Палачи

Глава 3

Tracteurstedet, ресторан с названием загадочным и почти непереводимым - по крайней мере, для меня, - оставался открыт. Соглядатай, коего я приметил ранее в тени за углом, обретался на месте. Маленький, довольно-таки потрепанный человек, если доверяться беглому впечатлению и неверному полумраку. Другая фигура - поплотнее и повыше, темнела в глубине переулка напротив.

Эдакие штуки хороши на экране. Там всегда - почти всегда - возможно сразу отличить хороших от плохих: иначе домашние хозяюшки-хлопотуньи переутомят немудрые свои мозги, очумеют, запутаются в сюжетных поворотах и, чего доброго, нажмут выключатель. А кто рекламу смотреть будет?.. Уж во всяком случае, не я. И, надеюсь, не вы.

В действительности же очень трудно сразу решить, где фигуры белые, где черные. Не беда. Пускай занимаются чем угодно, а я займусь вопросами насущными.

Оба сидели за столиком, оба меланхолично потягивали кофе - Хэнк Прист и его бесцветная, непримечательная подружка.

Существуют лишь две основные разновидности операций. "Математическая": согласованные до мелочей действия, при которых агенту А положено задержаться в пункте В на С минут, а затем со скоростью D миль в час лететь и мчаться к пункту Е. Ненадежная, лишь изредка работающая схема. Кто-то, где-то запаздывает на тридцать или сорок секунд - и вся затея рассыпается прахом... Но есть и противоположный способ. "Ягодичная" система.

Вам предписывают находиться подле нужного места сообразно обстоятельствам и здравому смыслу. Начисто отсиживая себе задницу - сиречь, ягодицы, - вы коротаете столько времени, сколько считаете нужным, а потом отправляетесь подальше - подыскивать профессиональным дарованиям иное употребление.

С умными людьми да при достаточной удаче успеха таким путем добиваешься неизмеримо чаще.

Я распахнул дверь, поборол природную застенчивость и церемониальным маршем двинулся к столу, надеясь, что в столь собачью погоду никто не обратит особого внимания на каплющую с меня влагу. Под пальто и шляпой все пропиталось ею до нитки. А даже самый сильный дождь не способен промочить одетого по-осеннему субъекта насквозь.

- Простите, - замялся я, когда странная парочка возвела взоры, - простите, я недавно ужинал за вот этим столом, помните? Вы еще любезно помогли разобраться в меню.

- Да?

Ответила девушка.

- Я, кажется, потерял книгу, - продолжил я, тщательно подбирая каждое слово. - И подумал, что обронил ее где-то здесь.

- Книгу? Но какую?

- Путеводитель. Очень ценный, можно сказать, незаменимый. Шагу без него ступить не сумею.

- А! Боюсь, мы не видели... Я, во всяком случае. Спросим официантку, Хэнк?

- Безусловно.

Прист окликнул женщину в белом переднике и чепце; обратился к ней на быстром норвежском. Посмотрел на меня, покачал головой:

- Нет, милостивый государь, говорят, вы не забывали никакой книги.

- Тьфу, дьявольщина! - промолвил я с чувством. - Спасибо. До свидания. Извините.

- Не за что, сударь, не за что!

Я спустился по лестнице, извлек сверток, припрятанный под пальто. Обогнул угол дома и принялся ждать, время от времени сотрясаемый мелкой и достаточно противной дрожью.

Холод, впрочем, не играл роли. Нам, закаленным профессионалам, самозабвенно повинующимся высочайшему долгу; неуязвимым, благодаря подготовке и закалке, любые трудности нипочем...

Так полагает начальство. И, увы, полагает совершенно искренне.

Роль играло совсем другое. Здесь, в древнем ганзейском закоулке, было достаточно темно, а дождь припустил с удвоенной силой. И это окажется весьма полезно - если отставной флотский герой (Шкипер! О, боги бессмертные![4]) соизволит поднять геройскую, просоленную несчетными штормами, плававшую под всеми долготами и широтами задницу со стула. И выйти наружу, покуда я не окоченею полностью...

Они спускались по лестнице. Прист помог девушке натянуть пальто - серое, длинное, достигавшее щиколоток. Столь же серыми, кстати, были ее джемпер и брюки. Оба задержались у выхода, принялись озираться.

