Остановить Гудериана. 50-я армия в сражениях за Тулу и Калугу. 1941-1942

Это – к спору последних лет о том, кто виноват в гибели Западной группировки 33-й армии под Вязьмой. Часть военных историков склонна приписывать чуть ли не злодейскую роль командующему Западным фронтом Жукову: он-де сунул генерала Ефремова под Вязьму с тремя дивизиями и погубил его там, в окружении, не помогая ни боеприпасами, ни продовольствием, ни ударами с внешней стороны котла. Спор принял оттенок политический. А потому к истине не приведет. К сожалению, легковесную, поверхностную информацию о 33-й армии и роли в ее судьбе генерала Жукова выдает и телеканал «Звезда». Модно поругать Маршала Победы, подергать его за полы шинели… Документы же и факты того периода дают более или менее объективную картину периода боев в районе Вязьмы, Варшавского шоссе и Юхнова. В книгах о 49-й и 43-й армиях я старался публиковать все документы, которые попадались в руки, о событиях под Вязьмой и судьбе Западной группировки 33-й армии.

Как видно из вышеприведенного документа, комфронта предостерегал своих подчиненных от опасности отсечения авангардов от основных сил.

В феврале 1942 года войска группы армий «Центр» провели почти одновременно целую серию частных операций по отсечению и уничтожению вклинившихся в их оборону советских войск.

26 февраля 1942 года бои на Варшавском шоссе в районе Зайцевой Горы вспыхнули с новой силой. Ударная группировка, которую собрал генерал Болдин из пополненных дивизий и частей, начала наступление на опорные пункты Узломка и Медвёнка. В атаку пошли пополненная маршевыми ротами 413-я стрелковая дивизия генерала Терешкова при поддержке танков 112-й танковой бригады полковника Гетмана.

112-я танковая бригада, переформированная из 112-й танковой дивизии в начале января и к празднику Красной армии 23 февраля получившая новые танки Т-34-76, по сути дела, решила исход боя за Узломку. Бригада потеряла несколько машин на окраине деревни от огня противотанковой артиллерии, но вскоре ворвалась на улицы, круша все на своем пути.

Потери 413-й дивизии были более значительными.

Медвёнку в этот день немцы не уступили.

А за линией Варшавского шоссе, севернее, в районе населенного пункта Ключи, подразделения 9-й воздушно-десантной бригады [89] тем временем атаковали позиции 10-й моторизованной дивизии и, имея успех и большие трофеи, вышли в заданный район для соединения с 50-й армией. Уже пришла разведка десантников, присланная командиром бригады полковником Иваном Игнатьевичем Курышевым. Но генерал Болдин не смог сделать ничего. Оборона противника по линии Варшавского шоссе оказалась для его дивизий неприступной. Что и говорить, звездный час генерала Болдина миновал.

27 февраля 1942 года на участке Узломка – Медвёнки стороны обменялись атаками с участием танков и, оставив на снегу десятки убитых и раненых, а также горящие боевые машины, отошли на исходные.

В начале марта правее, в полосе действий соседней

49-й армии, измотанные непрерывными атаками наших войск, немцы начали отводить свои войска от Юхнова. Опасность того, что 50-я армия и части 4-го воздушно-десантного корпуса вот-вот додавят немецкие опорные пункты в районе населенного пункта Кавказ, заставили их оставить Юхнов. В противном случае юхновская группировка оказалась бы отрезанной на выступе, на южной окраине которого находился город.

В день вступления авангардов 49-й армии в горящий Юхнов ударная группа 50-й армии вновь атаковала противника в районе деревни Кавказ. И вновь не добилась успеха. Несколько тридцатьчетверок было подбито и сожжено. Немцы нашли управу на советские Т-34 – подвели и замаскировали несколько 88-мм зенитных орудий. Они-то и остановили танковую атаку 112-й бригады. Пехота, видя, как захлебнулась атака танкистов, тут же залегла и начала откатываться назад.

К середине марта обе стороны, понеся значительные потери, ослабили активность. Наступила оперативная пауза.

Немцы выводили потрепанную 10-ю моторизованную дивизию во второй эшелон в район Милятина.

