Остров неопытных лириков

Глава 9 Абьюз (нет)

Стоя на коленях на добела выскобленных досках палубы, Анна с тоской наблюдала за тем, как Бармалей препровождает расфуфыренных Иду и Игоря в капитанскую каюту.

«Я всего полчаса как рабыня, — со злой иронией подумала она, — а новоявленным хозяевам завидую, словно всю жизнь в услужении жила».

И тихонько рассмеялась, напоминая себе, что не стоит принимать окружающую её кривую действительность близко к сердцу. Как она понимала из путанного объяснения Игоря, эта реальность будет существовать не более трёх часов.

— Мы ещё будем над всем этим смеяться, — тихонько сказал стоящий на коленях Эдик, — когда у Игоря получится всё исправить.

— Ты хочешь сказать «если», — пробурчал Рустам. — Если у него получится всё исправить.

— Выше нос, Рус, — повернулся к нему Эдик. — Где наша не пропадала!

— Везде, везде пропадала… — застонал Рустам, потирая распухший глаз.

— Не ной, — цыкнула на него Малика. — Настоящий мужик не должен так себя вести.

— Настоящий мужик ничего никому не должен! — огрызнулся Рустам.

Но дурака валять перестал, то ли осознав, то ли испугавшись Бармалея, вернувшегося из капитанской каюты в расстроенном положении духа. Друзья поняли это по тому, как он швырнул им связку грубо выкованных кандалов — наручников, соединённых общей цепью.

— Cadena! — гаркнул он.

Испуганные друзья без возражений засунули руки в металлические обручи. Щёлкнули замки. После чего Бармалей поднял на ноги всю шеренгу, резко потянув за конец общей цепи.

— Llévalos a mi cabaña, — сказал он, обращаясь к старикану, который продолжал меланхолично елозить шваброй по палубе.

— Se hará, — поклонился старик, добавив по-русски вполголоса: — Долдон ты басурманский, лаптем в могиле тёртый.

— Вы русский? — удивлённо спросила Анна, когда ведущий их в поводу старик завёл их в крохотное тёмное помещение в носовой надстройке. — Вы нам поможете?

— Русский, это верно, — ответил дедок. — А что до остального, то господь в помощь! Сидите смирно, пока с вами старпом не разобрался.

Говоря это, он накинул цепь на висящий в стене крюк и вышел, заперев за собой дверь. Перепуганные друзья остались одни в тесной, заставленной разным барахлом полутёмной комнате.

— Ну вот что он за человек, а? — шёпотом возмутилась Анна, убедившись, что шаркающие шаги старика затихли в тёмном коридоре.

— Самый обычный, Аня, — вздохнул Эдик. — Такой, как все. Вот подумай сама: ну что он может сделать? По существу, он такой же раб, как и мы.

— Какой это он раб? — возмутилась Анна. — Свободно по кораблю ходит.

— Нет рабства безнадёжнее, чем рабство тех рабов, себя кто полагает свободным от оков, — вздохнул Эдик.

— Вах! Красиво сказано, — заметил лежащий на полу Рустам.

— Это не я. Это Гёте. Поэт такой, немецкий, — начал было объяснять Эдик, но замолчал, услышав приближающиеся шаги. В отличие от шаркающей походки старика, эти шаги сильнее скрипели половицами.

В следующую секунду дверь отворилась, и в проёме показался огромный темнокожий воин.

«Нам крышка!» — в очередной раз успела подумать Анна, перед тем как заметила зажатую в огромной руке мужчины жестяную поилку с кружкой.

— Ас-саляму алейкум ва-рахмату-Лла́хи ва-баракя́тух? — с вопросительной интонацией произнёс здоровяк, внимательно глядя на друзей.

— Ва-‘алейкум ас-саля́м ва-рахмату-Лла́хи ва-баракя́тух! — воскликнула Малика, прижимая руки к груди.

Вслед за ней эту таинственную фразу повторил Рустам и, с некоторой заминкой, Эдик. Здоровяк кивнул и, передав поилку Малике, скрылся в дверях, даже не посмотрев на сидящую на полу Анну.

— Вот что это было, а? — спросила она, как только удаляющиеся шаги затихли, утонув в шуме волн и скрипе такелажа.

— Воин пожелал нам мира, здоровья и благополучия в жизни земной и вечной, — пожала плечами Малика. — Я ответила тем же, добавив, чтоб на него снизошла милость и благодать Всевышнего.

— И всё? — подозрительно сощурилась Анна.

— На самом деле он спросил, являемся ли мы благоверными, — сказал Эдик. — И мы сказали, что да.

— И ты, Эдик? — с обидой в голосе спросила Анна.

