Остановить Гудериана. 50-я армия в сражениях за Тулу и Калугу. 1941-1942

Глава 9 Калужский поход генерала Попова

Гудериан отходит, бросая технику и вооружение. Тень армии Наполеона. В Рославле приказали: держаться по рубежу реки Оки. Генерал Попов и его ударная группа. Сосредоточение. Поход. Погода. Сводки. Зеленый Крупец и Салтыковка. Кто прикрывал фланги ударной группировки. Ночной бой в Больших Козлах. Танки 112-й танковой дивизии. Вспоминает бывший стрелок-радист Т-26. Бой с немецкими артиллеристами. Горящие «Валентайны» и яростный КВ. Налет немецкой авиации на танковую колонну у Оки. Прорыв в город. Плацдарм на юго-востоке. Окружение. Бои в окружении. Пехотинцы, кавалеристы и танкисты. Вспоминает Н.И. Алексеев. Дивизии идут на выручку. Правый берег очищен. Бои за Калугу смещаются к центру и западу. Дивизии генерала Болдина сдавливают калужскую группировку противника в полукольце. Жуков: «Дело с окончательной очисткой гор. Калуга от противника недопустимо затянулось…» Зачистка города. Велосипед для девочки. Воспоминания хирурга Н.М. Амосова.

Разбитая под Тулой и Сталиногорском 2-я танковая армия Гудериана отходила в юго-западном направлении, из последних сил стараясь задержаться на промежуточных рубежах в заблаговременно подготовленных для обороны районах. Генерал Гудериан прекрасно понимал, что произойдет, если русские усилят нажим и его корпуса и дивизии побегут. Пока они отходили. Иногда бросая технику и тяжелое вооружение. Иногда неся большие потери в людях. Но все же катастрофы еще не было. Армия отходила. Однако такое его солдаты и офицеры переживали впервые. И вереницы бредущих среди сугробов солдат, обмотанных в женские шали, копыта павших лошадей, торчащие из снега, разбитые повозки на обочинах – все это напоминало очень знакомые образы из истории. Давней, наполовину забытой, но происходившей именно здесь. Поход Наполеона в Россию заканчивался точно такими же картинами. Зима, лютые метели, бескрайние снега и брошенное снаряжение вдоль дорог, забитых бредущими на восток солдатами. Тогда главной целью тоже была Москва. Наполеон дошел до столицы русских. А они не смогли сделать даже этого, что еще вчера казалось более чем реальным, достижимым в самые ближайшие недели, сутки, дни… Россия… Проклятая страна…

14 декабря 1941 года, как известно, Гудериан прибыл в Рославль на совещание. Главнокомандующий сухопутными войсками фельдмаршал Браухич в присутствии фон Клюге отдал приказ: «2-я армия переходит в подчинение 2-й танковой армии. Обе армии должны удержать рубеж перед Курском, Орлом, Плавском, Алексином, а в крайнем случае по р. Ока».

Вот что пишет по этому поводу немецкий историк Клаус Рейнхардт: «Моральный дух солдат настолько упал, что командующий 2-й армией генерал танковых войск Шмидт был вынужден отдать приказ выявить лиц, ведущих пораженческие разговоры, и для примера другим расстрелять. Положение на всем южном участке фронта группы армий «Центр» за одну неделю настолько обострилось, что Боку пришлось сосредоточить управление всеми войсками между Тулой и Тимом в одних руках. По просьбе Гудериана он

12 декабря передал 2-ю армию в подчинение 2-й танковой армии и объединил эти силы в танковую группу Гудериана, поставив перед ней задачу остановить вклинившиеся соединения противника по крайней мере на общем рубеже район восточнее Курска, Новожил, Алексин. Но немецкие войска были уже настолько ослаблены, что не могли задержать продвигающегося вперед противника. Гудериан объяснял слабость своих соединений их малочисленностью и, главным образом, плохим моральным и физическим состоянием солдат: «У нас остались, собственно, только еще вооруженные шайки, которые медленно бредут назад» [53] .