50-я армия была усилена еще одной дивизией. Правда, уже изрядно потрепанной. 385-я стрелковая дивизия прибыла на калужскую землю из Киргизии. В ее полках были солдаты из Таджикистана, Узбекистана, Туркменистана, Киргизии, Казахстана. Но в основном – русские. В историю Великой Отечественной войны эта дивизия вошла как дивизия, которая никогда не отступала со своих позиций. Так же стойко она сражалась и под Зайцевой Горой. В 50-ю она была передана из состава соседней 10-й армии.

Ставка начинала новое наступление на Вязьму и Ржев. Главная роль в этом наступлении отводилась 50-й армии. Ей передавались пять стрелковых дивизий и две танковые бригады.

Генерал Болдин получал огромную силу. По сути дела, новую армию при 120 танках и большом количестве артиллерии и минометов.

Получил и задачу: «Общими усилиями 43, 49 и 50-й армии, усиленной из резерва Верховного Главнокомандования пятью стрелковыми дивизиями и двумя танковыми бригадами, не позднее 27 марта очистить от противника пути подвоза 33-й армии и группы Белова, соединиться с ними и в дальнейшем уничтожить группу противника в районе Рыляки, Милятино, Вязьма; одновременно силами 5-й армии завершить прорыв северо-восточнее Гжатска и не позднее 1 апреля овладеть г. Гжатск, после чего ударом на Вязьму содействовать 43, 49 и 50-й армиям в уничтожении противника в районе Вязьмы…» [90] .

На этот раз задача была поставлена более конкретная и реальная. К тому же она обеспечивалась свежими дивизиями и танками. Генералу Болдину судьба дарила шанс. Пусть даже не блеснуть своими полководческими качествами, а просто добросовестно выполнить приказ. Ресурс был. И достаточный. Дивизии, которые передавались 50-й из резерва Верховного главнокомандования, были переброшены из Забайкалья, Казани, Алтайского края, Приморья и Ташкента. 11-я и 108-я танковые бригады были уже обстрелянными в боях под Москвой, бывалыми подразделениями, пополненными новыми боевыми машинами и экипажами.

Под рукой у генерала Болдина в тот период была собрана самая мощная на Западном фронте танковая группировка. Именно этим тараном предполагалось пробить наконец брешь на север, в район Вязьмы, соединиться с действовавшими там в окружении войсками Западной группировки 33-й армии, 1-го гвардейского кавалерийского корпуса и десантными бригадами.

40-й и 43-й армейские корпуса 4-й полевой армии генерала Хейнрици тоже проводили перегруппировку, пользуясь временным затишьем.

Всем было ясно, что эта пауза долго не продлится.

В конце марта те танковые бригады, которые находились в районе боев, своими основными силами заняли исходные на восемнадцатикилометровом участке фронта в районе Зайцевой Горы (высота 245,5) и Фомино. Другие еще только разгружались на тыловой станции Дабужа или находились в пути. В пути были и основные силы резервов. Первой в район боев прибыла 116-я стрелковая дивизия полковника Василия Акимовича Самсонова. Она успела только ко второй атаке.

Первая, начавшаяся 26 марта 1942 года из района деревни Сининки в направлении деревни Прасоловка, закончилась неудачей. Наступали подразделения 239-й и 173-й стрелковых дивизий, а также 112-й мотострелковый батальон при поддержке девяти танков Т-34 112-й танковой бригады. Когда наступающие вышли на рубеж огня противника, пехота залегла, танки пошли без прикрытия. Девятка тридцатьчетверок проутюжила немецкие окопы и углубилась в оборону. Немцы тут же сняли с позиций противотанковые пушки и начали прижимать прорвавшиеся танки к болоту. Но они прорвались и благополучно вышли в исходный район, имея лишь незначительные повреждения от многочисленных попаданий противотанковых болванок. Эта атака показала, что взаимодействия танков и пехоты в бою нет. Танки действуют сами по себе, выполняя свою задачу. Пехота – свою.

В донесении штаба 40-го корпуса в штаб 4-й полевой армии за 27 марта 1942 года говорилось: «19 тд: отбито 3 атаки (каждая численностью до 250 человек) на н. п. Прасоловка и высоту 1 км севернее. Противник окопался на широком фронте перед передним краем. По н. п. Прасоловка противник ведет сильный артиллерийский огонь» [91] .

