Оренбург

В. М. Войнов Культура в годы предвоенных пятилеток

В культуре так же, как в политике и экономике, резкий отход от ленинских концепций нэпа означал курс на свертывание и выхолащивание социалистической демократии, на усиление административно-бюрократических и репрессивных тенденций. В области культуры новый политический курс был ознаменован отставкой в 1929 году наркома просвещения А. В. Луначарского, а также снятием начальника Главискусства А. И. Свидерского, вкусы которых казались Сталину слишком либеральными для нового времени.

К началу 1935 года наблюдается прогресс в области школьного строительства. В Оренбурге действовало 16 начальных школ, где обучалось 13,5 тысячи детей; 10 неполных средних школ — 4561 учащихся и семь средних — 508 учащихся. Свои знания им передавали 508 учителей[408], но этого было недостаточно.

В городе и области не хватало учителей и врачей, инженеров и техников, специалистов сельского хозяйства. На предприятиях Оренбурга из 574 инженерно-технических работников дипломированными специалистами являлись только 42 инженера и 86 техников[409].

Осенью 1930 года открылись педагогический и сельскохозяйственный институты. Уже к 1935 году в названных вузах, Институте ветеринарии и мясного скотоводства и рабфаках при них обучалось 2836 студентов. Кроме того, в Оренбурге действовало семь средних специальных учебных заведений с 2320 учащимися[410]. И если в начале тридцатых годов шло терроризирование ряда старых специалистов и студентов-«чужаков» (из семей дворян, офицеров, духовенства, зажиточного крестьянства), то с середины тридцатых пошли аресты. Работники НКВД «выявили» среди студентов сельхозинститута «подпольную» группу Круглова, издававшую свой «антисоветский» журнал. Ученик А. В. Чаянова, заведующий кафедрой растениеводства профессор С. С. Баясанов был ошельмован и расстрелян 12 февраля 1938 года. Подобное происходило в каждом институте и техникуме города.

В 1935 году при активном участии писательницы Л. Н. Сейфуллиной в Оренбурге начало действовать отделение Союза советских писателей. С 1938 года отделение стало издавать литературно-художественный альманах «Степные огни». В сентябре 1936 года в городе организовали юбилейный пушкинский комитет, куда вошли представители от Оренбургского отделения Союза советских писателей. Из 22 членов комитета 17 были репрессированы, среди них писатели А. А. Калиниченко и В. А. Начинкин.

Среди расстрелянных — писатели А. И. Завалишин, В. П. Правдухин, поэт В. Ф. Наседкин — друг и родственник С. А. Есенина и многие другие. Только благодаря требованиям международной общественности и личному обращению Ромена Роллана к Сталину остался в живых известный писатель Виктор Серж — автор повестей «Дело Тулаева», «Полночь века», с 1933 по 1936 год находившийся в административной ссылке в Оренбурге.

В результате разгрома оренбургского отделения Союза советских писателей его жизнь замерла. Летом 1938 года для налаживания работы из Москвы прибыл писатель И. Ф. Жига, оказавший помощь начинающим литераторам: Пруткову, Иогансону. Федорову. Сидоркину, Логинову, Бортникову, Строкову, Возняку. Хохлову, Кириллову[411]. Выпущенный первый номер «Степных огней» во многом отражал то трагическое время всеобщей подозрительности и недоверия. Например, очерк М. Ярового «Родная земля» рассказывал о присылке фашистами под видом «родной земли» сельскохозяйственных вредителей в немецкий колхоз и как к этому отнеслись колхозники-немцы. Или в рассказе С. Пруткова «Шрам» описывалась шпионская деятельность бывшего кулака и бдительность советского летчика.

«Союз воинствующих безбожников», издававший газету и журнал «Безбожник», вел пропаганду атеизма, совсем не считаясь с религиозными чувствами верующих. «Союз безбожников», возглавляемый Ем. Ярославским, оставил печальную память в Оренбуржье.

19 мая 1932 года в 4 часа утра ряд взрывов потрясли город. Это шло уничтожение кафедрального собора. А деньги на него собирали по всему Уралу. 19 октября 1895 года соборный храм был освящен. Гордо и величественно он возвышался в центре города. Его купола венчали два колокола весом в 723 и 302 пуда. В соборе было несколько образов, выполненных известным русским художником В. Маковским.

По всей стране шло уничтожение соборов и церквей. Несколькими месяцами раньше в Москве перестал существовать храм Христа Спасителя.

На освобожденных местах предлагалось создавать новое искусство и новую культуру.

В городе издавались три областные газеты: «Оренбургская коммуна» — тиражом 46 тысяч экземпляров, «Большевистская смена» — 15 тысяч и газета на татарском языке — семь тысяч; кроме того, с 1935 года стал выходить журнал оренбургского обкома ВКП(б) «Партийный работник» тиражом три тысячи экземпляров[412].