Гудериан, предчувствуя и свою личную катастрофу, конечно же отчасти сгущал краски. Но в большей степени был все же прав.

Через несколько дней 43-й армейский корпус был передан в подчинение 4-й полевой армии. Гудериан нервничал, понимая, что русские сильны и эту силу он уже не может удерживать на прежних позициях, что и в штабе группы армий «Центр», и в Берлине ему уже не доверяют так, как доверяли еще вчера, когда его танки стремительно шли к Туле. Для немецкой армии на Востоке наступал другой кризис – кризис доверия командирам. Многим из своих генералов Гитлер уже просто не доверял.

Атаки 49-й и 50-й армий, также начавшееся движение 1-го гвардейского кавалерийского корпуса и 10-й армии, которые с ходу форсировали Оку, ломали, как молодой лед, все планы немцев.

Штаб Западного фронта проводил серию наступательных операций. Им потом дадут общее наименование – контрнаступление советских войск под Москвой. Но тогда, в декабре, у каждой операции было свое название: Калининская, Клинско-Солнечногорская, Тульская, Елецкая, Детчинская. Одной из них, и довольно значительной, стала Калужская наступательная операция. Проводилась она войсками левого крыла Западного фронта, а точнее, 50-й и 49-й армиями. Вся тяжесть этой операции легла на плечи ударной группировки 50-й армии генерала Болдина.

Вот как рассказывает об этих событиях и о том, что им предшествовало, сам командарм в своих мемуарах, написанных после войны:

«Меня вызвал к телефону маршал Шапошников:

– Товарищ Болдин, поздравляем ваши войска и вас лично с успешным завершением Тульской операции. Мы тут, в Москве, высокого мнения о боевых делах пятидесятой армии. В связи с этим Ставка решила поручить вам и освобождение Калуги…

На какую-то долю минуты в трубке стало тихо, а затем снова послышался, как всегда спокойный, голос маршала:

– Иван Васильевич, голубчик мой, думаю, что вам не следует тратить много времени на подготовку. Мы рассматриваем Калужскую операцию как продолжение Тульской. Командующему фронтом Ставка уже сообщила свое решение. Следовательно, приступайте к выполнению приказа немедленно. Жду вашего звонка из Калуги, и чем быстрее, тем лучше…

А через некоторое время меня вызвал генерал Жуков. Он повторил приказ Ставки и поставил конкретную задачу – к исходу 18 декабря главными силами выйти на рубеж Поздняково – Столбово – Дроково. В последующем во взаимодействии с войсками 49-й армии овладеть Калугой.

Было ясно, что операция предстоит серьезная. Для нас Калуга имела немаловажное значение. Она располагалась в северо-западной излучине Оки, и овладение ею открывало путь войскам фронта для широкого наступления на запад. Значение города состояло еще и в том, что здесь скрещивались железнодорожная, шоссейные и грунтовые дороги.

Но Калуга являлась крепким орешком. Захватив ее, фашисты успели основательно укрепить рубежи рек Упа и Ока на подступах к городу. В самой Калуге противник умело использовал крутой берег Оки и каменные здания. Правда, войск здесь у него мало. Но гитлеровское командование рассчитывало вывести сюда потрепанные под Тулой части и подтянуть резервы. Значит, все решают темпы наступления. Если врагу удастся оторваться от нас и выиграть время, то сбить его будет уже трудно. Надо постараться ворваться в Калугу на плечах отступающего противника.

Чтобы преследовать врага в высоком темпе, я создал подвижную группу, которую возглавил мой заместитель генерал-майор Попов. В состав группы вошли 154-я стрелковая, 112-я танковая, 31-я кавалерийская дивизии, Тульский рабочий полк, танковый батальон и две батареи гвардейского минометного дивизиона. Перед подвижной группой поставил задачу – не отрываясь от отступающего противника, выйти на подступы к Калуге и на рассвете 20 декабря ударом с юга овладеть городом. С юго-запада и юга маневр подвижной группы обеспечивала 290-я стрелковая дивизия, с севера – 258-я.