- Сюда! - негромко позвал я.

На Присте, видимо не желавшем казаться менее изысканным, чем его спутница, красовалось твидовое кепи, весьма соответствовавшее костюму. Конгрессмен, похоже, изрядно резвился, подбирая реквизит и облачение для игры в англичанина. "Милостивый государь"... Но старик честно дожидался пароходного гудка, сидя в ресторане, там, где я мог обнаружить его при острой необходимости. Да и новичком был не слишком зеленым. Не закаленный агент, конечно, - и все же капитан первого ранга, в боях бывавший, порох нюхавший...

И здесь, в Бергене, уже успевший кое-что разнюхать - судя по быстрому, почти неуловимому жесту левой руки. Соглядатай на углу кивнул головой, пересек улицу, сделал такой же знак топтавшемуся поблизости напарнику. Незнакомцы сошлись вместе, направились прочь, растворились в ночи.

Любопытно, подумал я мельком, как умудрился наш облезлый морской волк заручиться помощью горожан? Парни выглядели откровенными скандинавами; но капитан владел языком чересчур уж бойко. Я - потомок шведских эмигрантов; и у Приста в этих краях, пожалуй, оставались родственники. Ничего невероятного.

Разливаться соловьями да время тратить на светские любезности было недосуг - пароходу вскоре надлежало отчаливать. Вдобавок, дождь полил как из ведра. И все же, за вычетом краткой предшествовавшей встрече, мы с Пристом не видались уже два года. Полагалось возобновить отношения. Либо установить новые.

- Тоже прямиком из Флориды, капитан? - осведомился я. - Примите искренние соболезнования, сэр. Я знаю о несчастье с миссис Прист.

Покойной девице, возможно, и удавалось безнаказанно звать Приста Шкипером; я сам однажды водил с ним достаточно близкое знакомство и неделю-две обращался к моряку запросто: Хэнк. Но с людьми, которые встарь имели впечатляющий воинский чин, лучше держать ухо востро. Былая привычка повелевать сплошь и рядом проявляется ни с того ни с сего, точно перемежающаяся лихорадка. С Хэнком предстояло работать. И настраивать его на враждебный лад первой же фразой было не слишком разумно.

Повторять уже совершенную ошибку - тоже. Прояви я меньше нахальства, поприветствуй девицу Барт чуток учтивее - она, быть может, не ринулась бы пудрить нос и не отправилась к праотцам.

- Не надо соболезновать, - коротко проронил Прист. На мгновение почудилось, я весьма кстати ввернул словечко "сэр". Но бывший конгрессмен расплылся в улыбке, обнаружив ярко-белые зубы (вероятно, вставные) и пустив моряцкие морщины у глаз "гусиными лапками": - И незачем старых приятелей умасливать понапрасну, сынок... Я ведь понимаю, что ты на самом деле думаешь о любителе, ввязавшемся в такую игру. Примерно то же, что думал я о сухопутных швабрах, ступавших по корабельным палубам.

Прист протянул руку, я пожал и встряхнул ее.

- Как выражаются флотские, рад приветствовать на борту, мистер Хелм.

- Наверно, рады. Но только радоваться особо нечему. Как выражаются сотрудники НАСА, подымая телефонную трубку, "Алло, Хьюстон? Приключилась незадача!" Серьезная незадача, сэр...

Воцарилось безмолвие. Девица подняла воротник, спрятала в него обильно кропимую дождем физиономию. И не сказала ни слова.

- Эвелина? - полюбопытствовал, наконец, Прист.

- Эвелина? - переспросил я, нахмурившись.

- Эвелина Бенсон, известная вам как Мадлен Барт. С нею, что ли, незадача?

Я неторопливо промолвил:

- Барт... Бенсон... Что ж, самое время сообщить агенту настоящее имя спутницы. Ныне покойной спутницы, к сожалению.

Глубоко вздохнув, капитан уточнил:

- Покойной?

- Да.

- Но кто?..

- Какая разница теперь? Я знаю, кто, и при нужде воздам парню по заслугам. Но сперва, давайте уговоримся о чрезвычайном порядке действий. Если можно, разумеется.

