Особые обстоятельства

Глава 18. Спектакль для одного зрителя

Квартальные и сыщики стыдливо мялись у входа в каждое помещение. Заходили только после окрика Цветаны и оглядывались неуверенно, словно застигнутые врасплох воры. Вен Кос — высокий крепкий мужчина с седыми волосами до плеч и такой же седой бородой "лопатой", возвышался над неожиданными гостями непоколебимой скалой. Не смотря на свое положение наместника, мужчина был тверд, спокоен и любезен.

— Я все равно не понимаю, что вы хотите найти.

— Ваш посыльный часто был у вас дома?

Пока добрались, одежда вымокла, но Цветана все равно не стала снимать внутри помещения форменный жакет с соответствующими нашивками. Да, в основном ей поручали архивную работу и работу с документами, однако по бумагам должность у нее была оформлена самая настоящая, правопорядческая. Она умела выпросить у отца желаемое, а отец, герой не одной войны, умел влиять на других людей и имел в городе значительный авторитет, особенно среди военного сословия — сидов. И если сид Урд был начальником сыскного отделения, но сид Ярь возглавлял всю службу правопорядка в городе. И теперь Цветана нарочно демонстрировала на своей одежде знаки органов правопорядка, намекая, что она представитель закона, даже если женщина, так что будьте любезны не мешайте следствию!

Мешать никто и не собирался. Вен Кос предоставил к осмотру свой дом, свой кабинет и себя самого. И так охотно и любезно отвечал на вопросы, что Цветана вместо того, чтобы увериться, что наместник здесь не причем, наоборот, пришла к заключению, что не может быть таким любезным человек ни в чем не виноватый.

— Да, конечно. Я часто работаю дома, его же задача — разносить документы, письма и прочее. Дон Бойк — один из лучших моих подчинённых, самый быстрый так уж точно. Конечно, он бывал здесь часто. И даже регулярно у нас столовался. Помнится, рассказывал о своей невесте, сиде Урд, за одним из обедов. Мне показалось, он весьма ею увлечен.

— Спасибо. А где он живёт?

— Это мне неизвестно, сида.

— А ночью вы давали ему поручения?

— Не припомню такого. Разве что в чрезвычайных случаях.

— Ваша жена опять в отъезде?

— Поправляет здоровье.

— А сын?

— Хм… Где-то с друзьями, наверно.

— А дочь?

— Спит. Она больна. Попрошу ее не беспокоить.

Он был все так же любезен, однако что-то поменялось. Неуловимое.

— Могу я взглянуть на ее комнату?

— Вынужден признать, моя дочь не совсем в себе. Со сна она может испугаться незнакомого человека. Мне бы не хотелось, чтобы вы ее тревожили.

Тяни!

— А мы тихо.

Цветана улыбалась вежливо и понимающе. Только уголок губ иногда дёргался.

— Нет.

— Да.

— Боюсь, на этом ваше пребывание в органах правопорядка закончится.

— Разве это решать вам?

— Я буду жаловаться.

— Пока ещё вам не на что жаловаться.

Они стояли совсем рядом. Высокий седой мужчина и девушка в форме, выглядящая на его фоне крайне хрупкой. Казалось, если бы не было других людей, ему бы хватило одного движения, чтобы сломать ее, как куклу. Если, конечно, крамольно предположить, что вен захочет это сделать.

— Стефан, Михо, подойдите. Мы поднимемся на второй этаж.

— Нет.

— Вен Кос, вы препятствуете?

— Нет. Это распоряжение доктора.

— Пригласить сида Угль?

— Не изворачивайтесь, вы же знаете, что дочь лечит доктор из столицы!

— Боюсь, мы не можем ждать его приезда.

Наместник скрипнул зубами, но на второй этаж они поднялись. Он бесшумно повернул ключ, осторожно приоткрыл дверь — смазанные петли не скрипнули. Цветана успела лишь увидеть, что окно закрыто тяжёлыми портьерами, а кровать смята, и в следующее мгновение в дверь что-то врезалось с диким рыком.

Цветана отпрянула, испуганно взвизгнув. Ее сопровождение отступило назад, хватаясь за пистолеты. Вен Кос захлопнул дверь и повернул ключ.

— Я говорил вам! Просил не ходить к ней!

— Простите. — Сида Ярь все никак не могла развидеть серую женскую руку со скрюченными пальцами. Что привиделось от страха, а что было на самом деле? — Приношу глубочайшие извинения за…

— Что мне до ваших извинений? — Маска слетела, обнажив пылающее негодованием и злостью лицо. — Ворвались в дом по какой-то надуманной причине, перевернули все, напугали больную дочь!