— А что я? Это же не всерьёз, — пожал плечами он. — К тому же я татарин. У меня бабушка верующая была, так что чё-как говорить знаю.

— А вот сейчас было обидно! — вздохнула Анна.

— Что у меня бабушка верующая?

— У меня бабушка тоже богомолка, каких ещё поискать. Десять святых заступниц из десяти! Вот только этот хмырь — это я про дедка — мне водички не налил и здоровья не пожелал.

— Вы северяне. Мы южане, — сказала Малика таким тоном, словно это всё объясняло.

— И что?

— Мы разные.

— Да, это я уже поняла, — снова вздохнула Анна.

— Всё верно! — нарочито бодро воскликнул Эдик, чтоб остановить спор. — Это эволюция! На севере тяжело выжить, и вы, северяне, привыкли сражаться с природой.

— Эй, у нас в горах тоже природа не сахар! — воскликнул Рустам.

— У вас субтропики. Природа богаче, поэтому выжить и размножиться проще. Так что главная проблема у вас не природа, а другие люди. Конкуренция очень высокая в обществе, понимаешь? Вот вы и научились выстраивать социальные связи лучше, чем северяне.

— А у вас тогда что? — язвительно спросила Анна, заметив, что Эдик не причислил себя ни к северянам, ни к южанам.

— А мы, татары, хороши и в том и в этом, — рассмеялся он. — Мы словно мостик между западом и востоком, севером и югом!

— А ещё вы отличаетесь потрясающей скромностью! — возмутился Рустам.

— Это потому, что мы универсальная, космическая нация… — скромно потупился Эдик.

— И всё же, север лучше юга приспособлен для жизни, — задумчиво сказала Анна. — В конце концов, даже южные птицы летят к нам, чтоб вырастить здесь птенцов.

— Если север так хорош, то перелётные птицы так бы и жили там! — парировала Малика. — А не летели на юг, как только в воздухе запахнет вашей ужасной зимой!

— Нашей ужасной зимой, — расцвела улыбкой Анна. — Добро пожаловать в клуб.

И друзья некоторое время сидели молча, прислушиваясь к шуму волн и хлопанью такелажа. Корабль скрипел и вздыхал, как огромное морское чудовище. И примерно так и пах — в воздухе чувствовалась едкая вонь, похожая на ту, что окутывает зимние вольеры зоопарка. Очевиден был и источник неприятного запаха — закрытый тряпкой бочонок, заполненный тёмным, сухим и вонючим порошком.

— Осторожнее, это порох, — сказал Эдик, когда любопытный Рустам аккуратно потрогал смесь пальцем.

— Серьёзно? Порох не должен так пахнуть.

— Этот должен. Знаешь, как в средние века делали селитру? Её добывали из серных ям.

— Но тут совершенно не пахнет серой, — удивилась Анна.

— Потому что это слово произошло не от серы, — хохотнул Эдик, — а от другого, очень похожего слова…

— Лучше скажите, делать-то дальше что будем? — перебил их Рустам.

— Ждать, — вздохнула Малика. — А что мы ещё можем?

— Сломать замок и прокрасться к шлюпкам, не? — начал было Эдик.

Но замолчал, услышав приближающиеся шаркающие шаги — к ним возвращался заперший их в комнате старик. Тут же раздалось и неуверенное позвякивание: несколько минут, бормоча и ругаясь, он пытался открыть ключом запертую дверь.

— Он что, напился? — удивлённо спросила Анна. — Прямо на работе?

— Так он же пират, — напомнил ей Эдик. — Во всех книжках пираты пьют ром!

— Да, я пьян, красавица! — воскликнул старик, открыв наконец дверь. — У меня была б-бутылка в запасе!

Испуганная Анна тут же опустила глаза, чтоб не провоцировать пьяницу. Но его уже было не остановить: пошатываясь, он стоял посредине комнаты, разглядывая сидящих у стены школьников мутными от алкоголя глазами.

— Старпом сказал, вас до особого указания капитана не трогать. Но я думаю, — тут он икнул, — что от тебя, красавица, не убудет, если ты у меня на коленках посидишь.

И он попытался поднять Анну, ухватив её за плечо. Не желая подчиняться, она вжалась в угол и отвернулась от обидчика. Увидев это, Рустам с Эдиком подорвались ей на помощь… К сожалению, их порыв был ограничен длиной цепи, которой они были прикованы к стене.

Услышав звон кандалов, старик злобно оскалился и, вытащив из-за матерчатого кушака здоровенный пистолет, чей ствол заканчивался воронкообразным раструбом, направил его на друзей.