Бледная девушка пошевелилась.

- Вы, по слухам, опытный, умелый, беспощадный служака, мистер Хелм. Потому вас и позвали помочь. Надеялись, между прочим, что сумеете сберечь Эвелину...

- Помолчи, Диана, - посоветовал Прист.

- Но...

- Помолчи, говорю!

Да, видать командира. Ишь, металлом голос прозвенел!

- Как очень тонко намекнул Мэтт, его просто не известили обо всем положенным образом. Боялись выдать Эвелину неприятелю, а в итоге оставили единственного защитника блуждать в потемках. Моя вина. Я не ожидал... Полагал, само присутствие Мэтта окажется для чересчур прытких не хуже ледяного душа... Где она?

- Среди валунов, неподалеку от мола в Крепостной Бухте. Опрятный, округлый, убийственный пролом черепа.

Капитан заметно содрогнулся, но возражать против неаппетитных подробностей не стал. Чего нельзя было сказать о девице, но Прист урезонил подружку снова.

- У вас опыта побольше, Мэтт. Как поступим?

- С ней? Сейчас назову телефонный номер. Позвоните - и останки без шума и суеты унесут, избавив бергенскую полицию от немалых затруднений. Происшествие это заурядно, в нашем деле эдакое приключается на каждом шагу, с кем угодно. Где угодно. Похоронные бюро особого назначения раскиданы по всему свету - негласно, само собой.

Мак, если помните, сказал, что я получу определенное содействие, но ставить об этом в известность кого бы то ни было (даже Хэнка Приста, по-видимому) отнюдь не обязательно. Пускай думает, будто мы вездесущи, а упомянутые бюро подбирают мертвецов - своих и чужих - от Северного Полюса до Южного.

Чрезмерного любопытства Прист не выказал. Капитана куда больше заботила погибшая девушка.

- Расскажите, что стряслось.

- Располагаюсь в каюте, Мадлен появляется на пороге; разыгрываем старый добрый спектакль "приветствую тебя, о великий вождь команчей"... В коридоре топчется носильщик - хотя мне самому никто не предлагал сопровождающих. Но, черт возьми, я ведь не хорошенькая девчонка; парень вел себя вполне объяснимо... Оказалось, чересчур объяснимо.

- Думаете, Эвелину опознали? - насупился Прист. - Я считал задание совершенно секретным.

- Если бы опознали, - возразил я, - не стали бы медлить до последнего мига. Зачем рисковать, умыкать мисс Барт... виноват, Бенсон, из-под носа у обученного телохранителя? Простите невольную и неоправданную похвальбу... Можно ведь было и на пристани по голове ударить, и в аэропорту! Нет, капитан: ребятки знали название судна и каюту; а девушку приметили, когда билетер начал растолковывать ей дорогу, назвал палубу и дверь... Проводили, удостоверились, укокошили.

- Но экипаж?

- Экипаж, - невесело ухмыльнулся я, - справедливо счел мерзавца простым пассажиром, взявшимся помочь молодой красавице. Которая, в свой черед, решила, будто перед нею член экипажа. Умело, подонок, оделся - ни то, ни се, ни матрос, ни посторонний. Даже меня обманул. Мадлен отправилась в каюту: напудриться, причесаться. Носильщик, безусловно, потащил вослед ей чемоданы...

- Вам полагалось непрерывно приглядывать за нею! - перебила девица в сером пальто.

- Конечно, сударыня! Безусловно! Благодарю за учтивое напоминание! Миновало шесть минут, я встревожился, вышел...

Прист слушал весьма внимательно.

- ...Думаю, Мадлен рылась в сумке, ища немного мелочи - помощничку на чай. Парень упер ей в спину дуло, вывел на палубу, ко внешнему борту, оглушил и перекинул через поручни. Потом воссоединился с дружком, по всей видимости, несшим в это время караульную службу. И оба тихо-мирно вернулись наблюдать за погрузкой. Только я мысленно забрался в их шкуры, прикинул, как орудовал бы сам, - а скорость отлива знаю. Выудил Мадлен, успел выслушать... Оживить не в силах. Человечества минус Мадлен Барт.