Немногим более чем за трое суток подвижная группа прошла около 90 километров и успешно выполнила первую часть поставленной задачи.

К сожалению, противник упорно сопротивлялся перед фронтом 49-й армии, и она выйти к городу не успела.

Поэтому рано утром 21 декабря подвижная группа генерала Попова одна пошла на штурм Калуги. Она атаковала город с трех направлений. Первыми в Калугу ворвались части 31-й кавалерийской дивизии. Потом с юго-восточной стороны через Оку переправились 473-й стрелковый полк 154-й стрелковой дивизии и подразделения 112-й танковой дивизии.

Оборонявшая Калугу 137-я пехотная дивизия противника, находящаяся в надежных укрытиях, встретила атакующие части огнем, остановила их и даже отрезала от переправ. Одновременно гитлеровцы стали спешно перебрасывать из Можайска в Калугу 20-ю танковую дивизию.

Стало совершенно ясно, что только силами подвижной группы Попова освободить город мы не сможем. Поэтому я приказал 217-й и 413-й стрелковым дивизиям, являвшимся левым крылом армии, охватить Калугу с юго-запада, а недавно переданной нам 340-й стрелковой дивизии заходить с северо-востока. К штурму города привлекались также части 258-й и 290-й стрелковых дивизий. 25 декабря основные силы армии подошли к Калуге и разбили кольцо окружения, в котором находилась подвижная группа.

В тот же день из штаба фронта мне передали следующее указание:

«24 декабря в Ставке получены сведения, что калужским войскам противника отдан решительный приказ упорно сопротивляться и не сдавать Калугу.

Верховное главнокомандование предупреждает о необходимости особой бдительности с нашей стороны. Нужно особенно энергично бить противника в Калуге, беспощадно уничтожать его, не допускать никакой уступки и не отдавать врагу ни одного квартала. Наоборот, нужно приложить все усилия, чтобы разгромить противника в Калуге». Действительно, обороняется противник упорно. Бой идет за каждый дом, за каждую улицу. В ночь на 30 декабря после мощного огневого налета войска армии перешли в решительное наступление и к 11 часам полностью овладели городом.

В боях за Калугу бойцы армии проявили мужество и отвагу, а командиры – возросшее мастерство, умение маневрировать и четко взаимодействовать в сложной обстановке.

В честь победы войск 50-й армии председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Иванович Калинин прислал нам телеграмму, в которой тепло поздравил освободителей Калуги и пожелал им дальнейших успехов в бою с немецко-фашистскими захватчиками.

Новый военный 1942 год мы встречали в древнем русском городе, с именем которого связано так много замечательных событий в истории нашего народа» [54] .

Конечно, в мемуарах бывшего командующего войсками 50-й армии события изложены с той торопливой последовательностью и четко выстроенной логикой событий, в которых совершенно нет места деталям и мелочам. Но дело в том, что из них-то, из деталей и мелочей, и состоит война для человека званием не выше старшего лейтенанта и должностью не больше ротного командира. А хочется сквозь строки документов, к которым, несомненно, относятся и мемуары, видеть, прежде всего, главного творца побед и главного страдальца на полях и дорогах войны – рядового бойца, солдата.

Итак, ударную группу 50-й армии, которая глубоким рейдом на узком участке прорыва должна была кратчайшим путем достигнуть Калуги и ударом с юга захватить ее, возглавил генерал-лейтенант Василий Степанович Попов, донской казак из бывших учителей-семинаристов и царских прапорщиков, человек образованный, расчетливый и исключительно храбрый.

В группу вошли: 154-я стрелковая дивизия генерал-майора Якова Степановича Фоканова, 112-я танковая полковника Андрея Лаврентьевича Гетмана и 31-я кавалерийская полковника Михаила Дмитриевича Борисова, две батареи гвардейского минометного дивизиона, огнеметно-фугасная рота, Тульский рабочий полк капитана Анатолия Петровича Горшкова, отдельный танковый батальон и некоторые другие соединения.

