Отряд скорби

ГЛАВА 17

Рейфорд Стил зашел в телефонную кабину в аэропорту имени Бен Гуриона Он приехал заранее, опередив делегацию Карпатиу больше чем на час. Его команда уже находилась на борту флагмана Мирового Сообщества. У него было достаточно времени, чтобы дождаться, пока оператор международной линии соединит его с Хлоей.

— Я видела тебя, папа, — сказала она, рассмеявшись. — При показе каждого кадра они старались называть имена. Тебя назвали почти правильно. Ты оказался Рэймондом Стилем, бывшим пилотом флагмана ВВС.

Рейфорд улыбнулся, у него потеплело на душе от голоса дочери.

— Нормально. И пресса еще удивляется, почему ей никто не верит.

— Они совершенно не знали, что им делать с Баком. Первые несколько раз, когда он попал в кадр, они просто не назвали его. Потом, должно быть, кто-то услышал объявление, и он был представлен как «Дюк Уильсон, бывший журналист «Нъюсуик»».

— Прекрасно, — заметил Рейфорд.

— Бак все беспокоился насчет того раввина, который должен выступать по международному каналу Си-эн-эн через пару часов. Тебе удастся посмотреть?

— Наверно, мы посмотрим его уже в полете.

— Вы сможете поймать это с такого расстояния?

— Видела бы ты нашу технику, Хло. Прием будет лучше, чем у нас дома по кабелю. По крайней мере, не хуже.

Бака одолевала тоска. После церемонии Хаим Розен-Цвейг обнял его по крайней мере три раза, восклицая, что это был один из самых счастливых дней его жизни. Он умолял Бака лететь в Багдад вместе с ними.

— Все равно вы будете работать на Николае через месяц, — убеждал Бака Хаим, — никто не увидит в этом нарушения принципа объективности прессы.

— Но я — то это увижу, особенно через месяц, когда он будет владеть любой газетенкой, в которой я захочу работать

— Не будьте негативистом сегодня, в этот великий день, — сказал Хаим. — Поезжайте с нами, удивляйтесь, наслаждайтесь. Я уже видел проект Нового Вавилона. Это будет грандиозно.

Баку хотелось плакать за своего друга Что будет, когда все это обрушится на Хаима? Может быть, до того, как доктор поймет, что его водили за нос и использовали, он умрет? Пожалуй, это было бы лучше всего Но Бак беспокоился и о его душе.

— Вы будете сегодня смотреть выступление доктора бен-Иегуды по телевизору в прямом эфире?

— Конечно! Я ни в коем случае не пропущу этого! Он стал моим другом еще с тех пор, как мы познакомились в Еврейском университете. По моим сведениям, они будут показывать это во время полета в Багдад. Вот еще одна причина, чтобы вы отправились вместе с нами

Бак покачал головой.

— Я буду смотреть здесь. Но после того как ваш друг изложит свои открытия, мы с вами должны обсудить его результаты.

— Я не религиозный человек и не очень разбираюсь в этих вопросах, вы это знаете. Скорей всего в том, с чем выступит сегодня Цион, для меня не будет ничего удивительного. Он способный ученый, добросовестный исследователь — пожалуй, даже блестящий, — оратор, способный завладеть вниманием аудитории; в какой-то мере он напоминает мне Николае.

«Пожалуйста, — подумал Бак, — только не это!»

— Как вы думаете, о чем он будет говорить?

— Подобно большинству ортодоксальных евреев, он сделает вывод, что Мессия еще должен придти. Как вы знаете, существует несколько маргинальных групп, которые верят, будто Мессия уже приходил. Но в самом

Израиле таких больше нет. Некоторые уже умерли, некоторые переехали в другие страны, но никто из них не принес справедливости и мира, которые предсказывает Тора. Так что, подобно всем нам, Цион изложит содержание пророчеств и призовет нас продолжать ждать и наблюдать. Это будет вдохновенно и воодушевляюще. По-моему, в этом и заключался смысл всего проекта с самого начала. Он может также высказаться по поводу задержки появления Мессии. У нас существуют группы, которые переселились в древние еврейские поселения, уверенные в том, что обладают священным правом так поступать, ибо это поможет выполнению некоторых пророчеств и откроет дорогу для Мессии. Других настолько потрясло осквернение мусульманами Храмовой горы, что они открыли синагоги в ее окрестностях, как можно ближе к первоначальному местоположению Храма.

— Вы знаете, что есть неевреи, которые верят, что Мессия уже приходил, — осторожно заметил Бак.