29 марта 1942 года в бой, прямо с марша, были брошены батальоны только что прибывшей 116-й стрелковой дивизии.

Накануне дивизия разгрузилась на станции в Калуге и пешим ходом двинулась к передовой. Сибиряки, забайкальцы, закаленный народ, прекрасные солдаты, они сменили в снежных окопах подразделения «старых» дивизий 50-й армии и атаковали противника, закрепившегося на Зайцевой Горе.

Это были кромешные атаки, которые заканчивались новой и новой кровью. Кровью и кровью.

Конечно, командармы 41-го и 42-го годов управлению войсками в современной маневренной войне только-только учились. Учились все. Правда, не все одинаково. Кто-то, такие как командующий 16-й армией генерал-лейтенант К.К. Рокоссовский [92] или командующий 5-й армией Л.A. Говоров [93] , постигали науку войны быстро. Развивали ее практику своим гибким умом и воинским талантом и добивались превосходных результатов. Кому-то эта жестокая наука давалась с трудом.

Немецкие генералы Цорн (40-й танковый корпус), Гресснер (12-й армейский корпус) и Бреннеке (43-й армейский корпус), чьи войска стояли против 50-й армии, а также десантников и кавалеристов, прорвавшихся в их тылы, вскоре поняли характер своего противника, его стереотипные атаки и незамысловатые комбинации при организации атак и отражении контратак.

Сосредоточение танков перед Зайцевой Горой немецкая разведка конечно же засекла тут же. Сведения легли на штабные столы. Как результат – концентрация на южных и юго-восточных склонах высоты 269,8 противотанковой артиллерии, в том числе 88-мм зенитных орудий и 50-мм противотанковых пушек, весьма эффективных против наших Т-34. Последняя, к примеру, имея низкую посадку и многие другие качества, которые необходимы для такового вида оружия на передовой, в условиях необходимости маскироваться, оставаться невидимым и малоуязвимым во время боя, пробивала броню наших танков с расстояния 500 метров – до 91 миллиметра, с расстояния 1000 метров – до 68 миллиметров.

Сюда же, к Зайцевой Горе и окрестным деревням, составлявшим цепочку, а точнее, фронт опорных пунктов с тщательно продуманной системой огня, были стянуты резервы. Как всегда, немцы расположили их не линейно, а в несколько эшелонов. Ударные мобильные части, как правило, располагались позади и, в случае необходимости, появлялись и развертывались там, где было необходимо. Рокада – Варшавское шоссе – давала прекрасную возможность использовать этот прием отражения атак противника с высочайшей эффективностью.

Генерал Болдин продолжал последовательно, по мере поступления, бросать резервы в бой. Генералы Цорн и Бреннеке с той же последовательностью отражали эти атаки. Горели наши новенькие тридцатьчетверки, в снега под Зайцевой Горой слоями ложились бойцы-забайкальцы. После очередной неудачной атаки убитых, а иногда и раненых с нейтральной полосы не выносили. Снег засыпал их, делая окрестный пейзаж снова идеальным, почти мирным. Новая атака – и новый слой окоченевших трупов принимали склоны Зайцевой Горы…

Вот странички из дневника бывшего командира взвода связи 170-го стрелкового полка 58-й стрелковой дивизии младшего лейтенанта М.А. Аллера:

«7 апреля 1942 года 170 с. п. в составе 58 с. д. железнодорожными эшелонами прибыл на станцию Дабужа, Мосальского р-на, Смоленской (ныне Калужской) области. Затем пешими колоннами отправились в район боевых действий.

Во время передвижения мы видели, вместо деревень, торчащие из-под снега печные трубы.

На подходе к боевым позициям в лесу противник открыл, по еще не развернувшимся колоннам полка, мощный артиллерийский минометный огонь. Это было ужасное первое боевое крещение. По всему лесу раздавались стоны и крики о помощи. Еще не заняв боевых позиций, 170-й стрелковый полк в первый день понес колоссальные потери убитыми и ранеными.