В ночь на 17 декабря части подвижной группы были сосредоточены в районе Ханино – Зайцево – Пятницкое западнее Тулы. В исходный район, только что очищенный от противника, спешно стягивались части и подразделения, которым предстоял глубокий и рискованный рейд. Подвозились боеприпасы и продовольствие. Двигались тыловые обозы.

Разведка, которая уже несколько суток обшаривала окрестности дороги на Перемышль и леса к западу и северо-западу от исходного района, доносила, что немцы продолжают отходить, что в деревнях, превращенных в опорные пункты, оставлены небольшие гарнизоны прикрытия, что сколько-нибудь серьезной противотанковой обороны противник создать не успел, оттянув всю артиллерию к Калуге. Обстановка создавалась благоприятная. Помогала и погода: морозы ослабли, валил густой снег, мела метель. Для марша такая непогодь конечно же помеха. Но если учесть, что такая погода полностью исключает действия немецкой авиации, то все складывалось хорошо. Немцы перебросили в район Калуги несколько эскадрилий пикировщиков Ю-87. Жуков Болдину не обещал никакой поддержки с воздуха.

Из оперативной сводки штаба Западного фронта на 20.00 от 18 декабря 1941 года: «154 сд, 31 кд, 112 тбр – подвижная группа в ночь с 17 на 18 начала движение по маршруту ВОСКРЕСЕНСКОЕ, ДУБНА, ХАНИНО. Сведений о положении группы не поступало» [55] .

Из оперативной сводки на 8.00 от 21 декабря 1941 года: «Группа Попова в 10.00 20.12 прошла МИТЕНКА, AЛEK-СЕЕВСКОЕ. Новых данных о положении частей к моменту составления сводки не поступило» [56] .

В момент составления этой сводки авангарды подвижной группы генерала Попова уже форсировали реку Оку и ворвались на улицы приречного района Калуги.

Первыми кварталами, которые с ходу отбили наши бойцы, были старинный городской квартал Зеленый Крупец и Салтыковка.

Во время марша правый фланг ударной группы прикрывала 258-я стрелковая дивизия полковника Михаила Александровича Сиязова, левый – 260-я стрелковая дивизия полковника Василия Даниловича Хохлова.

Армия тем временем продолжала наступать левее, в движении проводя перегруппировку для поворота на запад.

Калужский рейд, таким образом, поддерживался активными действиями всей 50-й армии. Две дивизии, в качестве усиленных боковых охранений, распирали фланги и, в случае контратак противника, обеспечивали свободу и безопасность коридора. Кроме того, в районе Черепети направлением на Козельск и далее к Юхнову действовал 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала П.А. Белова с целью отрезать немецкую группировку, оборонявшуюся в районе Калуги. А на Белёв, Сухиничи и Мещовск направлением на Сухиничи и Киров (ныне районные центры Калужской области) мощным броском шла 10-я армия генерала Ф.И. Голикова [57] .

Сейчас во многих исследованиях и статьях, посвященных Калужской наступательной операции, говорится о том, что «движение шло скрытно под покровом ночи и в лесу, чтобы избежать соприкосновения с немцами». Однако, как рассказывают ветераны этого марша, некоторые части продолжали двигаться и светлое время суток. Были случаи, когда такие колонны попадали под налеты немецкой авиации. Так что немцы конечно же знали о передвижении густых колонн живой силы и бронетехники к Калуге. Но передвижение основной массы войск проходило все же ночами.

Вот что мне рассказал в 80-х годах бывший стрелок-радист танка Т-26 124-го танкового полка 112-й танковой дивизии Алексей Иосифович Чухилев:

«Шли с боями. Но бои до самой Калуги были небольшие. Уничтожали небольшие немецкие гарнизоны в деревнях. Похоже, о нашем прорыве они пока не знали.

Помню бой в Больших Козлах [58] .