Хаим оглянулся через плечо Бака, чтобы убедиться, что не отстал от остальных, которые должны были ехать в отель, а затем в аэропорт Бен Гуриона для полета в Багдад.

— Да, да, я знаю, Камерон. Но я скорее готов считать, что Мессия — это не личность, а идеология.

Он сделал было шаг в сторону от Бака, чтобы догнать своих, но того неожиданно охватило отчаяние. Он схватил Хаима за руку.

— Доктор, Мессия — это больше, чем просто идеология!

Розенцвейг остановился и посмотрел прямо в глаза своему другу.

— Камерон, мы можем обсудить это потом. Но если вы намерены добиваться скрупулезной точности, то позвольте мне кое-что вам сказать. Если Мессия это личность, если он должен придти, чтобы принести мир, справедливость и надежду миру, я соглашаюсь с теми, верит, что он уже здесь.

— То есть?

— А разве его нет?

— Так вы верите в Мессию?

— Камерон, я сказал «если». Это очень большое «если».

— Если Мессия — это реальность, и он должен придти, что тогда? взмолился Бак, когда его друг снова двинулся дальше.

— Разве вы не видите, Камерон? Николае уже выполнил большую часть библейских пророчеств. Может быть даже все. Но это уже не моя область знаний. Теперь мне нужно поторопиться. Увидимся в Вавилоне?

— Нет. Я говорил вам…

Розенцвейг остановился и обернулся

— Мне казалось, что вы сказали, будто найдете свои способ добраться туда, чтобы не пользоваться услугами того, у которого вы собираетесь взять интервью.

— Я собирался, но передумал. Я не поеду. Если мне придется работать для изданий, владельцем которых будет Карпатиу, я предполагаю, что скоро мне все равно придется побывать в Новом Вавилоне.

— Что же вы будете делать? Возвращаетесь в Штаты?

— Не знаю. Увидимся.

— Камерон! Улыбнитесь мне в этот исторический день!

Но Бак не сумел изобразить улыбку Он пошел пешком в гостиницу «Царь Давид», где администратор спросил его, по-прежнему ли ему требуется информация с коммерческих рейсах на Багдад.

— Спасибо, нет, — ответил он.

— Хорошо, сэр. Вам письмо.

На конверте был обратный адрес доктора Циона бен Иегуды. Бак прошел в свою комнату, прежде чем вскрыть конверт. Он прочел: «Извините, что покинул вас вчера вечером. Тогда я был не в состоянии разговаривать. Не окажете ли вы мне честь пообедать вместе со мной и проводить меня в международную студию Си-эн-эн? Буду ждать вашего звонка».

Бак посмотрел на часы. Очевидно, было уже слишком поздно. Он все-таки позвонил, но трубку взяла экономка, которая сказала, что раввин уже уехал двадцать минут назад. От досады он ударил рукой по шкафу. Какой чести он лишился из-за того, что пошел в гостиницу пешком вместо того, чтобы взять такси. Может быть, сейчас взять такси до телестудии и встретиться с Ционом после ленча? Но захочет ли раввин разговаривать с ним непосредственно перед выходом в эфир? Бак взял трубку, ответил дежурный администратор.

— Можно заказать такси?

— Конечно, сэр, но оно уже заказано для вас. Вы хотите воспользоваться им сейчас?

— Да. И задержите такси, пока я не спущусь вниз.

— Да, сэр. Пожалуйста, повесьте трубку, вас ожидает новый телефонный звонок. Это был Цион.

— Доктор бен-Иегуда, я так рад, что вы позвонили. Я только что вернулся.

— Я был на подписании, Бак, — ответил Цион со своим сильным еврейским акцентом. Но я постарался сделать так, чтобы меня не видели.

— Ваше приглашение на ленч по-прежнему остается в силе?

— Да.

— Когда и где мы встретимся?

— Как вы смотрите на то, чтобы сейчас, напротив гостиницы?

— Одна нога здесь, другая там!

«Спасибо Тебе, Господь!» Бак тяжело дышал, когда скатывался вниз по ступенькам. «Пожалуйста, дай мне возможность сказать этому человеку, что Ты и есть Мессия!»

В машине раввин пожал Баку руку обеими своими и притянул его к себе.

— Бак, мы вместе пережили совершенно невероятные события. Это связывает нас. Сейчас я очень переживаю по поводу рассказа о моих открытиях. Я хотел бы поговорить во время ленча. Это возможно?

