Падающие звезды

Глава 24

Уиллоу

Обняв брата впервые за девять дней, Уиллоу смахнула слезы. Она чувствовала себя странно в громоздком костюме индивидуальной защиты, словно все ее тело с головы до ног погрузилось в силиконовую перчатку, но Уиллоу согласилась бы на все.

Бенджи крепко сжал ее спину.

Сердце Уиллоу сильно забилось.

— Ой! Не сломай мне ребра. Ты становишься слишком сильным. — Она отстранилась, чтобы получше рассмотреть его лицо.

— Прости, Ло Ло. — Он одарил ее глупой, кривой ухмылкой, от которой у нее защемило сердце. Его глаза сверкали. Светло-коричневая кожа не побледнела и не горела от жара. Он сидел, скрестив ноги, на своей кровати, полный сил и энергии, в руках у него были потрепанные игральные карты, волосы, как обычно, взъерошены. Бенджи выглядел здоровым.

Они находились в белой палатке, установленной внутри небольшой комнаты, с воздушным шлюзом перед дверью и системой фильтрации воздуха. Казалось, стены палатки дышат, сжимаясь и разжимаясь по мере того, как застоявшийся воздух высасывался, а свежий поступал внутрь.

Пол палатки покрывал пластик. Здесь стояла кровать, на которой сидел Бенджи, раковина с несколькими контейнерами для биологически опасных веществ, небольшая тумбочка и единственный синий пластиковый стул.

— Ты поел? — спросила Уиллоу у Бенджи. — Хочешь, я принесу тебе что-нибудь? У них здесь есть настоящее масло. Представляешь? — Сегодня утром она помогала взбивать это масло вместе с маленькой девочкой Грейси и Анной, заведовавшей кухней. Уиллоу вычистила несколько стойл и покормила кур, а после обеда тренировалась в одиночестве. Сайлас и Джерико все еще выясняли, что происходит в медицинском центре Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям.

При мысли о Сайласе ее пронзило чувство вины. С тех пор как Амелия заболела, он притих, но стал еще более враждебным, если такое вообще возможно. Он был сволочью, но переживал за сестру. Амелия лежала без сознания с температурой за сорок в соседней комнате, а Бенджи сиял яркими глазами и был здоров.

Уиллоу отогнала эти мысли. Она и так слишком много потеряла. И не хотела чувствовать себя виноватой из-за того, что ее брат еще не заболел. Она поменяла бы жизнь любого человека на жизнь Бенджи.

Бенджи указал на пустую тарелку на тумбочке рядом с кроватью.

— Мисс Хармони принесла мне яичницу и хлеб с корицей. Я съел целых три куска, и она сказала, что когда вернется, разрешит мне съесть еще!

Уиллоу подняла брови.

— Хармони навещала тебя?

— Да. — Он пододвинул к ней стопку карт лицевой стороной вниз. — Выбери карту, любую. Мистер Финн даже не смог догадаться, а он очень умный.

— Э, да он на редкость умен, — отозвалась она, не в силах сдержать улыбку.

Бенджи скорчил ей рожицу.

— Ставлю пять долларов на то, что ты выберешь туза.

— У тебя ведь нет пяти долларов.

Он пожал плечами.

— Финн одолжит мне немного, я уверен.

— Мистер Финн, — поправила Уиллоу. Бенджи говорил о Финне так, словно тот был каким-то супергероем, способным сотворить что угодно из воздуха. Она не возражала. Финн все-таки ее друг. Она не проводила без него ни одной ночи с первого дня их пребывания в карантине. Ей плевать на его убеждения, что он — пацифист; все равно рядом с ним она чувствовала себя спокойнее и счастливее. А то, что они с Бенджи обожают друг друга, только еще больше согревало ее сердце.

— Выбирай, эйт, — воскликнул Бенджи, используя филиппинский термин, означающий «старшая сестра».

Она выбрала случайную карту. Конечно, это оказался туз. Жгучая, щемящая любовь переполнила Уиллоу.

— Вот это да, начинающий фокусник!