В условиях весенней распутицы, болотистой местности и бездорожья обозы и кухни отстали. Наступил голод, который мы испытывали все время. Мы стали поедать дохлых и убитых лошадей. Было ужасно противно есть эту конину без соли. Пили болотную воду и воду из луж растаявшего снега, где нередко лежали трупы. У нас были пробирки с таблетками хлора, но пить воду с хлором было еще противней.

После кратковременной обороны в лесу мы заняли деревню Фомино-1, откуда стали вести атаки на противника, с целью овладеть сильно укрепленным пунктом Фомино-2 и высотой 269,8 и в дальнейшем перерезать Варшавское шоссе у деревни Зайцева гора. В упорных боях с большими потерями нам удалось занять южный склон высоты 269,8. Немцы занимали выгодные позиции на большей части этой высоты. С гребня высоты вся наша оборона просматривалась на всю глубину болотистого луга. А за обратным склоном у противника были сильно укрепленные позиции. Особенно выгодными позициями у немцев были Зайцева гора и высота 269,8. В полном распоряжении у них было Варшавское шоссе. Лесистый участок позволял беспрепятственно скрытно маневрировать, быстро перебрасывать живую силу и технику по шоссе. Мы же занимали подножие южного склона высоты 269,8. Позади простиралось болото Шатинский мох – мы были у немцев всегда на виду.

Каждый день с утра до наступления темноты наши позиции непрерывно подвергались артиллерийским и минометным обстрелам, которые точно корректировались висящим над нами самолетом-корректировщиком «Рама». Почти каждый день происходили массированные авиационные налеты. После сильной бомбежки из самолетов на бреющем полете открывался пулеметный обстрел наших окопов. На кладбище Фомино-2 расположились немецкие снайперы, которые не давали высунуть голову из окопов. Нам приходилось иногда справлять большую нужду на саперную лопатку и выбрасывать ее за бруствер окопа. Ночью мы не спали, занимались укреплением обороны. В это же время была возможность вынести тяжелораненых и принести к нам на передовую жидкую водичку горохового концентрата и 1–2 сухаря на человека. Численный состав батальона на передовой из нескольких сотен за 2–3 недели сократился до нескольких десятков человек. Радиосвязь на передовой отсутствовала из-за того, что немцы ее четко пеленговали, тем самым обнаруживалось расположение наших командных и наблюдательных пунктов. Проводная телефонная связь, несмотря на постоянные обрывы из-за артиллерийских и минометных обстрелов, работала нормально.

И вот настал день Первомая 1942 года. День выдался безоблачным. Ночью на передовую доставили для каждого продуктовый набор: водка, краковская колбаса (целый кружок), сухари и консервы. Только подумал, что сейчас выпью, хорошо поем и лягу спать после бессонной ночи. Вдруг небо потемнело от вражеских самолетов, и все мои предвкушения рухнули. Дали бы хоть утолить животный голод, а там что будет, то будет. Увидел, как из самолетов вывалились огромные тюки, которые я принял за фугасные бомбы. Они могли разворотить все наши позиции. В тюках оказались листовки. Все вокруг побелело от их несметного количества.

В отличие от немецких листовок наши листовки были на дешевой желтовато-серой газетной бумаге с надписью: «Прочти и передай товарищу». Геббельсовская пропаганда меня поразила. Листовки были большого формата на толстой мелованной бумаге. Несмотря на запрет читать вражеские листовки, не читать их было невозможно. Они заполнили все наши окопы. На листовках в ярких красках был нарисован Дед Мороз в генеральской форме. Борода была изображена в виде мелких тающих сосулек, с которых капала вода, и был текст: «Русский Генерал Мороз тает. Мы готовим летнее наступление для взятия Москвы. Русские солдаты, сдавайтесь. Мы воюем не против русского народа, а против коммунистов и жидов, против правительства Сталина – Кагановича. Мы хотим освободить вас от колхозного крепостного права». Невзирая на такую красочную агитку, я не заметил, чтобы эти листовки на кого-то подействовали.

