Отвор трава

Глава 9

Он осторожно взял в руки книгу и погладил ее по обложке. Подумать только, а он ведь ее хотел сразу сбагрить, в лавку эту, возле горы, в том самом квартале для богатеньких, который он уже изрядно растряс. И еще растрясет.

На чердаке ее нашел, не иначе воровская удача толкнула в тот угол глянуть и увидеть, что там чего-то завернутое в тряпицу лежит. Дурак он был тогда: подумал, на кой ему странная книжка про какую-то бурду с гаданиями-заклинаниями, лучше он за нее деньжат выручит у этого чудака из благородных, который странные книжки собирает. Он наверняка дорого даст.

Но воровская удача снова под руку толкнула: сперва книжку полистать от скуки, а потом — из дурного интереса попробовать сделать так, как в ней написано. А еще потому, что его крысы достали.

Он тогда решил, что не поможет, ясное дело: где ж это видано, чтоб в таком крысином углу, в каком он живет, и крыс не было? Но достали — мочи нету никакой. Тут уж что угодно попробуешь, хоть бы и колдовство из странной книжки, если они уже не только из шкафа, а прямо со стола иногда жратву унести норовят.

Ну, он и попробовал. А крысы взяли — и пропали. Не то что в его закутке, во всем доме и одной е осталось. И пока соседи удивлялись да руками разводили, он книжку от корки до корки пролистал, выискивая, чего там еще полезного водится. И нашел самое главное. То, что его озолотило. А скоро — еще больше озолотит.

С крысиным углом без крыс он на вторую неделю распрощался, нашел место для жилья куда как приличнее. И даже не пожалел, что новую хорошую бронзовую дверную ручку там оставил. Чего ему теперь какая-то ручка? Он скоро еще и вилки серебряные купит вместо железных, не какие-нибудь там оловянные, чтоб ненароком левой рукой не попортить. И прислугу заведет, чтобы эти вилки до блеска начищала. Будет как сыр в масле кататься.

— А если он решит, что ему терять нечего, и начнет обращаться прямо тут? — тревожно прошептал Тома, вглядываясь в заднюю дверь дома сквозь кусты.

Там, у крыльца, Теодор Шербан изображал коммивояжера, торгующего очень полезными и эффективными моющими средствами. У него даже специальное зеркальце с собой было, чтобы на нем демонстрировать, как хорош предлагаемый товар. Получалось у него отлично: экономка Баттов уже почти была готова купить пузырек заветной жидкости, которая должна была убить ее хозяина.

— А если он им сейчас этот пузырек с отваром успеет продать? — тоже шепотом возразил Кайлен. Очень тихим шепотом, чтобы Теодор со своим оборотническим слухом не услышал. — Возьмешь на свою совесть труп Миклоша Батта? Или будешь сочинять, как украсть из дома купленную бутылку? Или пойдешь ее у горничной силком отбирать?

Тома мрачно скривился и вздохнул.

— Ладно, иди, — махнул он рукой. — Я прикрою… если он не обратится. С медведем — ничего не обещаю.

— Сам разберусь, — заявил Кайлен, вставая из-за кустов. Излишне самонадеянно, пожалуй: справится ли он со здоровенным медведем, заметно больше обычного зверя, он понятия не имел.

Клинок, скрытый в трости Кайлена, раскрылся со звонким щелчком, и оборотень-коммивояжер резко обернулся на этот звук.

— Добрый день, Теодор. — Кайлен слегка наклонил голову набок и уставился на него. — Как ты думаешь, зачем я здесь?

— Не успел… — пробормотал Теодор и выронил заветный пузырек на землю. Он покатился по дорожке, безвозвратно разливая заговоренное на Миклоша Батта зелье. Оно моментально впиталось в мелкий гравий, оставив после себя лишь темное пятно.

Экономка вытаращилась на Кайлена, испуганно округлив глаза.

— Я частный сыщик, — пояснил он, повернувшись к ней. — Разыскиваю мошенника, обманом продающего людям опасный товар, — фраза вышла не очень складная, Кайлену не понравилось: почти на грани вранья, которого народ холмов не мог себе позволять даже изредка. Впрочем, он решил себя простить за это в тот момент, когда вышел один на один против медведя. — Идите в дом, я сам с ним разберусь!

Экономка растерянно взошла на ступеньки, чуть не споткнувшись, пятясь спиной скрылась за дверью и нервно ее захлопнула. В висящей над задним крыльцом напряженной тишине звук вышел очень громким. Теодор не дрогнул. Кайлен тоже.

— Уберите трость, господин Неманич, — нахмурившись, попросил Теодор. — Я не буду сопротивляться, уберите…

— Думаешь, у меня есть причины тебе доверять? — Кайлен поднял бровь.

— Ладно, не убирайте… — Он вздохнул. — Давайте сюда дербенник, я выпью. У вас же есть с собой?..

Разумеется, у Кайлена он был. И у Тома был. На всякий случай — у каждого сразу по два пузырька снадобья, надежно лишающего оборотней возможности перекинуться на ближайшие сутки. Кайлен извлек склянку из кармана и метко бросил в сторону Теодора: если поймает — что он может сделать легко — то, возможно, и правда сопротивляться не собирается. А если нет — у них будут еще три запасных флакона и обоснованные сомнения в искренности оборотня.

Флакон, вращаясь в воздухе, пролетел по дуге — и, перехваченный точным движением, оказался в руке Теодора. Он открыл пробку зубами и выпил залпом, скривившись.