Она наклонилась и прижалась лбом к его лбу. В шлеме получилось неудобно, но ей все равно. Она заглянула в его милые, прекрасные глаза.

— Я люблю тебя, ты знаешь. Очень и очень сильно. — Уиллоу повторила фразу, которую говорила мама, когда укладывала их спать и целовала в щеки.

— Я тоже тебя люблю, Ло-Ло.

Она пощекотала его ребра руками в перчатках.

— Тебе повезло, что я не могу снять этот шлем и засыпать тебя поцелуями.

— Фу! — пискнул он, хихикая.

Поиграв с ним столько, сколько могла выдержать в удушающем костюме, Уиллоу пообещала заглянуть позже и двинулась к выходу, где ее ждала медсестра, миссис Ли.

Миссис Ли была одета в тот же индивидуальный защитный костюм, что и Уиллоу. Это была вежливая, но энергичная китаянка лет тридцати, с черными волосами, подстриженными до подбородка, и невысокого роста — даже ниже, чем Уиллоу.

— Перед уходом тебе нужно пройти через дезокамеру, — бодро сказала миссис Ли.

Уиллоу кивнула. Она миновала ее при входе. Уиллоу взглянула на миссис Ли, почти боясь спросить.

— Прошло девять дней…

Лицо миссис Ли смягчилось.

— У твоего брата нет никаких симптомов. Признаков инфекции у него по-прежнему не выявлено, нет ни постоянного кашля, ни лихорадки. У нас здесь отсутствует современное оборудование для контроля уровня антител и вирусов в крови, но если к завтрашнему утру, десятому дню, у Бенджт все еще не будет симптомов, думаю, можно выпускать его из карантина.

Уиллоу едва удержалась, чтобы не обнять ее, настолько она обрадовалась. Надежда переполняла ее — такая огромная надежда, что она почти боялась поверить.

— Это… это фантастика.

Она услышала шум в коридоре за дверью слева. Кто-то сильно кашлял. Уиллоу растерянно посмотрела на миссис Ли. Амелия лежала в комнате справа от Бенджи. Уиллоу решила, что третья комната пуста.

Миссис Ли не успела ничего сказать, как дверь в комнату открылась. Из нее вышла Хармони с мрачным выражением лица под козырьком шлема.

Прежде чем дверь снова закрылась, Уиллоу увидела худого подростка с копной рыжих волос и веснушками на бледном, осунувшемся лице. Рядом с ним сидела Надира в защитном костюме и протирала его лоб влажной тряпкой. Его тело дрожало, обливаясь потом, на шее и руках выпирали сухожилия, он сжимал в кулаках простыню.

— Кто это? — Ее желудок сжался.

Хармони тяжело вздохнула.

— Мой пятнадцатилетний племянник, Карсон. Он заразился несколько дней назад, когда бродячая собака укусила его во время разведки. Мы выполнили экстренные процедуры и немедленно поместили его в карантин. Надеялись, что собака не была заражена… но вчера у Карсона появились симптомы.

Уиллоу скрестила руки, обнимая себя за плечи, чтобы не почувствовать озноб, пробежавший по позвоночнику. Она подумала о собаке со шрамом, которая напала на нее на складе. Если бы не тот волк, появившийся из ниоткуда, она бы заразилась вместе с Амелией и этим мальчиком Карсоном.

— Месяц назад я потеряла свою дочь, мать Грейси, — поделилась Хармони. — Родители Карсона отказались приехать сюда, когда все это началось. Когда они поверили, было уже слишком поздно.

Уиллоу не знала, что сказать. История Хармони трагична, как и ее собственная. Она неуверенно переступила с ноги на ногу и прочистила горло.

— Мне очень жаль.

Хармони прислонилась к стене и уставилась на пальцы в перчатках, изучая их, словно пытаясь разглядеть маникюр с ярко-оранжевым лаком под ними. Когда она заговорила снова, ее голос прозвучал резко.

— Иногда, кажется, что ты едва держишься на ногах. Ради чего жить, если не ради семьи?

— Я не знаю.

