По следующей тропе пришлось поблуждать. Василиса уже легко справлялась с временными путями и смело ступала на тропы вероятностей, но вот заблудших душ, тела которых все еще живы, искать ей не приходилось.
Она вступила в сон поповича и увязла в нем, словно в патоке. Густой, крахмальный, словно кто специально опутал сознание, затемнил дорогу, по которой душа может вернуться в тело.
— А ну-ка, выжги эту дрянь!
Череп сверкнул глазами, уничтожая черную слизь. Та, шипя и плюясь, стала отползать.
— Павел! – позвала Василиса.
«Не вернешшшшь, — раздалось со всех сторон, — мне нужно новое тело».
— Кол осиновый тебе нужен, а не тело!
Пока череп от всей своей несуществующей души поливал зеленым светом пространство, Василиса искала. Наконец заметила, как колыхнулась тьма и поспешила туда.
— А вот наш потеряшка. Оказывается, ты все время тут был, только тебя заперли, чтобы подселенца впустить. Только вот, я против. Оган опять же расстроится. Давай, Пушок, — обратилась она к черепу, — аккуратненько почисть нашего храброго поповича. И рану ему прижечь надо. Оказывается, когти упира оставляют след не только на теле, но и на душе. Вот дрянь мерзкая, откуда взялась только?
Наконец попович был приведен в порядок. Василиса хлопнула его по щеке.
— Вставай, спящий красавец, там невеста уже все глаза выплакала.
Павел хлопнул ресницами. Один раз, другой. Перевел взгляд с Василисы на череп и обратно.
— Ты кто?
— Да никто, снюсь я тебе, пошли. А то тебя мои коллеги — доктора хоронить уже собрались.
Выбрались они почти без приключений. Василиса захлопнула ту дверь, развеяла ее в пыль и произнесла:
— Н-да, действительно, далеко не все запертое стоит освобождать, а потаенное во тьме вытаскивать на свет. Всего хорошего, Павел Смирнов, и не забудь позвать на свадьбу.