Островитяне

Глава 15. Спасти гнездо! Природа бывает очень жестокой

Каждое утро мы ходили по берегу океана и искали черепашьи следы, но удача, похоже, улыбнулась нам лишь поначалу: больше следов не попадалось. Но мы, по крайней мере, снова стали друг с другом разговаривать. В тот день, когда мы обнаружили гнездо, дуться и дальше было просто невозможно. Мейсон перестал хмуриться, вступил в разговоры. То есть, решил я, он нас все-таки простил — для меня этого было достаточно.

Хани от ежедневных прогулок стала лучше выглядеть. А я рисовал все лучше. В общем, лето на острове Дьюис проходило совсем неплохо.

Хани показывала нам цветы, которые росли на дюнах. Мы записывали названия, зарисовывали цветы в тетрадки. А еще мы узнавали от Хани названия разных ракушек и других океанских диковинок, которые вымывало на берег. Лоуви оказалась права: бабушка очень много знала про мир природы. Тетрадка моя заполнялась новыми словами: «морские звезды», «морские ежи», «примулы», «крабы». Мы даже обнаружили в одном из прудиков, оставшихся после отлива, детеныша акулы!

Однажды Мейсон нашел плоского морского ежа.

— Ого, какой он зеленый!

— Переверни его, — посоветовала Хани, подойдя поближе. — Что видишь?

Мейсон перевернул и скривился.

— Куча ножек, и он ими сучит!

— Правильно, — подтвердила Хани, посмеиваясь: очень уж смешное было у Мейсона выражение лица. — Ты вглядись получше: этот морской еж живой!

Казалось, Мейсон сейчас ежа выронит. Хани мягко накрыла его руку своей.

— Брось его обратно в воду, Мейсон, — и будет у него как бы второе рождение. Живых ежей и звезд всегда нужно выпускать, дети. Отправлять домой, в океан.

Едва мы более или менее привыкли к ежедневному патрулированию, случилась беда. Мы шли проверять, как там гнездо; Лоуви вдруг ахнула и встала как вкопанная. Тут и мы увидели, что оранжевая лента разорвана, болтается на колышках, плещется по ветру. Я посмотрел на Мейсона, мы оба нахмурились. Дурной знак.

— Нет! — выкрикнула Лоуви и пустилась бегом.

Мы с Мейсоном побежали следом. В песке прямо над гнездом оказалась глубокая дыра. Вокруг были раскиданы скорлупки. Из некоторых яиц вытекал желток.

Мейсон указал на песок.

— Глядите! Следы животного. Собаки, наверное. А может, койота.

Лоуви стояла, повесив плечи, по щекам ее текли слезы.

Подошла Хани и, увидев разоренное гнездо, тяжело вздохнула. Обхватила Лоуви рукой за плечи.

— Ужасное зрелище, да? Природа бывает очень жестокой. — Хани опустила руку. — Но плакать сейчас некогда. Надо работать. Сообщить об этом в отряд. А там посмотрим, что еще можно спасти.

— Так некоторых еще можно спасти? — спросила Лоуви.

— Можно попробовать, — ответила Хани.

Она вытащила мобильник, позвонила Джуди и остальным. Несколько минут они разговаривали, а закончив, Хани протянула телефон Лоуви.

— Лоуви, сфотографируй гнездо. Так, чтобы в кадр обязательно попали следы животного. — Хани принялась их рассматривать. — Да, похоже на койота. Острый у тебя глаз, Мейсон.

Мейсон ухмыльнулся, довольный таким комплиментом.

— Можешь сбегать к тележке, принести красное ведро? — спросила его Хани.

— Да, конечно.

И он вихрем умчался прочь.

— Джейк, у тебя журнал с собой?

Я кивнул и достал его из рюкзака.

— Я буду говорить, а ты записывай.

Мы молча смотрели, как Хани достает из сумки резиновые перчатки, надевает. Она встала у гнезда на колени и стала вынимать оттуда разбитые яйца, раскладывать их десятками по песку. Лоуви, закончив фотографировать, подошла ко мне. Одной рукой она вцепилась в медальончик-черепаху, висевший у нее на шее, — это всегда говорило о том, что она нервничает.

Хани вытаскивала из гнезда поврежденные яйца, и дыхание ее делалось все тяжелее.