Ночь кромешная. Сильная метель навстречу. Видимость плохая. Наш танк шел первым в колонне. Выехали к деревне, остановились у крайнего дома. Мы с лейтенантом Власовым вышли из танка. Подбежали пехотинцы. Постучались в окно. Хозяин сказал, что в деревне немцы и что ночуют они в школе.

Школа в середине села, немного правее по ходу движения.

Власов тут же распорядился, кому как действовать, и скомандовал: «В атаку!»

В глубине села взлетели ракеты. Часовой освещал ночь. Но где там что увидишь в такую прорву? Да и гула наших моторов он наверняка не слышал. Ветер-то рвал в нашу сторону.

Перед самой школой пехота соскочила с брони. Мы ударили из орудий и пулеметов. Пехотинцы добивали последних, кто выскакивал наружу. Вскоре все было кончено.

На рассвете 21 декабря мы увидели впереди отблески пожаров – горела Калуга».

К рассказу стрелка-радиста мы еще вернемся.

На пути подвижной группы генерала Попова стояли разрозненные части 269-й пехотной дивизии.

Правее по фронту оборонялась 31-я пехотная дивизия. Именно 31-я пехотная предприняла масштабный контрудар, пытаясь фланговым ударом помешать подвижной группе продвижению к Калуге. Но она наткнулась на жесткое противостояние 258-й стрелковой дивизии, которая отбила все атаки, а вскоре перешла в наступление, приближаясь к Калуге с юго-востока, от поселка Турынино.

Тем временем авангард группы генерала Попова вышел к Калуге, захватил переправу через Оку и ворвался в город по льду. Начались бои в кварталах, прилегающих к реке Оке.

21 декабря для сражающегося народа СССР был днем особым. День рождения Верховного главнокомандующего И.В. Сталина Красная армия, все ее фронты и подразделения, отмечала победами.

Калужане в своей благодарной памяти хранят имена командиров и названия подразделений, которые первыми ворвались в город.

Запись рассказа Алексея Иосифовича Чухилева:

«Тут мы столкнулись с немецкими артиллеристами. Видимо, они уже нас встречали. Но на наше счастье, или они малость замешкались, или мы оказались проворнее.

Механиком-водителем у нас в экипаже был сержант Подъяблонский. Поляк. Впереди дорога. Там, на дороге, Подъяблонский увидел, как немцы торопливо отцепляли от грузовиков и уже разворачивали 37-мм противотанковые пушки [59] . Но мы первыми открыли огонь. Стреляли осколочными. Я видел, как первый наш снаряд разорвался с недолетом, перед самыми пушками. Второй – между двумя машинами. Третьим снарядом разбило и опрокинуло одно орудие. Следующий угодил прямо в кабину одной из машин. Этим снарядом были убиты офицер и водитель. Мы их потом видели. А артиллеристов почти всех перебили из пулеметов.

Мы проехали мимо разбитой противотанковой батареи, повернули влево и вскоре выскочили на Перемышльское шоссе. Проскочили мимо трех горящих немецких машин. Их подбили другие экипажи. Машины были загружены чемоданами и ящиками. Видимо, калужские трофеи немцев.

На шоссе мы перестроились в колонну: колонну возглавил тяжелый КВ. За ним шли два «Валентайна». И наши легкие Т-26 [60] .

Перед переправой на нашу колонну налетели немецкие самолеты. Однако бомбили они нас как-то торопливо, как следует не заходя в атаку, а так, кидали бомбы как попало. Были ранены только двое танкистов, которые во время бомбежки выскочили из машин. Прямых попаданий не было. Самолеты улетели. Мы открыли люки, осмотрелись. Вся колонна была забросана снегом, сучьями, которые срезало осколками. Некоторые машины были буквально привалены деревьями. Но ни один танк серьезно не пострадал и из строя не вышел.

Впереди была понтонная переправа. Понтоны намертво вмерзли в толстый лед и держали хорошо. КВ пошел вперед. Только он отошел от нашего берега, справа, со стороны Ромоданова, с нашего берега, ударили немецкие противотанковые пушки. Сразу загорелись два «Валентайна» [61] .