— Береги своих близких, Уиллоу. Я молюсь, чтобы Бенджи был в безопасности. — Ее глаза на мгновение загорелись, взгляд стал острым. — Он очень особенный мальчик. Такой яркий и полный жизни.

Уиллоу заставила себя улыбнуться. Что-то изменилось в комнате; она почувствовала еще больший холод, чем минуту назад.

— Я тоже так думаю.

Хармони ушла после того, как Уиллоу пообещала помочь Грейси собрать яйца и покормить кур перед ужином.

— Работы всегда невпроворот, — вздохнула она.

Уиллоу снова повернулась к миссис Ли. Она вспомнила о Рианне, о том, какими стеклянными казались ее глаза, когда она видела ее в последний раз. О том, как Амелия едва успела кашлянуть, прежде чем упала в обморок вчера после их побега со склада, ее тело горело от жара. И мальчик в комнате рядом с Амелией, дрожащий и вспотевший.

— Что будет после лихорадки?

— В городской клинике, где я работала, мы следили за сообщениями Глобальной информационной сети Всемирной организации здравоохранения. — Миссис Ли говорила так, как будто читала с голопланшета на приеме врача. — Инкубационный период составляет семьдесят два часа. На четвертый день начинается легкий кашель и чихание — не настолько, чтобы почувствовать себя больным, но достаточно, чтобы эффективно распространять заразу.

— На поздних стадиях болезнь протекает остро, с высокой температурой, затрудненным дыханием, непрерывным кашлем и кровотечениями с десятого по одиннадцатый или двенадцатый день. Кровотечения происходят в основном из полости рта и глаз, а также из ушей и других отверстий. Остановка дыхания и смерть наступают между десятым и четырнадцатым днями.

— Некоторые пациенты во время кровотечения испытывают всплеск адреналина — они утверждают, что чувствуют себя лучше, и пытаются вырваться из заточения. Это последняя попытка вируса распространить себя.

Уиллоу вспомнила, как Рианна утверждала, что это просто глупая простуда, а потом обыкновенный грипп. Она сопротивлялась лечению. Она не считала, что ей это нужно. Она не хотела тратить драгоценные мамины деньги.

— Вирус так быстро распространился, потому что имитировал другие болезни.

— Верно. — Рот миссис Ли скривился. — Биотеррористы действовали очень хитро. Грипп летучих мышей уже приобрел характер эпидемии, миллионы людей жаловались на простуду, лихорадку, усталость и головные боли. Сконструированный вирус имитировал те же симптомы. Обычно ключом к сдерживанию эпидемии является отслеживание контактов: найдите нулевого пациента, составьте список всех, с кем он контактировал, и всех, с кем контактировали эти люди. В данной ситуации ЦКЗ не смог этого сделать. Было слишком много нулевых пациентов.

Она замолчала, тяжело сглотнув.

— Каждый день инфицированные думали, что у них только простуда, и продолжали выходить на улицу. Они по-прежнему касались носа и рта четыре раза в час, а других поверхностей — в среднем не менее трех раз в час. Люди летали на самолетах, ходили по магазинам, забирали детей из школы. К тому времени, когда первые инфицированные заболели настолько, что обратились за медицинской помощью на восьмой и девятый день, было уже слишком поздно.

Уиллоу дрожала, пока они шли к дезинфекционной камере.

— Сколько людей у вас здесь умерло?

— Больше, чем нам хотелось бы. Но не так много, как в других населенных пунктах.

— А что в других местах?

— Только через две недели правительство и органы здравоохранения начали осознавать, что число погибших ошеломляет. Вирус очень заразен и имеет чрезвычайно высокий уровень смертности. К этому моменту сотни миллионов людей были инфицированы и продолжали распространять вирус как лесной пожар.

— Миллионы людей гибли как мухи — больше, чем могли уследить органы здравоохранения. Они вводили комендантский час и запреты на поездки, оцепляли города и пытались отделить больных, но было уже слишком поздно. На восемнадцатый день умерло более миллиарда человек.

Она мрачно улыбнулась.

