Отдельный танковый

Глава 14

4 июля 1941 года, Минск, Белоруссия.

Самолеты прилетели в 2 часа ночи и благополучно сели на аэродроме, после чего их рассредоточили и замаскировали. Обратно они должны были вылететь следующей ночью вместе с пленными немецкими генералами и офицерами, а также с захваченными немецкими знаменами и штандартами. Кроме них должны были вывести пару десятков тяжелых раненых и детей. Я хотел по максимуму постараться эвакуировать население Минска, причем в первую очередь детей. В мастерских города заготовили несколько тысяч небольших медальонов и уже на аэродроме должны были выбить на них имя, отчество и фамилию ребенка и его дату рождения. Этот медальон должны были вешать на каждого вывозимого ребенка, для того чтобы в возможной неразберихе его не потерять в дальнейшем.

Ночевал я сегодня на аэродроме, бодрствовать в ожидании прилета транспортников было глупо, а потому я просто прикорнул с наказам разбудить по прилету самолетов. Около 2 часов ночи послышался гул авиационных моторов. Пара прожекторов осветили посадочные полосы, но на всякий случай зенитчики были приведены в полную боевую готовность. Первыми на посадку пошла пара МиГов, тем самым подтверждая, что прибыли свои, а затем стали садится один за другим транспортные ПС 84, всего десять машин и затем оставшиеся 4 МиГа.

Я стоял у здания и ждал прибывших.

-Полковник Марков? — Обратился ко мне высокий военный с тремя прямоугольниками в петлицах.

-Так точно, это я, а вы? — В свою очередь спросил его я.

- Старший батальонный комиссар Свиридов, Николай Павлович, назначен к вам членом военного совета, надеюсь мы с вами сработаемся.

-С прибытием товарищ старший батальонный комиссар. — Сказал я ему пожимая при этом его руку. — Я тоже надеюсь, что мы с вами сработаемся. Единственное хочу вам сказать заранее, что бы потом не было обид, мои приказы не обсуждаются. Прошу вас не обижаться, но судно с двумя капитанами обычно плохо кончает. Вся ответственность лежит на мне, и пока я командовал вполне неплохо. Вы сами должны видеть результаты моего командования и в немалой степени это последствия моих нестандартных решений. Возможно многое покажется вам странным, но я профессиональный танкист и мне видней как именно воевать. Я не хочу с вами ссорится, но если мы с вами начнем меряться достоинством, кто тут главней, то это кончится плачевно для всех.

-Не беспокойтесь товарищ Марков, меня перед назначением проинструктировали не лезть в ваши приказы.

-Это просто отлично товарищ старший батальонный комиссар, и можете меня звать просто Александр Алексеевич. И дело тут вовсе не в моей гордыне, мы ведь по сути делаем одно дело, просто если приказы начнут обсуждаться или ещё того хуже пойдут противоположные, то тут начнется полный бардак.

-Я того же мнения Александр Алексеевич, кроме того я поинтересовался перед отлетом вашим боевым путем и он меня прямо скажу, восхитил. Да, вы тоже можете меня звать по имени отчеству.

-Я очень рад, что вы Николай Павлович меня правильно поняли. Когда мне сообщили в шифрограмме, что ко мне вылетает назначенный ко мне член военного совета, то большего всего я боялся, что пришлют какого ни будь тупого барана, который будет вставлять мне палки в колеса.

-Вы такого плохого мнения о политработниках?

-Не о всех, просто попадались так сказать экземпляры. Понимаете, каждый должен делать свою работу, вы, политработники больше заточены именно следить за боевым духом бойцов, но иногда попадаются или дураки, которые кроме лозунгов ни чего не знают или карьеристы, которые готовы угробить своё подразделение, только что бы выслужится. А ведь главная задача полиработника, это поднять боевой дух бойца, потому что если у бойца дух на нуле, то он проиграет любой бой, даже более слабому противнику и наоборот, если дух высок, то он может при грамотном командовании победить и более сильного противника.

-Тут Александр Алексеевич я с вами полностью согласен. Надеюсь, что против прибывших со мной особистов вы ни чего не имеете?

