Отличница для ректора. Запретная магия (СИ)

Глава 8

Время близится к полуночи, а у меня всё ещё нет чёткого понимания, какой ответ мне следует дать лорду Натори.

То, что он предлагает…

Не знаю, как это расценивать.

Но Осенний бал скоро. И это пугает. Надеюсь, лорды правы в своих расчётах, что до праздника мне ничего не угрожает. Знать бы ещё, на чём основаны их выводы. Однако если они верны, то на Осеннем балу кто-то планирует настоящее злодейство. Вряд ли я одна нахожусь под ударом. И этот кто-то преспокойненько расхаживает по Академии, возможно, даже ест рядом со мной или даёт мне домашнее задание.

Мурашки по коже.

Жаль, что я пока не располагаю никакой информацией, чтобы попробовать узнать, кто это, но с другой стороны, так и с ума сойти недолго, если подозревать абсолютно всех вокруг.

В этой ситуации помощь покровителя была бы очень кстати, а то на панике я сегодня уже раза четыре замеряла свой магрезерв.

Спектакль, предложенный лордом Натори, вызывает у меня внутреннее сопротивление по ряду причинам: слишком много проблем он мне принесёт. А вот будет ли от него реальная польза, и я не уверена.

Распахиваю окно, чтобы впустить в покои холодный воздух, наполненный ароматами осени: прелого мха, влажной земли и приближающегося дождя. Откуда-то тянет дымом от костра, в котором садовник Грейбли по старинке сжигает листву. Прислонившись лбом к прохладному стеклу, я вглядываюсь в темноту аллеи убегающей от порога Академии в сторону парка. В мыслях сплошная чехарда. Ощущение, что я никогда не мыслила так сумбурно, как сегодня. Лорд Натори — не меньший возмутитель моего спокойствия, чем неизвестный злодей.

Убрав тетради с выполненными домашним заданием, я уже на бумаге пытаюсь взвесить всё за и против.

В голове всплывает наш разговор.

Для начала лорд предлагает пустить слухи о помолвке.

На мой вопрос, зачем это надо, он загадочно говорит, что это поможет остудить некоторые горячие головы, если они, конечно, ещё не полностью вскипели: связываться с невестой кого-то уровня почти архимага — себе дороже. По крайней мере, попытки воздействия на меня либо перестанут быть такими явными, либо и вовсе на время прекратятся.

Мне, ясное дело, не нравится падать в обморок, но, кажется, это не то, что нужно для расследования. В интересах ректора и императорского дознавателя были бы как раз откровенные действия, на которых и можно прихватить мерзавца, если установить за мной наблюдение.

В этом месте моих размышлений лорд Натори таинственно улыбается и обещает, что за мной он будет приглядывать постоянно.

Уж не результатом ли этого обещания стало сегодняшнее внезапное появление ректора в пустом коридоре?

Почему-то его пригляд меня не успокаивает, а наоборот, волнует. Вспоминается наглый маячок-следилка в моей комнате. Интересно, о чём думал лорд, когда смотрел через него на моё отражение в зеркале в полупрозрачной сорочке в свете свечей? Был ли он так же невозмутим, как и всегда? Я представила, как тёмный взгляд скользит по моим изгибам. Лицо от этих мыслей теплеет, а ушки начинают гореть.

Ой, Джем, не стоит об этом думать. Похоже, зря я затягиваю с романтическими встречами, если у меня возникают такие мысли в отношении ректора. Определённо, надо идти на свидание с Дельтиго. Он забавный, хоть и наглец. Но женщины таких любят не просто так — с ними никогда не скучно.

Вернёмся к важному. Кстати, да. Слухи слухами, мало ли их распускают ежедневно? Кто поверит, что я — невеста самого Кристиана Натори?

— На этот счёт можешь даже не волноваться, — усмехается ректор. — Я сделаю так, что поверят.

Приходится напомнить лорду, что я всё-таки леди, и моя репутация мне дорога, хоть нынче и свободнее смотрят на романтические увлечения молодёжи, особенно в академической среде. Всё-таки много студентов из аристократических родов находят себе будущих супругов уже здесь, как по династическим соображениям, так и по любви. Я на выгодную партию не очень рассчитываю, но всё же.

Кроме того, эти слухи… они привлекут ко мне ненужное внимание, которого я так усиленно избегала пять лет. Мне осталось доучиться всего два года, будь это последняя ступень перед практикой, я бы махнула рукой. Я уеду и не вернусь, пусть бы судачили и злословили, но сейчас я слишком дорожу своим незаметным положением.