Доктор попросил шофера подвезти их к небольшому кафе в деловой части Иерусалима. Цион — крупный, смуглый, с папкой под мышкой, мягко обратился к швейцару по-еврейски. Их провели к столику у окна, окруженному густой зеленью. Когда принесли меню, бен-Иегуда посмотрел на часы, отложил меню в сторону и снова заговорил по-еврейски. Бак догадался, что он делает заказ для них обоих.

Официант принес им неразрезанный каравай теплого хлеба, масло, круг сыра, майонез, вазу с зелеными яблоками и свежие огурцы.

— Вы мне позволите? — спросил бен-Иегуда, указывая на тарелку.

— Пожалуйста.

Доктор нарезал большими ломтями теплый хлеб, намазал их толстым слоем масла и майонеза, положил сверху дольки огурцов и сыра, сбоку подложил кусочки нарезанных яблок и поставил тарелку перед Баком.

Бак дожидался, пока доктор приготовит такое же блюдо для себя.

— Пожалуйста, не ждите меня. Ешьте, пока не остыл хлеб.

Бак слегка наклонил голову, снова прочитав молитву о душе Сиона бен-Иегуды. Потом он поднял глаза и взял деликатес в руки.

— Вы молитесь, — отметил бен-Иегуда, продолжая готовить себе блюдо.

— Да.

Бак продолжал молиться молча, задавая себе вопрос, о чем сейчас уместно говорить. Можно ли как-то повлиять на человека в течение часа, предшествующего его выступлению, во время которого он поведает миру о результатах своих исследований. Бак почувствовал себя неловко. Между тем, он заметил, что доктор улыбается.

— В чем дело, Сион?

— Я припомнил, как я тут последний раз завтракал с американцем. Это был типичный янки, любитель достопримечательностей. Меня попросили развлечь его. Он был каким-то религиозным деятелем, а мы, как вы знаете, готовы на все, лишь бы угодить туристам.

— Да, — согласно кивнул Бак.

— Тут я совершил ошибку, спросив его, не хочет ли он попробовать один из моих любимых сандвичей, с овощами и сыром. Однако то ли он плохо понимал мой акцент, то ли он понял, но мое предложение не соблазнило его. Он вежливо уклонился и заказал что-то более привычное, что-то вроде лаваша с креветками, насколько я помню. Но я по-еврейски попросил официанта принести дополнительную порцию того, что я заказал, рассчитывая на то, что сработает фактор зависти. Прошло совсем немного времени, и мой американец отодвинул свою тарелку и принялся за то блюдо, которое я заказал.

Бак рассмеялся.

— Теперь вы уже сами делаете заказ для своих гостей.

— Точно.

Прежде чем раввин приступил к еде, он тоже молча помолился.

— Я пропустил сегодня завтрак, — сказал Бак, поднимая в руке хлеб, как бы салютуя.

Цион бен-Иегуда с удовольствием улыбнулся в ответ.

— Прекрасно! — сказал он. — Международная поговорка гласит, что голод — лучшая приправа.

Бак согласился, что это верно. Ему пришлось заставлять себя глотать помедленнее, чтобы не переесть, что не так уж часто бывало для него проблемой.

— Сион, — наконец перешел он к разговору — Вы просто хотели, чтобы я составил вам компанию перед эфиром, или есть какой-то особый вопрос, который вы собираетесь обсудить со мной?

— Есть кое-что, — ответил раввин, посмотрев на часы. — Кстати, как у меня волосы?

— Нормально. К тому же вас наверняка еще причешут в гримерной.

— В гримерной? Я как-то забыл об этом. Неудивительно, что они попросили меня приехать пораньше.

Бен-Иегуда снова посмотрел на часы, затем отодвинул свою тарелку и положил на стол блокнот. Все листы в нем были заполнены записями.

— Еще несколько таких блокнотов у меня в кабинете, но здесь самое главное — результаты моей исчерпывающей (и изнурительной) работы с группой учеников, которые оказали мне неоценимую помощь.

— Вы полагаете, что сумеете за час прочитать это вслух?

— Нет, нет! — ответил бен-Иегуда, смеясь, — это можно назвать моим средством подстраховки. Где бы я ни оказался, мне всегда нужно что-то сказать. А вообще вам, наверное, интересно будет узнать, что я заучил наизусть весь текст своего выступления по телевидению.

— Длиною в час?

