Пангоды

В ЧЕМ СЧАСТЬЕ?

— Двадцать лет назад моего будущего мужа, водителя Надымского КАВТа, послали на уборку урожая в Голышмановский район, там он встретил меня, сельскую акушерку, «очень молодую специалистку», выпускницу Ишимского медучилища… — так начинает свой рассказ о северной жизни одна из старейших (только по стажу!) работниц пангодинской медицины, фельдшер «Скорой помощи» Татьяна Николаевна Пушкарева.

Сразу после свадьбы молодожены Пушкаревы приехали в Пангоды, стали жить в «бытовке» деревянного общежития — жилье не ахти какое, зато отдельное, у многих супругов тогда и такого не было. Водителям в то время работы хватало — трасса, как бездна, только «давай-давай». А вот Татьяне первые месяцы пришлось трудиться не по специальности, устроилась кухрабочей на медвежинской стройке, как сейчас помнит — в столовой «Куста № 9». К работе с напряженным ритмом привыкла быстро, можно было «расти» дальше, но насовсем оставаться в ОРСе не собиралась, чувствовала — не ее это призвание, тянуло в ставшую уже родной медицину. Наконец, счастье улыбнулось, ее приняли медсестрой в пангодинскую амбулаторию. За всю медицинскую практику каких только случаев не произошло, особенно в пору работы в «Скорой помощи», но почему-то самыми запоминающимися оказались из первого года. Рассказывая об одном из них, Татьяна Николаевна, на вид очень серьезная и собранная женщина, с трудом сдерживает смех:

— Вызов в общежитие, комендантша встречает у крыльца: «Таня, будь осторожна, у мужика белая горячка „открылась“, никого не впускает, здоровый черт. Я ему сказала, что, мол, сейчас невеста твоя придет, открой…»

Подошли к двери, она — тук-тук: «Миша, невесту привела, открой, она хорошая, послушает только, укольчик сделает, витаминчик даст!» Впустил, большой такой, но как ребенок… Я укол сделала, уходить — а он не выпускает: невеста, мол!.. И куда комендантша-то делась! Придумала тоже «невесту» на мою голову. Кое-как выскочила, дрожу вся. Восемнадцать лет всего тогда было, маленькая, худенькая. Девчонка!..

Да, повторяет Татьяна Николаевна, сами были, как дети, а «настоящих» детей было раз-два и обчелся. Дружили крепко, сейчас, наверное, так не дружат. Ходили друг к другу в гости, играли в какие-то игры, на санках по поселку гоняли. В одежде, в том числе и женской, все было просто: шапки-ушанки, валенки, «костюмы метеоусловий», больше известные тогда как «куртки буровиков». Ну, — полушубок «крытый», если холодно. Мужская дубленка — вообще роскошь!

Пушкарева уезжала по «вызову», я на бегу спросил: как насчет «палат каменных» — нажили за двадцать-то северных лет? Татьяна Николаевна бросила на ходу:

— Квартира в щитовом финском доме — вот и все «палаты»! — побежала к машине, обернулась, сказала веселее: — Детишек нажили, двое их у нас, большие уже!.. До свидания, не болейте!