Отпетые мошенники Галактики

Глава XIII

«Пиф-паф! Пиф-паф!» — раздавалось из-за оббитого железом квадрата.

Не иначе охрана устроила между собой перестрелку. С неё станется. Служаки. Известный факт — когда не в кого пулять, эти бестии запросто могут перестрелять друг дружку. Таковы уж рефлексы у этих типчиков и, что не менее важно — биологическая потребность.

Но такова всего лишь моя точка зрения. Я её никому не навязываю.

К тому времени очень скоро хлопки прекратились. И это показалось мне весьма и весьма странным. И даже более того — пугающе подозрительным.

Ведь полицейские, если до чего дорвутся — пусть это будет всего лишь тривиальная стрельба — их потом от такого занятия за уши не оттащишь.

Однако, судя по всему, не в данном случае. Несомненно, там, за дверью что-то произошло. Что-то из ряда вон выходящее. И таким событием могло быть только одно: бравые парни дружно улеглись на пол, выронив пистолеты, дабы дать отдых своим простреленным в некоторых местах телам.

Подобный исход дела меня вполне устраивал. Оставалось лишь придумать, как выбраться из золочёной клетки.

А потом в замочной скважине загрохотал ключ. Я не скажу, что очень уж удивился. Тем более, я в это время неплохо проводил время, одновременно потягивая «Длиннохвостую комету» из бокала и левой рукой небрежно надавливая на клавиши компьютера, играя в головоломную компьютерную игру с погонями, перестрелками и призами в конце в виде виртуальных денег. Что мне не очень нравилось.

К этому времени я почти добрался до пятого уровня и нежданный визитёр здорово раздосадывал.

Но каково же было удивление Хитрого Лиса, когда хорошо смазанная антигравитационной смазкой дверь бесшумно распахнулась и на пороге возникла… вы не поверите!.. Да, да! Моя неотразимая сестрёнка. Неотразимая, как всегда, и столь же как и всегда неугомонная.

В одной руке ласковая и нежная родственница сжимала дымящийся револьвер. А глазки у этого неземного создания несколько — ну может быть самую малость — сердито сверкали.

Ну ни дать, ни взять, мстящий ангел во плоти.

Не снимая руки с клавиш, я робко заглянул за спину героической девушки и увидел лежащих легавых. Они валялись, как поленья в дровяном складе, в самых непринуждённых и раскованных позах. И, судя по выражению их лиц, они не собирались вставать.

— Чего расселся, остолоп?! — может быть несколько фамильярно, но вполне в родственных традициях спросила фурия, тем временем совершенно невинно помахивая стволом револьвера перед самым носом Хитрого Лиса.

Волей неволей мои глаза забегали, пытаясь отследить траекторию движения револьвера. Вполне обоснованно я контролировал все движения хорошо разогретого накануне ствола.

Я даже обратил внимание на нервный палец на курке, и умудрялся держать в поле зрения и палец с курком и выражение лица хозяйки.

Что-то выражение лица сестрёнки мне сегодня всё меньше нравилось.

Нет, я любил свою недавно обретённую родственницу. Она очаровала Лиса ещё в тот миг, когда покойный бармен, царство ему небесное, был полон жизненных сил и открыл глаза Хитрому Лису на все миллиарды красотки. Ещё тогда я понял, что просто обожаю свою сестру и буду любить её братской, беззаветной любовью пока, хотя бы половина сбережений Орловых, не перекочует в мои карманы. То есть, я хотел сказать, на мои банковские счета.

В общем, я любил её, и, что не менее важно, мог часами и сутками придумывать как бы девицу заставить поделиться нажитым и чтобы ещё при этом вдобавок уцелеть в смертельно опасной игре.

Но что-то с маленькой, шаловливой Кэтрин происходило в эти минуты. Что-то неладное. Что-то было не так. Либо правую щёку родственницы вместе с носом перекосило и скрутило набок. Под стать, естественно, её глазам, один из которых смотрел прямо на меня, а второй в потолок.

Да и подбородок лапушки оставлял желать лучшего. Вопреки всем моим, отнюдь не поверхностным знаниям анатомии человеческого тела, такой элемент декора Homo Sapiens как нижняя челюсть отвисал сейчас чуть ли не до пупка её обладателя. И удерживался сей объект от окончательного падения под ноги лишь двумя тонюсенькими ниточками расправленного пластика.

— Вы купили дешёвый макияж, мадемуазель, — попытался я быть галантным насколько это было в моих силах. В то же время я не терял надежды выяснить, что происходит. — Сдаётся, крошка, ты перегрелась на солнце, ибо сейчас мы очень близко пролетаем от него.

— О, дьявол! — прорычала малышка, поигрывая небольшими, но довольно крепкими бицепсами под тенниской. — Сколько раз зарекалась покупать биопластик в дешёвых лавчонках на окраинах провинциальных местечек.

— Поверьте, лучше готовые псевдолица. Или биомаски, — поделился я недюжинным опытом, которого без скромного преувеличения у меня достаточно. — И не надо так предвзято относиться к провинции. Попадаются там и честные ребята.

Хотела бы хоть одним глазочком посмотреть на них, — вполне резонно, на мой взгляд, заметила девица и принялась сыпать такими ругательствами многие из которых я знал, о некоторых слышал, но среди них встречались и такие, что были лично мне внове — настоящие жемчужины галактического фольклора.

Не отваживаясь прерывать красавицу, я, наконец, отнял руку от клавиш, заодно распрощавшись навсегда с так и не полученным призом, и закурил ещё сигару. Всё из той же коллекции, что ровными, пахучими рядами лежала в дорогом, инкрустированном золотом ящике.

