Орёлъ i соколъ

2.

Лодка К-653 "Краснодар" была а автономном плавании уже третий месяц.

Десятую неделю подводники не видели неба и небесных светил, не вдыхали свежего воздуха с поверхности.

Воздух отфильтрованный.

Вода из опреснителя.

И постоянное раздражение оттого, что видишь все одни и те же лица.

И какой же был шок, когда среди опостылевшего набора товарищей по отсеку, по твоей БЧ, мичман Фидиков вдруг увидал новых!

Нет. Не из соседнего отсека, не из переборочной двери, а прямо из воздуха!

И это в тот момент, когда лодка шла на глубине трехсот метров со скоростью двадцать пять узлов!

Чужие в лодке.

Чужие в отсеке…

Такой команды то и не предусмотрено уставом.

Можно подать в центральный пост сигнал ПОЖАР В ОТСЕКЕ.

Или, пробоина на девять часов между сто двадцать пятым и сто двадцать шестым шпангоутами…

Или – что в твоем отсеке пробит ВВД… Или что у тебя короткое замыкание в каком-то из кабелей и дым в отсеке…

Но чтобы чужие в лодке?

Откуда?

Откуда им взяться?

Лодка ведь идет на глубине триста метров…

А их было пятеро.

И в руках у них были пистолеты и ножи.

Но стрелять им было запрещено.

Это потом из допроса захваченного террориста они выяснили, но сперва то они ничего не поняли, сперва то они ничего не знали.

А была вторая вахта.

Старшим офицером на ЦП был второй помощник – капитан третьего ранга Матвеев.

В первом отсеке вахту несла группа мичмана Фидикова.

Фидиков как раз с грустью взирал на торпеду-толстушку, которую вскорости им и его матросам предстояло загружать в торпедный аппарат… и едва он пальцем провел по зеленой, покрытой тонким слоем солидола поверхности торпеды, как в воздухе за его спиной послышался какой-то щелчок.

Как будто пальцами кто-то щелкнул, как в испанском танце.

Фидиков обернулся и обомлел.

В его отсеке, в их отсеке, в котором уже три месяца никого посторонних, кроме командира лодки, который два раза заходил в отсек, да первого помощника, который тоже два или три раза посещал их первый – торпедный отсек, никого… Ну никого никогда не было! Только командир их БЧ и командир отсека капитан-лейтенант Бояринцев, мичман Сахновский, мичман Фидиков. Главстаршина Павлинов, старшина второй статьи Семенов, старшина второй статьи Лемох и шесть матросов – Панин, Громов, Белкин, Ирмант, Валагин и Мякин.

Всё!

Никого здесь никогда не было более и быть не могло!!!

Теперь же в их отсеке были чужие.

В масках и с ножами.

И они резали спящих ребят из отдыхающей вахты…

Кровь…

Кровь ручьем. Фонтаном из перерезанного горла матроса Мякина.

Кровь фонтаном из перерезанного горла главстаршины Павлинова…

Что их тогда и теперь спасло?

Потом, когда они разбирали все это с командиром, решили, что спасло их чудо.

Чудо, что на вахте был мичман Фидиков – чемпион флота по каратэ.

Первому ударом сюта-уда-уче – снес голову, переломив шейные позвонки, второму простым но сильнейшим мае-гери в спину – сломал хребет в районе поясницы…

А потом – пошло-поехало, покуда не остановился весь в крови.

И потери как в оборонительном бою…

Один к двум.

Они зарезали троих наших.

Четверых Фидиков убил, а одного – они вместе с подоспевшим капитан-лейтенантом связали.

Это был араб.

Он и по русски то не говорил.

Все орал что-то по арабски.

Пришлось ему рот скотчем залепить. ….

– Что это было, товарищ капитан-лейтенант? – спросил с испугу и спросонья ничего не понимавший Громов…

Командир БЧ и сам ничего не понимал.

Вот она – ТАЙНА ДВУХ ОКЕАНОВ в действии.

Потом разбирались…

Допрашивали пленного, осматривали убитых…

Потом командир выходил на связь с Командованием…

И только на второй день после атаки пришельцев. Командир объявил в отсеках по громкоговорящей …