— И не по надуманной! — обиделась Цветана. — Ваш "лучший посыльный" — убийца, сгубивший как минимум пять девушек! И похитивший шестую!

— И при чем здесь мой дом?

Сида Ярь смутилась. Квартальные и сыщики уже покинули помещение, справедливо полагая, что осмотр закончен. Девушка то ли не заметила этого, то ли заметила, но не сочла нужным торопиться вслед за ними.

Ярость… Ярость истинна. И есть страх. Все равно есть, несмотря на удивительное хладнокровие этого хитрого человека.

— Мало ли, где он прячет улики.

Цветана смутилась, понимая, что выглядит довод довольно нелепо.

— Выйдете вон.

Это было сказано с таким презрением, что сида опустила глаза.

— Понимаете… Теперь, когда все произошло… Я… Я чувствую нечто… Словно мне передалось что-то от сыщика Кривза. Это как болезнь. И я не понимаю, как это работает. Но…

Вен вцепился ей в руку.

— Вам нужна помощь?

— Я не знаю. Мне казалось, это все глупости. Но сейчас я слышала вашу ярость. Представляете? И я не знаю, как это все интерпретировать. Я теперь не понимаю. Простите. Я могу быть неправа. Могу неправильно толковать то, что… ощущаю. И сейчас… Я испугалась, когда увидела вашу дочь.

В холл заглянул бородатый квартальный.

— Сида Ярь, вас ждать?

— Нет, — махнула рукой Цветана, и мужчина исчез.

— Нет-нет, идите! Погода ужасная, экипаж найти будет не так просто. Но если вы хотите, я напишу своему доктору в столицу, он приедет незамедлительно. И попробует помочь вам.

— Я была бы очень благодарна. Это неведомое, оно словно разрывает меня на части. Кажется, словно в тебе поселилось нечто постороннее и пытается тобой управлять. Можно, я на днях напишу вам? Справлюсь о приезде доктора?

— Да, конечно.

— Вы меня простите за это представление? Мне были даны четкие инструкции, а я совсем потерялась и…

Цветана закрыла ладонями лицо.

— Конечно. Я все понимаю.

— И мое состояние останется нашим секретом?

Вен Кос покровительственно улыбнулся.

— Конечно, мое милое дитя. Конечно. Я пришлю вам письмо с посыльным. Самым надёжным, уж теперь-то можете не сомневаться!

— Таким же надёжным, как дон Бойк? Или как ваши слуги? Зачем вы их так поспешно отпустили, если они не знают ничего лишнего? Вдруг мы хотели бы с ними поговорить?

Вен Кос обернулся. И побледнел. На лестнице стоял столичный сыщик собственной персоной.

— Вы… Вы умерли!

— Наместник? — Сида Ярь обеспокоенно посмотрела на собеседника. — Вам плохо? С кем вы разговариваете?

— С… А вы никого не видите? На втором этаже?

— Нет.

Вен всмотрелся в лицо девушки. Повернулся к лестнице. Никого. Цветана невесомо коснулась его руки.

— Вен? Вам плохо? Может, позвать доктора?

— Нет. Не стоит. Все хорошо. Не забудьте мне написать. Давайте я вас провожу, а то уедут без вас.

— Лучше бы позвать доктора. Нам очень интересно, что с вашей дочерью.

Вен опять резко обернулся. В этот раз Кривз появился на втором этаже не один: рядом с ним стояло кресло на колесиках, в котором сидела безучастная девушка в кремовом платье. На коленях ее лежала… серый муляж руки.

— Вы! Как вы смеете! — наместник бросился по ступеням вверх.

— Не стоит.

В руке Димитрия мелькнул пистолет. Дуло было приставлено к голове больной девушки. Цветана охнула.

— Что? — осклабился вен, взглянув на удивившуюся сиду. — Теперь не будете изображать неведение? Хотели из меня душевнобольного сделать? Не получится!

— Не уверен, что надо что-то делать, — сообщил Димитрий. — По вашему приказу были убиты как минимум восемь человек. И это только те случаи, которые нам известны. Не думаю, что это подтверждает вашу нормальность.

— Вы блефуете. Отпустите мою дочь! Это противозаконно! Вы не имеете права!

— Вы же в курсе. У меня чрезвычайно широкие полномочия.

— Не настолько!

— Вы не можете быть уверены. К тому же даже если и так, осознание того, что я не имел права поступить подобным образом, не вернёт вам дочь, если я выстрелю.