После суровых рабочих будней я начал привыкать к роскоши. Псевдо-Кэтрин излив душу посредством не совсем употребительных в светском обществе оборотов в неописуемой ярости содрала с лица остатки испорченного пластика и швырнула на пол. Дальше пошёл полный лютой ненависти и злобы танец на этих останках в её исполнении. И танец тот, скажу я вам, не был лишён некоторого изящества.

Я же, внешне бесстрастный, внутренне ликовал. Не каждый день удаётся разоблачить опытную мошенницу, специализирующуюся на трансгалактических линиях.

Хотя вместе с ликованием к спонтанному торжеству примешивалась и изрядная доля разочарования.

Только что я потерял, и, вероятно, уже навсегда, очень и очень богатую родственницу. Я осиротел. Я вновь осиротел, на немалое количество кредов. А сентиментально-слезливая история о миллиардах и поисках братца оказалась мифом, мошенническим ходом в игре разыгранной опасными и, возможно, очень опытными и отпетыми преступниками.

Иллюзии рассеялись. Я уже слышал звуки траурного марша исполняемого моей мечте невидимым, но, тем не менее, реальным оркестром судьбы, когда…

Когда мошенница подняла голову и я увидел её лицо. Признаюсь честно, я несколько удивился. Может быть, даже при этом остолбенел. Может быть. Всякое, ведь бывает. Мне даже пришлось хватануть виски из бокала, который я всё ещё по неистребимой своей привычке сжимал в пальцах. И я, поверьте, хватанул в тот момент виски не для того, чтобы напиться, а только лишь для того чтобы привести себя в чувство. Тем временем по телу моему прокатилась тёплая волна, а в голове появились пошленькие мыслишки, которые я сразу же решительно отогнал.

Да, что и говорить, такой красавицы я ещё не видел! Ни в нашей галактике, ни за её пределами. Ведь чертам лица, которыми наградил господь Бог то создание, что стояло передо мной, могла бы позавидовать половина вселенной.

Под стать лицу было и тело. И я только сейчас это осознал.

— Тысяча метеоритов в брюхо кометы, которая падает на астероид несущийся к планете! — выкрикнул я самое леденящее пиратское ругательство, какое только знал. — Неужто, пластическая хирургия способна на такие чудеса?… Что за кудесник слепил ваше лицо? — бубнил я невразумительно, производя впечатление буйнопомешанного, которому сердобольные доктора запамятовали дать успокоительное.

В горле Хитрого Лиса булькало. Я косноязычил. Чего отродясь за мной не наблюдалось, а лицо моё покраснело так, что, наверное, карминно-красный цвет этот проступил даже сквозь маску, которая, кстати, всё ещё была при мне, а вернее — на мне. А ещё, вернее — на моём лице.

— Оно моё собственное, кретин, — продолжала в своём духе красотка.

Но теперь голос красавицы казался мелодичным и даже, в некотором роде, ангельски звенящим, а все её ругательства отнюдь не портили моего благорасположения к красотке.

Девушка, тем не менее, уверенно подшагнула ко мне и приставила револьвер — куда бы вы подумали? Правильно, к голове. К моей голове. А вернее к моему лбу. Видимо, у красотки были такие рефлексы, а также какие-то свои планы в отношении меня и этой упомянутой мной ранее части тела. И, как я ещё понял, бестия с минуты на минуту собиралась посвятить меня в эти свои мерзкие планы.

В абсолютной тишине, не нарушаемой даже моими истошными мыслями о скором конце, сухо щёлкнул взведенный курок.

— Не хочешь поделиться денежками, как брат, поделишься как покойник, — сказала красавица вслух и по видимому её слова вовсе не были адресованы мне, а были лишь неосознанным озвучиванием чьих-то мыслей. Возможно, её собственных.

Поняв, что я несколько попал, как бы, впросак и цена заблуждений этой мегеры — моя жизнь, я решил поправить своё пошатнувшееся положение и внести хоть какую-то ясность в суть дела.

Стараясь, чтобы голос звучал твёрдо и уверенно, а глаза не бегали, как у нашкодившего кота, я осторожно, будто брёл по минному полю, и от каждого моего движения зависел уровень моей зарплаты, я вкрадчиво и негромко поинтересовался как бы невзначай.

— Кто? Я? — спросил я, с изящной небрежностью смахивая пепел сигары кончиком пальца. — Да я беден как церковная мышь! — возмутился я. — Я бедный и больной. У меня даже пломбы во рту трёхкопеечные.

И я с готовностью открыл рот, демонстрируя его и точно зная, что девка туда заглядывать не будет, ведь всё её внимание было приковано к каким-то мифическим деньгам.

От венерианских матросов, с которыми я как-то напился в портовом кабаке и которые в свободное от докерских дел время подрабатывали в шайках и бандах, я знал, что главное в ситуации, подобной моей, умение тянуть время. Чтобы тебя не шлёпнули впопыхах и сгоряча в первые минуты.

Пусть остынет деваха. Тогда и поговорим.

— А твоя настоящая сестричка? — прошипела фурия. — Ты про неё забыл?

— Я ннне… Я не знаю, где она, — с совершенно искренней сокрушённостью простонал я. — А знал бы, что от того изменится? Ещё неизвестно захотят ли со мной делиться нажитым родственнички.

— Уж это-то я тебе обещаю. Я устрою, — вполне самонадеянно заверила девушка и тут же потребовала: — Чековую книжку! Живо!