Остров Бога

МУСУЛЬМАНЕ

Стоят на Храмовой горе мечети, стоят больше тысячи лет в городе ни разу не упомянутом в Коране. Вы как хотите, а мне грустно. Помните, как я предлагал христианским братьям моим дружить в силу единой основы веры и идентичности ценностей? На Храмовой горе этого делать нельзя — а вдруг они согласятся!? Тогда нам всем каюк.

Ислам, невероятно далеко ускакал от религий, от которых отпочковался, прямо колобок какой-то! Я время от времени просматриваю разнообразную полемику на страницах газет и в Интернете и страшно забавляюсь, читая, что это «религия мира», что в Коране нет призывов к убийству и прочую дребедень о джихаде как неустанной борьбе за исправление своих недостатков. Не стану я, повторяться, писано-переписано, в том числе и мной.

Главная здесь на горе мечеть Аль-Акса, «дальняя», а вокруг множество построек попроще: мечети Эль-Омар и Эль-Фахрия, мемориалы Цепи и Пророка, Сулеймана и другого Сулеймана, Много чего стоит, но над всем этим «прекрасный и грозный мерцает в небе купол над скалой», Масджи́д Кубба́т ас-Сахра. Ну-ка, повторите! Смотрите только, помедленнее, чтобы язык о зубы не загубить. Злопыхатели говорят о нём, «чистая чернильница», но не верьте, здание по-своему красиво, хотя и не пропорционально — здоровенная «золотая башка», на синеньком приземистом теле. Действительно, чернильница, какая-то.

Основную часть мусульманского населения Израиля, составляют сунниты, и это их счастье. Шиитов здесь практически нет, вот и выходит, что на один повод резаться за свою «особливость», у местных мусульман, меньше чем, например, в Ираке. На первый взгляд они представляются вроде бы один арабский народ, а в реальности это целая гора осколков, от рассыпавшихся здесь племён, остатков поверженных ратей, осевших на Острове за последние пару тысяч лет. Ну, начнём, сейчас тошно будет. А иначе нельзя, без этого вы вообще ничего не поймете.

Волна за волной катились через эту страну завоеватели, уходили старые, приходили новые. Пылали и рушились стены городов, росли города, на руинах городов, время прессовало скелеты и следы, сгинувших племён. Пришли персы и кровью монахов заполнили Священный Кедрон. Вернулись византийцы, нахлынуло мусульманское море, крестоносцы и мамлюки, татары и хорезмийцы, парфяне, римляне, гоплиты Александра и Селевкидов. Все оставили памятки на этой земле: руины, предания, кровь и сперму. Разноплеменные рати и спешащие за ними мародёры, перемешались в чреве полонянок и воцарился Ислам, насаждённый страхом смерти и нищеты, религия победителей, жидкий цемент для ненавидящих друг друга народов. Арабы народ нежелающий ни сам меняться, ни менять ничего вокруг, так и сохранились понятия умма[57], племя, клан и род, и, что ценно, все не любят друг друга. Не всем арабам нравится, что они арабы. Чтобы не путаться буду сейчас, описывать экзотику, которую Юрий Андропов «со товарищи» назвали «палестинским народом», чем и привёли всё прогрессивное человечество в поросячий восторг. Поехали! Вот потомки цвета саладинова войска, курды, гордящиеся, что сам и повелитель был из их родни, расплодились здесь под зелённым знаменем пророка — это раз. Черкесы, не те северные, а те, что оказались здесь во времена Бей-Барса, с отрядами его верных мамлюков и переженившиеся на родственницах гробокопателей. Это уже два. Живут в стране и потомки турок, тех самых угнетателей, которые, по словам Мехмеда, кнопили арабскую культуру аж до достопамятного 1917 года. Да, да те самые, которые несогласных с турецкой доминантой, гроздьями вешали в многолюдных и легко доступных для обозрения местах — это три.

