Отличница для ректора. Запретная магия (СИ)

Глава 66

— Кристиан, — шепчу я беспомощно.

Я ещё не осознаю происходящее, но уже чувствую, что это что-то страшное, необратимое.

— Наконец-то ты назвала меня по имени, — покачнувшись, грустно улыбается он и стискивает меня в объятьях, прижимая к себе. Я слышу, как бьётся его сердце.

Руки, обнимающие меня, слабеют, и Кристиан, подхваченный Дельтиго, оседает на каменные плиты. Падаю перед ним на колени и с ужасом смотрю в мертвенно-бледное и такое красивое лицо, заглядываю в угольно-чёрные глаза и не могу поверить в то, что вижу — силы покидают его.

Слова Кристиана жгут меня, словно калёным железом.

Я так долго пряталась от своих чувств, потом прятала их от Кристиана, что стало слишком поздно.

— Конечно, ты же знаешь обо мне нечто очень личное, — шепчу я, и его глаза вспыхивают, принимая моё скомканное признание.

Кристиан сказал мне, что не отступит. И не отступил.

Он меня завоевал, пленил.

Разворачиваюсь на выругавшегося императора:

— Почему вы ничего не делаете?

— Потому что это бесполезно, ты и сама видишь, — в бессильной злости сжимая кулаки, отвечает Кассиан.

Николас глухо подтверждает:

— Никто не заметил ещё один артефакт Гвидиче. Насколько я знаю, он принадлежит дяде адептки Смионе. Видимо, лорд дал его племяннице, и в минуту опасности кольцо сработало. Роковая случайность.

Случайность?

Я в ужасе смотрю на дознавателя, потерянным взглядом смотрящего на друга.

— Ну почему? Почему он не уклонился? — от отчаяния меня накрывает злость на то, что изобретение нашего рода отнимает у меня Кристиана.

— Мог бы, но поток срикошетил бы от стены и мог бы попасть в любого, — мрачно отвечает Николас.

— И вы просто будете смотреть? Ваши жизни спасены, этого достаточно?

— До ранения он смог бы справиться с этим ударом сам, но Кристиан ещё не до конца окреп. Порошок в его крови в связке со смертельным заклятием на запретной магии его убивает.

Меня разрывает на части.

Вина, что не дала вовремя антидот, сожаление, что так и не выслушала, горечь, что не рассказала о своей любви.

За эти несколько дней забрался мне под кожу, и теперь заберёт моё сердце с собой.

Вижу, как закрываются любимые чёрные глаза, и в бесплодной попытке остановить неизбежное набрасываю стазис.

Но магическое сканирование показывает, что мои усилия тщетны. Гвидиче — великолепные артефакторы.

Всё бессмысленно. Абсолютно всё.

И теперь уже ничего не важно.

Острая боль от безысходности, подбирающееся к сердцу горе рождают во мне тёмную волну, поднимающуюся в груди, захлёстывающую разум.

— Джемма, прекрати! Ты сейчас обрушишь потолок, — пытается достучаться до меня Николас.

Пустые сожаления. Всё превратилось в руины.

— Мой император, нужно уходить, — слышу я сквозь нарастающий грохот.

Кассиан приказывает забрать тела.

Один из гвардейцев подхватывает Катарину, а Николаса, подошедшего к Кристиану, не пускает невидимый барьер.

— Надо уходить, — доносит он до меня очевидное.

Но я в таком смятении, что не могу справиться со своей же силой и убрать преграду.

И скрипящему зубами дознавателю приходится отступить.

Дельтиго, про которого я совсем забыла, кладёт мне руку на плечо:

— Ему нужен антидот. Срочно.

— Даже стазис не помогает, — я неотрывно слежу магическим зрением за расползающимися чёрными пятнами на ауре. — Мы не успеваем.

Я проклинаю всё на свете: запретную магию, таланты Гвидиче, которые изготовили артефакт-убийцу. И моя сила бунтует, как живое существо, я не могу её контролировать и не хочу. Падают полки с трясущихся стен.

Все уже покинули опасную зону.

— Рамис, уходи…

— Джем, — встряхивает меня Рамис, снова привлекая внимание. — Антидот есть в нас. Только не чистый. Наше домашнее задание от профессора Теони, Джем. Помнишь?

Что? Есть какой-то шанс спасти Кристиана?

В голове начинают лихорадочно крутиться мысли.

Что-то про взаимодействие артефактов новой школы и древнелиидванских заклинаний. Артефакт у меня есть. Моё помолвочное кольцо, как раз относится к новой школе…

Пока я соображаю, мир вокруг не прекращает разрушаться. Совсем рядом с нами, в пяти шагах падает огромный кусок штукатурки вместе с лепниной.