— В тот день мир, каким мы его знали, перестал существовать. Пощады не знал ни один слой населения — врачи, государственные служащие, солдаты, бедняки и элита, военные базы, правительственные центры, элитные закрытые поселения — неважно. В двадцатый день закончились трансляции влогеров и обновления ленты новостей. Тогда они объявили, что половина населения Земли мертва.

Уиллоу ощутила холод до самых костей.

— Половина населения Земли мертва?

Миссис Ли наклонила голову, изучая ее.

— Нет, дорогая. Это было на двадцатый день, как я уже сказала. Сейчас идет пятьдесят пятый день.

Мозг Уиллоу не справлялся. Она никак не могла разобраться с кусочками головоломки. Казалось, она решает самую страшную задачу по математике из когда-либо придуманных. Она сглотнула.

— Что… что это значит?

— Перед тем как отключилась сеть, эпидемиолог из Центра по контролю заболеваний дал интервью. Согласно их прогнозам, в течение следующих тридцати-шестидесяти дней девяносто четыре-девяносто шесть процентов населения планеты погибнет. Не прошло и пяти минут, как голоэкран потемнел. Больше он не включался.

Уиллоу уставилась на нее, ничего не понимая.

— Два-три процента, вероятно, имеют иммунитет, — продолжала миссис Ли. — Но многие из них уже умерли или скоро умрут из-за полного отсутствия медицинской помощи — подумай о людях с диабетом, раком, кардиостимуляторами, а также о несчастных случаях и других вторичных заболеваниях, вызванных миллионами разлагающихся трупов, загрязняющих водоснабжение.

— Еще два-три процента не имеют иммунитета, но защитили себя с помощью изоляции и заблаговременных мер предосторожности. Несколько небольших городов смогли эффективно изолироваться и изгнать из своих домов посторонних и всех, у кого проявлялись симптомы. — Из четырехсот миллионов американцев в живых осталось меньше десяти миллионов. Как обстоят дела в остальном мире, похоже, не знает никто.

Уиллоу не могла справиться с этой информацией, не сейчас. Слишком тяжело.

Она поблагодарила миссис Ли и в оцепенении двинулась через дезинфекционную камеру. Внутри герметичного помещения с воздухом под давлением она сняла костюм и положила его в контейнер с надписью «ультразвуковой очиститель и стерилизатор». Бросила перчатки и бумажные бахилы в контейнер для биологических отходов, затем вошла в высокий алюминиевый бокс и включила душ с дезинфицирующей пеной.

Закрыв за собой дверь, она стояла голая и дрожащая перед тепловыми вентиляторами в чистой комнате. Переодевшись в черные рабочие штаны и свободную футболку сосново-зеленого цвета, Уиллоу вышла на солнечный свет, моргая.

Вокруг нее люди ухаживали за животными, готовили еду «с нуля» или занимались гидропонной фермой. Она словно вернулась на сто пятьдесят лет назад, если не считать одежды и случайных проносящихся между зданиями ховербордов.

Солнце по-прежнему светило. Небо осмелилось быть голубым. С соседнего дерева щебетала белка, листва горела ослепительно оранжевым и малиновым цветом. Природа будет жить и без них, мрачно подумала она. Земле нет до них никакого дела — ни до Лолы, ни до тетушек и дядюшек, ни до Рианны, ни до ее школьных друзей.

Сколько из них погибло, потому что они бедны? Террористы запустили вирус в самые неблагополучные районы. Больницы и медицинские центры там оказались переполнены первыми, их стали охранять солдаты, отказывая больным под дулами автоматов.

Когда люди искали помощи для своих больных матерей, бабушек, дедушек и детей в соседних округах, те самые контрольно-пропускные пункты, о которых говорилось, что они спасают жизни, становились ловушками, обрекающими больных на гибель. Целые районы закрывались на карантин, загоняя людей в очаги заражения и практически гарантируя их печальную судьбу.

Уиллоу не могла даже вообразить себе весь этот ужас.

Она двигалась, не зная, куда идет, ее сердце словно огненный шар билось в груди.