Особые обстоятельства

Глава 6. Брошенный дом

Вито поперхнулся воздухом. Это… Это как?

Димитрий небрежно махнул рукой в ту сторону, откуда они пришли.

— Мертвого живого мы увидели. Теперь нам нужен живой мертвец. Хм… Или наоборот?

Парнишка округлил глаза.

— Это как? Словно в Темные времена? Восставшие трупы?

— Нет, — успокоил его Димитрий. — Нет. Но где-то есть человек, которого никто не ищет. А он, между прочим, лежит сейчас в мертвецкой. И ты этого человека не знаешь, значит, там, где служил наш труп с чернильными пальцами, ты не был. Конечно, не факт, что он служитель наук или искусства, но надо же с чего-то начинать. Так куда ты никогда не ходил?

Вито немного покраснел, но рассказал честно, без прикрас.

Немного обдумав варианты, первым делом отправились в антикварную лавку. В зверинец, как оказалось, Вито очень даже хотел сходить, долго копил деньги, но его оттуда прогнали, обругав нехорошими словами (в том числе назвав вором и попрошайкой, но на это Вито как раз не обиделся, ибо в голодные годы был и тем, и тем) и указав, что "здесь принимают только приличное общество".

Димитрий хмыкнул. Нисы сами стали "приличным обществом" три-четыре столетия назад, а некоторые рода и позже. Если вены — аристократы по рождению, нисы — милостью правителя. Так что не им говорить о таких вещах.

Беседа в антикварной лавке оказалось крайне скучной. Вещи там были не столько древние, сколько дорогие. Хозяин — напыщенный мужчина, ни капли не разбирающийся ни в магии, ни в истории. Зверинец тоже не впечатлил: в основном в нем находились мелкие животные. Те же, кто был покрупнее, питались травой, а не мясом. Из сильных хищников оказались только две зверюги, но те вряд ли могли кого-то задрать, до того они выглядели тощими и больными. Вито вышел из зверинца поникшим. Если птиц, которые попались им первыми, он рассматривал с восторгом, то степного кота, клетка с которым завершала "выставку", — с неподдельной жалостью. Димитрий чувствовал, как парня по мере понимания заполняет злость, но тот оказался не так прост: зубы сжал и хозяевам ничего не сказал. А вот стоило бы чуть за эту злость дёрнуть и…

Сыщик отметил стойкость и разумность своего слуги-помощника, но вслух ничего не сказал. Поймали извозчика и поехали в библиотеку.

Оказалось, та располагалась в маленьком одноэтажном здании по соседству с книжной лавкой. Книги часто кочевали из одного места в другое, благо между ними два шага было. Библиотекарей было трое, все уже люди седые, солидного возраста и некрепкого здоровья, так что им помогала девушка, племянница одного из них. Эти люди действительно интересовались историей, и Димитрий проговорил с ними достаточно долго. Ему даже обещали найти информацию по ритуалам, сказав, что предмет этот давно изучают "из научного интереса", да только не так много у них знаний и книг, чтобы сейчас сказать хоть что-то путное по случившемуся.

Музей по странному стечению обстоятельств занимал больше места, чем библиотека. В нем никого не было, кроме девушки, протирающей пыль. Ее можно было бы принять за служанку, если бы не связка ключей, висевшая на вышитом серебром поясе. Разговор с ней ничего нового не дал: хранитель музея болеет, она вчера пирог ему носила с мясом, чтоб поправлялся быстрее. Других работников нет. По ритуалам у них ничего не имеется, зато есть доспехи Темного времени и один таинственный волшебный посох тех же времён со змеиным навершием. Посох тысячу раз уже осматривали, ничего не нашли. Нет, никуда не девался, никто не интересовался. Полюбовавшись всё-таки на древнюю палку, Димитрий распрощался с разговорчивой девушкой и отправился в архив. Документы, хранившиеся там, для историка действительно могли представлять интерес, к тому же нашлись у них и магические книги, и привезенные с севера, инквизиторские. Но по ритуалистике опять ничего не было. Спросив, есть ли ещё у кого-то в городе древние книги, Димитрий получил закономерный ответ: "Откуда же мне знать?" — и поехал в гимназию.

Образовательное учреждение для юношей располагалось в старом здании. Столетия два назад здесь находилась магическая школа. На этом интересное заканчивалось. Дом давно перестроили, каких-либо артефактов, книг, да даже столов с "магических" времен не осталось. Преподаватели тоже были самые простые, местные, никто из них не пропадал и в дурных делах замечен не был. По крайней мере не больше обычного. Один любит выпить, другого, говорят, прогнали из института из-за дуэли, третий с тёщей все время ссорится — вот и весь список прегрешений.