- Эвелина была очень славным товарищем! - окрысилась девица. - И вы, мистер Хелм, по крайности, могли бы хоть немного...

- Прекратите, - сказал я. Некогда каяться в ошибках или проливать слезы над убитыми, золотко. Пароход отчаливает через двадцать пять минут. А на севере дожидаются и уповают...

- Их постигнет разочарование, - процедила бледноликая девица. Прист, припомнил я, назвал ее Дианой. Не больно смахивает на Диану.

- Если мы решили разговаривать безо всякого, сожаления, - добавила девушка, - и безо всяких околичностей, посмотримте правде в глаза. Эвелина мертва, ничего не попишешь. Даже промокнув и продрогнув, ее, как подметил мистер Хелм, не оживить. И затеи не спасти...

- Тут вы крепко заблуждаетесь, - отпарировал я. - Как раз промокнув и продрогнув, можно вполне пособить затрещавшему по швам делу. Особенно, если сунуть голову прямо под водосточную трубу. Вашу голову, сударыня.

Глаза девушки распахнулись.

- Что-о?

- Слишком светлые волосы отрастили, - пояснил я, - о несравненная Диана Икс, или как вас там... Но мокрые пряди потемнеют. А потом подыщем хорошую, стойкую краску. Пока же будет весьма уместно поднять капюшон пальто, приклеить влажные локоны к лицу - и, с Божьей помощью, никто не заподозрит подмены.

- Вы спятили! - выдохнула девица. Повернулась к Присту, неуверенно пробормотала: - Ведь он и правда сбрендил, да, Шкипер?

Настал мой черед обращаться к старику.

- Прежде чем отправиться в лучший мир, Эвелина Бенсон сообщила несколько любопытных вещей. В том числе: северная публика ожидает женщину - только не знает, какую именно. Мадлен Барт не видали в лицо. Народ, по всему судя, робок; ударится в панику, завидев мужчину, и мне с ними не договориться. Но присутствующая госпожа Икс вполне сойдет за женщину... Девица заговорила негромко и озабоченно:

- Меня зовут Лоуренс, мистер Хелм. Диана Лоуренс.

- Приветствую тебя, о Диана Лоуренс, - отозвался я. - И что же дальше?

Забавно: сейчас, когда первоначальное ошеломление миновало, девица выказывала признаки любопытства. Мой сумасшедший замысел явно заинтересовал ее. И всерьез. И не только потому, что брюнетку держали рядом с Хэнком Пристом, отвечавшим за всю затею, любовь, или привязанность, или простое чувство долга... Я вспомнил, как умирающая назвала Диану "бледной, влюбленной, словно кошка, тенью".

Но в глазах девушки блистал вовсе не благородный пламень самопожертвования, свершаемого ради возлюбленного старца. Я отметил неподдельный, девяносто шестой пробы и чистой воды интерес. Наверное, бледное существо, облаченное в серый цвет с головы до пяток; существо застенчивое и несловоохотливое, втайне мечтало превратиться в бесшабашную Мата Хари. Соблазнительную, не ведающую страха, всесокрушающую.

Она подняла руки, принялась вытаскивать заколки и шпильки из благопристойно зачесанных, уже успевших изрядно увлажниться волос...

- Постой, Диана. Заговорил Прист.

- Постой. Чересчур уж рискованно. У тебя ни подготовки, ни опыта...

- О риске ты сам предупредил, предлагая работу, - возразила девица. - Робби тоже рисковал. Эвелина рисковала. Отчего бы не рискнуть и мне, а, Шкипер? Чем я лучше прочих?

- Кто такой Робби? - осведомился я. - Имена валятся на голову, точно яблоки перезрелые - следить не успеваешь.

- Робби погиб, - изрекла Диана Лоуренс. - Позабудьте о Робби, мистер Хелм. Вы сказали, нужно спешить. Поспешите, стало быть, и уговорите Шкипера.

Я пожал плечами.

- Раскиньте умом, сэр. Возникла недостача женского пола: Барт, одна штука. Либо замену обеспечивайте, либо завершайте игру и гасите свечи.

Подняв насквозь промокший сверток, я чуть ли не силой заставил Генри Приста взять его.