Мы развернулись и начали стрелять в сторону немецких артиллерийских позиций. Стреляли почти наугад. Но толк был, огонь немцев стал слабеть.

«Валентайны» горели. Они перекрыли нам дорогу вперед. И это, быть может, нас спасло. Потому что на переправе, когда мы выстроились в цепочку, они нас всех бы пожгли, одного за другим. Как в тире.

А КВ тем временем прорвался в город и крушил все на своем пути. Вскоре, к нашему изумлению, он снова показался на противоположном берегу. Орудие его уже молчало, хотя башня была развернута в сторону немецких позиций, откуда часто били их противотанковые пушки. Как потом выяснилось, у нашего экипажа кончились боеприпасы. Он осторожно выполз на понтоны и пошел в нашу сторону. Мы поддержали его своими башенными орудиями.

360 попаданий немецких снарядов насчитали мы на его броне, но ни один не проломил толстых стенок тяжелого танка [62] .

Первым в Калугу ворвался стрелковый батальон капитана Трефилова. Атакуя город, мы знали, что где-то там, окруженные со всех сторон, дерутся наши пехотинцы и кавалеристы. Мы спешили им на подмогу».

Полковник Краснопивцев переправился через Оку в первом эшелоне наступающего полка. В этом – он весь. Рядом продвигался батальон 112-го мотострелкового полка танковой бригады. Батальоном командовал капитан С.В. Трефилов. На соседних улицах дом за домом зачищали кавалеристы. Коней они оставили за рекой, сюда пришли по льду, налегке. Вскоре они будут вынуждены объединиться в одну группу. Группу, как старший по званию, возглавит полковник Краснопивцев.

О полковнике Михаиле Петровиче Краснопивцеве стоит рассказать особо. Родился он в крестьянской семье в деревне Драчевке под Курском. В 1916 году был призван в русскую армию. Служил в 16-м Ладожском полку. В его составе вступил в бой. Воевал храбро. Был ранен. В 1917 году получил чин унтер-офицера. В 1918 году добровольцем вступил в Красную армию. Участвовал в Гражданской войне. В межвоенный период служил и учился военному делу. Войну встретил под Витебском в должности командира стрелкового полка. Там попал в окружение. Во время прорыва погиб старший сын полковника Краснопивцева Владлен, воевавший рядом с отцом. Раненый полковник вывел остатки полка в район Брянска. Вскоре 154-я дивизия, в которую входил полк Краснопивцева, снова оказалась в окружении. И снова полковник вывел свой поредевший полк. Во время тульской обороны полк Краснопивцева дрался на самом опасном участке – в районе Одоевского шоссе. За проявленную храбрость и умелое руководство полком полковник Краснопивцев был награжден орденом Красного Знамени. Это был его третий боевой орден.

В Калугу полк Краснопивцева ворвался по льду и сразу же захватил несколько улиц в прибрежном районе.

Бывший красноармеец, автоматчик пулеметно-автоматного батальона 112-й танковой дивизии Николай Иванович Алексеев рассказал мне вот какую историю:

«В Калугу мы ворвались без артподготовки. По льду со стороны села Некрасова и Ромоданова. Прямо с марша – в бой. Оку как на крыльях пролетели. Мимо водокачки, на лесозавод.

Во дворе тюрьмы захватили немецкую кухню с готовым завтраком. Ребята все голодные. Сразу налетели, расхватали по котелкам, кто сколько смог. Подфартило нам хорошо: лапша с мясом – горячая, наваристая. Хорошо немцев под Москвой кормили. Это теперь они жалуются, что плохо им тут было, голодно да зябко…

Пока мы приканчивали трофей, немцы опомнились. Видно, выслали разведку, та все вынюхала: нас прорвалось на этот берег мало, вооружены мы только легким стрелковым оружием, ни пушек, ни минометов. И вскоре оттеснили нас к Оке.

Мы там, в городе, оказались из разных частей. Пехота и кавалеристы. Объединились в одну группировку. Командовал нами майор Балбачан».

