Отель с привидениями

ГЛАВА 9

За последующие несколько дней Элина сумела выяснить, каким образом мисс Калверт удается удерживать девочек в состоянии подавленности и нервного напряжения.

Прежде всего, это постоянное чувство голода. Спускаясь на следующее утро к завтраку, Элина услышала ворчливые и злые перешептывания.

— А как же апельсиновый сок? — недоуменно протянула Трейси.

— Роза говорит, что апельсиновый сок теперь останется только в нашей памяти, — ответила Мэрион, упершись рукой в бок. — С этого дня нам будут давать лишь отвар из чернослива.

— Но почему? — удивилась Трейси. — Мы ведь все так любили апельсиновый сок! Этот компот и пить никто не станет.

— В этом-то все и дело, — пояснила Мэрион. — Мы слишком быстро выпивали сок, и ведьме Калверт это удовольствие слишком дорого стоило.

Тогда в разговор вмешалась Элина:

— Но это же глупо! Она экономит деньги и при этом покупает то, что никто не ест!

— Тс-с-с… — зашипела Трейси. — Если станешь жаловаться, все будет еще хуже.

— Даже не знаю, может ли быть хуже, — проворчала Элина в ответ.

Однако очень скоро она поняла, что хуже может быть. На ужин им дали пудинг из корок, оставшихся от утреннего хлеба, а на обед был водянистый суп из остатков вчерашнего ужина.

Кроме того, здесь действовали дурацкие правила: все должны были вставать в шесть утра и ложиться, как только в десять вечера выключат свет. Гостей можно было принимать только в гостиной, а посетители мужского пола были вообще запрещены. Трейси приходилось встречаться с Беном за пределами приюта, а если она вечером приходила чуть позже десяти, то оставалась на ночь на улице. Все девочки жили как затворницы, полностью отрезанные от жизни города, куда выходили только в школу или на работу.

И еще, словно всего этого было недостаточно, в самом «Пристанище» за воспитанницами велась постоянная слежка. Мисс Калверт каким-то образом узнавала обо всем, что случалось с ее подопечными под крышей приюта. Ни у кого не могло быть никаких секретов — это Элина выяснила на второй день своего пребывания там, когда мисс Калверт снова вызвала ее в гостиную.

— Думаю, Трейси Уинтерс нельзя назвать хорошей компанией для тебя, — сказала она. В это утро на ней был дорогой костюм с лисьим воротником. Две лисьих головы, свисавшие по обе стороны шеи мисс Калверт, смотрели на Элину стеклянными глазами.

Открыв рот, Элина молча смотрела на хозяйку заведения, не зная, что ответить. Та же между тем продолжала:

— Я лучше в этом разбираюсь. Ты, конечно, ее обожаешь, и она действительно очень мила, но Трейси всего лишь дешевая выскочка из Висконсина, да и слишком она взрослая, чтобы быть тебе подругой. — Мисс Калверт снисходительно улыбнулась, растянув тонкие губы.

— Это н-не ваше дело, — заикаясь, возразила Элина, — с кем мне дружить.

Улыбка Виктории Калверт перешла в злобную гримасу.

— Такого тона я от тебя терпеть не намерена. Думаю, мне не придется это повторять. Ты могла бы найти во мне друга, готового помочь, но если ты будешь продолжать вести себя подобным образом, то я стану для тебя самым страшным врагом. Я уже попросила Мэрион покинуть наш приют.

— Мэрион уехала? Почему?

— Я узнала… я кое-что узнала о ней. Кроме того, мне никогда не нравилось ее поведение. — Мисс Калверт подняла на Элину свои отекшие глаза. — И вот еще что: не стоит делать тайны из каких-то своих вещей или привычек. Например, не надо прятать сумку под кровать. Все свои мелочи ты можешь хранить в ящиках стола или в шкафу. И не спи в нижнем белье — это негигиенично. Роза выдаст тебе ночные рубашки, и ты тоже сможешь положить их в шкафу.

Лицо Элины вспыхнуло румянцем. Откуда старой Калверт известно, в чем она спит? Как она посмела рыться в личных вещах? А что, если она наткнулась на когти?

И довершением этих несчастий была школа. Мисс Калверт, не теряя времени, записала Элину в самую дешевую школу Нью-Йорка, которая славилась своими суровыми законами. Формой там служили длинные, серого цвета платья, которые надевались поверх белых рубашек из плотной грубой материи, а тяжелые туфли надо было натягивать на колючие толстые серые чулки.

Вместе с Элиной из «Пристанища страждущих» по унылым, насквозь продуваемым ветрами улицам каждое утро тащились еще шесть девочек. Ни одна из них не пыталась подружиться с Элиной, что ту, однако, совсем не задевало. Все они были скучными и глупыми. По мнению Элины, возможно, это было следствием как раз учебы в школе мистера Бернса.

