Остров Бога

ГОЛГОФА

На Голгофе перед закрытием собора тихо и страшно. Иногда, когда церковь остаётся открытой на всенощную, можно видеть застывшие в полутьме фигуры иноков из дальних монастырей или паломников, приблизившихся, наконец, духовно, к главной цели своего странствия.

Но вот одна моя знакомая, ранее поименованная «голгофскою», приседая от злонамеренного веселья, описала мне один случай из своей практики. Будучи на лобном месте со своей доброй подругой из Петербурга, усмотрела она некого вьюношу лет двенадцати-тринадцати ползавшего по плитам, щупающего их, и колупавшего забитые прахом земным, швы меж плитами. Дитя стенало в слезах и зелёных нервных соплях, чуть ли не в голос. Стоящие поодаль паломники, как выяснилось впоследствии из его группы, мелко крестились и перешёптывались: «вот накатило то, эх как накатило». Моя сердобольная знакомая, опасаясь неминуемо сумасшествия, которое уже поблёскивало в детских очах, и грозило прыжками с Голгофы, под влиянием того самого «иерусалимского синдрома», бухнулась рядом с дитятей и жарко зашептала: «успокойся милый, успокойся, всё будет хорошо дорогой». Вот тут дитя выпрямилось, оставаясь при этом на кукарачках, и завыло тонким голосом: «Как же мне успокоится, мамаша, дядя Слава мне всю морду расслоит на составные, ежели я его не найду» и вновь припало к земле. Некоторое небольшое время моя дорогая знакомая, окаменевшая в недоумении, смотрела на детские, хорошо отглаженные порточки, шевелящиеся перед ней, и тут дитя вдруг хрюкнуло «нашёл, нашёл» вскочило, и, прижимая ладошки к щуплой груди, бросилось к ней прислоняться. Выяснилось, что мальчишечка потерял свежее купленный нательный крест, на деньги так называемого дяди Славы и, обретя его, вновь испытал натуральную благодать «и крест нашелся, и рожа цела будет». «Отпустило, отпустило», закрестились паломники, поспешая за батюшкой на выход. Однако опасения ребёнка на самом деле были весьма обоснованны. Неоднократно видел я, как с круглыми от страха глазами, отползали люди от камня Помазанья, или выходили, пятясь из Кувуклии шепча: «неугоден, неугоден» и протягивали мне пустые ладони. Есть поверье, что крест недостойного, будет взят от места самоосвящение и обнаружится только в гробу грешника, и то при условии дальнейшей праведной жизни. Для того, что бы не беспокоить служителей собора просьбами вскрыть невскрываемые естественно святыни, я прошу верующих, положив крест или оберег на левую присердечную ладонь, обмотать цепочку вокруг пальцев и тогда уж прикладывать к святому месту, не хочется мне видеть трясущиеся подбородки и испуганные очи. Идею эту подал мне один митрополит автокефальной украинской церкви.

Если кому-то интересно, как звали этого митрополита, или другого, из московской патриархии, или что пили генералы ФСБ и что они говорили, или с кем приезжали на Святую землю губернаторы, министры и иные уважаемые люди, и не надейтесь, не скажу. Во-первых, болтать о чужой жизни свинство, а я не таблоид, а во-вторых, не хочу получить «чёрную метку» и бегать потом по любимой улице, заправляя кишки обратно под ремень и затыкая перстами ненужные дырки в организме. И не захочу ни когда! Это вам не артисты, люди публичные им только нравится, когда про них языками чешут.