5 мая, когда начало темнеть, к нам на весь батальон принесли мешок сухарей и две канистры желтой водички горохового концентрата. В большой воронке от фугасной бомбы рядом с передним краем обороны я и несколько солдат собрались делить еду, при этом громко разговаривали. Может быть, мы были услышаны немцами. Вдруг со стороны немецких позиций раздался необычный рев. Вслед за этим загорелась земля, на некоторых солдатах загорелась одежда. Сразу немцы в полный рост пошли на нас в атаку и повели бесприцельный автоматный огонь. Отстреливаясь на бегу, я дал команду отходить лощиной ближе к лесу. Отступили до траншей второго эшелона. Нас оказалось в траншее только четверо: исполняющий обязанности командира батальона лейтенант Минаков, его ординарец, комиссар батальона и я. На опушке леса в конце траншей на наблюдательном пункте находился со своим ординарцем командир 170-го стрелкового полка майор Мартынов. Лейтенант Минаков на доклад о произошедшем к командиру полка пойти не захотел, а послал меня, заявив при этом: «Ты только командир взвода связи, и тебе ничего не будет». Я доложил майору Мартынову, что противник уничтожил нашу оборону огнеметом. Майор Мартынов обругал меня отборным матом и сказал, что это был не огнемет, а новое немецкое оружие шестиствольный миномет «ванюша», и приказал взять высоту.

Я ответил, что нас осталось только четверо. Снова последовал мат и приказ взять высоту. Тут же майор Мартынов передумал и принял решение отправить на исходную позицию свою роту автоматчиков. Командир полка доложил обстановку вышестоящему командованию. Мы вышли на исходную позицию и вдруг услышали далеко со стороны леса необычный гул и увидели, как огненный смерч обрушился на высоту. Это, я впервые увидел, был залп «катюши». Мы пошли в атаку и заняли прежние рубежи уже другим батальоном. Исполняющий обязанности комбата лейтенант Минаков (впоследствии командир 170-го стрелкового полка. – Авт.) убыл с передовой для формирования нового батальона из маршевых рот. Я остался в прежней должности на передовой, на южном склоне высоты 269,8 с другим взводом связи другого батальона.

Поступил приказ перейти к жесткой обороне. Командный пункт батальона находился у подножия высоты в полностью разбитой деревне Фомино-1.

В ночь с 17 на 18 мая я вышел вместе с начальником штаба батальона на передовую, с целью проверки состояния обороны и телефонной связи. Я вырыл, на всякий случай, окоп для отдыха, который перекрыл немецкими винтовками и шинелями, засыпав сверху землей. Перед рассветом начальник штаба покинул передовую. Я до рассвета задержался. В вырытом мною окопе расположился на отдых дежурный телефонист, я к нему прилег поспать. В 12 часов 18 мая немцы открыли минометный огонь. Первая мина попала в перекрытие моего окопа. Мы оказались заживо погребенными. Когда я очнулся от резкой боли, то почувствовал, что оторвана левая нога. Минометный обстрел продолжался, и я очень хотел, чтобы еще одна мина добила меня. Было ясно, что при оторванной ноге в такой обстановке мне не выжить, кроме того, немцы сразу могут пойти в атаку. Станковый пулеметный расчет был рядом с моим окопом. Пулеметчики услышали наш крик, и нас откопали. Рядом лежащий со мной связист вскочил и с криком бросился бежать. Немцы открыли по нему автоматный огонь. Будучи контуженным, он успел добежать до основных траншей. После того как нас откопали, я увидел, что моя нога цела. Оказался закрытый перелом левого бедра, и нога стала значительно короче. Кроме того, я получил контузию и многие мелкие осколочные ранения. Командир стрелковой роты по телефону сообщил в штаб полка о моем состоянии. Я с тревогой ждал наступления темноты. В это время года день длинный, ночь короткая. Санитары могли вынести меня только в темное время суток».

Солдаты, воевавшие под Зайцевой Горой, с той или с другой стороны, никогда не забывали о том, что пережили там. В нашей историографии и литературе есть своего рода поля жестокости и солдатского мужества, братские могилы под названием Ржев, Сталинград, Харьков. По большому счету, в том же ряду стоит и Зайцева Гора – цепь высот, которые сейчас находятся в Барятинском районе Калужской области на Варшавском шоссе, которое теперь, по причине очередного усечения страны и пропорционального уменьшения участка дороги, принадлежащего нам, именуется Рославльским.

