Овладевая минотавром

23

Джарра

Я уже сижу в машине и еду к Мел, когда звонит Стюарт. Я понимаю, что что-то не так, судя по тому, как он официален.

— Сэр, я хотел спросить, не найдется ли у вас минутки, чтобы обсудить кое-что важное.

Я вздыхаю.

— Да, но сделай это побыстрее, Стюарт. Я пытаюсь уложиться во расписание, чтобы увидеть Мел до трех часов.

— Ах, в том-то и дело, мистер Тарвост. Не думаю, что это хорошая идея. По крайней мере, пока я полностью не проверю ее биографию. Что вы знаете об отце ее детей?

Я сдерживаю рычание.

— Я знаю, что он придурок, и ей лучше без него.

Стюарт кашляет.

— Да, хорошо, давайте на мгновение подумаем, что если это правда, то нам, возможно, было бы лучше обойтись без связи, по крайней мере, до окончания выборов.

Я закатываю глаза, замедляя машину, чтобы повернуть направо.

— Я действительно не могу понять, как то, что он придурок, может повлиять на то, что я встречаюсь с Мел. Это хорошо, не так ли? Их отношениям пришел конец. Под ними подведена четкая черта. Я не собираюсь, чтобы во мне видели кого-то, кроме хорошего парня.

Стюарт на мгновение замолкает. Я смотрю на телефон, чтобы убедиться, что он все еще там, но звонок все еще активен.

— Ну, у плохих парней есть способ поливать грязью хороших парней. И, как мы все знаем, грязь прилипает. Если есть хоть какой-то шанс, что он все еще хочет быть на сцене, вы, будучи такой публичной фигурой, будете для него слишком соблазнительны, чтобы устоять.

Я усмехаюсь.

— Я не думаю, что он хотел присутствовать на сцене, даже когда они были вместе.

Я удобно не упоминаю о той ночи, когда он заявился к ней без приглашения. Не нужно пугать Стюарта; с этим разбирается Мел.

— На самом деле, она подала заявление о единоличной опеке.

Стюарт издает сдавленный звук.

— Идет активная борьба за опеку? Джаррадек, пожалуйста, пожалуйста, передумайте.

Я хмурюсь.

— Стюарт, я обещаю, что буду осторожен, но если мне придется ждать неделями, прежде чем я снова увижу Мел, я сойду с ума. Если я продолжу кампанию, то это — она — то, что мне нужно.

Я вешаю трубку, прежде чем успеваю по-настоящему зарычать на него. Он этого не заслуживает. Он просто делает свою работу. Мысль о том, чтобы отложить это дело, или потерять Мел, или махнуть на нее рукой, — это не то, что я могу допустить прямо сейчас. Весь мой чертов день распланирован за меня, и я пытаюсь улучить время, чтобы провести с ней.

Я останавливаюсь у многоквартирного дома и впервые смотрю на место, где она живет. Я пытаюсь, я действительно пытаюсь увидеть положительные стороны. Дом выглядит безопасным. Он хорошо построен. Крепко. Но он чертовски угнетает. И, боже, я чувствую себя придурком, даже подумав об этом.

Мне приходится наклоняться и поворачивать голову в сторону, чтобы пройти в дверь, опасаясь по пути зацепиться рогами. Я поднимаюсь на третий этаж, стучу в ее дверь и напрочь забываю о критике жилого комплекса и всем раздражении на Стюарта, когда она открывает и улыбается мне.

Ее волосы собраны в узел на макушке, и тонкие пряди спускаются вниз, дразня уши и шею. Мои глаза прослеживают изгиб плеча вниз, туда, где легкий загар ее кожи исчезает под простой серой футболкой, которую она носит, и я собираюсь наклониться и провести носом и губами по тому же пути, когда два пронзительных крика из-за спины Мел заставляют меня вздрогнуть.

— Джарра! — крошечный снаряд ударяет меня по бедру с силой атакующего быка, а секундой позже еще один ударяет по другой ноге. Я смотрю вниз и вижу Дэмиана и Эльзу, с сияющими лицами глядящих на меня.

Мел смеется.

— Привет. Дамиан, Эльза, давайте хотя бы впустим Джарру в квартиру, прежде чем вы начнете карабкаться на него.

Я наклоняюсь, пока каждый из них не хватается за один из моих рогов, затем выпрямляюсь во весь рост, поднимая их в воздух под новые визги.

— О, я не возражаю. Я очень удобен для карабканья, — я подмигиваю ей, когда она отходит в сторону, пропуская нас, и вознагражден закатыванием ее глаз и улыбкой, которую она не может сдержать, хотя я вижу, что она пытается.

Я действительно провожу следующий час, терзаясь очень грязными мыслями о том, как она забирается на меня, скачет верхом и приказывает мне заставить ее кончить на мой член. Что мы делаем на самом деле, так это играем с детьми и лепим из пластилина, и это почти так же хорошо. Когда мне, наконец, приходится тащиться прочь, я ухожу с поцелуем Мел и обещанием, что смогу вернуться и увидеться с ней позже.



Я по-прежнему просыпаюсь в одиночестве. То, что раньше никогда не беспокоило меня, а теперь кажется большим унижением. Я перекатываюсь на холодную половину кровати, которая должна принадлежать ей, и вздыхаю. Это действительно супружеская связь, не так ли? Я не сумасшедший.

Я смотрю в свой утренний кофе, все еще пытаясь разобраться с этим, когда звонит мой телефон. Я ухмыляюсь.

— Мама, папа! Подождите. Позвольте мне опереть телефон на что-нибудь.

