воинов противника, продолжающих стоять насмерть, дрогнули. Окончательно же убедили их бежать с поля боя, постоянно падающие с небес на землю пироксилиновые гранаты, с ярко горящими огоньками фитилей, беспрестанно делающих всё новые проплешины в их рядах — и всё, их нервы сдали, с округленными от страха глазами они стали разворачивать коней.

Не прошло и десяти минут, с момента столкновения первых конников с несгибаемыми шеренгами русских квадратов каре, как вражеское войско перестало существовать. Все кто мог сбежать — сбежали, перед строем остались лежать лишь мёртвые, да окровавленные тела раненных людей и жалобно ржущих лошадей. Но и им осталось не долго — лошадей добивали из жалости, чтобы прервать их мучения, а людей — из ненависти, на земле нам было слишком тесно, никак не ужиться вместе, вот враги во внеочередном порядке и отправлялись целыми партиями на Небеса.

Биляр располагался на равнинной местности по обеим берегам реки Билярки. Город, по нынешним временам был огромен, его площадь составляла 800 га. Биляр состоял из внешнего (посад) и внутреннего города (цитадель — детинец), которые были защищены мощными укреплениями в виде древо — земляной стен, башен, валов и рвов. Город в последнее время, по понятным причинам, сильно обезлюдел, но всё равно, около пятнадцати тысяч горожан сейчас в нём проживали. На земляном валу возвышалась деревянная крепостная стена, состоящая из «городней» набитых землёй и камнями, из стены выступали башни.

Штурмовка этих укреплений заняла бы время и стоила бы нам, помимо растраты крайне дефицитного пороха, также определённого числа жертв. Но сразу начинать организовывать штурм не пришлось. Непосредственно у стен Биляра отряды конной разведки встретила многочисленная мирная делегация. Возглавляли её местные владетели — эмиры Баян и Динек. Монгольский гарнизон так называемого «Великого города» был полностью вырезан восставшими под руководством вышеозначенной знати как только в Биляре стало известно о полном разгроме оккупационных ордынских войск.

Иллюзий о возможности какого — то ни было силового противостояния с русскими сумевшими разбить монголов билярские эмиры не питали, особенно после только что закончившегося боя. Они лишь хотели выторговать себе наиболее благоприятные условия подчинения Булгарии Русскому государству.

Переговоры, в целом, прошли успешно, как сказали бы в покинутом мною времени, в конструктивном русле. Уже на следующий день наши войска свободно вошли в город. Булгарскому «лобби» в лице его эмиров, не смотря на все их попытки, не удалось меня уговорить сохранить для Булгарии какие бы то ни было атрибуты государственности или какие — то отдельные вольности для булгар, делая их, таким образом, избранным народом, что, как показала или покажет история, всегда плохо влияет на любое единое централизованное государство. А ведь строительством централизованных гос. институтов подобного типа я активно и занимаюсь все последние годы. Никакого ни реального, ни фиктивного, вообще никакого суверенитета булгары от меня не получили!

На коренной территории Булгарии была образована Булгарская область в составе Русского государства. Булгары — мусульмане были уравнены в правах с православным населением. Булгарская аристократия была кооптирована в ряды русской, органично выстраиваясь в ныне существующую иерархию. То же самое коснулось всех остальных сословий местного общества. Булгария целиком и полностью переходила на жизнь по законам Смоленской Руси и Новой Русской Правды.

Языком официального и делового производства с середины 1239 года становился русский язык. Все чиновники не соответствующие данному требованию по решению аттестационных комиссий со следующего года будут сниматься со своих должностей. Булгарский язык можно было свободно использовать лишь на бытовом уровне и никак иначе. Арабский язык, сильно распространённый среди духовенства, аристократии и чиновничьего аппарата, вообще запрещался к использованию даже на неофициальном уровне (вводились крупные штрафы), запрещалось изучение арабского в булгарских учебных заведениях всех типов, будь то светские школы или духовные медресе. Мусульманское духовенство, конечно, сразу взрастало, но реально ничего сделать не могло. Народ, натерпевшийся в последний год монгольского лиха, сделался куда инертнее и сговорчивее. К тому же, Арабский халифат давно распался, в Каспийском регионе, с коем когда — то шла активная торговля по Волге, всё больше использовались персидский и тюркский языки. Что такое радикальный исламизм и откуда у него «растут ноги» я прекрасно помнил, потому и подстраховался с введением этого запрета. Ну и заодно попытался уменьшить инородное культурное воздействие на булгар.

В Булгарии, нет, теперь уже в Булгарской области, вместе с дислоцированными здесь войсками мы и пробыли две недели, ожидая начала ледохода. По «большой воде» силами временно мобилизованных купеческих дружин и новгородских ватаг в город Булгар стали прибывать галерные суда и дощаники, как военного назначения, так и «коммерческие».

Интерес купечества к этому делу был вполне понятен и очевиден. С присоединением к Смоленской Руси Булгарии Волга, на всём её протяжении, становилась русской рекой. До конца лета этого года планировалось взять под контроль устье Волги, поставить вдоль правого берега реки крепости. Таким образом, Волга не только открывала транзитно — транспортные пути из Европы в самые глубины Азии, но и сама по себе, с её неисчерпаемыми ресурсами, имела важнейшее торгово — промышленное значение. Всё вместе это и сыграло свою положительную роль в решении купцов дать согласие и непосредственно принять самое активное участие в этой логистической операции.

А дощаников и галер для транспортировки не только «ВГВ», но и стройматериалов требовалось очень много. Ведь по мере продвижения на юг 1–я армия должна будет сооружать крепости вдоль правого берега Волги, размещая в них гарнизонные войска.