Отдайся, не пожалеешь!

Глава 44

Глава 44

Тарас

— Тарас? Ты куда убежал? — мурлычет за моей спиной женский голос.

Оборачиваюсь…

В дверном проеме улыбается блондинка, проводит пухлым язычком между губ. Не помню, как зовут, чья-то “помощница” — из числа тех, “принеси-подай-отсоси-не мешай”. Она на протяжении целого вечера смотрит на меня с аппетитом, вспоминаю, что она трепалась о желании переехать в столицу.

Быстро вытираю кровь под носом, подбираю разбитый телефон.

— Маркишин уточняет, поедешь с нами в клуб?

Девушка наматывает прядь волос на пальчик и рассматривает меня, кокетливо взмахивая ресницами.

— Поеду, — решаю.

У меня сердце в хлам.

Обкуриться, добить себя бухлом, размазать случайным сексом с тупой давалкой — давай упадем на самое дно…

Никогда до встречи с Айей не летал, не хер было и начинать.

Бойко был прав, когда заявил в клубе, что Айя — это не мой уровень.

***

В клубе шумно и грязно. Не знаю, это просто ощущение. Мне все это грязно: вип-ки, стрипухи дешевые. Партнеры под косячком, которые тянут шалав в отдельную комнату, чтобы поебаться.

Блондинистая соска виснет на мне вот уже несколько часов подряд. Я скормил ей столько коктейлей, что можно обоссаться. Она и бегает в туалет постоянно и томно смотрит при этом на меня, намекая на туалетный перепих.

Возвращается в очередной раз, лезет на колени.

— Я поняла, что тебе нравится. Заводит на публике?

Ее узкая, немного влажная ладонь скользит по моей рубашке, оставляя след. Ладонь блонди в чем-то запачкалась. Кажется, капельки цветного коктейля остались.

Меня дико раздражает этот цветной след на моей рубашке. Эту рубашку мы выбирали вместе с Айей. Меня слова ломает. Настроение просто спустить злость пофиг в чью вагину, летит к чертям.

До этого момента было норм.

Я разозленно фаршировал себя мыслями о том, что мне пофиг, кого ебать: дырка для члена — есть дырка. У меня даже стоял. Дико. Колом стоял. Как по часам, блять. Потому что каждый день в это позднее время мы с Айей по вирту творили дичь, занимались сексом.

Как собака Павлова на нее. Одно только имя, мысль мелькнет, я загораюсь. Готов лететь.

Стоп… Лететь больше некуда. Не полетаем. Крылья, как будто угодили в лопасти, перемололо их в пыль.

— Ты такой секси, я вся мокрая от тебя…

Ладонь девицы добирается до пряжки ремня. Она накидалась столько, что готова и сосать мне здесь, в полуоткрытой випке. Люди в клубе снизу могут увидеть, чем мы тут занимаемся. Или размахивается даже на большее? Не только на минет?

Царапает коготками ширинку и лезет мне в лицо с поцелуями. Пахнет перегаром, жвачкой, немного куревом. Несет несвежим.

Прикрываю глаза, натыкаюсь на голое плечо. У Айи в этом месте родинка… Ее нет. Рядом не она, и все мои попытки убедить себя, что я могу, просто могу сейчас зависнуть с другой телкой, оказываются разбитыми.

Мираж рассыпается.

Не то. Запах. Вид. Прикосновения.

Это все не то. Не настоящее. Банальное.

Не вставляет…

Я резко отстраняюсь, отталкиваю девку и встаю, застегивая ширинку. Пряжка ремня захлестывается громко.

— Поехали к тебе?

Черт, она такая тупая, даже не обижается.

— Нет. Сорри, сегодня я занят.

Подхватываю свой разбитый телефон, возвращаюсь в отель. Телефон включается, но экран плывет черными и цветными пятнами. Даже не звонит.

Мне нужно к Айе.

Не знаю, зачем. Меня на клочки разорвало этой ситуацией. Я не знаю, что я буду делать и говорить. Может быть, тупо зависну и буду сверлить ее взглядами издалека. Точь-в-точь, как делал это не так давно. Убивая ее взглядами, дотла сжигая, загоняя себя все ближе и ближе к краю пропасти.

Хочу узнать, что она творит сейчас.

Полетела ли плакаться в дорогой костюмчик Кононенко?!

Не онлайн.

Нигде не онлайн.

Твою мать…

Мне нужно вернуться.

Немедленно.

Перебираю в уме доступные варианты.

Билеты куплены заранее, но теперь я не хочу ждать целых несколько дней.

Самолет? Нет билетов.