— Ик! — громко икнул он. — Кто что-то имеет против? Пристрелю как бешеных собак!

— Не надо стрелять, — вздохнула Анна, вставая. — Я согласна.

— Не смей! — зарычал Рустам. — Не надо!

— Просто доверься мне. Я знаю, что делаю.

— Вот и славненько, — прошамкал старик, вытаскивая связку ключей. — Я люблю сговорчивых девчонок.

Говоря это, он отпёр кандалы на руках у Анны, освободив её. Поднявшись, она пару раз подпрыгнула на месте, разминая затёкшие от долгого сидения на месте мышцы. После чего повернулась к старику, опасно оскалив зубки.

— Действуй как Шахерезада! — прошептала Малика. — Льсти, улыбайся и тяни время!

— Я только сейчас заметила, какой ты интересный мужчина. Твоя борода… она такая… такая… — сказала Анна елейным голосом.

Не чувствующий подвоха дедок расплылся в улыбке, демонстрируя редкие гнилые зубы.

— …кривая! — не выдержала Анна и прямым хуком в челюсть отправила дедка в нокаут.

— Эй! Не выходи из образа! — воскликнула Малика. — Шахерезада так бы не поступила!

— Концепция поменялась, — развела руками Анна, — теперь у нас есть ключи и пистолет.

Всё остальное было делом нескольких минут.

Так и не пришедшего в себя дедка друзья закатали в найденный в каморке кусок парусины, предварительно заковав снятыми с себя наручниками и запихав ему в рот кляп из оторванной от подола Аниного сарафана кружевной ленты.

— Ну вот сейчас-то уже можно к шлюпкам, да? — шёпотом спросил Рустам.

— Кто о чём, а Рустам о своих шлюпках! — цыкнула на него Анна. — Ты что, предлагаешь нам Иду с Игорем тут бросить?

— Так они вроде как с Бармалеем вась-вась?

— Значит, тем более нужно подождать, пока они до трансформатора доберутся и эту гадость отключат.

— И мы с высоты третьего этажа в воду свалимся. Прямо к акулам. Видела ведь, сколько их там плавает?

— Акулы очень редко набрасываются на людей, — сказала Малика. — Я этот вопрос подробно изучила, когда мы на море в Саудовской Аравии отдыхали. Буквально один-два случая в год по всей планете.

— Малика права, — поддержал подругу Эдик. — Вероятность под автобус в Москве попасть гораздо выше. Так что когда корабль исчезнет, мы без проблем доберёмся до нашего острова.

— А что случится с трансформатором?

— Думаю, что он упадёт в воду вместе с нами. Сразу ко дну он не пойдёт — он довольно лёгкий. Так что постараемся его выловить и взять с собой. Плаваем мы все хорошо, так что с этим проблем не будет.

— Так что, предлагаешь просто сидеть и ждать? — не сдавался неугомонный Рустам.

— Да, это самый оптимальный выход.

Но спокойно досидеть у них не получилось.

Примерно через час, который друзья провели напряжённо вслушиваясь в корабельные шумы, пираты всё-таки заметили пропажу старикана. Это стало понятно по тому, как с разных концов корабля начали раздаваться крики: «Айвен!», «Иван!» «Джон!» и «Куда же делся этот несносный старикашка!»

Услышав их, друзья сразу поняли, что отсидеться им не удастся.

Так оно и оказалось: буквально через несколько минут они услышали, как кто-то дёргает запертую дверь за ручку.

— На помощь! — заорал выжидавший именно этого момента старикан. — Меня держат в плену!

За прошедший час, видимо, он сумел прожевать запиханный ему в рот кляп. Бросившаяся к нему Анна без промедления засунула ему новый. Но было поздно — его призыв о помощи был услышан. За дверью началась суматоха, неожиданно прерванная зычным, отдающим приказы рёвом.

— А вот и Бармалей пришёл, — вздохнула Анна.

В следующую секунду дверь содрогнулась от чудовищного удара — в неё ударили плечами сразу несколько человек. Не дав друзьям времени на обдумывание, удар повторился. Замок и петли жалобно застонали.

— Ну и что теперь делать?! — воскликнул Рустам в перерыве между ударами. — Дверь так долго не выдержит!

— Значит, её нужно открыть! — воскликнул Анна.

И не дожидаясь возражений, бросилась к замку. И повернула в нём ключ прямо в перерыве между ударами.

— Нет! Аня, не надо! — закричал Рустам.

Но было поздно.

Неожиданное решение сработало — от следующего удара дверь распахнулась, и в комнатку влетел Бармалей. Летел он невысоко и недолго — тут же споткнувшись о лежащего на полу дедка, пират сверзился на пол.

