Ошибка «2012». Игра нипочём

Краев. Заманчивое предложение

«А не занимаюсь ли я по жизни фигнёй?» – спросил он сам себя минут пять спустя, шагая через скверик к доставившему его сюда – прямо скажем, далеко не «Мерседесу». И даже не «Шевроле». И даже не своему…

Лужицу между передними колёсами было видно издалека. Тосол, как всегда. И, это уж как пить дать, прямо на генератор…

Краев стыдливо пообещал автомобилю по приезде домой непременно затянуть хомуток и вытащил было из кармана ключи, когда недреманный рефлекс заставил его резко обернуться.

Почувствовал за спиной человека – лучше обернись. А то по нашей нынешней жизни всякое может произойти…

Действительно, рядом с Краевым стоял человек в пальто. В очень дорогом, неброском пальто, сногсшибательных брюках и великолепных штиблетах. В галстуке сверкал натуральный (даже при дневном свете видно, что натуральный) бриллиант, палец украшал перстень с изумрудом, на запястье левой четырёхпалой руки мягко мерцал каратами «Ролекс», а правая цепко сжимала ручку суперкейса «Самсонайт». [56] Зато сам человек, вставленный в столь роскошное обрамление, был форменный человечишко. Выцветший, блёклый, невыразительный… никакой. Тут поневоле задумаешься, что означал его вызывающе многотысячный прикид. Борьбу с комплексом неполноценности? Или маскировку?..

– Извините, вы в самом деле Краев? Олег Петрович Краев? Какая встреча! – радостно захлопотал человечишко. – Позвольте представиться: Федот Евлампиевич Панафидин, доктор естествознания. Ваш давнишний читатель и почитатель…

Можно ли попросить, уважаемый Олег Петрович, э, несколько автографов на память?

«Вот оно, бремя популярности…»

Этот Панафидин Краеву нравился с каждой секундой всё меньше. Ну не ходит у нас каждый отдельно взятый академик, тем паче доктор естествознания, разодетым, как передвижная выставка Алмазного фонда. Тут не хочешь, а задумаешься о купленных степенях, званиях и дипломах. А если он вправду некоторым боком доктор, пусть даже из Урюпинского университета, могут быть варианты. Либо с ходу пустится в теоретический спор, либо вытащит совершенно жуткий трактат с эпиграфами из Рерихов и Блаватской и попросит помочь с его продвижением. Либо – наихудший вариант – примется зачислять Краева в духовные вожди и спасители нации, отводя себе скромную роль закулисного наставника и политрука…

К тому времени, когда они уселись на скамейку под деревом и Краев вытащил ручку, ситуация начала подозрительно напоминать ему ту, знаменитую, описанную Булгаковым. Хорошо хоть, здесь не было прудов. Ну и Панафидин на Воланда никоим местом не тянул. Хотя и очень старался.

Правда, Краева он покамест словесным искушениям не подвергал. По-доброму улыбнулся, открыл свой почти ядерный кейс…

– Вот, Олег Петрович, подумайте только, до чего кстати… Все ваши шедевры у меня здесь, как чувствовал, с собой на лекцию захватил, а тут и вы навстречу… «Тайные хозяева земли», «Люди, обогнавшие время», «Дети Иисуса, вошедшие в историю», «Тот, кто веками скрывается за ширмой», «Правда о Тунгусском феномене»… Подскажите, Олег Петрович, я ничего не забыл?

«Интересно, сколько ему лет? – думал в это время Краев. На обычном уровне восприятия Панафидин, как бы поаккуратней выразиться, не читался. – И вообще, чем товарищ дышит? Ладно, будем посмотреть…»

Хмыкнув про себя, он прикрыл ресницы, приготовился сконцентрироваться – и сейчас же услышал произнесённое самым доброжелательным тоном, без намека на негатив:

– Да бросьте, Олег Петрович, не старайтесь. Всё равно ничего не получится. Лучше послушайте-ка старинную легенду, она поможет нам расставить все точки над нашими «i». Итак, в стародавние времена, задолго до Будды и Магомета, людям было послано через пророка, что скоро воды всех источников станут ядом для ума. Люди не поверили пророку, лишь один мудрец нашёл глубокую расселину и до края наполнил её из ручья. И вот свершилось, время пришло, люди перестали видеть очевидное, не ведали, что творили, уподобились двуногим скотам. Лишь мудрец пил своё и сохранил прежний рассудок. «Люди, вы ослепли, – горестно взывал он. – Идите и пейте из моего источника, и пелена спадёт с ваших глаз». Только лучше бы он помалкивал. «Ты сам безумный и есть», – сказали ему. И закрыли подход к расселине неподъёмной скалой. Чтобы никто даже не пытался обрести зрение и пребывал в потёмках, как все… Это я, милый мой Олег Петрович, вот к чему. Стоит ли взывать к двуногим скотам? Надо ли прозревать тому, кто этого совсем не хочет?.. А если перевести на язык примитивных бытовых понятий… ваши замечательные книги каким тиражом издаются? Аж в десять тысяч, если крупно повезёт?.. Ну правильно, куда им, к примеру, до «Завещания шлюхи», «Сладостного убийства» или «Голубого мента»?.. Какая там история, какое коловращение фатума, какие, к лешему, временные петли и волны? Пенис прокурора в барсетке любовника депутата – вот это да…