Не все атаки дивизий 50-й армии в районе Зайцевой Горы были неудачными. К примеру, 5 апреля, накануне прибытия 58-й стрелковой дивизии в район Сининки, 290-я и 173-я стрелковые дивизии при поддержке танков и артиллерии сломили сопротивление немцев в опорном пункте Фомино-1, ворвались в деревню и к исходу дня очистили ее от противника. Схватка сопровождалась яростным упорством и кровопролитием обеих сторон.

Из немецкого донесения:

«19 тд: во второй половине дня противник при поддержке тяжелой артиллерии продолжил атаки на Фомино. Новая атака 4 танка на позиции восточнее н. п. Прасоловка была отбита массированным огнем всех видов оружия при поддержке штурмовиков. 2 танка повреждены. При поддержке 8 танков противник сумел ворваться в Фомино и оттеснить гарнизон на север. Принимаются контрмеры.

8-й авиакорпус: соединения начальника авиации тактической поддержки «Юг» поддерживали наземные войска на правом крыле 40 тк. Труппы пикирующих бомбардировщиков атаковали исходные позиции противника, уничтожив 5 и повредив 8 машин».

Контрмеры были приняты вскоре. На этот раз контратаковали подразделения 12-го армейского корпуса генерала пехоты Вальтера Гресснера. В эти дни на севере корпус дожимал Западную группировку 33-й армии. Яростные атаки 50-й армии в направлении котла конечно же беспокоили немецкое командование. 12 апреля 1942 года 10-я моторизованная дивизия атаковала позиции 50-й армии и снова вырвала Фомино-1 и район, прилегающий к этому населенному пункту, из рук генерала Болдина.

15 апреля 1942 года, когда севернее, под Вязьмой, уже произошла катастрофа – при попытке пробиться из окружения группа генерала Ефремова была растерзана на марше в Шпырёвском лесу, – командующий фронтом генерал Жуков вызвал к аппарату «Бодо» Болдина:

«У аппарата ЖУКОВ.

Генерал-лейтенант БОЛДИН у аппарата.

ЖУКОВ. Здравствуйте, доложите, что у вас происходит, почему получилась заминка?

БОЛДИН. Тов. Главком, дополнительно [к] моему боевому донесению докладываю:

1. В 13.00 14.4.42 г. противник (пехота с танками) перешел в наступление на выс. 269, 8 с трех направлений:

1) из ФОМИНО 2-е;

2) из ТЫЧЕК;

3) от ЕКАТЕРИНОВКА.

Одновременно открыл по частям, занимающим выс.

269,8, сильный артиллерийский, минометный огонь. Наша пехота под воздействием танков и артиллерийско-мино-метного огня была потеснена на юго-западные скаты этой высоты, где весь день сдерживала наступление противника, не дав прорваться противнику на ФОМИНО 1-е.

2. [В] 16.00 14.4.42 г. противник (пехота с танками) перешел в контратаку на ЗАЙЦЕВА ГОРА, контратака велась с трех направлений:

1) из района КАЛУГОВО;

2) из района НОВ. АСКЕРОВО и СТАР. АСКЕРОВО;

3) из ФОМИНО 1-е, танки противника контратаковали ФОМИНО 2-е.

По докладу командира дивизии, который находится непосредственно ЗАЙЦЕВА ГОРА, пехоты противника наступало до двух полков. Во время контратаки танков было два налета пикирующих бомбардировщиков на ЗАЙЦЕВА ГОРА, группами 3–5 самолетов, которые сделали по несколько заходов на ЗАЙЦЕВА ГОРА.

Части 173 сд под сильным воздействием артиллерийско-минометного огня, бомбардировки авиации, от двух направлений на выс. 245, 5, отошли на ее южн. скаты. В данное время в районе Зайцева Гора идет бой. Командир дивизии имеет задачу ночным боем снова овладеть ЗАЙЦЕВА ГОРА и восстановить положение.

3. 290 сд ведет бой в лесу юго-зап. отм. 223,3.

4. 336 сд – оставив заслон у безым. хутора, что…км юго-зап. ФОМИНО 1-е, воспользовалась продвижением 290 сд наступает на выс. 229, 8.