Вне всякого сомнения, Бармалей был опытным бойцом. Упав, он сгруппировался, уйдя в перекат. Чтоб тут же врезаться в рухнувшую на него кучу сундуков, корзинок и рыболовных сетей. Но даже это его не остановило — раскидав коробки, он поднялся…

Чтоб увидеть прямо перед своим лицом раструб пистолета, зажатого в руках стоящей в стойке вивера Анны. Тех нескольких секунд, которые Бармалей потратил, возясь с мусором, ей хватило, чтобы снова запереть дверь на ключ и выхватить из-за пояса пистолет.

— Жить хочешь? — улыбаясь, спросила она.

— Он не понимает по-русски! — воскликнула Малика.

— Жить хочу, — сухо выплюнул Бармалей. — Русский немного понимать.

— Что там у них происходит? — спросила Ида, осторожно выглядывая из-за узенькой бойницы зарешёченного окна.

— Думаю, что бунт, — ответил Игорь, тесня Иду назад, подальше от окна.

После того, как Ужасный Капитан ушёл решать проблему с захватом заложников, прошло не меньше четверти часа. Всё это время наша парочка, забытая и покинутая, просидела в пустой капитанской каюте. Команде и капитану было решительно не до них: они с криками и руганью выясняли отношения, обострившиеся после того, как Игорь нажал клавишу на трансформаторе.

— Это и есть твой план? — спросила Ида, отворачиваясь от окна. — Перессорить пиратов между собой?

— Пока они ругаются, они не станут штурмовать комнату, где заперлись наши друзья.

— Это патовая ситуация, Игорь! Неужели ты не понимаешь!

— Понимаю. Понимаешь… Просто я… — Тут он сморщился, словно съел лимон, но всё же выговорил ужасные слова: — …совсем не знаю, что делать. Это был импульсный поступок. Нужно было время назад пустить — на трансформаторе такая клавиша есть!

— Что, не терпится исчезнуть из реальности? Помнится, ты рассказывал, как вы встретили парня, который проиграл, играя со временем.

— Его зовут Генка. И он не просто так играл, а спасал людей, — мрачно сказал Игорь. — Я должен был поступить так же.

— Нет, не должен! — возмутилась Ида. — Ты мне нужен здесь и сейчас.

— В любом случае это всё разговоры в пользу бедных, — вздохнул Игорь, — потому что трансформатор сейчас в руках Ужасного Пирата.

Ида развела руками. Это было действительно так. Уходя из комнаты, капитан вытянул трансформатор из рук опешившего Игоря. Так быстро, что она не успела вмешаться и убедить оставить ценный прибор в каюте.

— Признание проблемы — уже половина решения, — чуть натянуто улыбнулась Ида. — Не беспокойся и не волнуйся. Давай подумаем вместе. У нас обязательно получится. Ещё раз, расскажи по порядку, какой социальный закон ты отключил?

— Абьюз, — вздохнул Игорь.

— Неожиданное решение, — удивилась Ида. — Абьюз — это же разновидность психологического или физического насилия над человеком. Чем его отмена могла нам помочь?

— Это не простое насилие, — сказал Игорь, — а форма психологической манипуляции. Целью абьюзера является подчинение жертвы своей воле. У людей, в базовой прошивке, есть стремление подчиняться силе. Это эволюционный механизм, который мы получили от наших выживших предков.

— Выживших?

— Те предки, которые бунтовали, выступая против давящей на них силы, очень часто не оставляли потомства. Увы и ах.

— Ну, это понятно, — сказала Ида, — но я всё ещё не понимаю, как это поможет нам.

— Давай я сначала расскажу, как абьюз работает… — начал Игорь.

— Абьюз не работает! — воскликнула Ида, возмущённо всплеснув руками. — Как можно такую глупость в двадцать первом веке говорить!

— Ах если бы! Будь по-твоему, мы бы давно от этого обезьяньего пережитка избавились. Эволюция не терпит неработающих вещей. Правда в том, что абьюз чудовищно эффективен.

— То есть ты, — Ида упёрла руки в бока, — будешь сейчас уверять меня, что мужчина, избивающий женщину, прав?

— Конечно нет. Я не защищаю урода. Просто объясняю, как это работает. Когда-то, в самом начале отношений, он использовал насилие по отношению к женщине. Побил посуду, накричал или, может быть, даже ударил.

— Женщина должна была немедленно разорвать эти токсичные отношения.

— Должна была бы, — сказал Игорь. — Вот только сделать это далеко не так просто, как принято считать. Этот инстинкт, который учит тебя не перечить силе, делает это очень хитро. Он делает фигуру абьюзера более значимой. Вместо ненависти ты начинаешь испытывать к агрессору уважение. И чем больше он издевается, тем сложней от него уйти. Такая вот психологическая ловушка.