— Это могло бы напугать меня года три назад, а сей час я знаю, что могу говорить много часов и без всяких заметок Но я должен придерживаться плана, чтобы контролировать время. Если в каком-то месте я отклонюсь, то уже не сумею остановиться.

— И все-таки вы берете с собой заметки.

— Бак, я уверен в себе, но я не дурак. Я выступаю публично большую часть своей жизни, но не меньше половины моих выступлений звучали по-еврейски Естественно, для всемирной аудитории Си-эн-эн нужен английский. Это представляет для меня некоторую сложность. И я не хочу создавать себе дополни тельные трудности тем, что потеряю главную нить доклада.

— Не сомневаюсь, что у вас все будет прекрасно.

— Благодаря этим вашим словам цель разговора уже достигнута, — сказал раввин улыбаясь. — Приглашение ваг на ленч уже принесло свои плоды.

— Значит, вам нужен был лавровый венок?

Было похоже, что раввин на миг задумался над этими словами. Это были английские слова, и Бак подумал, что они вполне понятны.

— Да, — сказал бен-Иегуда, — лавровый венок. Тогда я хочу задать вам свой вопрос. Если он окажется слишком личным, вы можете не отвечать.

Бак широко развел руки, демонстрируя, что он открыт для любого вопроса.

— Вчера вы спросили меня о моих выводах по поводу Мессии. И я попросил вас подождать, пока этого не услышит и весь мир. Но позвольте мне теперь этот самый вопрос задать вам.

«Слава Богу», — подумал Бак.

— Каким временем мы располагаем?

— У нас около двадцати минут. Если понадобится больше, мы можем продолжить в машине по пути в студию. Может быть, даже в гримерной.

Раввин улыбнулся собственной шутке. Но Бак уже начал отвечать.

— Вы уже знаете, что, когда нордландцы атаковали Израиль, я находился в кибуце. Бен-Иегуда кивнул.

— В этот день вы перестали быть агностиком.

— Да. Потом, в день исчезновений, я находился в самолете, летевшем из Лондона.

— Этого вы мне не рассказывали.

Но Бак уже не слушал его, а продолжал историю своих духовных приключений. Она не была закончена до тех пор, пока раввин не вышел из гримерной и не занял место в зеленой комнате, уже нервничая

— Пожалуй, я говорил слишком долго? — спросил Бак. — Я чувствую, что вам нужны были большие усилия даже для того, чтобы слушать меня, в то время как вы уже сосредотачивались на собственном выступлении.

— Нет, Бак, — ответил раввин с глубоким чувством. — У меня была возможность сделать это во время сна. Если бы я сейчас попытался внести какие-то исправления, я бы все скомкал

Так что же это? Никакой реакции, никакого спасибо, ни даже «Какой же вы дурак». Наконец, после долгого молчания, Цион заговорил.

— Бак, я высоко ценю то, что вы поделились этим со мной.

В комнату вошла молодая женщина с наушниками на голове, микрофоном у рта и аккумуляторной батареей на боку.

— Доктор бен-Иегуда, — сказала она, — мы ждем вас в студии для проверки звука и эфира, это займет полторы минуты.

— Я готов, — ответил бен-Иегуда, но не сдвинулся с места.

Молодая женщина заколебалась, ее лицо выражало недоумение. По-видимому, она не привыкла к гостям, которые хоть и нервничают, но не следуют за ней в студию.

Цион бен-Иегуда встал с блокнотом под мышкой и открыл дверь, придержав свободной рукой ее ручку

— Бак, не могли бы вы подождать меня здесь?

— Конечно.

— И раз вы молитесь, не помолитесь ли вы за то, чтобы я сказал то, чего хочет от меня Бог?

Бак поднял стиснутые руки в знак поддержки своего нового друга и кивнул.

— Возьмешь на себя управление? — спросил Рейфорд своего первого пилота. — Я хотел бы посмотреть специальную программу Си-эн-эн.

— Ладно. Раввин?

— Да.

Первый пилот замотал головой:

— Меня бы он тут же вогнал в сон.

Рейфорд вышел из кабины, но расстроился, увидев, что телевизор в главном салоне не был включен. Он пошел в хвостовую часть, где другие важные лица и пресса уже собирались около экрана. Но Рейфорд не успел выйти из конференц-зала Карпатиу, когда Николае заметил его.

— Капитан Стил! Пожалуйста! Побудьте с нами несколько минут.

— Спасибо, сэр, но я хотел бы посмотреть…

— Да, конечно, передачу о Мессии! Включите! Кто-то включил телевизор и настроился на Си-эн-эн.

