Отвор трава

Глава 8

Кайлен неожиданно оказался в центре всеобщего внимания: Надзор Кронебурга был на месте в полном составе, и даже черный лохматый корриган Лиан любопытно выглядывал из-за шкафа. Он всегда пытался участвовать во всех делах Надзора, в отличие от Нивена, домашнего корригана Кайлена, который большую часть времени был занят чем-то своим и расследованиями не интересовался.

— Гадание самое простое, деревенское, — объяснял Кайлен собравшимся. — Тома, ты почти наверняка слышал: берешь миску, наливаешь в нее кипятка…

Тома, темноволосый колдун-мантик, кивнул и задумчиво потер длинный нос:

— Добавляешь туда определенные травы — и гадаешь. А если взять материал вопрошающего и тоже в миску добавить, дело еще лучше пойдет, потому что гадание ни на что и ни на кого постороннего точно не собьется.

— Например, кровь с платка, — сообразил Шандор.

— Например, — согласился Кайлен. — Хотел бы я знать, где он добыл материал остальных двоих… Ласло Андронеску точно никто не бил.

— А я бы хотела знать, как он этот… гадательный отвар на зеркала умудрился намазать, — включилась в разговор Витка, миниатюрная девица, всегда будто готовая куда-то бежать. Вот и сейчас она словно собиралась подскочить и ринуться выяснять, как там убийца все на зеркала намазывает. Одно слово, белка: у нее даже прическа была на беличий хвост похожа.

— И я, — присоединилась к ней Эйлин.

— Так мы что, подпактного мантика ищем? — спросил Дитрих, уже готовый, по своей секретарской привычке, начать рыться в бумагах.

— Тома, а может это ты? — хихикнула Витка, пихнув напарника локтем в бок.

— Я бы их подряд, одного за одним, одинаково убивать не стал, чтобы не привлекать внимание Надзора, — возразил Тома.

— Дельная, между прочим, мысль, — похвалил его Кайлен. — А еще ты бы такие травы брать не стал. Шандор, расскажи, что ты там на зеркале унюхал, заодно и Витке с Эйлин на их животрепещущий вопрос ответишь отчасти.

— Полынь, анис, тысячелистник, нашатырный спирт, — на последнем Фаркаш поморщился, будто прямо сейчас собирался чихнуть от попавшего в нос нашатыря.

— Да это же… — удивленно сказал Тома.

— … первое, что под руку попалось, из подходящего, — кивнул Кайлен. — То, что проще всего найти: выйди на улицу да собирай или в кухоный шкаф загляни. Он не мантик и не травник. И даже не ритуалист.

— А нашатырь там зачем?.. — изумилась Эйлин. — Чтобы они в обморок не упали, прежде чем достаточно испугаются?

— Витка, эйра Эйлин выросла в холмах и не знает, зачем для зеркала может понадобиться нашатырь, объясни ей, — весело предложил Кайлен.

— А ты-то откуда знаешь? — подозрительно сощурившись, спросила Витка. — Ты ж дворянин!

— А я у Берты как-то раз из любопытства спросил.

— Да о чем вы все⁈ — возмущенно воскликнула Эйлин.

— Нашатырем стекла моют, — наконец пояснила Витка. — Чтобы блестели сильнее. Убийца влил свой гадательный отвар в средство для чистки зеркал, потом им протерли зеркало — и все…

— Вот же изобретательный паршивец! — возмутился Тома.

— Так искать-то нам кого? — озадаченно спросил Дитрих.

— Того, кто с травами дела обычно не имеет, — пожала плечами Витка. — Сказали же.

— Да их в десятки раз больше, чем липовцев! — простонал Дитрих, взъерошив золотистую шевелюру. — Мы так три года искать будем. И, я подозреваю, опять, как с липовцами, ни пса не найдем…

— А вы что, этого вора не поймали? — удивился Кайлен.

— Никого мы не поймали, — пробурчал Шандор. — Потому что у всех, чтоб его, алиби. А он за это время еще ювелирную лавку обнес и два других дома.

— То есть, среди местных липовцев его нет… — задумчиво проговорил Кайлен. — И среди приезжих тоже?..

— А ты что, наконец-то решил нам помочь? — не удержалась от шпильки Эйлин.

— Раньше это скучное дело было, а теперь интересное, — объяснил Кайлен с видом настолько невинным, что мог бы даже с Эйлин посостязаться. — Так что там с приезжими?

— Ничего, — со вздохом ответил Дитрих. — Никаких приезжих липовцев в Кронебурге, если он и приехал, то тайком, скрываясь от Надзора. Я уже запросил в других городах сведения о том, нет ли у них пропавших липовцев…

— А что, если он не липовец? — вдруг осенившись мыслью, спросил Кайлен. Ему, с этими разговорами о приезжих, неожиданно вспомнился Корнелиу Видяну, который за редкой магической книгой аж в Галлию ездил. А сама книга при этом была написана во Фрезии на ромейском языке.

— Так вы же первый сказали, что липовец, — возразил ему Шандор.

— Ну сказал, я еще сказал, что Ласло Андронеску был убит оборотнем-змеей… Это была версия, и она оказалась неправильной. Версия с липовцами тоже может оказаться неправильной. А ваш вор — не липовцем, а тем, кто умеет читать по-липовски.

— Хорошо, что у тебя книжная лавка есть! — радостно изрекла Витка. — Я б не додумалась.

— Я, как видишь, тоже не сразу додумался. Только сейчас сообразил, что можно в липовской книге о липовской магии прочесть. Дитрих, проверь-ка, на всякий случай, приезжих липовцев месяца этак полтора-два назад… вдруг нам повезет.