Пока Димитрий с Вито обошли все места, солнце склонилось к закату. Но последнее посещение на сегодня — визит к больному хранителю музея, решили не откладывать. Мужчина жил на тихой улице по названию "Садовая", в маленьком домике, окружённом яблонями. Двумя улицами ниже начинались плохо обустроенные кварталы победнее, но здесь царили тишина, покой и умиротворение. Димитрий осмотрел дом: ничего запоминающегося. Постучал — никто не открыл.

— Может, спит? — предположил Вито, переминаясь с ноги на ногу.

— Так рано?

— Он же больной. Вот когда Ладка лёгкими болела, все никак… — Мальчишка опомнился, запнулся, но продолжил: — Никак не могла выспаться.

— И долго болела? — нейтрально поинтересовался сыщик.

— Долго. Пока их стаю не поймали в логове за кражу браслета на рынке и притащили прямо в здание правопорядка. Там ее увидела Цветана и устроила отцу форменную истерику.

Вито улыбнулся другой, не острой, а залихватский улыбкой, словно говорящей: "Знай наших!" Удивительно, насколько легко парень с улицы сошёлся с девицей из рода сидов. Не аристократы, конечно, но на особом положении, ведь сиды — военное сословие, опора государства. Вито же зовёт сиду Ярь на «ты», да ещё даёт ей советы.

— Она хорошая. И Ладку пожалела. Хоть отец у нее и начальник над всеми нами, а нос не дерет. Так что вы не думайте, беды от нее не будет. Берите.

Димитрий, задумавшийся об особенностях взаимоотношений людей в маленьком городе, удивлённо заметил, что кажется пропустил что-то важное в пространных рассуждениях юноши.

— Куда брать?

— Так замуж! — с такой непосредственностью заявил Вито, что следовало немедленно проникнуться сказанным. Димитрий не проникся.

— С чего бы мне искать здесь невесту? У меня…

Уже есть женщина. Или была?

Эта женщина… Цветана? Нет, это имя другое, горькое…

А что, любовь не может быть горькой?

Женщина… У нее темные волосы… "Вороново крыло"… И глаза…

Глаза…

Если постараться, ведь можно вспомнить цвет ее глаз?

Не получалось.

— У меня здесь работа. Только работа. И я никого не собираюсь отсюда увозить. Ни в каком качестве.

Димитрий имел ввиду "ни жену, ни невесту", но слишком поздно сообразил, что выглядит его отповедь слишком обще. Вито насупился. Неужели и вправду думал, что его заберут в столицу? Глупость же.

— Да кому в клоаку вашу захочется ехать, — буркнул парень. Сыщик этим ответом удовлетворился и опять постучал в дверь.

Тишина. Ни одна половица в доме не скрипнула, ни одного вздоха не раздалось за окном.

А разве он мог бы услышать подобный вздох?

Почему-то казалось, что мог.

— Помощница говорила, что оставила ему пирог, — напомнил Вито. — И еду старик забрал.

— Говорила, — протянул задумчиво Дмитрий и медленно зашагал вокруг дома. Вито увязался хвостом. Ничего особенного. Маленькое жилище одинокого мужчины. Вокруг — ягодные кусты и деревья, которых явно не касалась рука садовника. Там в траве валяется обгрызенная кость — подкармливал кого-то? Здесь — скомканный лист бумаги. Димитрий лист поднял, попробовал разглядеть, но дождь давно смыл смысл чернильной вязи. Ещё лист — маленький, лежит у дома, словно ветер его выкинул в открытое окно.

Окно — это мысль!

Одно из узких, давно не модных, окон, действительно было приоткрыто. Пока Вито колебался, сыщик толкнул створку, всмотрелся в глубь комнаты, а затем юрко, словно опытный вор, залез внутрь дома. Помощнику ничего не оставалось, как последовать за ним.

Дом был холодным, нежилым. Скорее всего он уже несколько дней как стоит без хозяина. Комната, куда они проникли, была небольшой, но обжитой. Повсюду книги, листы с записями: на столе, кресле, стульях, полу, не говоря о шкафах. Пресс-папье, несколько чернильниц, сургуч, прочее письменное. Димитрий взял несколько листов, пробежал глазами, отбросил. Взял следующие.

— А что мы ищем? — спросил Вито, азартно блестя глазами.

— Письма. Или что-то, связанное с магией. Странные рисунки. Магические книги. Может, что-то другое. Все, что может показаться необычным. Или связанным с темной кровью.

Вито принялся пересматривать полки. Димитрий отметил, что мальчишка хорошо улавливает, насколько дорога та или иная вещь, что можно отбросить, а что стоит осторожно отложить. Впрочем, какое дитя улиц не промышляло воровством? По крайней мере в этом городе какой-то части беспризорников даётся шанс на новую жизнь.