Однако на мои возражения по этому поводу лорд Натори задаёт мне вопрос:

— Джемма, не надоело ли тебе прикидываться серой мышью? Мне кажется, ты так к этому привыкла, что и сама в это поверила.

Ну, конечно, я не считаю себя серой мышью! Мой обиженный взгляд заставляет ректора пояснить свой вопрос:

— Гвидиче давно не в опале, а ты по-прежнему готова забиться в дальний угол, похоронить перспективы на блестящее будущее и удовольствоваться жалкой заменой.

Поджав губы, молча выслушиваю эти несправедливые слова.

— Я пролистал темы твоих исследований, — продолжает лорд Натори. — Ты могла бы сделать успешную карьеру при дворе, а если перестанешь наряжаться в это унылое нечто, то мужчины будут за тебя драться. Разве ты не хочешь блистать? В чём дело, Джемма? Где твоя гордость? Мне не показалось, что ты трусиха, но, может, я ошибся?

Где меня понять отпрыску богатого и влиятельного рода? Ему всего двадцать восемь, а он уже достиг того положения, когда на него никто не сможет надавить. Ну, кроме императора. Но на наш император, несмотря на утончённую внешнюю красоту и сладкие речи, может, как говорят мои однокурсники, нагнуть абсолютно любого.

— Я не понимаю, чем плох мой план просто взять и уехать домой, — упрямлюсь я.

— Джемма, как часто за последние пять лет ты уезжала в поместье, да ещё в начале семестра?

Молчу.

— Вот видишь, это будет выглядеть крайне подозрительно.

— А факт, что я — адептка-заучка с прозвищем ледяная Джем внезапно становлюсь вашей невестой, ни разу не подозрителен? — спрашиваю я.

— Не думаю, что у кого-то есть сомнения в моей способности не только увлечь женщину, но и получить её, — сверкает обаятельной улыбкой лорд Натори. — Я тебя уверяю, я в этом хорош.

Здесь вынуждена согласиться: этот способен вскружить голову. Особенно сейчас, когда его глаза полны разбойного азарта. Лорд Натори — погибель для женского сердечка. В этом нет никаких сомнений, однако, я имела в виду скорее, что странно, если его внимание привлечёт невзрачная адептка. Хотя мне приятно, что он на самом деле таковой меня не считает.

Бросаю взгляд в зеркало. Да, если перестать делать уродливый пучок, из которого пружинами торчат выбивающиеся пряди, если добавить немного косметики и украшений, я буду выглядеть иначе. Сейчас я больше похожа на нашу кастеляншу леди Борутти. Я даже никогда не цепляю на форму нарядные воротнички. Моя единственная отдушина — красивое нижнее бельё, но его, кроме меня, никто не видит. Меня и лорда Натори с его следилками. Я снова розовею, вспомнив его слова:

— Предлагаю тебе проверить самой, Джемма, насколько я неотразим. Давай попробуем?

— Что? — эта фраза выбивает меня из колеи. Ректор, что, только что предложил меня соблазнить? — Спасибо, обойдусь. Поверю на слово.

— Зря, Джемма, — коварно улыбается лорд Натори. — Очень зря. Тебе бы понравилось.

Вот даже не сомневаюсь, но очень не хочется потом оставаться на руинах надежд. Главный императорский дознаватель — тоже крепкий орешек для дамских зубок, но с ним и то больше шансов устроить свою жизнь.

Он, кстати, вернулся в Академию, я видела мельком его тёмный камзол. Наверное, как раз сейчас он делится своими новостями с ректором. Время уже почти двенадцать, похоже, наш сегодняшний разговор с лордом Натори откладывается. Я жду, что мне придёт приглашение на встречу через кольцо, даже на палец его надела, но оно молчит.

Что ж, значит, у меня есть больше времени на то, чтобы всё хорошенько обдумать, потому что вторая часть плана лорда меня шокирует и пугает.

Однако я не успеваю даже поразмыслить над ней. Стоит мне распустить волосы и пересесть на кровать, готовясь ко сну, чтобы додумать всё уже в постели, там мне думается гораздо лучше, как посреди комнаты открывается золотистый портал, рассыпая вокруг себя искорки избыточной магии, и из него выходит ректор Натори.

У меня пропадает дар речи, когда, найдя меня взглядом, он, не мешкая, начинает снимать свой камзол.