На Голгофе вполне уместно и возможно послушать чей-нибудь взволнованный рассказ о причинах лютой ненависти, овладевшей евреями к Иисусу, и приведшей его на крестные муки. Много, весьма много слышал я и обвинений и опровержений и возложения ответственности, то на римлян, то на фарисеев с саддукеями, то на весь род людской, что гораздо ближе к истине, чем всё предыдущие. Лично я стараюсь рассуждать исходя, из того, как я понимаю, промысел Божий. Человечество после грехопадения Адама и Евы, неоднократно получало возможность исправиться. Пророки усиленно обличали озверевшие толпы, истреблялись у Медного змия нападавшими откуда-то гадюками грешники на глазах у небезнадёжных товарищей, население тонуло пачками в водах потопа, или горело, синим пламенем на содомском невысоком холме — не помогало ничего! Согласно традиции, врата Рая запечатал Всевышний и поставил у них архангела Михаила с огненным мечом, дабы и надежды на спасение не осталось не у единого человека- все шли в ад. Теологи размышляли об этом долгие годы, сидя над древними фолиантами и напрягая, подчас даже чрезмерно, имеющийся у них мозговой потенциал, были в ужасном смятении. Ну, как же, так, и Давид в аду, и Соломон, и Адам с супругой, и Авель невинно убиенный, и пророки Божьи … Странно. Очень странно. Договорились до того, что этот ад был как бы не настоящий. И вправду за что это Иссаю сажать в котёл с едкими веществами или запихивать в Иеремию всякие острые и сильно нагретые предметы? Не за что, конечно! Потому сошлись на том, что праведные находились в неком безвременье, серой мгле, наполненной лишь ожиданием избавления. Мы называем Иисуса Спасителем, Избавителем, подчас не задумываясь о значении этих слов. Сам же Христос говорил о себе «Я есмь агнец Божий», понимая прекрасно, что он та искупительная жертва, которую приготовил ради человечества Господь. Да, могло случиться так, что все иудеи приняли бы Иисуса и тогда, как предвидел первосвященник «весь народ бы погиб» от римских мечей, но историю мутит от сослагательного наклонения. Просто, примите простой тезис о всеведении Бога, и тогда станет понятно, что всё, и Рождество и чудеса, и проповеди, и сам Иисус, пришедший в этот мир исполнить волю Отца своего, части одного божественного замысла. Что не возьмёшь, всё подчинено одной единственной цели- Спасенью. Те, кто ратуют за свободу воли и возможное течение событий по другому руслу, без мук и смертоубийства, прямо как дети неразумные. Вот Иуда, предавший Христа. Если бы не он, то возможно прошёл бы мимо отряд стражников, не схватив Христа и не предав его в руки Первосвященников. Нет предательства — нет и суда, нет суда — нет казни, нет казни — нет самого Воскресения. Нет — Воскресенья — нет и Спасения. Вы можете начать жизнеописание Иисуса с любого места, но всё ради чего совершается его жизнь и для чего она закончится мукой, может произойти только на Голгофе. Можете ли вы представить, что Господь не предвидел, или хотя бы не «догадывался» о том, что случится с Иисусом на земле? Можете ли вы представить, что и сам сын Божий ничего не знал о своей судьбе? Мало того, он прямо говорил апостолам о том, что это «последняя трапеза прежде мучения» его, а мы ещё всё время забываем о двуединстве Иисуса — Бог в человеке, человек-Бог, страдающее тело и всеведенье, возможность легко увидеть будущее своё. Вот почему в Гефсиманском саду страдающее тело, ожидающее и страшащееся крестных мук, призывает Отца «Отведи от меня чашу сию»- чашу боли и нестерпимой муки, когда будет рвать его плоть жуткая плеть флагелла (flagella talaria), в которую вплетались острые бараньи кости и гвозди. Смерти же Иисус не боялся. Он знал, что её нет. Все, все сопричастные этой драме обладали свободой воли и могли «спасти» Спасителя, но не один не смог этого сделать, и грех их хотя и ужасен, потому что выбран осознанно, но совершается по прямому волеизъявлению Божьему. Гностики утверждали, что Иуда Искариот был единственным из двенадцати, который понимал замысел Господа и послушно, хотя и знал о всеобщей ненависти, что падёт на него, следовал по своему ужасному пути. Несчастный. Предатель, проклятый людьми и сидящий одесную подле Христа на благословенных Небесах.

Находясь в Гробе Господнем, зайдите «внутрь» Голгофы, в часовню Адама, куда перевёз его кости праведный Ной после потопа, и вы увидите, как от места, где он захоронил глоскаму Праотца, наверх, к отверстию, где стоял крест, тянется трещина. По ней капли крови Спасителя просочились и омыли мёртвую голову первогрешника, и окрещённый таким образом Адам стал спасён. Человечество увидело просвет, второй шанс, врата Рая отворились, и уверовавшие получили право на жизнь вечную: «И всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек» (Иоан.11:26)

В той же часовне Адама при входе со стороны лесенок ведущих на Голгофу стоят две каменные скамьи, на одной из которых спит сладким сном ночной сторож собора. Он совершенно живой арабский человек, хоть и спит на могиле Готфрида Бульонского, «щита Гроба Господня». Сторож утверждает, что никакие стоны и волшебные шёпоты его по ночам не беспокоят, ни из могилы на которой он похрапывает, ни из соседней, напротив, где схоронен брат Готфрида, король Иерусалимский, Болдуин первый. Я застал ещё время, когда на этих саркофагах лежали деревянные крышки. Их заменили на каменные, тяжелые, оттого, что слишком многие хотели заглянуть и проверить на месте ли косточки и ребрышко, какое умыкнуть на память. Нету там никого, всё повыбрасывали расстроенные долгой войной с крестоносцами, правоверные. Или это постарались простые грабители могил? История в данном случае молчит, потому что и без этой, о многих страшных тайнах, растрепалась уже кому ни попадя.

Сразу за входом в Церковь Воскресения, Камень миропомазания, а далее армянские церкви и капеллы. Освещенный лампадами мраморный круг в центре часовни обозначает место, где Пресвятая Богородица в первый раз увидела распятого на кресте Иисуса и, потеряв сознание, упала на землю. Стена за часовней украшена величественной мозаикой с изображением распятого Христа, Богоматери и св. Иоанна. Это святое место и его окружение принадлежат армянам. Угловая лестница, украшенная многочисленными хачкарами и скульптурами, ведет от часовни Обморока Богородицы на верхний этаж в Армянский придел, называемый Второй Голгофой.