Это так знакомо, да? Подобный шанс.

— Сыщик Кривз! — парень отложил в сторону какой-то старый наполовину истлевший раритет. — А вдруг он тут?

Димитрий точно знал, что никого в доме нет, но предложил:

— Сходи, осмотри остальные комнаты.

Вито подхватил кочергу, что стояла рядом с камином, и вышел за дверь. Димитрий продолжил осмотр бумаг. Если парнишка кого и найдет, то только пауков да мышей, сыщик был в этом уверен. Тишина, которую не нарушил ни испуганный вскрик, ни хлопок/удар, это подтверждала.

Записи о магии были. Но все не то. О северных ведьмах. Мол, они пришлые, не от этой земли, от чужой, от того у "наших" ведьм кровь темнеет, а этих заметить невозможно: они ворожат по-иному, не через особые элементы крови. И нельзя их выявить, просто ткнув палец иголкой. Вот и боялись таких на севере, да так боялись, что в результате в Илендии и соседних государствах появились инквизиторы. Заметки о северных ведьмах больше касались истории, чем ритуалистики, что в некоторой степени огорчило сыщика. Рядом стопкой лежали исследования южных легенд о Диком Звере. На полу — скомканные листы с какими-то странными рисунками. Но это не ритуальные символы, а скорее попытки изобразить то ли сказочных, то ли мифологических зверей. Человек, поросший шерстью — словно из легенд про Темные времена. Люди на облаке — из сказаний об Иояэ? Крылатые кони — рисунок по южным песням? Трехголовый змей — вообще непонятно, откуда.

Бородатый человек с рогами и хвостом. Димитрий поежился. Мерзость.

Женщина вырывает руку.

— Мерзость!

Ее ладонь — белая, мозолистая. Наверно, если бы она его погладила, он бы почувствовал их. Но она никогда этого не делала. И не сделает. Никогда.

Она…

Листы. Их очень много. Цветные чернила разлились по бумаге кляксами и линиями, от которых рябит в глазах. Казённые бумаги, видимо, из какого-то ведомства — тревожный фиолетовый цвет. Газетные вырезки — черные или переливающиеся цветами строки. Письма — синим или черным.

Заметки о музейных экспонатах составляли большинство среди бумаг. В одном из ящиков стола — личная корреспонденция. В основном согласования по поводу музея, пара писем из переписки со столичным другом (машинально запомнил имя — на всякий случай), приглашения на чай, рецепт из аптеки…

Рецепт — взять! Аптека — это интересно!

План встречи "общества любителей древности". Короткая записка.

Димитрий почти отбросил ее, но наткнулся на подпись — на ее месте красовалась клякса. Из-под которой в сторону уходил хвостик подписи. То есть человек сначала расписался, а потом передумал и поставил кляксу. Разве не странно?

Дверь резко открылась, на пороге возник белый как мел Вито. Он произнес одно только слово:

— Кровь.

Как там говорят? Вечер перестал быть томным.

Крови было немного. Несколько капель на полу у входной двери и окровавленная тряпка в углу. Кто-то дошел до дома, перевязал рану, не покидая холл, набрался сил и ушел, ничего не трогая и никуда не заходя. Это интересно. Не вор. Вообще не чужой — посетитель знал, где лежит ключ. И ещё — что здесь никого нет. Был бы хозяин дома — либо состоялась бы драка (если всё-таки вломился чужак), либо гостя проводили бы до какой-нибудь комнаты. Во всяком случае точно не оставили бы на полу. Значит, неизвестный пришел после того, как пропал хозяин.

Следы крови старые. Им несколько дней. И это наводит на очень интересные мысли.

— Кровь старая, — заметил из-за спины Вито. Димитрий не стал спрашивать, как парнишка это понял.

— Давай выйдем, осмотрим окрестности ещё раз.

Дом хранителя музея они обошли три раза. Заметили много разного, отыскали ключ от входной двери — он лежал на козырьке, дугою выгнувшимся над крыльцом.

Но больше всего сыщика заинтересовала плетёная корзинка, валяющаяся под кустом сливики*. Рядом с корзинкой на траве белым пятном лежало уже порядком изгвазданное полотенце. Чуть дальше валялся обгрызенный кусок пирога.

— Кажется, еду забрал отнюдь не нис…

— Кисл, — подсказал Вито. — Но может, и он. А это просто Фрута огрызок утащила.

— Кто такая Фрута?

— Домашний питомец ниса Кисл. Если я правильно понял его помощницу.

Звериных следов вокруг дома было много. И все разные. Видимо, старик подкармливал бездомных животных. А может, и не только животных. Мог ли он отдать им пирог? Мог. Корзинку? Вряд ли.