-Нет конечно, я даже рад их прибытию, так как мне нужен опытный особый отдел, особенно учитывая специфику моего корпуса. Я конечно по мере своих сил пытался проверять всех присоединившихся ко мне бойцов и командиров, но опытных работников мало, а немцы умеют вербовать. Поэтому я только за, единственное что я не позволю делать дутые дела и любители выбивать показания только для деланья своей карьеры живо попадут у меня на передовую простыми бойцами.

-Были преценденты?

-У меня слава богу нет, но кое что слышал. Вы Николай Павлович не обижайтесь, но паршивые овцы попадаются везде. Вреда от них порой больше чем от матерого шпиона. Ладно, теперь о главном. Завтра я планирую провести в Минске небольшой парад.

-Парад?!

-Да, Николай Павлович, парад! Сейчас, когда мы отступаем по всем фронтам, а в небе господствует авиация противника, надо показать нашим людям, нашим бойцам, что противника можно и нужно бить, что он отнюдь не непобедим! Это очень важно для всех нас, всей страны.

-Именно для этого вы затребовали две группы кинодокументалистов?

-Да, именно для этого и потому отправка немецких генералов и захваченных знамен отложена на один день.

-А что, это какая пропагандистская бомба будет! Знаете Александр Алексеевич, это просто гениально! Я прямо сейчас свяжусь с Москвой и попрошу прямую радиотрансляцию на всю страну, а потом будем крутить эту кинохронику во всех кинотеатрах. У вас связь с Москвой здесь?

-Нет Николай Павлович, надо ехать в штаб, там и шифровальщики, вы ведь не собираетесь это сообщать открытым текстом?

-Разумеется нет, тогда едем в штаб.

-Едем, прошу в мою машину, кстати вам тоже надо будет выделить машину и охрану. Какую машину кстати предпочтете, нашу или трофейную?

-А у вас Александр Алексеевич какая машина?

-У меня ГАЗ-61 (полноприводная эмка).

-А еще есть?

-Пара штук есть.

-Вот её и выделите, а охрана так необходима?

-К сожалению да. Вы думаете немцы не попытаются нас устранить? Пока слава богу этого не было, но ведь и противник о мне считай не знал. Теперь, когда мы тут крепко встали в оборону все меняется. У немцев есть спецподразделение диверсантов и думаю им стопроцентно дадут задание на ликвидацию командования корпуса, так что охрана просто необходима. Я тут кстати на базе трофейных немецких грузовиков дал задание разработать бронетранспортеры, несколько штук будут командирскими, я сам планирую пересесть на один такой, все же под броней передвигаться будут безопасней, если хотите то и вам тоже можно будет выделить один, как только его изготовят.

-Что-ж, вам видней, а от бронетранспортера я не откажусь, вы меня убедили, что так безопасней.

Мы с ЧВС подошли к моей эмке и сели в неё. Первым вперед укатил немецкий двухосный колесный бронетранспортер с автоматической 20 миллиметровой пушкой, затем последовал полугусеничный 251-ый, затем моя эмка а за мной наш пушечный БА-10 и второй немецкий 251-ый.

Член военного совета механизированного корпуса Старший батальонный комиссар Свиридов.

Когда днем 3 июля меня вызвали в ГлавПУР (Главное политическое управление Красной Армии) я обрадовался, наконец-то получу назначение и отправлюсь на фронт. К моему большому удивлению принял меня сам Мехлис. (Мехлис, Лев Захарович, был начальником ГлавПУР-а с небольшими перерывами с 37-го по 42-ой годы)

-Здравствуйте товарищ Свиридов, присаживайтесь. Есть мнение свыше назначить вас Членом Военного Совета, Первого Гвардейского Минского механизированного корпуса.

-Товарищ армейский комиссар первого ранга, что это за механизированный корпус? Я в первый раз о нем слышу.

-Вы слышали, что мы отбили у противника Минск?

-Слышал.

