Остров Бога

Люди в странном

Намедни, моя дорогая и любимая, пришла ко мне с жалобой на мою слишком уж большую снисходительность по отношению ко всякого рода хасидам, «митнагдим» и другим разнообразным ортодоксальным иудеям. Они, наивные, считают себя единственными «людьми — евреями», правильно исполняющими заповеди, и как им кажется, исполняющими много чего даже сверх необходимого. С этим я, кстати, согласен — такого усердия никто из них не выдавливал.

Классический, послехрамовый, раввинистический иудаизм был прост и прям, как бревно: слияние с Богом может быть достигнуто только изучением устной и письменной Торы, страстной молитвой, старательным исполнением всех религиозных заповедей и благочестивым поведением. Однако со временем родились и начали активно размножаться последователи рабби Исраэля Баал Шем Това, рабби Довбера, позже более известного как Межеричский Магид, аскета, каких поискать и рабби Шнеура Залмани Боруховича из Ляд, основателя, пролезшего ныне во все имеющиеся щели, движения ХАБАД.

Евреев окостеневших в своих древних привычка и поэтому несогласных с попытками модернизации религии, хасиды прозвали «митнагдим»[47] — «несогласные» и принялись их разлагать, а сами стали в это время искать собственный путь в мистических заморочках кабалистов, наставлениях святых людей Цадиков, в трясучке и прыжках. Этот странный сброд, не успев сформироваться, начал собираться вокруг самых авторитетных, болтливых и свирепых евреев, превращаясь потихоньку в закрытые и враждующие зачастую между собой общины.

Само слово «хасид» произошло от еврейского слова хасидут, означающего «благочестивый» — праведник, изумляющий своим усердием в соблюдении религиозных и этических предписаний иудаизма нечестивых и даже некоторых ведущих вполне «цадиковатый» образ жизни, евреев. Среди этих групп, группок и толп, бродили аскеты-одиночки, проводившие дни в постах, молитвах и покаянии, напряженно ожидавшие избавления, а также страсть, как воспламенившиеся прозелиты и старослужащие, молящаяся и изучающие все, что написано о религии, даже без передышки на обед. Они страстно медитировали, вводя себя в молитвенный транс особыми телодвижениями, ликованием, радостными воплями, песнями и плясками. Сегодня по Острову бродят самые разные иудеи: страстные ортодоксы, задумчивые консерваторы и невнятные даже своей половой принадлежностью, реформисты. Одеваются многие из них весьма оригинально, но в основном по моде 18 века и обязательно так, как обряжался их любимый отец-основатель. Иногда приходиться пуговицы считать, что бы отличить одну разновидность от другой. Вот, к примеру, одежда сатмарского хасида отличается от других венгерских капот, элегантных шелковых халатов, тем, что вместо трех пуговиц на ней красуются шесть — в два ряда по три. Бред какой-то, делать мне больше нечего — пуговицы считать! У меня и у большинства островитян есть другой, куда более точный способ идентификации наших религиозных братьев. Ежели человек в вязаной кипе, то наличие у него «пистоля» или даже автомата неудивительно: либо он живёт поблизости от скучающих за «забором безопасности» мусульман, либо идёт с военных сборов. Он, этот парень, наш человек — отличный солдат и отчаянный патриот. Если худая глиста в бороде и шляпе скребется к вам в дверь и просит средств на образование и пропитание множества своих и чужих очкастых детёнышей, посылайте грубо или завитее Буча, Дрюча или Крюча, которые строго рявкнув обратят его в бегство — к вам приходил паразит. Глиста может оказаться и толстенькой, напитанной добровольными пожертвованиями зарубежных богатеньких своих братцев, но на скорость скатывания по лестнице это не повлияет — нечистое животное за дверью опасно как диббук!

Она, глиста эта, всю жизнь изучает Тору с многочисленными комментариями к ней, прерываясь исключительно на клянченье, в то время как вы пашете неутомимо, что бы прокормить свою родную семью и эту мохнатую шоблу любящую вас не за харчи, а просто так. Ежели вы начнёте беспокоить приходящего мимо или любого подвернувшегося «доса»[48] вопросами про разных древних мудрецов, которые работали врачами, пастухами, простыми генералами, банкирами или изо всех сил крестьянствовали, он, ортодокс этот, вас огорчит полным отсутствием любого энтузиазма по поводу труда.