В 1931 году в Оренбурге создается городское бюро краеведения. При бюро организуются следующие секции: промышленная, социалистического земледелия, городская (изучение строительства городов), национальная, студенческая, школьная, по изучению и охране природы, музейная, по изучению производственных сил и гидрофоно-метеорологическая, по истории революционного движения и секция обороны[413]. Вскоре количество секций было сокращено до пяти, и ведущую роль стала играть историко-революционная. В апреле 1936 года при облисполкоме была создана комиссия по охране памятников революционного движения, гражданской войны, искусства, культуры, в том числе и археологических памятников. Через полтора года большая часть комиссии подверглась репрессиям.

В 1935 году в городе насчитывалось около семидесяти библиотек, фонд областной составлял 60 тысяч томов. Кроме того, в распоряжении студентов педагогического института находилась большая библиотека в 100 тысяч томов[414].

7 ноября 1930 года в краеведческом музее открылась выставка картин местных художников. Их работы отражали революционное прошлое Оренбурга и события, связанные с коллективизацией. Среди картин, рассказывающих о революции и гражданской войне, были работы художников Тихменова, Мехеда «Расстрел у Беловской тюрьмы», Петунина «Бой за обладание ст. Сырт». Моменты, связанные с коллективизацией, показаны в картинах Ольшевского «Колхозница», «Тракторная колонна» и Н. Кудашева «Молотьба в коммуне им. Ленина»[415]. Коллективизация на этих полотнах была представлена как мероприятие, вызывавшее у крестьянства только положительные эмоции.

Не прекращалось наступление на «буржуазные тенденции» в музыкальном искусстве. В мае 1931 года в местной печати появляются обличительные статьи, где. например, педагоги Оренбургского музыкального техникума выражали возмущение и объявляли бойкот «произведениям Рахманинова, как... выражающим упадническую идеологию мелкобуржуазного мещанства»[416].

На вечере работников искусств 11 апреля 1931 года, где артистка Снежинская читала стихи Игоря Северянина и призывала к примирению враждующих слоев населения, ее обвинили в забвении классовой борьбы, в проповедовании эсеровщины, а И. Северянина называли не иначе, как «белым поэтом, певцом прогнившей богемы»[417].

От этого было уже недалеко и до 1936 года, когда «Правда» в статье «Сумбур вместо музыки» с грубой и безграмотной критикой обрушилась на выдающегося композитора XX века Д. Шостаковича. Инициатором подобной травли — борьбы на «художественном фронте» — был Сталин.

Характерная черта Оренбургского театра тридцатых годов — присутствие на сцене современника, возвращение героев гражданской войны, что нашло отражение в постановке пьес «Темп», «Мой друг», «Интервенция», «Чапаев», «Оптимистическая трагедия», «Любовь Яровая» и ряда других.

С особым интересом ждали оренбуржцы инсценировки «Чапаева». Участник спектакли А. М. Орлов рассказывал: «К постановке «Чапаева» мы готовились долго. Актеров предупреждали, что в зрительном зале будут те, кто в этих краях вместе с Василием Ивановичем громил белых, кто лично знал знаменитого начдива и Фурманова. Поэтому исполнители ведущих ролей, особенно В. В. Ростовцев, который играл роль Чапаева, да и другие искренне волновались... Многие картины вызывали шумные овации. Когда Чапаев заканчивал рассказ о том, как следует вести наступление и громить врага, театр содрогался от шквала рукоплесканий»[418]. Весь спектакль проходил под восторженные возгласы зрителя. «Оренбургская коммуна» писала: «Были моменты, когда почти исчезала грань между зрителем и сценой»[419].

Для Оренбургского областного драматического театра вместимостью 688 мест 1936 год стал годом обновления. В труппу было приглашено много новых, молодых актеров из других городов. Заслуженный деятель искусств РСФСР Н. А. Медведев вспоминал: «Вместе со мной из Ярославля приехала в Чкалов большая группа актеров: В. И. Агеев, О. Д. Озернова, С. А. Адилин, художник Д. И. Фомичев и другие. Позднее приехал М. С. Воробцев вместе с большой группой молодежи из руководимой им студии. Из прежнего состава остались А. Я. Садовская, В. М. Петипа, А. М. Орлов. Кроме того, мной были приглашены из других городов М. М. Каплун, А. М. Ермилов, П. М. Корсаков. Так была поставлена очень сильная труппа, которой могли бы позавидовать многие театры»[420].

Тему того сложного и трагического времени отражал спектакль «Павел Греков». Пьеса показывала борьбу большевиков с «врагами народа». В ней действовали честные коммунисты, мстительные и коварные враги. «Образ» шпиона был представлен чаще всего фигурой интеллигента — эсера, меньшевика, которому противостоит сознательный рабочий.

Население обслуживал татарский колхозно-совхозный театр. К 20-летию Октября в трех звуковых кинотеатрах Оренбурга демонстрировали фильмы М. И. Ромма «Ленин в Октябре», «Ленин в 1918 году». Образ Сталина представал как единственный, законный и величественный наследник Ленина. Культ Сталина насаждался во всем тогдашнем искусстве.