Билеты на скоростные поезда тоже раскуплены.

Остается только обычный — билет на завтра, в пути от шести до девяти часов. Вечером буду там, у нее.

Зависаю над кнопкой купить.

В башке жесть что творится.

Мне кажется, я еду кукухой. Во всем виновато бухло и лишний косяк. Думал, не пробирает, но сейчас точно начинает глючить. Перед глазами страничка сайта начинает раскачиваться из стороны в сторону.

Откинувшись на спинку дивана, прикрываю глаза на время.

Это на пять сек, не больше. Клянусь.

Меня отпустит быстро.

Но я вырубаюсь, открыв глаза только на следующий день, в районе полудня.

Телефон не работает, да и похрен на него. Я покупаю билеты на вечерний поезд, спешно прощаюсь с партнерами, оправдываюсь семейными обстоятельствами.

— Сложности в семье, вынужден срочно вернуться, — говорю сдержанно.

В груди ломит болью. Потому что я хотел семью с Айей, хотел малыша ей подарить — нашего ребенка.

Еще не представлял, как это будет. Мне казалось, я тупо в этом ничего не смыслю, но Айя точно знает, материнский инстинкт возьмет верх, и она научит меня справляться.

На деле все пошло под откос.

Вместо далеко идущих планов — резкий стоп-кран, срыв.

Вместо семьи — расставание.

Я просто не могу быть с ней рядом, когда она не видит во мне мужчину. Просто потрахаться с ней? Да в пизду это все… Я попробовал с ней самое лучшее, я захотел в ней большего, и все, что ниже этого уровня для меня теперь — не вариант.

Либо летать на высоте, либо не летать вообще.

Мне нужно быть выдержанным и спокойным.

Больше никаких взрывов, косяков, бухла.

Я знаю, что мне не стоит. Становлюсь совсем дурным. Потом долго бывает плохо, может тошнить несколько дней, давление подскакивает, кровь может лить из носа. Знаю, что эту херню можно и нужно лечить контролировать. Просто сорвался. Больше не повторится.

Я просто не знаю еще, как я с ней? Как я рядом Айей выдержу?

Глаза в глаза? Смогу ли…

Когда Айя пришла ко мне признаться в любви, я не смог выдавить из себя ложь, глядя ей в глаза.

Смогу ли сейчас?

Как представлю ее — красивую, нежную, недоступную, чувствую, что люблю и ненавижу ее в равной степени. Любить-убить для меня сейчас равноценно.

Мне плохо. Наедине самим с собой плохо. С этими черными мыслями.

Я боюсь, что сорвусь и натворю что-то еще похуже.

Поэтому в самый последний момент, когда стою на перроне, раскачиваясь с носка на пятку и обратно, вдруг решаю не ехать.

Я бываю непоследовательным, нелогичным и сложным. Мое поведение может изводить и мучить других. Меня проще убить, чтобы никто не мучился, так признался мне отец в одной из приемных семей… Я знаю про терапию, но никогда не выдерживал больше трех занятий, клал на все болт.

Может быть, не стоило.

Может быть, тогда мне не было так хуево…

Забираюсь в одну из недорогих съемных квартир, забивая себя тем, что получается лучше всего — работой. Нужно закончить проект для Айи. Пусть она обошлась со мной дерьмово. Но не доделать, бросить, значит, подтвердить, что она не ошиблась, доверив решение своих проблем другому. Лишний раз убедить Айю, что Кононенко — лучше, надежнее, сдержаннее.

Может быть, и так, но завершить проект — просто дело чести.

По плану, все было бы готово через недели полторы.

Но я завершаю работу через трое суток.

Трое суток без сна и еды, на куреве, голимых энергетиках и стремных сухариках, от которых меня дожимает сильнейшей изжогой.

Из зеркала на меня пялится странного вида парень, отдаленно похожий на меня, но с диким, воспаленным взглядом. Я — другой я — сытый, откормленный, пригревшийся в любви и тепле Айкиной квартиры, посмотрел бы на этого чудака свысока и решил, что тот — просто нарик в поиске дозы.

Может быть, так и есть.

Меня жестко ломает от тоски по Айе. Выкручивает, как в барабане стиральной машинки, выжимает соки и силы.

Хочу к ней…

За эти дни пережог в себе все.

Просто хочу положить ей на стол завершенный проект. Я свое слово держу, а она, девушка, им можно так не делать.

Захотела — закрутила со мной, захотела — замутила с другим.

Королеве-ферзю положено все, а я, блин… не знаю, кто я рядом с ней. Может быть, просто пустая клеточка.