Ежели вы пересчитали таки его пуговицы и обнаружили, что он сатмарская сволочь можете его немного пооскорблять, он предатель. Он и вся эта шантрапа считают, что процветание Острова незаконно и надо дождаться прихода Машиаха, и только тогда строиться и жить, а пока позвать арабов, которые и есть хотя и временные, но всё-таки, хозяева этой страны. Это ничего, что пока придёт Помазанник, всех евреев повырежут поголовно, главное, что бы идеи их любимого ребе из секты «Натурей карта»[49] реализовалась! И вот, во исполнение своей бредовой мечты, некий раввин Фридман поехал поручкаться с иранским животным, за что другой раввин, наш островной, Йегуда Меши-Заав из тех, кто собирает на местах терактов останки погибших, дал ему в морду, порвал одёжу и вбил цилиндр на мохнатые уши и очень жалел, что оттащили и не разрешили совсем придушить. Радость польской полиции от зрелища дерущихся евреев слегка потускнела, когда «наш» ребе сказал: "Мы были под тяжелым впечатлением от посещения Освенцима, когда узнали, что он здесь. С каждым ударом я чувствовал, что говорю за весь еврейский народ. Ради этого стоило ехать в Польшу". Да, ради удовольствия набить морду такой пакости, даже я поехал бы в Польшу.

Грубо говоря, все евреи разные, но в последние годы, благодаря СМИ стали просачиваться сведения о том, что наши ребе-педагоги, на самом деле педофилы, садисты, насильники, обычная «без Образная» шваль, ничем не лучше целибатных несчастливцев католиков. Ну не все конечно, но газеты принялись мусолить эту тему, мы и расстроились — евреи и такое дерьмо! А странного ничего тут нету, мир то весь испоганился, а не кусочками отдельно заблудшими. Так что тезис о примерном поведении иудеев, выглядит нынче слабо, но и его Господь не отменял, а это значит, что вышеупомянутые дармоеды и не «народ Божий» вовсе, и что ушли они от основ и законов дальше, чем любые человекоядные дикари, и не их будет Царствие Небесное! Так кто же войдёт в это заколдованное царство, кто он «народ богоборец» сражавшийся за небесное благословение и получивший его? Не первенствуют ли сегодня соблюдающие только семь заповедей перед «назначенными» на должность «примера», и не они ли превратились в избранных: быть может, судьба еврейства осуществляется только как индикатор человеческого скотства? Пожалуй, что нет, или «не только нет». Предатели есть у любого народа, но весь народ не может быть предателем, это бессмысленно. А вот отщепенцы, ставшие большинством народа, это уже приговор. Отщепенцев, пока мало у Израиля и они ни диктуют ничего! От них сильно и поэтому весьма поучительно тошнит остальных островитян, а это укрепляет их в уверенности, что «благодать», «избранность» и прочий небесный аксессуар, даром не дается, приходиться его отрабатывать и Слава тебе Господи!

В своё время, накануне гибели Второго Храма счастливо сбежавший из пылающего Иерусалима раби Иоханан бен Заккай, предсказавший Веспасиану, что тот станет императором, получил от него в подарок ешиву, в захудалом городке Явне. Там он собрал то, что смогло спасти веру- закон и заповеди работающие, как невидимый Храм, дороги к нему, служение ему и его тайны.

Многие мудрецы, приходившие за ним неустанно углубляли эту «невидимость» строили стены из слов и создавали методики освоения тайн, искали новые дороги и, в конце концов, возвели не храм, а крепость, за стенами которой стала задыхаться Вера.

Печально, что человеку проще повторять положенное число раз пресловутую заученную формулу-молитву, чем взять и распахнуть своё сердце и впустить в него Бога. Может быть, поэтому Всевышний держит многих из этих несчастных, заблудших в своём рвении ортодоксов на весьма скудном пайке?

Наверно поэтому на дороге ведущей к сердцу Острова, сидят в засаде разнообразные оголодавшие хасиды и предлагают променять своё благословение на скромную сумму, которой должно хватить на маленький завтрак. Даже я суровый и свирепый, иногда даю грошик другой, ладно уж пускай подкормятся, паразиты.