Почти до полёта Гагарина в космические дали, в Израиле можно было послушать сербо-хорватские песни, исполняемые престарелыми боснийцами на просторах Самарии. Бежали, они бежали от православных и католиков, которые не желали слушать муэдзиновы стоны, несущиеся с буйно всколосившихся на христианских землях, минаретов. А бежали, как теперь стало известно, не все. Многие остались и «размножились чрезвычайно». И вот уже летят бундесверовские ассы вразумлять непокорных славян точечным бомбометанием. Всё как всегда! Да и свято место пусто не бывает и многострадальный албанский этнос, уже тут как тут. Ну, неужели не знала Европа, чья эта земля, и что она получит, когда поползут по ней, албанские и боснийские торговцы «дурью» и чужими печёнками? Знала, знала, но «кого Юпитер хочет наказать, того он лишает темечка». Приструнить непокорных сербов, да ещё ткнуть мордой в собственное бессилие, эту, когда-то так пугавшую весь «просвещённый» мир своей необъятностью матушку Россию, что может быть слаще для этой выживающей из ума старухи. Ладно, бес с ними со всеми. С сегодняшнего дня слово «просвещенный», по отношению к Европе, буду писать только в кавычках.

Приняли ислам и цыгане, у которых нет смысла спрашивать, как они здесь оказались, оказались и всё. Приняло его и множество самаритян, отрекшихся от своих братьев, исповедующих, по сей день, одну из древних форм иудаизма. Есть и евреи «возлюбившие» пророка, но эти о своем ужасном происхождении молчат, как рыбы об лёд. Суданцам, и в голову не приходит молчать о своих предках, они их «цвета» на себе носят, такие же, черные, как и их суданская грусть. Поминают, поминают им светлокожие братья по вере, что они потомки африканских рабов пойманных и проданных арабами друг дружке. Не знаю, но может статься, и мечтают по ночам чёрные мусульмане об отчаянной борьбе зинджей, когда Али ибн Мухаммад, который сам не был ни рабом, ни чернокожим, объявил себя «Махди», и вывел 10 веков назад, из солончаковых степей, их предков, пообещав свободу, богатство и как водится, собственных рабов.

Все они и стали заметной частью тех, кого называют «палестинским народом». Сюда входят и осевшие здесь и прирученные, остатки древних завоевателей: персы и афганцы, заблудившиеся и не нашедшие дороги домой индийцы, и, оставившие Бога своего, ради покоя, грузины. В середине своих изысканий, я бросил считать этносы, плохо перемещавшиеся в арабском примитивном плавильном котле. Если кому-то интересно, сколько их всего набралось, считайте, милости прошу.

Ноябрь выдался совершенно хамский — жара тошнотворная, нудная жара. Ученые гадатели, потомки тех сволочей, что пудрили мозги народу, вплоть до полного своего истребления, в славные годы правления строгого царя Саула, предрекают «седьмой засушливый год». Интересно, видели ли они в своих трудных снах семь коров обезвоженных, которых высосали, выползших из болота семь коров жидких? Жара, осенью не то, что летнее пеклово. Ночью на Острове можно дышать и потеть, мёрзнуть и чихать в предутреннем ознобе. Лежат неподалёку от потного и мерзнувшего тела простыни и надутые курьим пером и пухом одеяла — главное не проспать момент ночного переноса из лета в зиму, иначе сопли, хрипы и антибиотики.

Ну, вот и подходят к концу труды мои тяжкие. Много раз я думал прервать и послать. Я прекращал работу, мне не хватало знаний, я сбивался на ёрничанье или ненужное философствование на кофейной гуще. И вот наступил ноябрь, самый плодотворный месяц туристического года и мне перестали звонить. Изредка появлялись люди, которые мучили меня вопросами, и гробили как личность своей интеллигентностью и неожиданным умом, и у меня появилось, и время и желание всё что могу, им и себе связно объяснить. Ежели гуманитарии, хотя бы вежливо кивали, внутри, наверное, содрогаясь от моей дикости, то математики и физики, гнали свою безбожную бредятину, и выжать из них, если что-то удавалось, то только скупое признание в народившемся, под моим тлетворным влиянием, агностицизме.