Отвергнутая невеста. (не)нужная жена (СИ)

Глава 40

Я все еще не могла поверить, что это — не сон! Очнувшись от ругательств Бэтани, я снова посмотрела на свое платье. Это был кошмар! Потеки красной, похожей на кровь, краски стекали по юбке, кружево было разорвано, какие-то части юбки были сорваны и валялись на полу

— Подозреваю, что во всем виновата леди Кэтрин! — произнесла я уверенным голосом.

Было в этом что-то завистливое, гаденькое, женское. Если бы это был призрак, то он бы попытался меня убить! А то что у нас тут за убийца — кутюрье? Вандал от легкой промышленности?

— Я очень в этом сомневаюсь, — заметила Бэтани, осматривая платье.

Старушка с оханьем поднимала оторванные кружева, смотрела на краску, похожую на кровавый след.

— Ах, какой ужас! Не могу поверить! — причитала она.

Ну это было уже слишком! Я подошла к двери, дернула и вышла в коридор. Идя на кашель, я уже представляла, что скажу ей. А вот что я с ней сделаю! Надо же, испортить такое платье!

Кашель в коридоре стал громче. Я дошла до прикрытых дверей и дернула их, без стука.

— Как ты посмела, — прошипела я, как вдруг увидела на кровати бледную леди Кэтрин с прикрытыми глазами.

Леди Кэтрин лежала, утопая в подушках. Ее светлые волосы разметались по ним и потускнели. С каждым вздохом из ее груди вырывался хрип. Рядом на столике стоял тазик, а в нем плавала тряпка.

Медленно, лениво, словно пытаясь сообразить, кто там пришел, леди Кэтрин открыла глаза. Ей понадобилась минута, чтобы сфокусировать зрение на мне.

— А… — просипела она, тут же заходясь приступом кашля. — Это ты …

Ей стало не хватать воздуха, а она снова зашлась в кашле. Мокрые от пота волосы слиплись, румянец заливал всю щеку. Да у нее жар! Она едва шевелила глазами, не говоря уже о том, как встать и пойти портить чужую свадьбу.

Надрывный приступ заставил ее поморщится. Бледная рука вцепилась в одеяло.

— Что… хотела… — просипела она, глядя на графин, наполненный водой. — Воды…

Так, я ничего не понимаю! Рука шевельнулась в сторону стакана, а глаза чуть не закатились.

— Это как так? — удивленно спросила я, помня леди Кэтрин вполне здоровой, наглой и едкой. Сейчас же на меня смотрела несчастная, измученная женщина.

— А все это проклятое мокрое платье! — произнесла Бэтани, входя следом за мной. — Тоже мне, модница! По поместью сквозняки гуляют такие, что гостей сдувает, а она у нас в мокром платье разгуливает! В облипочку!

Бэтани подошла к кровати и напоила леди Кэтрин. Та жадно пила, а на столике стояли лекарства с бирками. Я подошла к ней, взяла за руку, а рука была горячей, как чайник.

Тогда что? Призрак? Я запустила руку в волосы. Ничего не понимаю!

— Пейте! — произнесла Бэтани, наливая густое и коричневое лекарство в ложку.

Леди Кэтрин скосив глаза смотрела на приближающуюся к ее рту ложечку. У нее не было сил даже разомкнуть губы. Она едва-едва разомкнула губы, и Бэтани отправила туда ложку.

Растерянная и обескураженная, я вернулась в комнату, глядя на изуродованное платье. Может, в комнате есть тайный ход, о котором никто не знает?

Осторожно я положила руку на стену, как вдруг почувствовала неладное.

Обернувшись, я увидела, темный силуэт, стоявший в тени кровати. Маска прикрыла лицо, а я от страха оцепенела, пытаясь что-то нащупать на столике.

В одно мгновенье тень бросилась на меня, а я выставила вперед ножницы и закричала.

Дверь открылась, а я чуть не осела с облегчением. Призрак растворился черной тенью. И это при свете дня!

На пороге стоял Розен.

— Ты почему оставила ее одну? — прорычал он в коридор.

— Я не могу разрываться между одной, которую пытаются убить, и второй, умирающей! — проворчала Бэтани. — И так бегаю туда — сюда, как шестеренка! Ни присесть, ни отдохнуть!

Розен посмотрел на меня, пока я пыталась отдышаться и объяснить ему, что видела призрака днем!

— Дорогая, — произнес Розен, глядя на меня холодным взглядом. — Мне очень жаль, но свадьбы не будет.

В этот момент меня, словно обухом ударили по голове.

— Как не будет? — икнула я, глядя на красавца дракона. В дверях маячил бледный Аскель, прибежавший на крик.

— Мне очень жаль, — произнес Розен. — Я передумал.