- Прошу. Снято с Мадлен Барт. Последнее, так сказать, облачение. Девица пришла бы в негодование неописуемое, узнав, сколь неприлично выглядит в мертвом виде и нижнем белье... Но если возвращаться на борт - надо возвращаться одетой соответственно. Понимаю: натягивать одежду погибшего - удовольствие небольшое. По себе знаю. Снимать с погибшего джемпер и брюки - тоже мало радости, верьте слову. Обидно проделывать эдакое впустую, но я человек привычный. Решать вам, капитан Прист. Или "да", или "нет" - но сразу же. Тогда и определим, на каком свете обретаемся, и как быть.

Даже наилучших любителей невредно поставить на место, напомнить, кто командует парадом в действительности. Прист растерянно оглядел скомканное тряпье, пропитавшееся водами соленой и дождевой. Воззрился на меня, отнюдь не воодушевленный.

- Хитрый замысел, сынок, - произнес он. - Да ни к чему вся эта возня. Порешим отправить на борт замену - давай отправим ее в качестве Дианы Лоуренс, и делу конец.

- Во-первых, - возразил я, - неразумно давать экипажу пищу для пересудов. Во-вторых, сами объясняйте матросам и капитану, почему вместо Мадлен Барт в каюте обосновалась иная дама. В-третьих, незачем склонять неприятеля к мании величия. Ребяткам не след полагать, будто они властны выводить в расход любых и всяческих женщин, тем паче, состоящих под моей негласной опекой. Иначе завтра будете вычеркивать Лоуренс - одну штуку. А вот убедившись, что покушение не удалось, и получив еще несколько припрятанных у меня в рукаве сюрпризов, парни сделаются не в пример скромнее. У мисс Лоуренс, таким образом, возникнет определенная надежда умереть естественной смертью, в положенный судьбою час. Я покосился на девушку.

- Кто-нибудь из корабельной сволочи с вами встречался?

- Пожалуй, нет, - поколебавшись, произнесла Диана. - И уж северные субъекты - наверняка нет. А что до шайки, подлежащей вразумлению - так, если не ошибаюсь, выражаются американские гангстеры? - все зависит от того, сколь усердно изучили они своих противников. Думается... я... слишком неброская и незаметная личность, не заслужившая отдельного внимания.

Пришлось волей-неволей посмотреть на Диану пристальнее. Девица, прилюдно признающаяся в собственной неброскости и незаметности, наверняка являет личность выдающуюся. Почти наверняка. Уж, во всяком случае, отличается иронией и честностью. Возможно, даже умом.

Я обернулся к Хэнку Присту.

- Если использовать мисс Лоуренс вообще, лучше использовать ее как Мадлен Барт. Разумеется, получив недвусмысленное согласие играть роль. Сугубо и трегубо добровольное согласие - подчеркиваю. В противном разе остается лишь раздобыть бутылку и напиться, сэр, но даже это нелегко сделать в стране, где царит безумный полусухой закон.

Вольность мою Прист пропустил мимо ушей - лишь чуток насупился.

- Не забывайте, мистер Хелм: по крайней мере один человек видел Эвелину лицом к лицу и хорошо запомнил, как выглядела Мадлен Барт. Весьма вероятно, и напарник его тоже успел присмотреться пристально. Даже протащив Диану за собой, вы не сможете обманывать противную сторону сколько-либо долго.

- Разрешите напомнить ваши собственные слова, сэр? У меня побольше опыта. И я не просил бы мисс Лоуренс облачаться в мокрую, с покойницы снятую одежду, не имея известной уверенности в успехе. Предоставьте Слоун-Бивенса и его банду моим заботам.

- Что вам известно про Слоун-Бивенса? - быстро спросил Прист.

- Лишь рассказанное Мадлен. А девица уже, фигурально выражаясь, в могилу соскальзывала и много поведать не успела. Говорила, будто Слоун-Бивенс велел ее уничтожить; насколько разумею, это непрошеный гость за общим столом. Упомянула также загадочную особу, чьего имени припомнить не могла - удары по голове бывают весьма неприятны и очень коварны... Как бы особа ни звалась, на службе у нее - у него - состоит парень по фамилии Денисон. О Денисоне слыхали, Шкипер?

