Овладевая минотавром

25

Джарра

Было чертовски поздно, когда я, наконец, оторвался от катастрофы в моей предвыборной кампании, чтобы навестить Мел. В моих ушах звенит предупреждение Стюарта о том, что мне не следует этого делать, но я паркую свою машину, хлопаю дверью и свирепо смотрю на каждого ублюдка, которого вижу ошивающимся возле ее многоквартирного дома.

Это был парень в коричневой куртке и грязных джинсах, который сидел на скамейке и курил сигарету? Это он сделал это гребаное фото?

Или это та пожилая леди, что выгуливала свою большую пушистую собаку? Маловероятно, но я пялюсь и на нее.

Я едва помню, что должен наклониться и повернуть голову в сторону, и чуть не повредил дверь своими рогами, когда входил. Больше всего я ненавижу по-настоящему долгую, по-настоящему тихую паузу, когда я стучу в ее дверь.

Я не написал первым. Я должен был написать или позвонить. Я просто хотел увидеть ее, заключить в объятия, пока буду рассказывать ей, как плохо прошел сегодняшний день. Я хочу, чтобы она погладила меня по ушам и сказала, что я не самый большой клоун на свете, и, возможно, я смогу спасти эту кампанию, насколько бы маловероятным это сейчас ни казалось.

Больше всего на свете я хочу обнять ее.

За дверью слышится шарканье ног. Мгновение спустя она открывает ее и почти падает мне на грудь.

— Джарра! Это ты. Я думала…

Она выпрямляется и втаскивает меня внутрь, быстро закрывая дверь.

— Что ты здесь делаешь? Тебе не следует быть здесь!

Я опускаю голову. Конечно, она не хочет, чтобы я был здесь. Она, должно быть, так зла на меня из-за того, что фотография и все остальное стало достоянием общественности.

— Прости. Мне уйти?

Она не отвечает. На заднем плане я слышу телевизор и что-то булькающее на кухне.

— Не уходи пока. Не сейчас, когда ты здесь. Боже, я рада, что ты здесь.

Она обнимает меня за талию и прижимается головой к моей груди в яростном объятии, которое застает меня врасплох. Когда она снова поднимает голову, я почти уверен, что она сейчас заплачет.

— Джарра, что я наделала? Я потеряю детей, — шепчет она. — Он собирается забрать детей просто назло мне.

Я качаю головой.

— Я думал, они уже с тобой насовсем?

— Нет, — она берет меня за руку и тянет на кухню, где бросается к плите, чтобы проверить, что-то в кастрюле и помешать. Она принюхивается. — Я пошла и наняла адвоката, который собирался помочь мне получить полную опеку, но дело все еще находится на рассмотрении мирового судьи, а теперь всплыла эта история с секс-работой и…

Она прижимает руку с ложкой ко рту, явно сдерживая слезы. Капля апельсинового соуса падает на пол, и я наклоняюсь, чтобы смахнуть ее пальцем. Затем я иду к раковине за тряпкой.

Она смотрит на меня так, словно у меня выросла еще одна пара рогов.

— Спасибо. Почему ты такой милый?

Я моргаю, глядя на нее.

— Что ты имеешь в виду? Из-за этого?

Я вытираю мокрые руки о брюки, не заботясь о сшитой на заказ ткани. Затем хватаю ее, кладу ложку на столешницу и притягиваю к себе для поцелуя, который должен был подарить ей раньше. Она не сопротивляется.

Когда я отстраняюсь, то на минуту прижимаюсь своим лбом к ее.

— Прости. Мне жаль, что никто не позаботился о тебе так, как следовало. Ты это заслуживаешь. Ты заслуживаешь того, чтобы не иметь со всем этим дела. Со мной, с этой историей, с чем угодно.

— Джарра, я хочу тебя! Я просто думаю, что облажалась.

Я качаю головой.

— Это моя вина, и я все исправлю, если ты позволишь мне, но я не могу понять, как это сделать, чтобы не показалось, будто я беру контроль. Я не хочу брать контроль.

Я сажаю ее к себе на колени на ближайший стул. Он стонет под нашим весом, но это того стоит, чтобы она была именно здесь.

— Если ты скажешь мне, я оставлю тебя в покое и никогда больше не свяжусь с тобой. Я сделаю заявление, что никогда не бронировал тебя, и я заплачу, чтобы София повторила это. Она скажет. Мы можем заявить, что человеком на сайте была не ты. Мы можем выдумать фальшивую личность или что-то в этом роде. Черт возьми, я могу помочь тебе забрать детей и уехать в Австралию, но я этого не хочу.

— Не хочешь?

— Я хочу, чтобы ты была со мной все время. Но я понимаю, каким придурком это меня делает. Что я пришел, разрушил твою жизнь, а теперь заявляю права.

Она обхватывает ладонями мои щеки и поднимает мою голову, пока мой взгляд не возвращается к ней.

— Какие права? Тогда что ты предлагаешь?

— Я заплачу лучшему гребаному адвокату, и мы разобьем этого ублюдка и покажем всем, какой он жестокий трус. А потом ты переедешь ко мне, станешь моей парой и… — я замолкаю и перевожу дыхание. — Я двигаюсь слишком быстро, не так ли?

Она печально кивает.

— Я понимаю. Ты знаешь поговорку: влюбленный минотавр хуже десяти слонов в посудной лавке.

Она смеется.

— Как ни странно, я никогда ее не слышала.

— Ну, может, я просто выдумал ее, но это правда, — я умираю тысячью крошечных смертей, пока вижу, что она обдумывает то, что я сделал. Слова, которые я использовал.