— Уходи, Рамис, — прошу я, шаря вокруг в поисках так и не брошенного Катариной кинжала, выпавшего из её руки. — Уходи. Ты ничем не поможешь…

— Ты совсем рехнулась? Я тебя тут не оставлю, забираем дядю и…

— Я попробую успеть. Уходи, лучше приведи лекаря. Если мне всё удастся, — я наконец нащупываю кинжал в обломках, — нужен будет целитель.

И больше не обращая на Дельтиго внимания, я надрезаю ладонь и, содрогаясь оттого, что причиняю боль Кристиану, делаю такую же рану на его руке. Хорошо, что сейчас он ничего не чувствует. Уверена, Кристиан сказал бы, что это пустяк, царапина, но у меня внутри всё сжимается.

Дрожа, соединяю наши порезы, из которых хлещет кровь, заливая рубин на кольце. Я отчаянно молюсь, надеюсь, гоню свою силу в Кристиана, повторяя раз за разом:

— Форца ацциттаре! Форца ацциттаре Амато!

Моё тело словно пронзают раскалённые иглы, внутри всё жжёт огнём, но я не отпускаю руку Кристиана и, стиснув зубы, терплю. Если моя боль — плата за его жизнь, я буду терпеть столько, сколько нужно.

— Форца аццитаре, — я готова отдать всю силу, лишь бы помогло.

И внутренний голос заставляет меня договорить:

— Эссере даккордо Амато! — эти слова будто отправляют в мою кровь новую волну огня, и камень на кольце вспыхивает алым. Он разгорается всё ярче, пока из него не вырывается столп золотого ослепляющего света.

Всего на мгновенье, но он дарит мне отчаянную надежду.

Я перехожу на магическое зрение, с замиранием сердца сканирую ауру Кристиана, и от облегчения у меня текут слёзы. Медленно, но чёрные дыры всё же затягиваются. Не сами собой, а заполняются золотистой дымкой, но что бы это ни было, оно помогает Кристиану бороться. Даже серебристый рубец, оставленный отравленным клинком во дворце, тускнеет.

— Кристиан, давай же! — требую я. — Не время разлёживаться!

Подпитываемая надеждой моя сила успокаивается, я почти беру её под контроль, но потолок всё ещё рушится, и на нём уже видны балки, прежде скрытые штукатуркой.

И я на свой страх и риск снимаю стазис.

— Очнись, Кристиан! Мы обязательно отдохнём потом! — молю я.

Самой мне его не дотащить. Только до прохода в стене, не дальше.

— Я сделаю всё, что хочешь, мой Амато, — уже торгуюсь я. — Я останусь у тебя. Я перееду к тебе в спальню…

Силы небесные! Неужели мне не показалось, и его ресницы дрогнули?

Медленно он открывает глаза, и меня затапливает тёплая волна счастья. Не только моего. Эмоции Кристиана для меня как на ладони.

— Джем! — внезапно раздавшийся крик брата, бьёт по итак расшатанным нервам, и я на автомате выставляю защиту.

Видимо, от испуга она получается у меня настолько мощной, что всё вокруг начинает снова трещать, утихший гул опять нарастает.

— Ты с ума сошла, идиотка! — с чувством ругается Дерил, спешно сворачиваю свою защиту, которая при соприкосновении с моей начинает искрить. — Ты сейчас пробьёшь фундамент к Проклятому!

Лишь на секунду отмечаю, что раньше наша магия друг с другом не конфликтовала, но оставляю эту мысль до лучших времён.

— Возьми себя в руки, и мы выйдем отсюда живыми, — шипит Дерил.

Отобранным у меня клинком брат блокирует проход, чтобы тот не захлопнулся.

— Ненавижу этого Натори, — выругавшись, он поднимает Кристиана. — Ещё даже не родственник, а уже сел на шею. Да отцепись ты от него, Джем!

Я заставляю себя перестать хвататься за плечо моего Амато, который с мутным взглядом пытается утвердиться на ногах. Брат закидывает его руку себе на плечо, но Кристиан отказывается делать хоть шаг, пока я снова не попаду в поле его зрения.

— Вперёд иди, мы за тобой, — хрипит он мне, и я вижу, что краски постепенно возвращаются в его лицо.

Осознание, что ему всё ещё тяжело, гонит меня похлеще любых криков. Надо быстрее добраться до целителя.

Пока нас тут и правда не засыпало.

А потом я смогу наконец поплакать. И убить несносного лорда собственными руками.