— Вы… Вы чудовище!

— Вы как никогда проницательны.

Да. Чудовище. Со временем Димитрий научился извлекать из этого пользу.

А теперь — тяни!

— Ваша дочь — самое главное ваше сокровище, верно? Любимица. Красавица. Папина дочка. Вот только заболела. И ничего ей не помогло. Вы мучали докторов и ее, тратили деньги, а результата не было. И тут вам посоветовали попробовать магию. Или вы сами дошли до мысли такой? Нет. Нет, вам подсказали те, кто очень хотел изменить свое положение в обществе. Им нужна была ваша лояльность, ваша поддержка, вы должны были быть им обязаны. Но кто знал, что столь простой совет приведет вас к книгам с весьма странными ритуалами? Вы говорите о безумии. Не оно ли это — пробовать один обряд за другим в бесплодной попытке излечить дочь от недуга? Передавать ей чужую жизненную силу? Поить ее человеческой кровью? Пытаться перевести болезнь на другое тело? Не поэтому ли вы выбирали исключительно девушек с крепким здоровьем? И ведь самое главное: у вас все могло получиться! Нет, не лечение. Но остаться незаметным. Ведь вы хорошо осведомлены о законах, и убивал дон Бойк по вашей указке с определенной периодичностью, чтобы не было повода вызывать сыщика из столицы. К тому же большинство девушек подбирались с большой тщательностью: желательно нищие или сироты, или одинокие, или те, которым можно задурить голову таинственностью, как Ардже. Идеально. Подвел случай. Сын травника попытался изнасиловать продавщицу из аптекарской лавки, за нее вступился ее зверь-защитник, — Димитрий не стал распространяться, что это не совсем зверь, — и вот в городе второй труп сразу после первого. Вы бы такого, конечно, не допустили. Однако все уже случилось и вам пришлось действовать по обстоятельствам. Новая попытка — ритуал призыва демона — была запланирована давно, и ниса Аль к ней подводили аккуратно, однако теперь, с приездом нового лица, пришлось его поторопить. Именно поэтому появился нищий, который знал так много. И очень хотел участвовать в ритуале. Ведь по задумке власть над демоном должна была достаться именно ему, остальные же выполняли роль жертв. Однако и вы оказались осведомлены в недостаточной степени об этом явлении. И все опять пошло не так. Демона призвать не получилось. А получились лишние мертвые тела. В том числе погиб ваш помощник, ваш верный слуга. Тот самый старший сын травника. Именно он в свое время хвалился наличием сильного покровителя, именно он неоднократно покрывал преступления своего брата — и не было тому ничего ни за то, что пытался девушек бесчестить, ни за погромы, ни даже за оскорбления лиц при исполнении. Ведь одно ваше слово — и он на воле. Могли ли вы разорвать этот порочный круг? Вы считаете, что нет. Ведь вам нужна была помощь этих двоих, чтобы лечить дочь. Хотите, отгадаю, как было дело? Ей становилось все хуже. Ритуалы, которые вы раздобыли — совсем не то, что вам было нужно. Вместо того, чтобы тянуть дочь к жизни, вы окружили ее аурой смерти. Посмотрите. Посмотрите на эту куклу! Это ваша дочь? Вы думаете, она жива?

— Она жива, — ответил вен Кос. Голос у него был тихий, но все такой же сильный. — Это подтвердит любой доктор.

— А маг? Вы уверены, что маги тоже отнесут ее к живым? А не к нежити? Она наполовину мертва, и виноваты в этом вы, а не ее болезнь!

— Моя дочь жива, — размеренно произнес наместник. — Она дышит, пьет, ее сердце бьётся, а по ее венам течет кровь. И никто, ни одна сволочь не сможет это опровергнуть!

Рука с пистолетом дрогнула.

— Кривз! Что вы делаете! — Цветана шагнула к лестнице. — Прекратите немедленно! Вена Кос ни в чем не виновата! Вы обещали, что если я помогу разыграть этот спектакль, вы никого не тронете с этими вашими злыми… играми!

— Вы хорошо сыграли, сида Ярь. Очень хорошо. Он поверил. Но вам — только наполовину. Не могли предположить, что ваш верный слуга дон Бойк не сможет меня убить, да, наместник? Именно на этом зиждилась ваша уверенность?

— Никакого отношения к этому не имею. Но мне очень жаль, что такой человек, как вы, остались живы. Удивительно. Полагаю, если я выскажу мысль, что и вы можете оказаться нежитью, вам будет чем ее опровергнуть?