Затем она улыбается, и стеснение в моей груди немного ослабевает.

— Влюбленный, да?

Я киваю. Она наклоняется и целует меня так нежно, что я забываюсь. Она останавливается.

— Что ж, я рада это слышать. Потому что у меня тоже довольно сильные чувства. Но я не готова озвучить их. Пока нет. Надеюсь, ты сможешь понять.

— Конечно, — честно говоря, это больше, чем я ожидал. — И что теперь? Как мне исправить ситуацию?

Она качает головой.

— Ты не понимаешь. Мы все исправим вместе.

Я медленно киваю.

— Да. Ты права. Так как же нам это сделать?

— Мне нужно какое-то другое место, куда переехать.

— Легко, — я усмехаюсь. — Пожалуйста, позволь мне позаботиться об этом за тебя.

Она хмурится. Я останавливаю ее, прежде чем она успевает запротестовать.

— Пожалуйста!

Она фыркает от смеха.

— Хорошо, но ничего особенного. Что-то обычное.

Я киваю.

— Верно. Обычная повседневная роскошь. Понял.

— Джарра!

— Ну же, позволь мне тебя немного побаловать. Как насчет судебного дела? Тебе нужен частный детектив? Юрист получше?

Она вздыхает.

— Вероятно, все из вышеперечисленного.

— Готово. И эм… Я подумал… — мое сердце учащенно бьется, пока я беспокоюсь о поиске правильных слов. Я проговаривал все про себя, но теперь я здесь, и ничто из того, что я придумал, не звучит правильно. — Было бы неплохо, если бы мы поженились.

Ее глаза расширяются.

— Поженились?

— Я имею в виду, для меня это выглядело бы неплохо, но поможет ли это в деле об опеке?

Слава богу, я нашел хорошую женщину. Вместо того, чтобы злиться на мое неуклюжее предложение, она смеется и дергает меня за рог.

— Джаррадек Тарвост, тебе лучше опуститься на одно колено и спросить меня еще раз, если ты это всерьез. И не делай этого по какой-либо еще причине, кроме своего истинного желания.

Я вскакиваю на ноги с ней на руках и осторожно сажаю ее обратно на стул. Затем я делаю именно то, что приказывает моя леди, и опускаюсь перед ней на колено.

Она улыбается.

— Мел…

— Мелоди Карас.

Мои глаза расширяются, и я повторяю имя про себя.

— Мелоди Карас, Моя Леди, пожалуйста, будь добра ко мне и дай мне именно то, чего я хочу, а не то, чего я заслуживаю.

Мел притягивает меня для поцелуя.

— Как насчет того, чтобы я отдала тебе и то, и другое? Но давай устроим долгую помолвку и дадим детям время привыкнуть.

Визг из-за двери предупреждает меня за мгновение до того, как два крошечных тела сталкиваются с нашими.

— Они женятся! Дэмиан, мама будет как принцесса Анна!

Мел закатывает глаза, но улыбается реакции своих детей.

— Мы обсуждали это: Эльза — умная сестра, а Анна была глупой и выбрала не того парня.

Эльза упирает руки в бока и бросает на свою мать строгий взгляд, который абсолютно точно мне знаком.

— Мам, Джарра — Кристофф, а не принц Ганс. Держу пари, он даже знает нескольких троллей. Так ведь?

Я смеюсь.

— На самом деле, я почти уверен, что знаю, но они намного больше, чем в фильме.

Дэмиан отступает назад и переводит взгляд с Мел на Эльзу, а затем на меня.

— Я думаю, он больше похож на Свена.

Бедный ребенок надувает губы, когда мы все разражаемся смехом.

— Что? Свен — единственный, у кого есть рога.

В конце концов, дети отвлекаются и возвращаются к играм. Мы с Мел сидим за ее маленьким кухонным столом с чашками чая, и я чувствую себя другим монстром.

— Что ты будешь делать с выборами?

Я вздыхаю.

— Я не знаю. Возможно, я все испортил. И, возможно, уже слишком поздно. Я должен вернуться и снова встретиться со Стюартом и моей командой и сказать им, что ты, возможно, согласилась снова спасти меня.

Она усмехается.

— Значит, мы можем спасти друг друга.

— А если нет, то в конце туннеля есть свет.

— Что именно?

— Я брошу это! И снова вернусь к управлению своим бизнесом, как поступил бы любой нормальный бык.

Она смеется.

— Не лги. Ты любишь болтать с людьми.

— Да, но я не думаю, что мне нужно быть главным.

Она мудро кивает.

— Тогда лучше найди политическую партию и назначь лидером кого-нибудь другого.

Она — гребаный гений.

Я киваю.

— Да. Какого черта я не подумал об этом раньше? Должны же быть другие монстры, которые могли бы это сделать.

Она кладет руку мне на плечо.

— Не раздувай эту проблему больше члена тролля.

Я смеюсь.

— От кого ты это слышала? Кто бы это ни был, он должен был сказать член минотавра. Определенно, у минотавров самый большой.

Мел фыркает.

— Может, мне лучше взять нескольких клиентов-троллей, и мы сможем сравнить.

— Черт возьми, ты горячая, когда так говоришь. Тебе лучше разрешить мне смотреть, Моя Леди, это все, о чем я прошу.

Она качает головой.

— Больше никаких клиентов. Ни троллей, ни других монстров. Только ты.

Да. Мне тоже никто больше не нужен. И ее маленькое заявление не делает меня слабым, как котенок. Совершенно нет.