5. 116 и 385 сд за 14.4.42 г. продвижений не имели, были остановлены артиллерийско-минометно-пулеметным огнем на южн. опушке леса, что сев. ГАВРИЛОВСКИЙ, МАЛИНОВСКИЙ, а 385 сд южн. окраина МАЛИНОВСКИЙ и вост. окр. ПРАСОЛОВКА.

6. 146 и 298 сд, 11 и 108 тбр приводят себя в порядок и готовятся к удару на ФОМИНО 2-е и ТЫЧЕК.

7. 58 сд без одного сп сосредоточилась в лесах юго-зап. зимницы, имея задачей развивать успех 298 и 290 сд, уларом на ЕКАТЕРИНОВКА, АЛЕКСАНДРОВКА.

8. Противник в течение всего дня 14.4 подбрасывал резервы за счет 331 пд с юго-запада за счет 10 мотодивизии и 260 пд с сев. вост. Подтверждение – имеются пленные.

9. Тов. Главком, у меня продолжает оставаться острым положение с подвозом боеприпасов, горючим и продфуража. Дороги пришли в такое состояние, что для колесного автотранспорта стали почти непроезжими. Мною приняты…

ЖУКОВ. А для вас что, это новость, вы не ожидали, что дороги испортятся?

БОЛДИН. Решительные меры по восстановлению дорог по вашему приказу, член Военного Совета тов. Сорокин находится на дорогах, но принятые меры достаточного эффекта не дают, так как в полосе действий армии бездорожье, имеющиеся грунтовые, проселочные дороги не пригодны.

10. Связь с Беловым и Казанкиным шифром имею, знаю, где они вели бои к исходу дня 14.4.42 г. Вот те вопросы, т. Главком, по которым дополнительно к моему боевому донесению считал необходимым вам доложить.

ЖУКОВ. С пленными вы разговаривали?

БОЛДИН. Нет, не разговаривал, а показания пленных мне докладывал начальник разведывательного отдела и командир 173 сд.

ЖУКОВ. Что пленные показывали о 260 дивизии, где, по их словам, дивизия находится и что показали пленные 10 и 331?

БОЛДИН. Докладываю: первое – 10 мотодивизия: имеет приказ, по которому она наступала на ФОМИНО 1-е 14.4.42 г. <…>

ЖУКОВ. По которому две роты выгнали вас из ФОМИНО 1-е это мне известно. Меня интересует показание пленного 260.

БОЛДИН. Пленные 331 пд, захваченные в лесу зап. ФОМИНО 1-е, показали, что им было приказано наступать в середине дня 13.4, но наши части упредили их наступление.

2. В районе ЗАЙЦЕВА ГОРА были подбиты две машины с пехотой, которые шли с сев. – востока на ЗАЙЦЕВА ГОРА. Взят один пленный с этих машин, который показал, что они ехали из-под ЮХНОВА в ЗАЙЦЕВА ГОРА.

ЖУКОВ. Сколько противника наступало на выс. 269, 8 и сколько обороняло ее? Где были ваши танки в это время, что делали артиллерия и минометы?

БОЛДИН. На выс. 269, 8 вел бой находившийся полк 298 сд. Противник, по докладу т. Захарова, из ФОМИНО 2-е на выс. 269, 8 наступал силой до 2 батальонов пехоты и 7–8 танков. Наши танки в это время находились на сев. окраине ФОМИНО 1-е. Наша артиллерия и минометы вели огонь мало, ввиду ограниченного количества боеприпасов.

ЖУКОВ. Где же была 298 и 290 сд, когда ваш полк сталкивали с выс., или так же, как и танковая бригада, стояли поджавши руки и безучастно наблюдали? Непонятная тактика и больше чем странная. Отвечайте.

БОЛДИН. 290 сд в это время вела бой в лесу юго-зап. отметки 223,3; 298 сд – один полк вел бой на юго-вост. выс. 269, 8, и второй полк вел бой в районе отм. 223,3, то есть на юго-зап. скатах выс. 269, 8, и третий полк выдвигался во втором эшелоне в направлении выс. 269, 8. По докладу командира 298 сд, полк, который занимал эту высоту, решением командира полка под сильным воздействием артиллерийско-минометного огня был отведен на юго-зап. скаты выс. 269, 8.