— А вы знаете, — громко провозгласил Карпатиу, — наш капитан верит, что Мессией был Иисус.

— Откровенно говоря, как неверующий еврей, я думаю, что Николае исполняет больше пророчеств, чем это сделал Иисус, — высказался Хаим Розенцвейг.

Рейфорда передернуло. Какое богохульство. Он знал, что Баку нравится Розенцвейг, что он его уважает, но заявлять такое!..

— Сэр, не обижайтесь на меня, но я очень сомневаюсь, чтобы нашлось много евреев, готовых поверить в Мессию, который родился за пределами Святой земли. Даже если они считают, что он еще только должен явиться.

— Да, вы так считаете? — ответил Розенцвейг — Тут я не такой уж знаток. Вот он, — добавил Розенцвейг, показывая на экран, где уже представляли Циона бен-Иегу-ду, — знаток в области религии. После трех лет интенсивных исследований, он сможет назвать отличительные признаки Мессии.

«Посмотрим», — подумал Рейфорд. Он стал в углу и прижался к стенке, чтобы не загораживать проход Карпатиу снял пиджак, и стюардесса тотчас же приняла его и повесила на вешалку. Потом он ослабил галстук, закатал рукава и поменял положение, чтобы быть лицом к экрану телевизора. В руке у него был стакан сельтерской воды с лимонным соком Рейфорд подумал, что для Карпатиу предстоящая передача представлялась не большим, чем развлечением на час

Ведущий объявил, что «взгляды и мнения, которые будут высказаны в этой передаче, не обязательно отражают мнение Международной кабельной сети и связанных с ней станций».

Доктор бен-Иегуда показался Рейфорду привлекательным оратором. Он смотрел прямо в камеру, и хотя у него был сильный акцент, он говорил медленно и достаточно отчетливо, чтобы его можно было хорошо понимать. Острее всего Рейфорд почувствовал в его выступлении взволнованность, эмоциональный подъем. Это было для него полной неожиданностью. Он предполагал, что увидит старого раввина с длинной белой бородой, трясущегося над грудой древних манускриптов с увеличительным стеклом, сопоставляющего разные мелкие детали и фрагменты

Однако бен-Иегуда после короткого рассказа о себе и о том, как он со своей группой проводил исследование, сделал многообещающее заявление

Я пришел к выводу, что мы, несомненно, знаем отличительные признаки Мессии. В нашей Библии содержатся четко сформулированные пророчества, предсказания и предзнаменования, которые в состоянии осуществить только один человек. Следуя за мной, вы придете к тем же самым выводам, что и я Мы увидим, является ли Мессия реальным человеком, приходил ли он уже на землю или еще только должен придти

Раввин бен-Иегуда сказал, что он со своей группой потратили почти полностью первый год осуществления проекта на подтверждение надежности и точности результатов исследований Альфреда Эдерсхайма, преподавателя языков и гримсфильдского профессора по Септуагинте. Эдерсхайм утверждал, что в Священном Писании содержится четыреста пятьдесят шесть высказываний с Мессии, которые подтверждаются пятьюстами пятьюдесятью восьмью ссылками на наиболее древние труды раввинов

Я обещаю, — сказал затем раввин, — не утомлять вас статистикой. Позвольте мне лишь констатировать, что многие из пророческих высказываний представляют собой повторы, некоторые из них невразумительны. Но опираясь на результаты нашего тщательного анализа, я могу утверждать, что должны исполниться, по крайней мере, сто девять отдельных и вполне четких предсказаний относительно Мессии. Соответствовать им может только совершенно необычный человек с удивительной жизнью, так что мы можем исключить всех не отвечающих этим требованиям претендентов. За предоставленное мне короткое время я, конечно, не смогу привести все сто девять, но я остановлюсь на некоторых, наиболее четких и характерных предсказаниях. Мы обратились к математикам и попросили их определить вероятность того, что хотя бы двадцать из ста девяти пророчеств будут характеризовать конкретного человека. Оказалось, что эта вероятность равна отношению единицы к квадриллиону.

Рейфорд подумал, что бен-Иегуда дал блестящий пример того, как можно идентифицировать человека по нескольким признакам.