Итак, в Калугу по льду через замерзшую Оку почти одновременно ворвались три группы: конники 31-й кавалерийской дивизии, батальон 473-го стрелкового пока под командованием полковника Краснопивцева и мотострелки майора М.И. Балбачана.

Николай Иванович Алексеев вычертил подробный план юго-восточной части Калуги с указанием всех особо значимых объектов, улиц и переулков. Нанес позиции немецких крупнокалиберных пулеметов, одиночных орудий, минных полей, немецкого кладбища, лазарета. И отметил четырьмя линиями различной конфигурации оборону, которую они держали четверо суток с 21 по 26 декабря 1941 года.

В первый день проскочили довольно глубоко, почти до центра города. Потом начали отходить, оставляя улицу за улицей, назад, к Зеленому Крупцу и фанерному заводу.

Немцы решили Калугу не сдавать. Пока неясной оставалась ситуация на флангах в районе Козельска и Детчина [63] . Из тылового района в город вошли и закрепились на позициях вдоль Оки и речки Киёвки резервный охранный полк, части 31, 131 и 137-й пехотных дивизий, 20-й танковой дивизии и отдельного мотоциклетного батальона.

Контрудар последовал буквально через несколько часов. Пехоту поддерживали танки и штурмовые орудия. Но вначале немцы засыпали прорвавшихся в город минами и снарядами. Самолеты кружили в воздухе, обстреливая плацдарм из пушек и пулеметов.

К исходу 21 декабря плацдарм, захваченный атакой с ходу, сократился более чем вдвое. Командование всеми войсками, оказавшимися на плацдарме, принял на себя полковник М.П. Краснопивцев.

Из воспоминаний Н.И. Алексеева:

«Вскоре немцы усилились и от Оки нас отрезали. Теперь мы дрались в окружении. Из города сперва уходить мы не хотели, а теперь уже и не могли. Нас постепенно истребляли.

Наша небольшая группа держала здание машзавода. Возле каждого оконного проема сидел стрелок и вел огонь. Но потери наши были так многочисленны, что чуть погодя все оконные проемы закрыть мы уже не могли. И немцы обнаглели. В атаку они ходили под прикрытием танка. Танк ползет, стреляет из орудия, а они прячутся за ним. Мы их достать не можем. Танк поджечь тоже не можем – ни одной гранаты не осталось. Но и к танку мы вскоре привыкли. В цех-то он не заедет! Постреляет-постреляет, боезапас израсходует и назад пятится, уходит. И автоматчиков уводит. Раз из-за танка выбежал офицер и, видимо показывая пример своим солдатам, кинулся к дверному проему. Но что он, с пистолетом, может сделать против штыка? Там, прямо в проеме, его и закололи. И немцы опять отступили.

Рядом, помню, была какая-то лесопильня. Там оборонялись кавалеристы. За ними, чуть дальше, пехотинцы из полка Краснопивцева. Так и дрались. На нас нажмут – кавалеристы и ребята Краснопивцева к нам на подмогу спешат. Примутся за них – мы им помогаем».

На усиление ударной группы генерал Болдин направил 290-ю стрелковую дивизию полковника В.Д. Хохлова. Но во фланг ей из района Лихвина последовал удар, и дивизия вынуждена была перейти к обороне.

1-й гвардейский кавалерийский корпус имел свой приказ и продолжал движение по своей траектории. После взятия Малоархангельска и Крапивны 22 декабря беловцы захватили Одоев. Спустя двое суток авангарды корпуса вышли к Оке южнее Лихвина. Немецкая группировка, действовавшая в районе шоссе Тула – Калуга, оказалась в полуокружении, охваченной с юга. Калужский гарнизон с этого момента тоже находился в критическом положении.