— Я не нежить, я хуже, — сделал страшные глаза Димитрий. — И именно поэтому я остался жив. Видите ли, строение моего тела немного отличается от вашего. Органы смещены. Поэтому, если попытаться воткнуть нож мне в сердце — он это самое сердце не найдет в положенном месте. Я удовлетворил ваше любопытство?

— И тем не менее я могу настаивать на своей версии.

— Конечно, можете. Когда прибудет в столичную тюрьму, пишите на меня жалобы, сколько угодно вашей душе.

— Ну хватит! — скривился наместник. — Прекратите паясничать! Отпустите бедное дитя!

— Кривз! Так нельзя! Опустите пистолет! — Цветана начала подниматься по ступеням. Аристократ следил за ней внимательным взглядом. — Прошу вас! Прекратите это безумие!

— Идите-идите сюда! — обрадовался ей сыщик. — Держите!

Ей всунули в ладонь рукоять пистолета.

— Можете направить на нее, можете на него.

Пока Цветана с ужасом взирала на оружие в своих руках, Димитрий достал нож.

— Ну? Оживим куклу?

И он полоснул лезвием прямо по ладони.

Алые капли упали вниз, на кремовое платье, растеклись безобразными пятнами по подолу.

Девушка глубоко вздохнула, встрепенулась.

— Миран? Миран, дай напиться. Все огнем горит внутри, дай напиться, Мир!

— Служанка-сиделка, которая и изображала по вашему приказу безумие, орудуя муляжом руки, конечно, вас безумно боится. Но меня она испугалась больше. И рассказала о кровавых пятнах в комнате, которые находит порой по утрам. О постоянно меняющемся состоянии ее подопечной, которая то похожа на куклу, то оживает. О странных ваших приказах, вот как сегодня: не дать зайти в комнату, напугать. В целом, не так много, всё-таки времени было мало, пока вас сида Ярь заговаривала, однако и этого хватает, чтобы понять происходящее. Бедная женщина уверена, кстати, что вы со своей дочерью совершаете ночью непотребства, ей и в голову не пришло, что кровь эта — убитых жертв. А доктор Дарьян сейчас осматривает спальню в поисках улик. И я уверен, он их найдет.

Вен ещё держал лицо. Маска треснула, но не сломалась.

— Где дон Бойк?

— Отправлен в столицу пять часов назад с особым конвоем. Очень целеустремлённый человек, знаете ли. Хороший убийца, талантливый лицедей, умный кукловод. Меня действительно чуть не убил. Да и добил бы, наверно, если бы не подоспели Дарьян и Вито. Он мог далеко пойти, избери немного иной путь достижения цели. Но его сгубили садистские наклонности. С каким удовольствием он наблюдал за моими муками, когда сообщал, что убил Вито! И ведь врал. Мой помощник сумел убежать, "потеряв" бумаги, как и было задумано. Ведь задача дона Бойка была в том, чтобы я унес все свои догадки в могилу, не так ли? У него не было причины убивать мальчишку, главное — забрать письмо с распоряжениями. И всё-таки, если бы не ограниченность во времени, он бы попробовал его зарезать. И ему очень нравилось расписывать мне, как он "порешил" мальчишку. Ведь это должно было доставить мне мучения гораздо хуже физических. Да, дону Бойк нравилась власть, и он очень хотел быть к ней поближе. Однако, боюсь, теперь он закончит свою жизнь на виселице. Кстати, они были друзьями с убитым? Тем псевдонищим. Старшим сыном травника, дона Соль?

— Нет. Все время соперничали, кто больше сделает полезного.

— Неудивительно, оба были крайне амбициозны.

— Миран? — позвала больная. — Миран, пить!

Цветана решительно вынула магазин, отвела затвор, поймала патрон из патронника, сняла затвор с затворной задержки.

— Прекрасно, — восхитился наместник.

— Я дочь сида, — буркнула девушка.

Димитрий подумал, что ключевое — дочь. Нет в ней мужской стойкости. Стойкости приносить боль.

А нужна ли?

По обстоятельствам.

— Миран? Жжет внутри, Миран!

— Поэтому вы украли Ладу? — спросил Димитрий. — Больше не могли ждать положенный срок. Дочери все хуже.

— Я не буду отвечать на ваши вопросы, — холодно ответил наместник. — Вы никогда не поймёте. Больная дочь — это совершенно особое обстоятельство.

— Это не оправдывает ваших преступлений.