– Угу, – проворчал Краев. «А дядечка не просто крепкий орешек. Ещё и с двойным дном. Если не с тройным…» – Пожалуй, хватит теории, суть я уловил. Что, собственно, вы предлагаете?

– Меня уполномочило обратиться к вам одно мощное центральное издательство, – ответил Панафидин. – Очень мощное и исключительно дальновидное. Что касается мощи, готов её до некоторой степени продемонстрировать прямо сейчас…

Панафидин что-то нажал в своём кейсе, мягко сработала пружина, толстая крышка распахнулась и…

«Ох и не боится же с такими деньгами по городу шастать…» – перво-наперво подумалось Краеву.

– Пятьсот тысяч зелёных, – со сдержанной гордостью прокомментировал Панафидин. – Это для самого начала. А таких чемоданов может быть… В общем, далеко не один. Чувствуете, насколько смешно становится говорить о каких-то бытовых неурядицах? О мизерном авансе, ещё и задержанном, о комнатке в коммуналке… Если договоримся, вы сможете хоть остров в Средиземном море себе прикупить. Только представьте: особнячок, испанский повар, греческая домработница, сицилийская охрана…

«Бесплатный сыр…» – мысленно вздохнул Краев. И вслух продолжил:

– Ну хорошо. А в чём мышеловка?

Панафидин смотрел на него с таким ленинским прищуром, что у Краева отпали последние сомнения – непрост дядечка, ох непрост.

– А ни в чём, – сказал ему Панафидин. – Вам предлагают честную договорённость. От вас даже не потребуют исключительного права на все ваши произведения. Если вздумаете, скажем, для душевного отдохновения создать боевичок, детективчик там… или в космической фантастике поупражняться… про эротику я уж молчу… – да за-ради Бога, пишите и печатайте хоть у нас, хоть не у нас…

«Мама сшила мне штаны, – вот уже некоторое время упорно напевал про себя Краев. – Из берёзовой коры…» Если непростой дядечка был непрост примерно в ту же сторону, что и он сам, предосторожность вовсе не была лишней.

– Но вот что касается ваших воистину пророческих книг… – перешёл к сути недосиженный Воланд. – Вы ведь уже поняли, конечно, что именно ради них мы намерены вам обеспечить полный материальный и душевный комфорт?.. Так вот, пусть эти книги… кстати, забыл упомянуть, вы сможете поработать в любых архивах и библиотеках, в совершенно любых… – так вот, пусть эти книги будут представлены только нам. И никому, кроме нас.

«…Чтобы жопа не чесалась, не кусали комары…»

– Я не зря назвал наше издательство весьма дальновидным. Поверьте, у нас сумеют наилучшим образом распорядиться вашими текстами. Мы подгадаем момент, когда они по-настоящему «выстрелят»… даже и в мировом масштабе, простите за высокопарность, но я нисколько не преувеличиваю… Вы ведь не обидитесь, если этот момент увидят, скажем так, ваши дети и внуки?

– Да нисколько, – усмехнулся Краев. – Мы привычные. Семьдесят лет слушали про то, что наши внуки чего-то там такое увидят, чего нам не видать. Ладно, я понял. Лестное предложение. Буду думать…

– Подумайте, Олег Петрович, как следует подумайте. Я вам сегодня вечером перезвоню.

«Катись колбаской по Малой Спасской», – всё-таки прорвался у Краева мысленный плевок. Впрочем, он тут же спохватился, Панафидин откланялся, захлопнул кейс и двинулся прочь, забыв получить якобы вожделенные автографы. Некоторое время Краев смотрел ему в спину, потом отпер машину, запустил мотор – и полетел, как на крыльях, с удивительным облегчением. Плевать, что стучит кардан, скрипит подвеска и вытекает тосол, зато дома в морозилке «Бирюсы» ждёт пакет пельменей «Равиоли». Целых полкило питательной, да ещё и вкусной жратвы…