Несмотря на то, что на нашей планете живут миллионы людей, вы можете отправить по почте письмо, указав несколько моих характерных признаков, и я получу его. Вы исключите из рассмотрения большую часть мира, если пошлете его в Израиль. Вы еще более сузите поиск, если укажете Иерусалим. Вы сведете число потенциальных получателей к минимуму, если укажете определенную улицу, номер дома, квартиры. Затем, указав мое имя и фамилию, вы выделили меня из многих миллионов людей. Ту же роль, согласно моим убеждениям, играют пророчества о Мессии. Они исключают, исключают, исключают — до тех пор, пока не останется только один человек, который соответствует им.

Бен-Иегуда говорил так увлекательно, что на самолете прекратились все разговоры и передвижения, люди перестали ерзать в своих креслах. Даже Николае Карпатиу почти не двигался, несмотря на то, что он время от времени отхлебывал из своего стакана, так что в нем побрякивал лед. Рейфорду показалось, что Карпатиу привела в некоторое замешательство та заинтересованность, которую вызвал бен-Иегуда

Стараясь не привлекать внимания, Рейфорд извинился и быстро прошел в кабину. Он положил руку на плечо первого пилота и наклонился к нему. Первый пилот приподнял свой левый наушник.

— Я хочу, чтобы самолет приземлился не раньше, чем в пять минут второго.

— Капитан, по графику мы должны приземлиться в две минуты второго, и мы хорошо идем.

— Внеси необходимую корректировку.

— Хорошо, — он подтянул микрофон. — Диспетчерская служба Багдада, это флагман Мирового Сообщества, прием.

— Диспетчерская служба Багдада. Слушаем вас.

— Мы уменьшаем скорость на несколько узлов. Поэтому произведем посадку в пять минут второго.

— Принято, Мировое. У вас какие-то осложнения?

— Никаких проблем. Просто небольшой эксперимент на новом самолете.

Первый пилот посмотрел на Рейфорда, чтобы получить одобрение. Рейфорд показал ему большой палец и поспешил к телевизору.

Бак молился, когда смотрел телевизор. Вокруг мониторов собрались все сотрудники. Не было обычных для работающих за кулисами подшучиваний, поддразниваний. Люди буквально приклеились к экранам. Пытаясь смягчить напряжение, Бак достал блокнот с ручкой и принялся записывать. Было трудно поспевать за раввином, который разворачивал одно пророчество за другим.

При идентификации Мессии нельзя ограничиться лишь несколькими признаками, — говорил бен-Иегуда. — Мы, евреи, ждали его, молились о нем, столетиями жаждали его пришествия, но мы перестали анализировать многие критерии, содержащиеся в Священном Писании. Некоторые из них мы игнорировали, в то время как другим отдавали безусловное предпочтение, вплоть до того, что стали ждать вождя, политического лидера, который покончит со злом, принесет с собой справедливость, пообещает мир.

Хаим Розенцвейг подошел к Карпатиу, похлопал его по плечу, повернулся с улыбкой ко всем присутствующим. Но почти никто не обращал на него внимания.

Некоторые убеждены, что Мессия восстановит все то, что было в прославленные времена Соломона, — продолжал бен-Иегуда. — Другие считают, что Мессия все обновит и установит царство, порядки в котором будут совсем не такие, какие мы видели до сих пор. Однако сами пророчества определенно говорят нам, что сделает Мессия. Рассмотрим в оставшееся время некоторые из них.

Бак пытался представить дальнейшее. Иисус либо окажется Мессией, либо не выдержит проверки критериями доклада. Если только один человек может исполнить пророчество, то это должен быть Иисус, но не было похоже на то, что для убеждения своей основной аудитории — евреев — раввин собирается обратиться к Новому Завету. В таком случае пророчества, сделанные за сотни лет до рождения Христа, должны быть достаточно четкими, чтобы достичь цели.

Доктор бен-Иегуда сел на краю стола, где он разложил выводы своего исследования, изложенного на нескольких сотнях страниц. Камера показала крупным планом его выразительное лицо.

Самый первый признак Мессии, который с самого начала принимается нашими исследователями, состоит в том, что он должен быть рожден от семени женщины, а не от семени мужчины, подобно всем другим людям. Сейчас Мы хорошо знаем, что у женщин нет «семени», мужчина дает семя женскому яйцу. Поэтому его рождение должно быть сверхъестественным, как это было предсказано у Исайи:

Наш Мессия должен быть рожден от женщины, но не от мужчины, потому что он должен быть праведным. Все другие люди рождаются от семени своего отца, поэтому греховное семя Адама переходит к ним. Но это не должно относиться к Мессии, которого рождает девственница. Наш Мессия должен быть рожден в крайне редко встречающейся линии кровного родства. Он должен быть рожден женщиной, чей род включает многих отцов Израиля. Сам Бог исключил миллионы людей из этого избранного рода — потому мы можем безошибочно узнать Мессию. Сначала Бог исключил две трети населения земли, избрав Авраама, который принадлежал к линии Сима, одного из трех сыновей Ноя. Из двух сыновей Авраама Бог избрал только Исаака, исключив половину потомков Авраама. Один из двух сыновей Исаака, Иаков, получил благословение, но передал его только одному из своих двенадцати сыновей — Иуде. Это привело к исключению из этой линии миллионов сыновей Израиля. Пророк Исайя спустя годы выделил царя Давида как того, от потомков которого должен придти Мессия, предсказав, что Он будет «от корня Иессеева». Иессей, отец Давида, был сыном Иуды. Мессия, согласно пророку Михею, должен был родиться в Вифлееме. Раввин обратился к соответствующему месту в своих заметках и прочел:

Хаим Розенцвейг нервно задергался. Кроме него все остальные в самолете оставались совершенно неподвижными Рейфорд почувствовал, что старик сам поставил себя в глупое положение. Он только надеялся на то, что тот не станет еще усложнять его. К сожалению, это произошло.

— Николае! — воскликнул он. — Вы ведь родились в Вифлееме и только потом переехали в Клуж, не правда ли? Ха-ха!

Все зашикали на него, а Карпатиу откинулся назад, будто что-то понял.

— Я знаю, куда клонит этот человек. Разве вы не можете это понять? Это так же очевидно, как нос на его лице.

«Я понимаю, — подумал Рейфорд, — теперь очевидно, что это не Карпатиу».

— Он собирается провозгласить Мессией себя! — вскричал Карпатиу. Наверное, он родился в Вифлееме, и никому не известна линия его кровного родства. Большинство людей не признаются, что они рождены не в законном браке. Но, возможно, это как раз его случай. Он может утверждать, что его мать никогда не имела дела с мужчиной до его рождения, и — voila! — у евреев появляется свой Мессия!

— Ах! — воскликнул Розенцвейг, — вы говорите о моем дорогом друге! Он никогда не станет утверждать этого!

— Смотрите дальше и увидите, — ответил Карпатиу. К нему наклонилась стюардесса и шепотом сказала:

— Вам звонят, мистер генеральный секретарь.

— Кто это?

— Ваш помощник звонит вам из Нью-Йорка.

— Кто именно?

— Мисс Дерхем.

— Примите сообщение.

Карпатиу снова повернулся к экрану, когда раввин бен-Иегуда продолжил:

Ребенком Мессия должен был отправиться в Египет, потому что пророк Осия говорит, что Бог призовет его из Египта. Исайя свидетельствует, что Мессия будет проповедовать главным образом в Галилее. Одно из пророчеств, которое не нравится нам, евреям, которое мы склонны игнорировать, состоит в том, что Мессия будет отвергнут своим народом. Исайя пророчествовал:

Раввин посмотрел на часы.

Мое время истекает, — сказал он, — поэтому я должен бегло упомянуть еще несколько ясных пророчеств и рассказать вам о тех выводах, которые я сделал. Исайя и Малахия предсказывали, что у Мессии будет предшественник. Псалмопевец сказал, что Мессию предаст друг. Захария говорил, что Он будет предан за тридцать серебреников. Он добавляет, что люди будут смотреть на того, кого они пронзили. В пророчестве псалмопевца говорится, что люди

И дальше в тех же псалмах мы читаем, что

Исайя говорит.

В Псалтири говорится, что Он должен воскреснуть. Если бы у меня было время, я бы мог вам привести еще десятки пророчеств из Еврейских Писаний, которые указывают на характерные признаки Мессии. В конце передачи я назову вам номер телефона, по которому вы можете заказать все печатные материалы нашего исследования Это исследование должно убедить вас, что мы можем быть абсолютно уверены, только один человек обладает признаками Помазанника Яхве В конце я хочу сказать, что три года, посвященные мною исследованию Священных Писаний Моисея и пророков, были самыми благодарными в моей жизни. Я расширил границы своего исследования, включив в него историческую литературу и другие священные книги, в том числе Новый Завет. Сопоставляя все обнаруженные мной свидетельства, я старался увидеть, соответствует ли кто-нибудь из живших на земле людей критериям Мессии? Существовал ли в нашей истории человек — потомок царя Давида, чей род можно проследить до нашего отца Авраама, — который был рожден девственницей в Вифлееме? Тот, кто в детстве был увезен в Египет, призван обратно, чтобы проповедовать в Галилее, и чей путь расчистил предтеча? Человек, который был отвергнут собственным народом, предан за тридцать Серебреников пронзен — но при этом его кости не были сломаны, — похоронен у богатого и воскрес? Согласно одному из величайших еврейских пророков, Даниилу, должно было пройти ровно четыреста восемьдесят три года между декретом о восстановлении стен и города Иерусалима «в тревожные времена» и тем моментом, когда Мессия отдаст жизнь за грехи людей.