-Вот именно в этот механизированный корпус вы и отправитесь. Не скрою, обстановка очень тяжелая, и на фронте и в самом Минске. Что касается непосредственно самого корпуса, то он создан буквально вчера. Его основой, так сказать костяком является механизированная дивизия созданная в тылу противника полковником Марковым на базе его собственного отдельного танкового батальона, присоединенных к нему во время рейда частей Красной армии и деблокированного гарнизона Брестской крепости. В самом Минске Марков освободил большое количество наших пленных и включил их в свой корпус. На данный момент в составе корпуса более ста тысяч человек, свыше двухсот танков, более тысячи орудий, из которых примерно шесть сотен тяжелых гаубиц. В самом Минске и его окрестностях отбиты наши склады с большим количеством различных боеприпасов. Сами видите, силы получаются немалые, а полковник Марков за эти дни зарекомендовал себя очень умелым и удачливым командиром. Обстановка в корпусе осложняется тем, что основная масса его бойцов это бывшие пленные. Сами понимаете, среди них вполне могут оказаться предатели, а потому вместе с вами в Минск полетит группа следователей из особого отдела, у полковника Маркова с особистами беда, их почти нет. И да, гвардейским корпус станет если сможет продержаться в Минске да начала августа и потом успешно выйти к своим.

-Понятно, когда вылетать?

-Сегодня ночью, вылет в 21 час.

Вот так дела, Минск блокирует основные пути снабжения вражеских войск, да и с таким командующим немецкие тылы окажутся под большой угрозой, а потому немцы предпримут отчаянные усилия по разгрому корпуса полковника Маркова и захвату Минска назад. Жалко, что я ни чего не знаю о самом полковнике Маркове. Так, а ведь Петька Ершов служит в кадровом отделе, думаю, он сможет быстро узнать об этом Маркове хоть что-то, все же легче будет.

Спустя час Старший батальонный комиссар Свиридов уже входил в Главное управление кадров РККА. На его счастье полковник Ершов был на месте.

-Привет Петька, давно не виделись.

-И тебе не хворать, только чувствую я, что ты не просто так пришел к старому другу. Давай Колька, признавайся, что случилось, зачем я тебе понадобился.

-Ни чего от тебя не скроешь. Действительно нужна твоя помощь. Меня назначили Членом Военного Совета в Минск, в механизированный корпус полковника Маркова. Что ты о нем знаешь?

-Да Колян, даже и не знаю, радоваться за тебя или печалится. Я только что готовил материал на твоего Маркова, с последними событиями о нем наверху захотели знать все подробности. В общем еще две недели назад он был самым обычным капитаном, командиром отдельного легкого танкового батальона. Самый обычный командир, вот только с началом войны его, как подменили. Не дожидаясь приказов, он рванул к фронту, попутно усилив себя пехотой из призывников. А дальше он стал так воевать, что все только ахнули. Полностью уничтожил несколько механизированных вражеских частей общей численностью до полка, причем почти без собственных потерь. Деблокировал Брестскую крепость и вывел из Бреста гарнизон, а затем отбил Минск. Вот в общем-то и все, сначала Павлов присвоил ему майора, а на днях САМ дал ему полковника и как я слышал, обещал генерала, если он сможет продержаться в Минске до начала августа и потом пробиться к своим. Вот такие дела. Немцы его конечно будут давить не жалея сил, но он судя по уже сделанному, еще тот жучара, так что думаю у тебя шансов 50 на 50. Или вместе с ним взлетишь, или в Минске и останешься, где тебя и похоронят.

Из Главного управления кадров РККА Свиридов вышел задумчивым. Радовало его только одно, судя по всему полковник Марков воевать умеет, так что шансы продержаться в Минске месяц похоже есть.

И вот Минск, перелет прошел нормально, а внизу на аэродроме его встретил сам Марков. После небольшого общения с ним Свиридов сделал вывод, что полковник знает, что надо делать, как надо делать и не теряет зря времени. С таким командующим он пожалуй сработается и подсиживать его не будет, вот только немного напрягло его заявление, что он не потерпит вмешательства в свои приказы. Правда сказано это было достаточно тактично и с ясным обоснованием такого решения. А его затея с парадом в Минске, ведь это какой пропагандистский шаг, ведь эффект от этого будет грандиозный.

Через полчаса их маленький кортеж остановился перед зданием школы, об этом извещала каменная доска на стене между двумя большими дверями. Опять из переднего и заднего бронетранспортеров высыпались бойцы с автоматами и моментально взяли под прицел улицу. Только после этого полковник Марков вышел из своей эмки, и они вместе зашли в вестибюль школы. Свиридов ожидал, что они поднимутся по большой парадной лестнице, находившейся прямо посредине вестибюля, но к его удивлению полковник Марков свернул к неприметной дверце сбоку, которая, как оказалось, была одним из входов в подвал здания. Подвал оказался достаточно глубоким и большим и именно тут и расположился штаб механизированного корпуса.