— Хорошо, но как это должно помочь нам?

— Тем, что на уважении, вызванном насилием, держатся не только семьи с токсичными отношениями. На этой универсальной скрепе держится много чего — организации, банды, даже целые страны.

— И этот корабль, — закончила мысль Ида.

— Больше не держится, — торжественно сказал Игорь. — Я отменил абьюз.

На палубе, словно подтверждая его слова, раздался сухой треск пистолетного выстрела. Потом ещё один. И ещё. Очень скоро там началась настоящая перестрелка, сопровождаемая криками ярости и боли.

— А вот и революция началась, — вздохнула Ида.

— А почему ты никогда не рассказывал, что увлекаешься хоккеем? — спросила Инка, разглядывая развешенные на стене детали хоккейной амуниции.

— Потому что больше не увлекаюсь, — отмахнулся роющийся в шкафу в поисках одежды Витька. — У мамы нет денег, чтоб тренировки оплачивать. Жалко, конечно, — мне нравилось по льду рассекать.

— А хочешь, я тебе занятия оплачу? У меня полная копилка денег пропадает. Я на зимние каникулы копила…

— Рот свой замолчи! — взорвался Витька. — Мне такой хоккей даром не нужен! Ты сама эти деньги в новом году потратишь, поняла?

— Стоп, стоп, стоп, — лучезарно улыбнулась Инка. — Помнится мне, мы договаривались не давать невыполнимых обещаний.

— Это выполнимое обещание! Мы уже поняли, что при помощи трансформатора можем манипулировать реальностью. Дело за малым — найти мир, где сумеют тебя вылечить!

— Не буду врать, что не думала о такой возможности, поэтому оставлю эту фразу без последствий. Но давай прекратим обсуждать эту тему, пока я не разревелась.

— Сама же это начала, — пробурчал Витька.

— Сама и закончу, — вздохнула Инка. — Вернёмся лучше к нашим планам. Как нам найти человека по имени и фамилии…

— Посмотреть на Фейсбуке, — перебил её Витька.

— …если у нас заблокирован интернет, — закончила она.

— Вот совершенно без понятия… — начал было он.

И тут же замолчал, уставившись на неожиданно запищавший сотовый телефон. Витька схватил его, многозначительно помахал в воздухе рукой и удалился в туалет.

Предчувствие его не обмануло — отправленная с его номера СМСка оповещала:

— Я уже знаю адрес! — крикнул Витька, выходя из туалета.

— Но как, Холмс? — подозрительно сощурившись, спросила Инка.

— Ну, я тут одного своего знакомого, то есть маминого знакомого… типа как попросил поискать… — начал мямлить Витька.

У него никогда не получалось врать друзьям. Хорошо хоть, что этот знакомый дядька — бородатый программист-надомник — существовал в реальности и действительно мог помочь в подобной ситуации. Вот только вспомнил об этом Витька уже постфактум, пытаясь объяснить ниоткуда свалившееся на него знание.

— А откуда у него интернет? — продолжила сомневаться Инка.

— Так он на западную компанию работает. Поэтому у него спутниковая тарелка Starlink от Илона Маска…

— Но ведь их глушат в Москве!

— Так он в таком медвежьем углу Сибири живёт, что власти туда не лезут.

— И как ты ухитрился успеть с ним связаться?

— Ну, вот я вышел в туалет и сразу ему СМСку написал… а он, видимо, за компьютером сидел…

— Короче, Витька! — не выдержав потока его сознания, воскликнула Инка. — Ты честно скажешь, откуда узнал адрес?

— НЕТ! — моментально выпалил он и испуганно замолчал.

— Ну, а ты чего скажешь? — Она повернулась к Геннадию, который всё это время просидел молча.

— Я уже вчера понял, что сбросив одну временную петлю, попал в другую, — меланхолично вздохнул тот. — Такова, видимо, моя планида.

— И что теперь делать?

— Ехать в гости к физику? — осторожно спросил Витька. — Хороший же был план вроде?

— Да уже, видимо, придётся! — язвительно сказала Инка.

И вытащив сотовый телефон, набрала короткий номер заказа такси Uber.

— А это ещё зачем? Тут же недалеко? — возмутился бережливый Витька.

— У меня запас сил совсем крохотный, — вздохнула Инка. — Давай не будем его по пустякам тратить. А насчёт лишних трат ты особенно не парься. Туда я деньги с собой не возьму.

И она, удовлетворившись произведённым впечатлением, вышла из комнаты с гордо задранной головой. Торопилась Инка для того, чтобы друзья не заметили хлынувших слёз. Но об этом так никто и не узнал.