Элина терпеть не могла часами сидеть за партой и переписывать страницы из огромной энциклопедии. Все, чему их учил мистер Бернс, Элине было известно уже много лет. Раньше, когда она училась дома, ей доставляло удовольствие спорить со своими преподавателями, здесь же малейшее слово, сказанное поперек, приводило к суровому наказанию: мистер Бернс бил провинившуюся девочку линейкой по костяшкам пальцев.

Но самым страшным было то, что Элина начинала ко всему этому привыкать. Ей казалось, что она становится такой же серой, как и все вокруг. Видя только тесные улочки, темные октябрьские дни и постоянно ощущая голод, она чувствовала, как стремление бороться угасает в ней.

Однако все ее проблемы были несравнимы с тем, что происходило в жизни Трейси. Девочки продолжали тайно встречаться каждый вечер и общались только шепотом, чтобы ни мисс Калверт, ни ее доносчицы ничего не могли расслышать.

В конце недели Трейси сообщила Элине:

— Я не смогу здесь задержаться. Мне необходимо предоставить мисс Калверт расписку, что следующая неделя тут будет для меня последней.

— Но я написала доктору Баттерворту! — воскликнула Элина. — Я уверена, что как только он узнает, что здесь творится, он поможет мне получить деньги.

— Пока ты дождешься от него ответа, пройдет не одна неделя. — Трейси благодарно обняла подругу. — Я очень люблю тебя. Спасибо, что пыталась мне помочь, но ты ничего уже не сможешь сделать.

— А Бен не одолжит тебе денег? Ведь он влюблен в тебя.

— О да, он любит меня. Он приехал сюда за мной из Висконсина и все это время старался заботиться обо мне, но он не верит, что из меня может получиться актриса. Он говорит, что если бы я была действительно талантлива, это бы уже кто-нибудь заметил. Он считает… — в глазах Трейси появились слезы, — он считает, что я все это сама выдумала: и свои способности, и свое желание блистать на Бродвее[3]. По его мнению, чем быстрее я поборю в себе это желание, вернусь домой в Висконсин и выйду за него замуж, тем будет лучше.

— Но ведь это неправда! Я точно знаю, что ты можешь блистать. Ни в коем случае не сдавайся!

Трейси улыбнулась сквозь слезы.

— Я пытаюсь попасть на прослушивание в хор в «Маджестик». Они объявили открытое прослушивание, а это значит, что любой желающий может попробовать свои силы. Завтра я предприму еще одну попытку, а пока мне надо дать старухе Калверт расписку. Не бойся, если меня возьмут, мы уедем отсюда вместе.

Волна счастья накрыла Элину с головой. Как бы это было замечательно — жить вместе с Трейси! Девочка посмотрела на свою красавицу подругу с восхищением. Почему же не всем очевидно, как она прекрасна? И как великолепно она выглядела бы на сцене! Каждый день по дороге в школу Элина проходила мимо театров с сияющими в лучах прожекторов именами звезд. Имя Трейси должно занять свое место среди них.

Прощаясь на ночь, Элина прошептала:

— Удачи тебе на прослушивании!

Трейси поднесла палец к губам:

— Все актеры ужасно суеверны. В театре считается, что пожелание удачи приносит неудачу. Пожелай мне лучше ни пуха ни пера.

— Ну тогда ни пуха ни пера тебе завтра, — засмеялась Элина.

Следующий день выдался дождливым и холодным, и поверх ненавистной школьной формы Элине пришлось надеть шерстяное пальто и шапку. Ветер, свистевший среди высотных зданий, легко проникал сквозь множество слоев одежды, словно насмехаясь над ее ничтожными усилиями сохранить тепло. «Сегодня тебе полагается замерзнуть, — как будто думал ветер, — и ничто не сможет этому помешать».

Когда тем же вечером Элина, едва волоча ноги, поднималась по ступеням «Пристанища страждущих», она думала только о Трейси и ее прослушивании. Интересно, взяли ли ее в хор?

Однако позднее, когда она прокралась в комнату подруги, то увидела, что та собирает вещи.

— Что?! — едва смогла вымолвить Элина.

— Я все утро простояла под дождем напротив театра, — трагическим тоном начала объяснения Трейси, — и к тому моменту, когда оказалась на сцене, я могла только хрипеть и сипеть. Я запела, они прослушали два такта и попросили меня уйти со сцены. Они даже не сказали «спасибо», а просто крикнули «следующий!». Это было так унизительно! — Она закрыла лицо руками. — Бен прав. Я ничего не стою. Я не могу даже получить партию в хоре.

— У тебя просто не было достойного шанса, — попыталась успокоить ее Элина.