Дитрих кивнул, зарылся носом в какую-то папку и, когда тишина всеобщего ожидания уже стала совсем напряженно звенящей, воскликнул:

— Есть! Один есть!

— К кому он приезжал? — тут же спросил Кайлен.

Дитрих поднял растерянный взгляд от папки и очень тихо ответил:

— К Теодору…

— Да зачем ему⁈ — тут же изумилась Витка.

Кайлен задумчиво посмотрел на них обоих по очереди, потом еще на Шандора и сделал единственно возможный вывод:

— Он оборотень?..

Всех колдунов Кронебурга Кайлен знал, по меньшей мере, мельком в лицо: они хоть пару раз да заходили за какой-нибудь книгой в его лавку. А вот с оборотнями обстояло иначе, потому что многие из них вовсе не обладали каким-либо колдовским даром, помимо самих оборотнических способностей и всего с ними связанного, так что гримуары им были не нужны.

Зато друг друга оборотни всегда знали хорошо, так что Кайлену в подробностях на три голоса описали Теодора Шербана — и он наконец сообразил, кто это. Потому что Теодор оказался не только оборотнем-медведем, но еще и стихийным колдуном, который в лавку Кайлена изредка заглядывал. Зачем ему при таком положении дел дома богатых горожан обчищать, и правда оставалось совершенно непонятным. И вполне возможно, след был ложный. Но если нет, выходила весьма забавная ирония: ту книгу, привезенную Корнелиу из Галлии, которую купил господин Перрик, запросто мог бы купить и Теодор, сложись все несколько иначе.

Примерно об этом размышлял Кайлен, когда они с Тома подходили к дому Теодора. Между прочим, двухэтажному: работа стихийных колдунов, хоть и оставалась почти вся подпактной, среди тех, кому была доступна, пользовалась большим спросом. И жил Теодор очень неплохо.

— Что-то кажется мне, что это все-таки ошибка, — пробурчал Тома. Тоже, по всему, оценив размеры жилища Теодора.

— Проверить в любом случае нужно, потому что всегда стоит проверять версии, — занудно ответил Кайлен.

Оборотни, помимо прочего, еще и прекрасно чуяли друг друга, так что ни Витка, ни Шандор для этого дела не годились: мало ли, вдруг придется в окна подглядывать, а то и в дом влезть. Оборотня Теодор засечет сразу, а Тома с Кайленом — как повезет.

Тома собирался что-то ответить, но тут задняя дверь дома открылась и на пороге появился Теодор. Сомневаться, что это он, не приходилось: другого такого здоровенного румела еще поискать надо было. Он был совершенно точно шире Ионела в плечах и, кажется, еще и выше. Кайлен дернул Тома за угол ближайшего дома, чтобы Теодор их не заметил, а потом, осторожно выглянув, тихо сказал:

— Он очень странно одет…

Куда уж страннее: пиджак ему было определенно маловат — рукава поддергивались слишком высоко — и весь костюм совершенно не подходил человеку с хорошим достатком. Дешевый, к тому же слегка подвытертый и помятый, как и грубые ботинки. На голову Теодор напялил котелок, тоже видавший виды, но хотя бы подходящий ему по размеру. А в руке он нес такой же замызганный, как и все остальное, саквояж.

— Может, это и не он?.. — спросил Тома и нахмурился. — Кажется, вовсе не похож… Может, к Теодору заходил кто-нибудь по делу, а теперь домой пошел…

Кайлен сперва удивленно на него вытаращился, а потом сообразил, что Тома, в отличие от него, с Теодором вовсе не был знаком, вздохнул и покачал головой.

— Он оборотень, Тома, — Кайлен щелкнул у напарника пальцами перед носом. — Приди в себя! Он сейчас пытается сделать вид, что он — на самом деле не он. И ты ему веришь, разумеется…

Тома потряс головой, нахмурившись, взглянул на Кайлена, потом на Теодора, уходящего от них по улице, и спросил:

— Ты точно уверен, что это он?

— Абсолютно точно! И сам подумай: где Теодор второго такого же здоровенного, как медведь, парня нашел? Если только он не организовал Клуб кронебуржских здоровяков, но тогда непонятно, почему Ионела не позвали…

Тома, который помощника Кайлена пару раз видел, тихо хихикнул, но тут же посерьезнел:

— Выходит, не ошибка…

— Выходит, — кивнул Кайлен. — Сейчас он вот тот кирпичный дом пройдет — и двинемся за ним.

— Не далековато?.. — с сомнением спросил Тома.

— Зато незаметно. Я его нагоню, если что, медведи довольно медленные.

— Да уж, это не Витка…

— И даже не Шандор. Пойдем!

Идти им пришлось сравнительно недалеко: Теодор вскоре повернул направо, еще через пару перекрестков — налево, а потом почти сразу скрылся в проулке и там зашел в заднюю калитку одного из домов.

— Он что, среди бела дня воровать собрался?.. — изумился Тома.

— Погоди, — Кайлен махнул на него рукой и потер пальцами лоб, соображая. — Этот проулок идет параллельно Серебряной улице, дома здесь по Серебряной считаются… и это, получается, третий. И это дом Миклоша Батта!

— Кто такой Миклош Батт?

— Деловой партнер Ласло Андронеску, — ответил Кайлен и, мрачно нахмурившись, уставился на калитку, за которой скрылся Теодор. — Это не наш вор, Тома. Он — наш убийца.