ЖУКОВ. А вы? Вы где были?

БОЛДИН. Я потребовал, когда узнал об этом, от командира дивизии и от тов. Захарова решительными действиями 198, 146 сд, 108 и 11 тбр восстановить положение и продолжать выполнять задачу.

ЖУКОВ. Почему у вас безнаказанно творятся такие преступления и вы не привлекаете виновных к ответственности?

БОЛДИН. Я приказал виновника оставления выс. 269, 8 расстрелять.

ЖУКОВ. Когда приказали?

БОЛДИН. Приказал тогда, когда мне стало известно о том факте, приказ отдал тов. Захарову.

ЖУКОВ. Пусть Захаров донесет исполнение лично мне. Вас я лично очень внимательно инструктировал о тактике действий, о руководстве частями, о требовательности и быстроте расправы с паникерами и не выполняющими боевых приказов, видимо, не все вами понято, так как я не вижу точного выполнения, в частности:

1. Из 15 соединений, которые вы имеете, у вас на сегодняшний день и вчерашний день активно дрались только три дивизии, а 10 действовали пассивно, оборонялись. Из 13 стрелковых дерутся только пять, остальные стоят на месте. Танковые бригады сегодня бездействовали, что же это за тактика, не понимаю.

2. Противник вас гонит с 7 танками, вы имеете 100 танков, то есть в 14 раз больше, что же это за тактика такая. Вы, видимо, читали доклад командира 10 мотодивизии, как он одним полком все время отбивал наступление ваших семи дивизий, такое поведение только дискредитирует Красную Армию. Как же вы можете мириться с подобными фактами, дискредитирующими Красную Армию. Вы все время жаловались на отсутствие танков, сейчас у вас в десятки раз их больше, чем у противника, но результаты все те же. Дискредитация Красной Армии не понятна, почему вы узнаете об отходах тогда, когда это уже совершилось, значит, вы не руководите боем, не организовано у вас управление, нет у вас своих глаз на передовых позициях, а это значит, армия действует без руля и без ветрил. Я требую под вашу главную ответственность занятия: ЗАЙЦЕВА ГОРА, ФОМИНО 2-е, ТЫЧЕК, ЕКАТЕРИНОВКА, ВЕЛЬСКАЯ, ЛИПОВАЯ РОЩА. Я требую заставить 116-ю и 385-ю стрелковые дивизии немедленно занять МАЛИНОВСКИЙ и выйти в назначенные районы. Я требую для усиления удара завтра же ввести 58-ю стрелковую дивизию. Танковые бригады – 11-ю и 108-ю держать с пехотой на шоссе, 112-ю бросить на помощь левому флангу; к левому флангу подтягивать 69-ю. Устройство тыла немедленно перекантовать на Барятинскую, откуда и производить подачу войскам. В неподготовленности дорог виноваты только вы. Проблагодушествовали, а сейчас пожинайте свои плоды. Шесть тракторов, что мы могли найти и оторвать временно от других частей, вам послано, больше у меня помочь вам нечем. Устраивайте тыл на БАРЯТИНСКУЮ. Прикажите 69-й, ее правому крылу, приступить к энергичным, активным действиям, чтобы не дать противнику маневрировать своими резервами. Противник имеет четыре дивизии и ими маневрирует против ваших 15 соединений так, как ему хочется. Он играет с вами как кошка с мышкой. Почему вы не учитесь и не учите командиров искусству тактики у врага. Имейте в виду, что это не зазорно, наши предки всегда учились у врагов, а затем били их, своих учителей, а вы, видимо, не хотите позаимствовать у врага хорошие и полезные примеры, рядовые люди обязаны всегда впитывать в себя все новинки и учить своих подчиненных. Поэтому у вас ничего не получается. Короче говоря, вы должны строго помнить наш последний уговор, я о нем докладывал, считаю, что я мягковато поступил, но я уверил, что если еще случится, то будет выдано в квадрате. Сейчас же передайте мои требования всем, кому следует, и организовывайте исполнение указаний. Тыл перекантовывать на БАРЯТИНСКУЮ, распоряжение нами дано, дорогу застилать фашинами, другой дороги никто для вас сейчас не сделает. Как с продовольствием в войсках?