Таксист, непривычно молчаливый из-за возраста пассажиров, немного поколесив по району, довёз их прямо до подъезда самой обычной московской свечки. Выйдя из такси и расплатившись, друзья поднялись на лифте на девятый этаж. И в замешательстве замерли перед самой обычной дверью самой обычной квартиры.

— Ну? — возмутилась Инка. — Мы и тут будем полчаса тупить?

— Да подожди ты! — хором возмутились парни. — Давай обсудим, что мы ему говорить будем!

Но неугомонная Инка начала барабанить по дверям кулачками — звонка у знаменитого изобретателя почему-то не было.

— Да сколько можно стучать! — донёсся из-за дверей недовольный рык. — Я уже полчаса как перестал сверлить!

И двери с шумом распахнулись, явив друзьям недовольный лик Алексея Скоробогатова. Он настолько не соответствовал сложившимся у друзей представлениям, что они, не сговариваясь, отступили на пару шагов назад. И было от чего: стоящий перед ними мрачный небритый мужчина с внушительными бицепсами, одетый в обвислые на коленях треники и майку-алкоголичку, был скорее похож на пожилого магазинного охранника, чем на учёного.

— Я вас не знаю, — мрачно сказал он, оглядев исподлобья школьников. — Просто идите мимо.

— Это вы знаменитый физик Скоробогатов? — звонко спросила Инка, делая шаг навстречу и приветственно протягивая ладонь.

— Фамилию угадали верно, — скрестил руки на груди мужчина, — и на этом шоу закончено. В переписях и опросах не участвую, милостыню и макулатуру не подаю.

— А автографы раздаёте? — лучезарно улыбнулась Инка, встряхнув пламенем волос. — А то я давно мечтаю получить автограф изобретателя телепорта.

— Откуда вы знаете про телепортатор? — удивлённо вытаращился на них физик. — Я же никому про него не рассказывал!

— Мы много чего знаем! — выпалил стоящий за спиной Инки Генка. — И вам расскажем. Если в квартиру нас пустите!

— И чаем с плюшками угостите! — пискнул Витька, почувствовав тянущийся из приоткрытой двери аромат домашней сдобы.

— Да, действительно, — пробормотал физик, освобождая проход, — это не для подъезда разговор.

Квартира знаменитого физика, в прихожей которой друзья оказались, даже на первый взгляд выглядела как квартира известного изобретателя. В том плане, что была одновременно похожа и на музей и на мастерскую: на пахнущем полиролью блестящем паркетном полу стояла допотопная, ещё советских времён пошарпанная мебельная стенка, изрядно дисгармонирующая с разложенными на её полках ультрасовременными приборами — мультиметрами, осциллографами, электронными микрометрами и множеством других, незнакомых Витьке штуковин.

Ещё больше приборов и инструментов было аккуратно разложено на внушительных размеров верстаке, в центре которого мигало огоньками сложное электромеханическое устройство неизвестного назначения.

— Это я так, разной ерундой балуюсь, — неожиданно смущённо пробормотал физик, закрывая верстак чехлом из белой фильтрующей ткани. — Разные штуки из фантастических фильмов на заказ собираю.

Но друзья смотрели не на верстак — всё их внимание было приковано к кухне, где над газовой плитой, попыхивая паром и источая умопомрачительные ароматы, возвышалась странная конструкция из металлических цилиндров, клапанов, прозрачных трубок и обычной чугунной сковородки.

Прямо на глазах опешивших школьников устройство заскрежетало, затряслось, чавкнуло и выплюнуло на тарелочку восхитительную оладушку — жёлтенькую, аккуратненькую, в меру поджаристую… прямо хоть под колпак в Депо Образцовых Мер и Весов клади.

— Ух ты, прям настоящая машина Голдберга! — воскликнула Инка.

— Ну, прямо один в один! — поддакнул ей Витька, спросив вполголоса: — А это вообще что?

— Машина Голдберга — это нелепая штука, собранная из непредназначенных для этого устройств: ножа, ужа, ружья и мотопилы. При этом нож с ужом — тут опциональные факторы, а нелепость — главный.

— Тогда совсем непохоже, — сказал Витька, — потому что это не нелепое, а гениальное изобретение! Моя мама кушать оладушки очень любит, а стряпать — не очень. Она обязательно себе такую машину купит! Ну, если, конечно, денег найдёт…

— Ерунда эта машина, — вздохнул физик, — фигня на постном масле. Всё потому, что её, после того как оладушек напечёт, нужно битый час от теста отмывать. Да и регулировать её сложно — вон, смотрите, сколько она продуктов перепортила, пока настраивалась. — Он махнул рукой в сторону мусорного ведра, до половины заполненного подгоревшими и недопечёнными оладушками. — И такое у меня всё, — с горечью добавил он, полив оладушку кленовым сиропом и немедленно отправив её в рот.