— Видите? Я сдаюсь! — Теодор швырнул флакон на землю, туда, где уже валялся пузырек с его зельем, и снова поднял руки вверх.

— Наручники, Теодор, — Кайлен достал их и помахал в воздухе. — Я их тебе тоже кину, ты сам застегнешь.

— Да кидайте уже, могу хоть три пары в ряд надеть до самого локтя. Мне нечего терять, господин Неманич, я и так уже почти все потерял…

Кайлен тихо хмыкнул.

— Можешь поделиться со мной своей историей, — предложил он, бросив Теодору наручники.

— Да толку делиться-то?.. Все уже закончилось, вы меня сейчас в Надзор сдадите, а они меня в холмы отправят, в не слишком добровольную ссылку за создание угрозы раскрытия Пакта… — он вздохнул, защелкивая браслет на запястье. — Бежать тоже толку нет, раз уж вы меня вычислили. Найдут. Вот я и не бегу.

— Сдам, разумеется, — подтвердил Кайлен. — И вовсе не потому, что так уж одобряю ссылки в холмы.

— А потому, что я трех мерзавцев прикончил и еще одного обирался?.. Вот только не говорите мне, что ни разу ни единого мерзавца не убили, вы же эс ши…

— На четверть.

— Да хоть на осьмушку! Все одно у вас повадки жителя холмов, вы бы и меня сейчас своей тростью прирезали, не задумываясь, если б понадобилось. И не пожалели бы потом.

— Ну, а ты, вроде, на эс ши не похож ни разу… Не жалеешь?..

— Этих — нет, — твердо ответил Теодор, застегнул второй браслет и шагнул навстречу Кайлену.

— Может, все-таки расскажешь?

— Зачем?.. Меня от этого за нарушение Пакта судить не будут?.. Или вы пойдете вместо меня Батта пришибете?.. Вот уж вряд ли, таким вы не занимаетесь.

— Деяна попроси, — съехидничал Кайлен.

— Он тоже не занимается, «мокрых дел не берет», по его собственному выражению.

— А если б брал — заказал бы ему Камила Штефана и всех остальных? — спросил Кайлен, решительно ухватил Теодора под локоть и поволок в сторону Тома в кустах.

Теодор упрямо мотнул головой.

— Я должен был сам. Так было правильно.

— Знаешь, в чем главная проблема с местью, Теодор? — спросил Кайлен и за спиной у Теодора приложил палец к губам, выразительно зыркнув на подошедшего Тома.

Тот недоуменно нахмурился, видимо, не понимая, что тут затеял Кайлен, раз на оборотней эбед не действует, но промолчал, подхватив Теодора под другой локоть. И правильно сделал: эбед, может, и не действовал, но понимание, что именно, когда и как говорить тоже многого стоило.

— И в чем же? — спросил Теодор.

— В том, что она совершенно не приносит удовлетворения. Знал бы, что в мести дело — пожалуй, дал бы тебе Миклоша Батта прикончить, чтобы ты на себе ощутил, а то вдруг моим словам не поверишь…

— Я же говорю, у вас повадки жителя холмов… Не приносит так не приносит, зато они больше никому вреда не причинят. Тоже дело хорошее.

— А ты, значит, себя возомнил вершителем правосудия… — Кайлен усмехнулся. — Вот про это уж точно можешь мне поверить, здесь у меня опыт большой: гиблое дело. Хуже, пожалуй, только опиум курить.

— А это-то здесь причем?.. — не понял Теодор его тонкой образности.

— А действует примерно так же: остановиться не можешь и соображать перестаешь. Бесконечно упиваешься тем, какой ты один-единственный борец с несправедливостью в этом жестоком грязном мире. И все тебе кажутся не понимающими праведности твоего гнева и твоего дела, только мешающими на единственно верном пути… Я тебе сейчас, к примеру, ровно таким и кажусь. Кажусь же, Теодор?

— Ну кажетесь, — хмуро буркнул Теодор. Потому что Кайлен, разумеется, попал в точку.

— Мне, по счастью, в свое время за такое безобразие Мариус почти сразу по лбу настучал и заставил подостыть немного. А тебе, увы, настучать по лбу некому было, у оборотней фамилиаров не бывает.

Выйдя в проулок, они не стали возвращаться на улицу пошире, напротив — нырнули дальше вглубь него. Здесь можно было удобно, вдали от посторонних глаз, перейти на обратную сторону города. Что Кайлен и сделал, едва в разговоре возникла задумчивая пауза, утянув за собой своих спутников. Так ходили в холмы, которые все целиком расположились на обратной стороне Семиграда. Так же попадали и в Надзор. И Теодор, и Тома, разумеется, могли сами перейти, любой подпактный осваивал рано или поздно этот навык. Но раз уж с ними оказался Кайлен… Который и впрямь был эс ши, так что переходить туда и обратно мог, не моргнув глазом, в любой момент.

Теперь никто на улицах Кронебурга не видел их, но и они не видели перед собой привычного города с людьми, спешащими по своим делам. На обратной стороне все было по-другому. Сейчас здесь стоял густой туман, которого в середине дня на той стороне быть не могло. Звуки в нем вязли, медленно уползая прочь дребезжащим затухающим эхом. А ответ Теодора прозвучал так, будто он голову в бочку засунул и оттуда говорит.

— Я расскажу, — он болезненно скривился. — Все расскажу, во всех подробностях, но только вам, никому из Надзора. Сами им потом передадите то из моих слов, что посчитаете нужным.

— И почему ты решил передумать?

— Потому что вы, быть может, знаете, как мне жить дальше… А если и нет — все равно хуже уже некуда.