Впрочем, и без этого понятно, что мужчина пропал (или скрывается, но это менее вероятно, слишком многое говорит о том, что хозяин дома вышел максимум на пару часов и собирался вернуться). И если учесть, что пропал он как раз пару дней назад, то стоит сделать весьма однозначные выводы. Город не так велик, чтобы в этом сомневаться.

— Кажется, мы нашли труп.

Вито внимательно огляделся.

— Нашли место жительства одного из трупов, — поправился Димитрий. — Вито, надо попросить ту девушку, помощницу ниса Кисл, прийти для опознания. Я напишу бумагу, передашь.

Заехали в отдел правопорядка, затем разделились: Вито отправился в музей, Кривз — к нисе Аль.

Приняли его в голубой гостиной. Обставленной "весьма прилично", то есть достаточно дорого, но без свойственной некоторым "новым" аристократам аляповатости.

— Не скажу, что рада вас приветствовать, — вот что первым произнесла эта женщина. Весьма красивая, надо сказать, но не пытающаяся этим пользоваться. Наряд ее был элегантен, но при этом не кокетлив, прическа выглядела не слишком романтично, но была и не слишком строга, часть волос убрана, часть тяжёлыми темными кудрями спускалась на покатые плечи. Женщина была статной, женская красота ее выражалась и в приятных мужскому глазу формах, и в плавности движений. Взглянув ей в лицо, Димитрий понял, почему ее недолюбливают в городе: у нисы были яркие зелёные глаза. На севере ходили поверья, что глаза ведьм зеленеют при колдовстве.

— Но и вы пришли не чай пить, — добавила ниса Аль. — Так что вы хотите узнать?

— Добрый вечер, — проявил вежливость Димитрий и сразу перешёл к делу: — Можно ли поговорить с вашей дочерью?

Кажется, ниса удивилась.

— Зачем?

— Недавно убили ее подругу. Этого мало?

Женщина плавно опустилась в кресло. Нахмурилась.

— При чем здесь моя Милица?

— Она видела жертву последней. Она являлась ее близкой подругой. Вдруг девушка сможет вспомнить что-то важное?

Ниса Аль думала. Иногда она бросала на сыщика короткие оценивающие взгляды. И опять хмурилась. Дмитрий счёл за лучшее молчать, пока аристократка не придет к какому-либо решению.

— Я поговорю с ним, мама. Это мелочь. И… Может, действительно найдут.

Они оба вздрогнули и обернулись. На пороге гостиной стояла девушка в голубом домашнем платье. Лицом и фигурой она очень сильно походила на мать, разве что выглядела ещё хрупкой, не до конца распустившейся розой.

Ниса приподняла в удивлении брови, но спорить не стала:

— Хорошо.

Девушка прошла, села на диван. Сложила руки на коленях. Спина прямая, подбородок чуть вздернут, юбка скрыла и щиколотки, и туфли. Учитель этикета восхитился бы.

Димитрий посмотрел на нису-мать, но та только вопросительно приподняла брови. Ее взгляд так и говорил: "Вы что-то хотели? Неужели вы на что-то намекаете?" — И Димитрий намекать перестал. В конце концов, у него нет полномочий выгонять Радомилу нис Аль из ее собственной гостиной.

— Это всего пара вопросов, — предупредил сыщик Милицу. Та кивнула. Но и его, и ее хватило ненадолго: Димитрий забылся и стал выспрашивать все больше подробностей, юная ниса Аль перестала изображать чопорную аристократку и расплакалась. К его изумлению, Радомила не рассердилась. В ответ на удивление, ясно проступившее на лице сыщика, женщина лишь пожала плечами:

— Она сама решила поговорить, — и протянула дочери платок.

Димитрий решил откланяться. Однако прежде, чем уйти, он спросил:

— А ваш сын?

— Славен?

— Да, Славен. Он дома?

— Дома, — спокойно ответила Радомила. — А он вам зачем?

Ударение на слове "он" как бы намекало, что уж сын ее точно ни в одном из убийств свидетелем или другом не фигурировал. Однако почему-то она не хочет его показывать сыщику. Димитрий прямо кожей ощущал это ее нежелание.

Ещё один секрет.

Секреты он любил.

— Могу зайти позже, — покладисто согласился он. — Когда ему станет лучше.

И вышел.

Теперь ниса должна немножко запаниковать. Если, конечно, он угадал, и сына она от чужих глаз скрывает.

И покрывает.

Но интересно, правда ли Славен нис Аль "болен"? Сказать стопроцентное "да" в ответ на этот вопрос Димитрий не мог.

Однако он точно знал, что от Милицы нис Аль пахнет кровью.

И если это не кровь брата, то тогда чья?

__________

*Сливика — кусты с фиолетово-красными ягодами, весящими гроздьями. Ягоды имеют кисло-сладкий вкус.