— А вот и не всё, — сказала Инка, садясь на кухонную табуретку. — В другой, параллельной реальности вы миллиардер и учёный с мировым именем. Витька, рассказывай!

Алексей, — так попросил называть себя физик — вопреки ожиданиям, отнёсся к их рассказу совершенно обыденно. То есть он, конечно, удивлялся и задавал массу вопросов насчёт принципов работы трансформатора и деталей реальности отменённого трайбализма, но было видно, что он ничуть не сомневается в правдивости их истории.

— Мне не впервой сталкиваться с явлениями, выходящими за рамки привычной картины мира, — объяснил Алексей. — Хотя концепция вашего прибора, конечно, сильно выбивается за рамки всего, что можно считать нормальным.

— Мы сами удивились, — развёл руками Витька, — когда в первый раз его включили, а он заработал.

— Я правильно понял, внешне прибор был похож на радиоприёмник? А какие на нём были использованы клавиши? Электрические или механические?

— Механические, — сказал Витька, — они сами назад выщёлкивались. Как на старинном мамином плеере. Но в нём были и электронные компоненты — например, маленький экранчик.

— Маленький экранчик? — заинтересовался Алексей. — А какой именно маленький экранчик?

— Ну, такой, — Витька пожал плечами, — прямоугольный. Как экран у сотового телефона. Только не такой вытянутый, а почти квадратный. Прямо как маленький монитор. Ну и качество изображения так себе.

— А вы что, знаете что-то про такой экран? — спросила Инка, заметив, как у Алексея от волнения изменился голос.

— Да нет, ерунда, — как-то неубедительно отмахнулся он. — Эти экранчики много кто использует. Лучше расскажите мне про второй прибор.

— Какой второй прибор? — удивился Витька. — Трансформатор же один был.

— Если я правильно понял, то вот этот вот молодой человек, — Алексей указал на Генку, — встретил неких контролёров реальности. И у них была с собой машина времени. Ты её видел? Какая она была?

— Такая, в форме шара размером с боксёрскую перчатку. Из неё выдвигались стержни, при помощи которых ею можно управлять. И ещё она тикала, как будильник.

— Совершенно ничего общего, — облегчённо вздохнул Алексей, — принципиально другая конструкция…

— То есть у вас есть с чем сравнивать? — перебила его Инка. — Вы уже видели машину времени?

— Ну как видел… — виновато сказал физик. — Сделал. Только она не работает. И концепция вроде как правильная, и собрана нормально. Но вот чего-то ей не хватает…

Рассказывая, Алексей подошёл к мебельной стенке, раскрыл дверцы одного из ящиков и испуганно отшатнулся, чуть не споткнувшись об идущую за ним по пятам Инку. И было от чего: заглянувший внутрь Витька поначалу даже решил, что в шкафу началась дискотека — одно из стоящих на полке устройств вращалось, сияя как новогодняя гирлянда и издавая лёгкое, на грани слышимости жужжание, которое друзья слышали уже несколько минут.

— Етицкая богомышь! — с безмерным удивлением в голосе сказал Алексей. — Моя машина времени сама по себе заработала!

Вылетев из шкафа, машина времени свободно повисла в пространстве, завывая в потоках воздуха, словно алиэкспрессовый квадрокоптер. Открывший было от удивления рот Витька, пользуясь случаем, внимательно рассмотрел висящее в воздухе устройство. Смотреть на него было одновременно и интересно и жутковато — собранная из скреплённых металлическими уголками пластин, машина времени выглядела стопроцентно материальной. Что не мешало ей вращаться самым парадоксальным образом — выворачиваясь снаружи внутрь.

Оглянувшись, Витька увидел, что машина удивила не только его: онемевшие от неожиданности друзья, как заворожённые, наблюдали за тем, как из ниоткуда выплывают электронные компоненты, сменяющиеся слоем сложных механизмов и корпусом. Потом они искажались, скукоживались и исчезали в тёмной точке, зияющей в центре машины. Чтобы вернуться через несколько секунд в очередном обновлении цикла.

— Это овеществлённая математическая абстракция, — немного виновато, словно извиняясь, сказал Алексей. — Они все такие.