Я прислоняю телефон к кружке и настраиваю экран, чтобы видеть видео. Они выглядят хорошо. Правый рог папы был истерт, и сейчас он носит металлический колпачок, но трещин на нем нет. Мама — ведьма, чья магия сосредоточена в ее работе с текстилем, и у нее всегда в руках моток пряжи, или вышивка крестиком, или еще что-нибудь в этом роде. Сегодня она вяжет толстыми деревянными спицами плотный розово-фиолетовый шарф.

— Привет, сынок. Как дела? Прошло слишком много времени с тех пор, как мы разговаривали в последний раз.

Я киваю и провожу рукой по лицу. Папа прав. Мне следует звонить им почаще. Хотя почему-то кажется, что они всегда звонят мне именно тогда, когда мне нужно с ними поговорить. Я уверен, что мама имеет к этому какое-то отношение.

— Да, неплохо. Хотя я буду рад, когда выборы закончатся.

— Держу пари так и есть.

Мама прекращает вязание и кладет руку на плечо папы.

— Джарра, все в порядке?

— Да, ну, пока нет, но будет. На самом деле мне нужно спросить вас обоих кое о чем.

Они обмениваются обеспокоенными взглядами. Я продолжаю.

— Видите ли, кампания была действительно напряженной и…

— О, Джарра. Мы видели выпуск новостей.

Я останавливаюсь, запинаясь на последних словах из-за выражения лица мамы.

— …Выпуск… новостей?

О. Блядь. Я не проверил новости этим утром. Как я мог не посмотреть новости этим утром?

Мой телефон жужжит, и одновременно приходят два сообщения. Одно от Стюарта, а другое от Мел. Уведомления появляются лишь на мгновение, прежде чем исчезнуть за видеозвонком, и я не могу их прочитать.

— Проститутка…

Мама подталкивает папу локтем.

— Зифиус, не называй ее так!

Папа хмурит брови.

— Ну и как они себя называют?

Мама прочищает горло.

— Секс-работница — правильный современный термин.

О, черт, нет. Зачем я веду этот разговор со своими родителями? Я сразу перехожу в режим политика.

— Мама, папа, я могу заверить вас, в новостях ошибаются. Что бы вы ни читали, это просто кто-то хочет облить грязью меня перед днем выборов.

Мама, шмыгнув носом, снова берется за вязание.

— Нет необходимости лгать нам, сынок. Ты слишком хорошо научился лгать всем остальным, но не нам, пожалуйста.

Я открываю рот, чтобы удвоить усилия, передумываю и встряхиваю головой, чтобы прояснить мысли.

— Хорошо. Послушай. Помоги мне. Я не читал эту историю. О чем там говорилось?

Мама многострадально вздыхает.

— Как насчет того, чтобы ты просто сказал нам, все ли в порядке?

На мгновение я опускаю голову на руки, пока мой мозг пытается затопить мой разум всеми возможными сценариями, которые могли бы привести к истории обо мне и секс-работнице, которая открылась сегодня. Это должна быть Мел. Я имею в виду, что она единственная секс-работница, которую я видел за последние месяцы. Как несправедливо, учитывая, что технически она больше не мой эскорт. Я думал, что Чудовищные Сделки заслуживают большего доверия в том, что касается защиты частной жизни клиентов.

Затем мне приходит в голову ужасная мысль. Я никогда не спрашивал ее, были ли у нее другие клиенты. Я только предположил. Она сказала, что на самом деле она не доминатрикс, и я просто предположил.

Я должен был спросить ее. Я даже не подумал о том, что то, что я ей не плачу, вероятно, означает, что ей нужны деньги. Разве не поэтому она начала работать в ЧС в первую очередь?

Я первостатейный идиот.

— Слушайте, я встречался с секс-работницей, — выпаливаю я.

Лицо папы краснеет, а мама вяжет быстрее, ее руки расплываются.

— Я встречался с ней, а потом остановился, потому что кое-что понял. Она моя пара.

— Твоя кто?!

Мои родители вскакивают на ноги, мама роняет вязание, и на какую-то ужасающую секунду мне кажется, что они вот-вот сорвутся. Вместо этого они оба хватаются за телефон, и их лица заполняют экран, пока мама не хватает папин рог и не отталкивает его с дороги.

— Джарра! Я так рада за тебя. Я все гадала, когда ты собираешься ее найти. Она была нужна тебе очень давно.

Я уставилась на свой телефон.

— Значит, вы не расстроены… из-за всей этой истории с секс-работой?

Мама поджимает губы.

— Не нам указывать тебе, как жить. Но я знаю одно. Мы всю твою жизнь давали тебе карту, но у тебя никогда не было компаса.

Папа хмуро смотрит на нее.

— Ха?

— О, замолчи, — она поворачивается обратно к камере. — Теперь послушай меня. У тебя все получится. У тебя есть один шанс. Так что делай все, что потребуется.

Я ухмыляюсь, даже когда появляются и исчезают еще два сообщения от Стюарта. Я отдаю маме преувеличенно шутливый салют.

— Да, мэм.

— Хороший мальчик. И не откладывай надолго следующий звонок нам.

Я киваю.

— Не буду. Я обещаю. Я собираюсь привезти ее домой, чтобы познакомить с вами, хорошо?

Мама сияет.

— Просто отлично.

— О, и у нее есть дети. Двое!

Лицо мамы загорается.

— Я бабушка?

Папа кашляет так, словно вот-вот подавится.

— Да. Они тебе понравятся. Два маленьких негодяя. Но нет ничего такого, с чем ты не смогла бы справиться, я знаю.

Я подмигиваю ей, а она притворно хмурится. Мы прощаемся, пока папа все еще приходит в себя, и я заканчиваю разговор, чтобы разобраться с последствиями того, что произошло.

Это нехорошо.