-Вот мы и приехали. — Сказал Марков Свиридову. — Можете располагаться Николай Павлович, вон там справа есть несколько еще свободных комнат. Выберете себе одну, и бойцы быстро принесут туда кровать, тумбочку, стол, пару стульев и шкаф. Туалет слева, третья дверь, там же и умывальник. Советую вам немного отдохнуть с дороги, вы ведь будете на параде?

-Разумеется буду Александр Алексеевич.

Совет Маркова был дельным, так как Свиридов этой ночью почти не спал, так, немного подремал в самолете, постоянно просыпаясь.

Утро выдалось теплым и ясным. В небе были небольшие облачка. Без четверти десять шесть яков, которые сопровождали ночью транспортники, поднялись в воздух и принялись барражировать на высоте, контролируя небо. Большой опасности налета не было, так как Марков накануне раскатал несколько немецких аэродромов в тонкий блин, но полностью исключить вероятность вражеского налета было нельзя, особенно, если о параде узнают немцы, вернее когда узнают. Перед зданием горкома партии ночью сколотили небольшую трибуну. Рядом с ней Свиридов увидел несколько корреспондентов с фотоаппаратами и съемочную группу документалистов, а также молодого человека с микрофоном на большой подставке. На улицах города были люди, много людей, правда в основном женщины с детьми и старики, и народ все подходил. На трибуне стоял полковник Марков, несколько командиров и пара человек в штатском, вернее в полувоенных костюмах. Ровно в десять часов в репродукторах раздалось: — Добрый день дорогие товарищи, говорит столица Советской Белоруссии, город Минск! Здесь, в Минске, в городе, который находится глубоко в тылу противника, прямо сейчас пройдет парад механизированного корпуса, своеобразная репетиция парада победы, в которой командующий корпусом полковник Марков нисколько не сомневается.

Диктор ненадолго прервался, и из репродукторов зазвучала «Священная война», а после неё намного тише «Прощание Славянки» и на этом фоне диктор продолжил:

-Сейчас бойцы разведвзвода идут к трибуне с немецкими штандартами захваченными при разгроме штабов немецкой 45-ой пехотной дивизии генерал-майора Фрица Шлипера и штаба немецкого 47-го моторизованного корпуса, а следом за ними идут генералы и офицеры этих штабов, захваченные в плен нашими доблестными бойцами.

Группа из 11 разведчиков, держа немецкие штандарты, как копья, подошли строевым шагом к трибуне и четко и одновременно развернувшись, бросили их на мостовую к подножью трибуны. А в это время немецкие офицеры под конвоем бойцов с СВТ, с примкнутыми штыками прошли мимо. Всё это активно фотографировали фронтовые корреспонденты, которые также прилетели этой ночью. Стрекотали кинокамеры, и Минский парад уверенно входил в историю страны и этой войны первым значимым событием. Следом за пленными немцами прошел пехотный батальон с СВТ на перевес, а затем послышался шум моторов, к зданию горкома подъезжали танки.

-А сейчас танки, — Продолжал вести свой репортаж диктор. — вот несокрушимые КВ, а за ними грозные Т-34, а это немецкие танки Т-4 и дальше идут трофейные немецкие полугусеничные бронетранспортеры. Как сказал полковник Марков, его корпус захватил около полутысячи бронетранспортеров и до сотни немецких танков, а также под тысячу грузовиков и мотоциклов. А сейчас полковник Марков скажет небольшую речь, и диктор обратился к Маркову.

-Товарищ полковник, это ваша идея провести в Минске парад?

-Да моя, сейчас, когда Красная Армия отступает под натиском превосходящих сил противника, как никогда нужно показать, что хваленный немецкий вермахт не только можно, но и нужно бить. Наглядным примером этого может служить мой механизированный корпус, который с успехом бьет противника, и пока я не видел превосходства войск противника над нами при равных условиях.

-Почему же тогда мы отступаем?

Вопрос был провокационным, и я удивился, как корреспондент отважился его задать мне, да и ответы были достаточно неприятными для начальства.