После чего, засунув руку прямо в пульсирующий узел, щёлкнул клавишей. Останавливаясь, машина понизила тон гудения, прямо на глазах возвращаясь в материальный мир, и опустилась точно в руки физика. Сейчас она выглядела как обычный, экспериментальный прибор — собранный из семи кубов объемный крест, похожий на упитанного, словно гостившего у бабушки, противотанкового ёжа.

— А как ей управлять? — спросила Инка.

— Видишь панельку от кнопочного таксофона? На ней нужно набрать год, в который… — начал рассказывать Алексей, но обиженно замолчал, когда его перебила гнусавая мелодия сотового.

— Ой! — воскликнул Витька. — Извините. Это меня.

И вытащив телефон, удивлённо уставился на экранчик. Едва услышав первые такты жестяного марша, он уже знал, что на телефон пришло очередное сообщение от Таинственного Незнакомца. Но он и близко не предполагал, каким ужасным оно будет:

— Нет! — вырвалось у него. — Вот уж фигушки!

— Что именно «Нет»? — повернулась к нему Инка.

— Так, пустяки, — отмахнулся он. — Это спамер.

— Ну, как знаешь, — с нажимом сказала она, поворачиваясь обратно к физику.

— …нужно набрать на панели дату прибытия, — продолжил было Алексей.

Но тут же замолчал — телефончик Витьки снова начал исторгать из себя хрипящее подобие музыки.

— Это настойчивый спамер, — виновато развёл он руками, вытаскивая телефончик.

На экранчике высветилось:

— Но как? — вслух застонал он.

— Я думала, ты будущий учёный, — язвительно сказала Инка, — а ты к телефону подключённый.

Витька демонстративно выключил сотовый, убрав его в карман. Но стоило Алексею снова поднять указательный палец вверх, чтобы продолжить лекцию, как раздался новый звонок. На этот раз звонил домофон.

— Совсем из головы вылетело! Ко мне же Дарья в гости собиралась зайти! — воскликнул физик, ударив себя по лбу. — Да что за день сегодня сумасшедший!

И поспешил к дверям, положив машину времени на журнальный столик, прямо перед зажмурившимся от напряжённой внутренней борьбы Витькой.

— Вить, что с тобой? — участливо спросила Инка, заметив смятенье на его лице. — Живот заболел?

— Нет времени объяснять! — воскликнул он. — Я должен украсть машину времени!

И не откладывая дело в долгий ящик, схватил машину со стола, всё ещё не понимая, что собирается делать. Машина была тяжёлая и скользкая от смазки. Ухватив её поудобнее, Витька прижал машину к животу. Прямо перед его глазами поблёскивала сталью панель управления — прямоугольник из двенадцати круглых кнопок, круглый реостат и вытянутый экранчик из газоразрядных индикаторов — точно такой, как на старинном калькуляторе.

«Это панель для ввода даты, в которую ты хочешь отправиться», — догадался он. Обычно сумбурные, его мысли неожиданно встали на свои места, выстроившись в правильной последовательности — Витька понял, что должен сделать, чтобы спасти Инку.

«Ей не смогли помочь в реальности отменённого трайбализма потому, что это всего лишь отражение нашего мира. Конечно, они опережают нас, но не настолько, чтобы стать по-настоящему всемогущими. Значит, я должен просто отправиться за помощью дальше. В самое далёкое будущее, в какое только возможно».

Решившись, Витька стиснул зубы и принялся быстро бить пальцем по клавише «9», не обращая внимания на возмущённые крики друзей. На расположенном над клавиатурой экранчике начали послушно вспыхивать девятки. Дождавшись, когда ими заполнится вся строчка, Витька нажал на клавишу «ВПЕРЁД», активируя машину времени. Аппарат послушно загудел, начав ворочаться прямо в его руках. Передвинув палец на расположенный под клавишами реостат, он повернул рычажок на четверть оборота, заставив машину загудеть басом.

Каким-то неведомым, только что появившимся чувством Витька понял, что теряет связь с реальностью. Тело стало лёгким и свободным. Он улыбнулся, взлетая над полом. И тут же почувствовал, что его не может до конца разорвать связь с текущим временем — в его плечи, словно два якоря, вцепились беззвучно кричащие Инка с Генкой.

— Идиоты, отпустите меня!!! — закричал он, одновременно увеличивая мощность ещё на четверть оборота.

Зажатое в его руках устройство дребезжало, как отжимающая бельё стиральная машина.

«Ещё немного — и они отцепятся», — подумал он, чувствуя, как пальцы друзей соскальзывают с его одежды. Он прибавил мощности, повернув реостат до упора.

Машина бесшумно взвыла, превратившись в бьющийся в его руках комок ярости. И вышвырнула зажмурившегося Витьку в никогда и нигде вместе с повисшими на его плечах Инкой и Генкой.