- Никто не слыхал о нем достаточно, Мэтт... Работает личным телохранителем и человеком для грязных поручений у Котко. Надеюсь, вы слыхали о Котко?

Прист брезгливо скривился.

- Терпеть не могу связываться с паскудными средневековыми феодалами-грабителями, которые опоздали родиться лет на пятьсот... Но у мерзавца имеются познания и средства; пришлось познакомиться... И договориться. Подробности не играют роли.

На меня и ему подобных замечание "незачем знать" или фраза "подробности не играют роли" действуют в точности, как багровая тряпка на застоявшегося быка.

- Котко, - повторил я угрюмо. - Линкольн Александр Котко. Пресловутый миллионер-невидимка, бреющий башку на манер прусского юнкера или Юла Бриннера. Парень, владеющий чуть ли не всеми нефтяными скважинами за пределами Арабских Эмиратов и России.

- Преувеличение, однако небольшое. Мы толкуем об одном и том же человеке... Я застонал:

- И все происходящее - лишь очередная авантюра, касающаяся источников горючего? Коль скоро затесался мистер Котко - по слухам, настаивает на обращении "мистер" и властен его требовать, - речь идет о нефти, и ни о чем ином.

- Да, разумеется. Что же, по-твоему, сынок, мы творим? Слыхал ведь о недавних открытиях на шельфе Северного моря: Экофиск, Фригг, Торботтен... Сведения, которые мы стараемся получить, отправятся прямиком к Александру Котко. Тот обратит их на пользу и себе, и нам. Отправятся упомянутые сведения в два приема: сначала - об Экофиске и Фригге, а потом - о Торботтене. И кое-чем другом... Я осторожно перебил:

- О кое-чем другом? Оно, часом, не включает непонятной штуковины, именуемой Зигмундовским сифоном?

Последовало краткое безмолвие.

- Эвелина и впрямь выложила все, что знала, - вздохнул Генри Прист.

- Не совсем так. Просто перечислила полдюжины странных имен и названий, а о прочем предоставила гадать. Когда я растасую колоду и разложу хоть мало-мальски сносный пасьянс, положение должно проясниться. Или проясните его сами, сэр, дабы не изнашивать мозги попусту и не терять драгоценного времени.

Прист поколебался.

- Часы тикают, а история долгая... Позже, Мэтт, если не возражаете.

- Есть, Шкипер! - ответствовал я. - Но касаемо Слоун-Бивенса произнесите словечко-другое прямо здесь. На них я нарвусь, по-видимому, прежде, чем мы встретимся вновь.

Прист кивнул.

- Хорошо. Слоун-Бивенс - кличка, под которой значится у нас некий доктор Адольф Эльфенбейн, ученый гений, оставивший работу в университете несколько лет назад и употребивший геологические познания с неизмеримо большей выгодой.

- Эльфенбейн, - произнес я задумчиво. - По-немецки и по-норвежски это значит "слоновая кость". Слоун-Бивенс... Недурно... Эвелина упомянула дочь.

- Да, конечно. Была у Эльфенбейна жена, Ирэн, по уши замешанная в мужниных махинациях - да скончалась от рака в прошлом году. А дочка. Грета, училась музыке в Швейцарии. Вернулась домой, в Гамбург - разделить горе с отцом и, возможно, заместить матушку в... семейном деловом кругу. Судя по фотоснимкам, она миниатюрна и весьма приглядна. Сам Эльфенбейн - маленький, хрупкий, седовласый, безобидный с виду человек. Не обманывайтесь. Умен, образован и опасен в одинаковой степени. Составляет ядро международной - весьма внушительной - организации, не колеблющейся применять силу... Работает по найму, сейчас подрядился услужить кому-то - покуда неизвестно, кому, - стремящемуся нас обставить и заполучить вещицу первым.

- Какую именно вещицу?

Прист поколебался вновь, что казалось непонятным, ибо отставной моряк не принадлежал к субъектам нерешительным.

- Сам не догадываешься, нет, сынок? Слова прозвучали почти смущенно. Я уставился в обветренное лицо, тускло освещаемое ресторанными окнами.