— А я в них не признаюсь. И где ваша Лада, не знаю. Она сама сбежала, записка же есть. Вот и ищите, куда. Если думаете, что меня так просто подцепить на крючок, ошибаетесь.

Судя по гневному лицу Цветаны, она очень пожалела, что разрядила пистолет.

— Скажите! Скажите, где Лада, жестокий человек!

— А я не знаю, — улыбнулся вен. — Чист перед законом. Понятия не имею, где ходят ваши уличные девки.

Даже эти реплики говорили против вена: слишком много деталей он назвал. И если то, что ребенок взят с улицы, он услышать мог, то про записку знали только сида Ярь, сид Ярь, Димитрий и Вито.

— Миран…

— Где ваш сын?

Лицо наместника изменилось. На нем явно читалась брезгливость.

Ох! Слишком мягкий, слишком простой. Способности средние. Никогда не оправдывал надежд. Дочка и то умнее, хоть и младше, хоть и девочка. И характером твёрже. Разочарование. Да, все существо вена при упоминании отпрыска заполняло разочарование.

И толика раздражения. Всегда приходится следить. Влиять. Заставлять. Ничего сам не может!

— Я не знаю, где он. Пьет где-нибудь.

В коридоре появился Дарьян, ведущий за локоть зареванную служанку. Та, едва завидев наместника, вся затряслась.

— Решил не оставлять одну, — пояснил молодой человек в ответ на вопросительный взгляд Димитрия. — Там следы крови. Вокруг кровати — большое количество деревянных символов, похожих на те, что делают маги на юге. Под периной — множество трав, некоторые из них лекарственные, некоторые ядовитые, надеюсь, девушка на них только спала. На окне — знаки молоком, в каждом углу — то ли подношение, то ли угощение. Где-то ягоды, где-то сырое мясо, где-то горсть монет. Это то, что видно на первый взгляд. После осмотра комнаты складывается впечатление, что хозяева собрали ритуалы со всего мира и пользовались ими всеми сразу. Бессистемно. Насколько это все сделано по правилам, не могу сказать, я доктор, а не чаровед. Тут нужен специалист.

— Специалист будет, — заверил Димитрий. — Эй, Михо! Стефан! Ждан!

В комнату торопливо втиснулись трое в форме.

— Сопроводите уважаемого наместника к зданию правопорядка. Со всей строгостью и со всяким уважением. У него ведь особые обстоятельства.

Наместник отступил назад.

— На кого я оставлю дочь, изверги?

— Ваша теща уже едет сюда из поместья.

— Разве можно этой… даме доверить детей? — негодующие сказал вен Кос. Однако мысль о ненавистной женщине впервые принесла ему успокоение. Девочка будет пол присмотром. Старая ведьма его может и пожелает со свету сжить, но внучат любит безмерно.

Зря он не возил их к ней так долго. Впрочем, теща еще насмотрится на пьяную рожу Мирана.

Димитрий вцепился в спинку кресла на колесиках обеими руками.

Наместник вышел, до последнего не отрывая взгляда от опять проникшей дочери. Едва за ним закрылась дверь, сыщик сполз на пол.

— Плохо? — подскочил к нему Дарьян.

— А как вы думаете, уважаемый доктор?

— А что мне думать, если вы весь — сплошной феномен?

Он расстегнул Димитрию сюртук и рубашку и увидел, что повязка на груди намокла от крови.

— Я немножко полежу… — прохрипел Кривз. Дарьян распорядился вместо него:

— Сида Ярь, уведите женщину. И как это у вас называется? Опросите.

— Но… Он не умрет?

— Теперь не должен. Пришлите сюда Вито и идите.

— Хорошо.

Потолок плясал перед глазами, словно степняки у костра. Сопротивляться этим танцам больше не хотелось. В конце концов, именно в спящем или бессознательном состоянии он слышит ярче чужие души.

— Если отключусь, пусть. Буди в экстренном случае. И, Дарьян…

Доктор на секунду отвлекся от раны и посмотрел на своего пациента с вопросом.

— Спасибо.

Потолок перекувыркнулся и упал сыщику на голову, не давая возможности услышать ответ, если таковой был.

А почему-то ему до сих пор удобнее работать вот так, с уличными детьми, чем с квартальными с военной выправкой и благообразными сидами. Надо бы написать Нежелану, пусть получит свою сенсацию.

И Марине. Она всегда ждёт, а он забыл…

В ушах — шум моря и яркое оранжевое пятно перед глазами. Солнце? И отчего так горячо в груди? И жар этот, словно фантастический змей, пожирает одну мысль за другой.

Пустота.