— Это был мой единственный шанс. Но есть еще кое-что похуже. Вот, взгляни. — И Трейси протянула Элине мятый и закапанный слезами листок бумаги.

Это был счет. Прочитав, что там написано, Элина изумленно подняла брови.

— Что это значит?

— Это значит, что я должна мисс Калверт пятьдесят долларов — в качестве оплаты услуг. — Голос Трейси был исполнен горечи. — Если я не могу оплатить сейчас — а я не могу, — тогда у меня есть возможность отработать этот долг на кухне.

— Ушам своим не верю! — Элина была просто шокирована услышанным.

— Уж поверь. Большинство из тех, кто сейчас работает здесь в качестве прислуги, когда-то жили здесь как гости. Просто их деньги кончились, а идти им было некуда.

— Это как в случае с несчастной Полли!

— Да, я уверена, что именно так с ней все и было. Так что сегодня я обязана съехать из этой комнаты, а завтра на рассвете приняться за приготовление завтрака.

— И ты собираешься так поступить?! — в ужасе вскричала Элина.

— Да. Не хочу начинать свою семейную жизнь с Беном с того, что буду должна ему пятьдесят долларов.

Элина поняла, что Трейси уже все решила. Лицо ее выражало решимость и отчаяние.

— Расскажи мне о Египте — это поднимет мне настроение, пока я буду собираться. Расскажи мне что-нибудь такое, что поможет мне забыть о своих проблемах.

— Ну, есть такие когти, принадлежащие мумии… — нерешительно начала Элина. Сама не зная зачем, она начала рассказывать всю историю про птичью лапу и про то, как ее отец загадывал на ней желания. — Я не верю… не могу в это серьезно поверить, — наконец призналась она, — но его последнее желание сбылось, только в какой-то извращенной форме.

— Боже, как жаль, что ты выбросила когти в океан! — посетовала Трейси. Лицо ее взволнованно светилось.

— И да и нет. Они снова вернулись ко мне.

— Как это?

— Когда я приехала сюда, они ждали меня на кровати. Наверно, они как-то оказались в моей дорожной сумке. А может быть, мне просто приснилось, что я во время шторма выбросила эту злосчастную коробку.

Элина понимала, что сама себе противоречит, но Трейси, казалось, этого даже не заметила. Ее глаза сверкали.

— Ну конечно! Эта лапа преследует тебя, потому что ты ее владелица. Ты не сможешь от нее избавиться. Ты обязана воспользоваться ее волшебными свойствами и загадать желания.

Элина в изумлении открыла рот.

— Ты что, не слушала, о чем я тебе рассказывала? Если ты веришь, что эта лапа действительно обладает какой-то силой, тогда именно она убила моего отца!

По стеклу снова забарабанил дождь.

— Но он искал гробницу фараона, а сокол охранял фараона в загробном мире. Ты же сама это рассказала.

— Ну и что? — Элину уже начал пугать лихорадочный блеск в глазах подруги.

— А то, что если ты пожелаешь чего-то другого, не связанного с фараоном, эти желания, может быть, и не будут прокляты.

— Мой отец тоже так думал и пожелал для меня надежного пристанища в Нью-Йорке.

— И ты попала сюда, правильно? И ты здесь в надежных руках, с тобой ничего не случилось, если не считать того, как тратятся твои деньги. Кроме того, здесь ты познакомилась со мной!

Это верно. Знакомство с Трейси было самым лучшим событием в жизни Элины.

— Может быть, тебе было суждено помочь мне. — Трейси села на кровать и схватила Элину за руки. — Можно… можно мне посмотреть на когти?

Теперь Элине стало по-настоящему страшно. Огонь в глазах Трейси снова кого-то ей напомнил.

— Ну, пожалуйста, — умоляла Трейси. — Я просто хочу убедиться, что они все еще там, где ты их оставила.

— Только не это! — в ужасе воскликнула Алекс. — Только не говори, что Трейси собирается загадать на когтях желание!

Чарли возразила:

— Это Элина может загадывать три желания, а не Трейси.

— Она ни за что не пойдет на это после того, что случилось с ее отцом, — высказала свое мнение Джо.

Но Алекс напомнила об одной немаловажной детали:

— Элина готова ради Трейси на все. Она боготворит ее.

— Ну же, Луиза, не тяни! Расскажи, что было дальше! — стали наперебой кричать девочки.

— А вы не хотите чего-нибудь попить после всех этих сладостей? — поинтересовалась Луиза. — Я бы с удовольствием.

— Я видела в фойе торговый автомат, — вспомнила Чарли. — Спустимся?

Алекс прыснула:

— А мне кажется, Луиза просто пытается оттянуть продолжение рассказа. Должно быть, нас ждет нечто ужасное!