Бен-Иегуда посмотрел прямо в камеру.

Ровно через четыреста восемьдесят три года после восстановления Иерусалима и его стен Иисус из Назарета отдал Себя народу Израиля. Он въехал в город на осле при радостных криках народа точно так, как предсказывал пророк Захария:

Бак вскочил с дивана, стоявшего в зеленой комнате, и уже стоя впился глазами в монитор. Он не мог сдержать себя и крикнул: «Давай, Сион! Аминь!» Бак слышал, как внизу, в холле уже надрывались телефоны, а номер телефона раввина еще не был высвечен на экране.

Мессия — это Иисус из Назарета! — закончил раввин — Другого выбора не может быть. Я уже подходил к этому выводу, но опасался сделать его. Так что я почти опоздал. Иисус вознес Свою Церковь, взял ее с Собой на небеса, как Он и говорил. Я не оказался там, потому что колебался. Но потом я признал Его своим Спасителем. Он вернется через семь лет! Будьте готовы к этому.

Внезапно в студии все пришло в движение. Раздавались крики ортодоксальных раввинов, разгневанные израильтяне колотили в двери. Техники готовили ключи для переключения.

Вот телефон, чтобы получить более обширную информацию, — сказал бен-Иегуда. — Если его не покажут на экране, я назову его сам.

— Он быстро назвал номер как раз в тот момент, когда администратор дал операторам команду выключать Экран потемнел. Бен-Иегуда собирал свои записи и взволнованно искал глазами Бака.

— Я здесь, брат! — воскликнул Бак, вбегая в студию. — Где машина?

— Она оставлена с задней стороны здания студии. Мой шофер не знает, в чем дело. В студию вбежали служащие.

— Подождите, люди хотят вас видеть. Доктор заколебался, посмотрев на Бака.

— Может быть, они устремились к Христу?

— Они смогут вам позвонить, — ответил Бак. — Я забираю вас отсюда.

Они выбежали через заднюю дверь и поспешили к служебному месту стоянки. Мерседеса не было. Неожиданно, с противоположной стороны улицы, шофер раввина выскочил из машины, громко крича и размахивая руками.

— Меня это разочаровало, — заявил Карпатиу. — Меня даже больше устроило бы, объяви он Мессией себя. А так… Это новость с большой бородой. Множество людей верят этому мифу. Теперь к ним присоединился видный еврейский раввин. Большое дело!

«Конечно, великое дело», — подумал Рейфорд, направляясь в кабину, чтобы заняться посадкой самолета.

Бак чувствовал себя неловко в маленьком доме Циона бен-Иегуды, жена которого встретила его со слезами на глазах, а затем уселась с детьми в другой комнате, громко рыдая.

— Конечно, я поддерживаю тебя, Цион! — восклицала она, — но наша жизнь рухнула.

Раздался телефонный звонок. Цион взял трубку и знаками попросил Бака перейти в другую комнату. Миссис бен-Иегуда пыталась успокоиться, а Бак прислушивался к разговору.

— Да, это раввин бен-Иегуда.

— Это Эли. Мы разговаривали с вами прошлой ночью.

— Конечно. Но как вы узнали мой номер?

— Я позвонил по тому, который вы назвали в своей передаче, и ответившая дала мне ваш телефон. Каким-то образом мне удалось объяснить ей, кто я такой.

— Это замечательно — слышать вас.

— Я рад за вас, Цион, мой брат в Иисусе Христе! Уже много людей уверовали в Христа благодаря нашим проповедям здесь, в Иерусалиме. Мы устраиваем собрание новообращенных на стадионе Тедди Колика. Может быть, вы придете и выступите перед нами?

— Честно говоря, брат Эли, я опасаюсь за безопасность своей семьи, да и за свою собственную.

— Не бойтесь. Мы с Мойше дадим понять любому, кто станет вам угрожать, что им придется иметь дело с нами. Я думаю, что наша репутация в этом отношении хорошо известна всем.