- Давайте быстро подведем итоги, сэр. Повсеместно уважаемый отставной капитан, обладатель безупречного послужного списка, попадает в довольно странное общество. Еще наличествует геологический гений с явными задатками уголовника. Еще имеем таинственную фигуру с миллионами в кармане, извлекающую прибыль из нефти. Еще - на закуску - шельфовые залежи упомянутой нефти. А постскриптумом числится всемирный энергетический кризис, повергающий любого и каждого в безудержную панику...

Я нахмурился.

- Коль газеты не врут, как обычно, эти залежи тщательно поделены между сопредельными странами. Соединенные Штаты, если не ошибаюсь, выхода к Северному морю лишены... Господин, Котко, не говоря уж о докторе Эльфенбейне, прав на северную нефть не имеет, не будет иметь, и не может иметь. Не вполне разумею...

Я поднял взгляд, прочитал ответ на лице собеседника, негромко присвистнул.

- Капитан Прист, я потрясен, сэр! Стыдитесь! Войти в преступный сговор с окаянным Котко... Где ваша флотская честь?

Прочистив горло, Прист неторопливо сказал:

- Мистера Котко считают официально лишь удачливым, процветающим дельцом. Ничего противозаконного... не доказано. Его компания, "Петролен Инкорпорейтед", - верней, это лишь одна из его компаний, но самая знаменитая, - располагает бензоколонкой на каждом углу каждой американской улицы. У вас наверняка завалялась в бумажнике надежная кредитная карточка "Петрокс". У меня, к примеру, завалялась... Гордиться надобно, сынок, если ввязываешься в патриотическое начинание бок-о-бок с подобным испытанным человеком!

- Поясните.

- В Вашингтоне, - сказал Прист, - великое множество людей - больших и малых - испачкали штанишки после недавнего карамболя с поставками бензина. И готовы пойти на многое - на что угодно, - дабы не отстирывать одежды в будущем... Вы понимаете, мистер Хелм?

- Стараюсь, - ответил я с приличествующей скромностью.

И с изрядно возросшим уважением воззрился Присту в глаза.

Не думал, что заурядный отставной капитан - пускай даже бывший член Конгресса - ударится во все тяжкие. Не подозревал. Американский военный флот славится несчетными достоинствами, но поэтическое воображение отнюдь не свойственно его представителям. Измыслить подобное на голом месте Генри Прист, извините великодушно, вряд ли сумел бы. Все едино, что посягнуть на склады Монетного Двора, или на коронную казну Британии... Прошу прощения, ошибся. С неменьшим успехом Прист мог бы украсть гору Монблан или озеро Виктория.

Профессиональному истребителю вряд ли пристало морализировать, порицать ближнего за пренебрежение к закону. А осуществить задуманный грабеж можно было, по-моему, в два счета. Конечно, мистер Котко располагал неизмеримо большими знаниями, чем я; и если снизошел до участия в затее, сомневаться не доводилось: дело и выгодное, и выигрышное.

- Зигмундовский сифон, - произнес я негромко.

- Лучше позабудь о нем начисто, сынок.

- Постараюсь.

Прист покосился на Диану Лоуренс, опять посмотрел в мою сторону.

- Ты действительно считаешь, это перевоплощение удастся? Уж больно белыми нитками шито...

- Покрашу в черное, - уведомил я.

- Только не забывай: им уже удалось убить Эвелину, даже если сами они об этом не узнают...

- Мистер Хелм сумеет защитить, я уверена, - раздался девичий голос.

Приятно встречать разумных женщин. Диана уже давно распустила волосы, ливень услужливо прилепил промокшие пряди к бледному лицу... Дамы, как правило, не выглядят привлекательно в маске Мокрой Мыши - разве только на пляже, после купания; однако Диану влага сделала по-настоящему пикантной. Быть может, Хэнкова подружка уже воображала себя Великой, Неотразимой и Несокрушимой Всемирной Лазутчицей... По крайности, бледные щеки окрасил румянец, а глаза начали блестеть. Она обратилась к Присту:

- Развязывать узелок - значит развязывать. И поживее. Предложение мистера Хелма - единственный выход из тупика. Довольно распоряжаться. Шкипер, я не ребенок. Отдай-ка тряпье... И сделайте милость, отвернитесь - оба.