В Калуге и ее окрестностях оборону держали части четырех немецких дивизий: 31, 131 и 137-й пехотных и 20-й танковой дивизий. Из них 137-я – австрийская. Остальные – немецкие, сформированные в Ганновере и Эрфурте. Возможно, эти дивизии здесь находились не в полном составе, некоторые части современными исследователями отмечены на других участках фронта, в десятках километров от Калуги, что вполне закономерно, так как штаб группы армий «Центр» в это время лихорадочно чинил тришкин кафтан, рвал дивизии на части, на полки и батальоны и маневрировал этими батальонами в зависимости от ситуации.

Но чтобы у читателя было наиболее полное представление о силе и вооружении немецких частей, противостоящих ударной группировке 50-й армии в районе Калуги, привожу штатный состав 20-й танковой дивизии. В период московского наступления и обороны 20-я танковая имела следующий состав.

21-й танковый полк состоял из трех танковых батальонов. По штату в каждом из батальонов должно быть на вооружении от 59 до 90 танков. Но к этому времени дивизия генерала фон Тома [64] была уже изрядно потрепана. Ведь это ее танки горели перед дотами подольских курсантов в октябре в районе Малоярославца и Детчина. Так что можно предположить, что в каждом батальоне к 20-м числам декабря 21-й танковый полк имел по роте исправных машин. Таким образом, имея даже треть от первоначального количества танков, 20-я танковая дивизия представляла собой довольно мощное формирование. На вооружении дивизия имела чешские Т-38(Т) и германские T-IV.

Кроме того, в 20-ю танковую дивизию входили: 20-я стрелковая бригада, 59-й стрелковый полк и 112-й стрелковый полк. А также: 20-й мотоциклетный батальон, 92-й артполк, 20-й разведывательный батальон, 92-й противотанковый дивизион, 92-й самоходный саперный батальон, 92-й батальон связи, 92-й отряд снабжения, 59-й запасной стрелковый полк.

После оборонительных боев под Калугой 20-я танковая дивизия отойдет в район Юхнова и будет некоторое время находиться там. Затем ее перебросят южнее. Летом 1942 г. ее 1-й и 2-й танковые батальоны будут расформированы, экипажи переданы на доукомплектование 3-го танкового батальона. Таким образом, от дивизии после калужских боев и противостояния на линии реки Угры и Варшавского шоссе фактически останется один танковый батальон. Расформирован будет и 2-й батальон 112-го моторизованного полка, а также 20-й мотоциклетный батальон.

Историк Клаус Рейнхардт о боях в районе Калуги писал:

«Гитлер отстранил Гудериана от должности и уволил в резерв. Его преемником стал бывший командующий 2-й армией генерал Шмидт.

Но произведенные Гитлером замены ни в коей мере не улучшили положения группы армий «Центр». 23 декабря, когда 4-я армия дрогнула под ударом группы Попова, двигавшейся на Калугу, и войск центральной группировки Западного фронта и когда стало невозможно задержать устремившиеся на запад русские войска, Клюге был вынужден доложить Гитлеру, что поставлен перед дилеммой: следует ли оставаться на месте и позволить себя уничтожить или же отойти, пожертвовать частью своей техники, но сохранить войска?

Клюге беспокоил в первую очередь прорыв войск русской 49-й армии под Тарусой и в направлении Малоярославца, что угрожало тылам 4-й армии. Гальдер, чтобы успокоить Клюге, сообщил ему, что речь идет о прорыве лишь нескольких подразделений лыжников. Начальник штаба сухопутных сил указывал, что будет стыдно, если после войны выяснится, что прорыв небольшой группы лыжников явился причиной отдачи приказа об отходе целой армии».

Шли третьи сутки уличных боев. Обе стороны строили баррикады, дома превращали в крепости. За атакой одной стороны тут же следовала контратака другой. Потери обеих сторон росли.

Н.И. Алексеев:

«Вскоре мы пробились к Оке. Но уходить не стали. Наладили худо-бедно связь с правым берегом. Ночами ходили туда за боеприпасами и продуктами. Я был молодой, и меня посылали на тот берег почти каждую ночь. За девять суток боев на плацдарме на правый берег я сходил семь раз.