-Тут несколько причин. Во-первых, противник уже имел два года опыта современной войны, смог разработать и опробовать различные тактические комбинации, которые сейчас с успехом и применяет против нас. Во-вторых, внезапность нападения, ведь с одной стороны у нас был пакт о ненападении, а с другой стороны наша разведка несколько раз сообщала о дате начала войны, и каждый раз нападения не было. В-третьих, это численное превосходство противника и то обстоятельство, что все его войска в отличие от нас уже были развернуты. Ну и в-четвертых, наша армия находилась в момент перевооружения. Все эти причины по совокупности и привели к тому, что сейчас мы отступаем, однако это вовсе не означает, что мы проиграли эту войну. Вспомните Отечественную войну 1812 года, тогда тоже мы сначала отступали, а потом наваляли французам и закончили войну в Париже, так и сейчас эту войну мы закончим в Берлине и еще распишемся на колоннах немецкого Рейхстага — Здесь был русский солдат!

Однако о причинах нашего нынешнего поражения пускай потом, после нашей победы спорят историки, а сейчас я хотел бы сказать другое. Эта война пожалуй самая страшная за всю историю нашего государства. В этих условиях я хочу, что бы все граждане нашей страны забыли о любых противоречиях и объединились в борьбе с врагом. Мы должны сражаться не за советскую власть и даже не за товарища Сталина, а за наше право жить в своей стране свободными людьми. То, что я сейчас сказал, многим покажется кощунством, но я пообщался с достаточным количеством пленных немецких офицеров и генералов. Вот вы можете себе представить, что бы наш советский боец мог спокойно грабить и убивать мирное население чужой страны? Лично я не могу, да и ни кто, думаю в нашей стране не сможет. А вот немецкий солдат на оккупированной территории может творить что хочет, и отвечать за свои преступления он будет только в том случае, если этого захочет его непосредственный командир. А к нам они пришли за территориями и рабами. Всем немецким солдатам обещаны земельные наделы на нашей земле и славянские рабы. Это значит, что они смогут безнаказанно бить, насиловать и убивать своих рабов. Вы хотите такой участи своим родным и близким, хотите, что бы ваших жен, сестер и дочерей любой немец мог совершенно безнаказанно избить, искалечить, изнасиловать или убить?! Вот поэтому я и призываю всех вас забыть о любых разногласиях и единым фронтом выступить против врага. Многие из вас уже успели убедиться в немецкой «Гуманности». Большая часть бойцов моего корпуса, это освобожденные пленные и ни один из них по доброй воле снова в немецкий плен не вернется. Многие из них предпочтут погибнуть в бою, чем снова сдаться в плен. Вот такая вот гуманная и просвещенная нация пришла к нам в гости. Мы ДОЛЖНЫ заставить противника знать, что за все свои преступления на нашей земле он ответит нам по полной строгости. Только так мы сможем хоть отчасти облегчить участь тех своих граждан, кто по нашей вине оказался на оккупированной территории, так как мы не смогли их защитить.

Есть правда еще такие граждане, кто хочет половить рыбку в мутной воде. Пойти служить новой власти оккупантов, вот только они забывают об одной важной детали — как только они перестанут быть нужными своим новым хозяевам, как их тут же уничтожат. Немцы заявляют, что они борются против коммунизма и многие бывшие офицеры царской армии охотно идут к ним на службу, вот только ни какой независимой России без коммунистов немцы не создадут. Они ни с кем не будут делиться, и все, кто по каким либо причинам поддержит их, будет воевать против своего народа.

А в завершении я хочу повторить слова товарища Сталина — Враг будет разбит, победа будет за нами!

Все ошарашено молчали, такого не ожидал ни кто.

Интерлюдия.

4 июля 1941 года, Москва, Кремль.

В кабинете Сталина кроме него самого были Берия, Мехлис и Шапошников. Работала радиола и из неё шел репортаж из отбитого Минска. Вначале всё было хорошо, но потом зазвучала речь полковника Маркова. Когда прозвучало — «Мы должны сражаться не за советскую власть и даже не за товарища Сталина», сидевший Мехлис вскочил.

-Да это явная антисоветчина!

-Сядь Лева! — Произнес Сталин. Он спокойно дослушал всю речь полковника Маркова, после чего произнес: — Он всё сказал правильно. Наш народ должен сражаться не за меня, а за свои семьи, за своих родных и близких. Порой горькая правда лучшее лекарство, зато теперь наши бойцы будут знать, за что они сражаются и умирают.