— Койоты, как правило, не съедают все яйца в кладке. А вот енот ни одного не оставит. — Она набрала полную грудь свежего воздуха. — Пахнет здесь не дай бог, — добавила она, а потом снова склонилась над гнездом. Рука ушла в песок почти по локоть.

И вот лицо Хани просветлело — она аккуратно вытащила круглое неповрежденное белое яйцо.

— Хорошие новости! — воскликнула она. — Похоже, там еще много осталось.

Лоуви крикнула «Ура!» и захлопала в ладоши.

Подбежал Мейсон с красным ведром, передал его Хани.

Согнулся, упершись руками в колени и пытаясь отдышаться.

— Ну что тут?

— Некоторые яйца еще можно спасти! — сообщила Лоуви — глаза у нее сияли.

Хани насыпала на дно ведра песок, потом повернулась ко мне.

— Джейк, я буду называть число яиц, а ты записывай. Готов?

— Готов.

— Одно, — начала Хани, опуская его в ведро.

Она аккуратно складывала яйца в ведро, одно за другим, называя их количество, — а я записывал. И вот последнее яйцо.

— Восемьдесят два! — произнесла Хани и распрямилась. Положила руку на поясницу, улыбнулась — число ее явно радовало. — Тебе как, полегчало, Лоуви?

— Еще как. Спасибо, Хани, — ответила Лоуви, с улыбкой глядя на полное ведро яиц.

— Пока благодарить рано. Перемещать яйца из кладки — не самое полезное дело, но у нас нет выбора. Соберите колышки и знак, ладно? Разбитые яйца я закопаю в старом гнезде. Иначе на запах приползут муравьи, да и еще кто похуже. Потом перенесем уцелевшие яйца в другое место, подальше отсюда. Коллеги уже готовят новое гнездо.

Хани донесла ведро до электромобиля — шла она медленно.

— Мейсон, сядешь со мною вперед. Ты самый большой и, полагаю, самый сильный. Тебе и доверим держать яйца. Главное — чтобы их не трясло.

— Я понял.

Я видел, что Мейсон очень гордится этим поручением: он аккуратно взял красное ведро в руки. Я знал точно: у него яйца трясти не будет.

А вот Лоуви, запрыгивая со мною назад, надула губы. Я видел: она считает эти яйца своими и хочет сама их держать.

— Готовы? — спросила Хани, и мы медленно двинулись в путь, на совсем маленькой скорости. Хани очень старалась, чтобы тележку не качало. Ехать оказалось недалеко. Хани свернула на еще одну дорожку в сторону берега.

Джуди и Алисия из «Черепашьего отряда» дожидались нас на дюнах. Мейсон нес красное ведро так аккуратно, будто яйца были из тонкого стекла. Когда мы подошли к гнезду, Алисия взяла у него ведро, поблагодарила.

Я подошел к Джуди — она как раз заканчивала рыть новое гнездо. Вместо лопаты она пользовалась большой раковиной.

— Раковины лучше подходят, — пояснила мне Джуди. — Ими очень удобно загребать, в каждую входит примерно чашка песка — столько же, сколько самка черепахи может отгрести задними ластами. Новое гнездо глубиной около полуметра, как и то, настоящее. — Она посмотрела на Алисию, которая поставила красное ведро на песок рядом с новым гнездом. — Как, Джейк, готов записывать снова? Нужно убедиться, что мы не сбились со счета.

Я достал тетрадку и помечал в ней яйца одно за другим — а две женщины очень аккуратно опускали каждое в новое гнездо.

— Восемьдесят два! — произнесла Алисия.

— Да, все совпадает, — подтвердила Хани. — Давайте накрывать.

Джуди засыпала яйца песком, потом они с Алисией поставили колышки и официальный знак.

— Будем надеяться, — сказала Хани.

— А откуда нам знать, в порядке яйца или нет? — тревожилась Лоуви.

— Ниоткуда. Но мы сделали все, что могли, чтобы дать им шанс. Теперь все в руках судьбы и Господа нашего.

— Это еще не все, — заметила Джуди и усмехнулась. — На этот раз мы закроем гнездо проволочной клеткой, чтобы койоты до него не добрались.

Хани обняла Лоуви рукой за плечи, слегка сжала.

— Нам, девочка, остается только надеяться. Как же жить без надежды?