Открывая сознание заново

Александр Грязнов. Джон Сёрл и его анализ субъективности (предисловие к публикации)

Российскому читателю в последние годы стали известны отдельные небольшие произведения американского философа Джона Сёрла (род. в 1932 г.): его специальные статьи по теории речевых актов, популярное изложение позиции по вопросу об искусственном интеллекте (критика сверхоптимистических теорий компьютерного моделирования разумной деятельности), оценка нынешнего состояния философии и философского образования в США, и даже яростная полемика с постмодернистским деконструктивизмом с позиции современного рационализма. В то же время, ни одно из крупных произведений Сёрла пока не переводилось на русский язык. А между тем именно главные книги калифорнийского философа последовательно отражают логику его интеллектуального развития, приведшую к всестороннему рассмотрению и, в известной степени, реабилитации им темы человеческой субъективности в глазах приверженцев “суровой” аналитической традиции.

Сам Сёрл принадлежит тому направлению в философии концептуального анализа, истоки которого — в знаменитой теории речевых актов оксфордского философа Джона Остина[1]. У него Сёрл учился в 1950-е годы, став в 1959 году профессором отделения философии университета в Беркли, где он и работает поныне. Это направление перенесло центр тяжести исследований с формальных, глубинных структур языка (линия Фреге, Рассела и раннего Витгенштейна) в область межчеловеческой коммуникации, изучения ситуаций речевого общения и взаимодействия. Критике был подвергнут подход аналитиков начала 20 столетия, ориентировавшихся на идеальных носителей семантической информации. В терминологии раннего Остина это означало, что предпочтение отдавалось изучению “предложений-констативов” при полном игнорировании “предложений-перформативов”, то есть таких предложений (или высказываний), само произнесение которых уже есть осуществление некоторого действия. Позднее Остин (не без влияния позднего учения Витгенштейна о полифункциональности языка, трактовки языкового значения как употребления и идеи языковых игр как взаимопереплетения лингвистических и нелингвистических действий, осуществляемых по “правилам”) обобщил свою позицию в концепции единого речевого акта. Последний обладает трехчленной структурой: локутивный акт (произнесение того или иного высказывания со смыслом), иллокутивный акт (осуществление акта говорения в одной из возможных функций) и перлокутивный акт (само произнесение слова или высказывания оказывает воздействие на аудиторию). Основной акцент при этом был сделан на иллокутивной функции языка. Остин (ум. в 1960 году) не успел завершить систематизацию своей теории, однако поздние его тексты свидетельствуют, что он стремился к созданию своеобразной синтетической дисциплины, которую он называл “лингвистической феноменологией”. Это принесло ему известность в собственно лингвистической среде, сделав теорию речевых актов неотъемлемой составной частью исследований в области лингвистической прагматики.

В чисто философском направлении развивал теорию речевых актов Джон Сёрл, посвятивший ей такие книги, как “Речевые акты” (1969) и “Выражение и значение” (1979). При этом на раннем этапе основной акцент был сделан на разработке формализованной иллокутивной логики, позволявшей, на взгляд ее создателя, анализировать самые разнообразные аспекты естественного языка. В дальнейшем произошло обогащение и расширение исследуемой проблематики, которое позволило связать речевой акт с такой фундаментальной способностью, как интенциональ-ность. В этапной для американского философа книге “Интенциональность” (1983) философия языка уже рассматривается в качестве ветви философии сознания. Позиция, которую отстаивал и отстаивает Сёрл (а он знаменит в Америке своей бескомпромиссностью и полемическим задором) заключается в том, что репрезентативная способность речевых актов (способность представлять объекты, ситуации и положения дел в мире) есть продолжение более фундаментальной в биологическом плане способности относить организм к миру с помощью ментальных состояний, большинство из которых имеют интенциональный характер. И хотя интенциональность, по Сёрлу, лежит в основе нашей речевой способности, сама интенциональность может исследоваться только после исследования свойств языка, главной единицей которого является целостный речевой акт. Это существенно отличает сёрловский подход к интенциональности от собственно феноменологических ее трактовок, имеющих в своей основе длительную традицию описания структур “чистого сознания” с помощью таких сомнительных и неприемлемых (с позиции аналитика) приемов, как идеация, редукция и отказ от “естественной установки”. Большинство современных аналитиков из богатого феноменологического наследия позитивно воспринимают лишь положение Брентано об интенциональности как единственно возможном критерии отличия ментального от физического (материального).

В книге “Интенциональность” приводятся строгие доказательства взаимосвязи речевых актов и интенциональных ментальных состояний. В конечном итоге автор приходит к выводу о том, что различные формы связи языка с миром опосредуют более общую связь сознания с миром. Это выводит его на фундаментальную философскую проблему сознания, наиболее полный анализ которой дается в книге “Новое открытие сознания” (1992)[2]. Публикуемый нами перевод первой главы дает достаточно полное представление и о позиции самого философа, и о критикуемых им точках зрения. Это своеобразный “синопсис” всей книги, опубликованной в период наивысшего накала споров о сознании и психофизической проблеме в среде англо-саксонских философов. Надо сказать, что и сейчас, по прошествии нескольких лет этот накал нисколько не ослабевает, делая “философию сознания” центральной аналитической дисциплиной[3]. И если в 1960-е и 1970-е годы преобладали различные сциентистские версии (в основном крайние и умеренные варианты “научного материализма”), рассматривавшие сознание как своеобразную помеху или эпифеномен складывающейся целостной картины “физического мира”, то впоследствии среди аналитиков усиливается движение к исследованию уникального феномена человеческой субъективности.

Лидером этого движения в современной Америке, бесспорно, является Джон Сёрл. Его позиция предельно ясна и категорична (что, кстати, делает ее максимально открытой для критики): сознание — это каузально эмерджентное свойство организма, результат его эволюционного развития. Оно зависит от поведения нейронов и, таким образом, каузально редуцируемо к мозговым процессам (при этом Сёрл подчеркивает, что нам при всех успехах науки пока неизвестны нейрофизиологические основания сознания). Однако даже самая передовая наука о мозге никогда не приведет к онтологической редукции сознания, к отождествлению субъективного и объективного, фактически приводящему к элиминации субъективного. Онтология сознания, по Сёрлу, это онтология от первого лица и поэтому в отношении сознания не применима объективистская модель наблюдения во внешнем мире, результаты которого наука фиксирует с позиции третьего лица. Ментальным понятиям естественного языка присуща специфическая логика описания состояний сознания. Несогласие Сёрла вызывают и те новейшие аналитико-когнитивистские теории интенциональности (например, Д. Деннета и С. Стича), которые, на его взгляд, стремятся отделить интенциональность от сознания, лишая интенциональность такого ее важного свойства, как субъективность.

В конце книги автор перечисляет главные и требующие углубленных исследований свойства сознания: темпоральность, социальность, единство, субъективность, структурированность, интенциональность. И он обещает в дальнейшем продолжить работу в этом направлении. К настоящему времени американский философ уже начал выполнять свое обещание, опубликовав в 1995 году удивительную книгу под названием “Конструкция социальной реальности”, в которой сделал попытку объяснить возникновение в нашей картине мира социальных феноменов, создать общую теорию “институциональных фактов” на основе своего понимания конструктивной роли языка, интенциональности и сознания, и, не порывая при этом с принципами эпистемологического реализма. Данная книга, разумеется, потребует самостоятельного рассмотрения и оценки.